Спасибо.

Сейчас, на второй вечерней лекции 16 декабря, я хочу ещё немного поговорить о различных вещах и в том числе о памяти и автоматизме.

Приходилось ли вам когда-нибудь иметь дело с мнемоническими системами? Чтобы запомнить фамилию человека, вы представляете себе её написанной на его груди, понимаете, и… вы это делаете, когда знакомитесь с ним… и вы очень стараетесь правильно его расслышать, и затем вы «пишете» её прямо у него на груди. А затем, если, например, его фамилия «Клячин», вы отмечаете для себя тот факт, что он на самом деле немного похож на клячу, и это напоминает вам о его фамилии — «Клячин». Так что в следующий раз, когда вы видите его, вы протягиваете ему руку и говорите: «Здравствуйте, господин Кляча».

Человек «внутренне развился», пытаясь решать проблемы неправильным способом… на шкале тонов. По мере того как вы спускаетесь вниз по шкале тонов, вы встречаете всё большую и большую сложность в этой так называемой пирамиде знания. Вы могли бы назвать её пирамидой комбинаций или пирамидой сложности.

Вот эта пирамида знания… конус. [См. рис. на следующей странице.] Давайте нарисуем её в виде конуса и не будем впадать в такой мистицизм, как некоторые. И давайте рассмотрим её здесь как конус, и вот тут находится данное или два данных — того или иного рода дихотомия, — из которых могут быть экстраполированы все остальные данные. И эти два данных соединяются и возникает взаимодействие различных точек зрения на эти два данных, и так мы получаем второй уровень сложности.

Все это очень просто, понимаете? Вон там вверху, на рисунке номер 1, есть два данных. А теперь мы берём все вот эти данные и берём различные точки зрения на эти данные, и мы получаем определённый уровень сложности данных, который соответствует ступени b.

Теперь мы берём все эти различные точки зрения на ступени b, сводим их вместе и разрабатываем новые данные и способы применения и так далее, и мы получаем ступень с.

А из ступени с мы получаем ступень d — сложность всё повышается и повышается: ступень d, ступень е, и, таким образом, мы доходим досюда, вот до этой линии низко на шкале, и это будет ступень f. И этот конус, кстати, просто продолжается всё дальше и дальше.

Теперь давайте предположим, что речь идёт о таком предмете, как математика, и просто давайте возьмём какое-нибудь данное или правило на уровне е (не занимаясь поисками каких-либо «общих знаменателей») — какой-нибудь «икс» на уровне е. И в каком направлении, по-вашему, движется обычно человечество для того, чтобы узнать больше? Не говорите все сразу. Закон потоков говорит вам о том, что в изучении «икса» человек двинется в этом направлении — вниз, — и, конечно же, всё станет ужасно сложным. Всё станет просто ужасным.

Так вот, мы начинаем с этого данного, и мы развиваем теории насчёт того, почему это в оксиды железа так легко проникает сера. И в какую сторону мы направимся? Мы направимся от этого данного «икс» в направлении более низкого уровня, а затем в направлении ещё более низких уровней. И вот всё становится всё более и более сложным.

Если бы мы взяли какого-нибудь химика два поколения тому назад или две тысячи лет тому назад, то мы бы обнаружили, что ему необходимо было знать философию алхимии, ему необходимо было уметь делать все лекарственные препараты, ему необходимо было знать медицинскую химию, ему необходимо было уметь изготавливать железо — ему необходимо было знать все эти вещи. И он смог узнать всё это потому, что у него имелся наивысший общий знаменатель для всего этого (тот, до которого он смог добраться), — и что это было? Это был тот факт, что существует земля, воздух, огонь и вода, и что, когда вы соединяете их вместе, вы получаете интереснейшие результаты.

Что ж, это было бы где-то на уровне с, понимаете? Это не очень высокий уровень.

Так вот, допустим, мы захотели на самом деле побольше узнать о химии. Тогда должна была бы появиться какая-то другая наука, более высокого уровня, и внезапно навести в химии порядок. Или же мы могли бы продолжать развивать химию до тех пор, пока она не стала бы настолько сложной, что человек изучал бы различные данные на протяжении четырёх лет, и при этом у него не было бы знаний о химии, которые позволяли бы добиться хоть каких-то результатов. И это произошло бы так: мы бы вначале дали людям «икс», а затем двинулись бы вниз. Найдите какое-то изолированное данное «икс», ни с чем не соотносите его на уровне d, ни с чем не соотносите его на уровне с и просто скажите: «Всё это находится за пределами человеческого опыта». «Все по местам, занять посты погружения, приготовиться к срочному спуску. Мы отправляемся на поиски дополнительных знаний!» Им следовало бы сказать: «Мы отправляемся на поиски дополнительных данных». Дополнительные данные, сбор данных. Они одержимы этим!

Так вот, причина, по которой была создана Саентология, заключается в том, что была замечена эта базовая схема, и мы поневоле спостулировали, что для того, чтобы получить какие-то данные, нужно найти данное, которое упрощает всю картину. Какое данное устранило бы целую область прежнего знания?

Итак, Книга Один, «тэта» из «Продвинутой процедуры и аксиом» и тэта-клирование. Это всё. И тут у нас… тэта-клирование — это более простой уровень, но он всё же охватывает все более низкие уровни. А вот эта область, вот здесь — это селф-детерминизм на самом высоком уровне. А этот уровень вот здесь — это изучение чего? Это изучение автоматизма: автоматической взаимозависимости факторов выживания, того, как они проявляются и воздействуют на вид «хомо сапиенс».

Так вот, я не стану утверждать, что мы уже находимся на уровне двух данных или где-то поблизости от него. Но мы, несомненно, упорно работаем, и мы с успехом приближаемся к нему. И результаты сыплются как из рога изобилия.

Но с любого из этих уровней можно объяснить уровень d — всё, что находится на уровне d, всё, что находится на уровне е, всё, что находится на уровне f и на любом из более нижних уровней, — всё это можно объяснить, исходя из одного хорошего, обобщающего данного с уровня с. Таким образом, всё, что касается человеческого поведения на уровне с и ниже, можно объяснить, если у вас есть какое-то данное на уровне с. Если у вас есть хорошее, обобщающее данное с уровня b, то вы можете понять что угодно на уровне с. Всё, что вы можете точно установить на уровне а, конечно же, позволит оценить все данные на уровнях b, с, d, e, f и так далее. Хорошо. Это… очень просто, не так ли?

Помните, я показывал вам раньше в этой серии лекций вот эту штуку. Здесь известно одно данное, а здесь — известны все данные. Она выглядела как круг — вот эта штуковина на рисунке номер 2. И в этом направлении мы двигались путём индуктивной логики, а в этом — путём дедуктивной логики. Мы брали множество данных, множество данных, и приходили к неизбежному заключению, и точно так же, если бы мы взяли все данные на уровне е и собрали их вместе, объединили бы их и всё такое, то, ей-богу, что мы тогда бы обнаружили? Что ж, вы могли бы найти уровень f, но никак не уровень d. Таким образом, этот метод требует двух действий. Вам нужна и индуктивная логика, и дедуктивная.

Вам необходимо протянуть руку за индуктивным (найденным почти что интуитивно) данным, схватить его — и вперёд. Вы натыкаетесь на дедуктивный уровень, берёте все эти данные, которые находятся вокруг и смотрите, к каким результатам всё это приводит. Укладывается ли сюда это данное? Укладывается ли это? Укладывается ли это? Да! Да! Укладывается? Здорово. Укладывается? Это хорошо. Затем вы выводите из этого… эй, послушайте, три данных не укладываются в эту теорию. Чёрт меня подери! Мы говорим, что на уровне с действовать слишком сложно, потому что на этом уровне у нас имеется три данных.

После этого у нас остаётся только один выбор, а именно: по меньшей мере, попытаться выяснить, существует ли уровень b, охватывающий всё то, что имеется на уровне d, плюс эти три данных. Понимаете, чтобы всё то, что есть на уровне b, включало в себя всё, что есть на уровне d плюс эти три данных. И мы очень довольны, мы очень довольны всем этим и говорим: «Эврика! Мы нашли это! Мы решили эту загадку и… Минуточку, э… э… уровень с. Есть уровень с. О, нет! Что ж, ладно, давайте сейчас бодро и весело просмотрим все данные на уровне с и выясним, есть ли там какое-нибудь данное, которому нельзя дать оценку с помощью того замечательного нового данного, которое есть у нас на уровне b. О, нет! Тут двенадцать данных! Пффсссс!»

Так что вы говорите: «Что ж, ладно. Таким образом, исходя из этой теории, непременно должен существовать уровень а. Что ж, давайте выясним, можно ли с помощью всех данных уровня а разрешить все проблемы уровня с, потому что теперь нас интересует уровень с, понимаете? Боже мой, ещё как можно! Уровень а просто разносит эти проблемы в клочья». И мы смотрим на уровень b и говорим: «Вы только посмотрите на уровень b. Он… о, нет! Два данных с уровня b нельзя объяснить, исходя из уровня а. Только не говорите мне, что над этим уровнем есть ещё один». Что ж, он должен там быть.

Почему, чёрт побери, постулат производит такое значительное следствие? Преклир просто говорит: «Вог» — и происходит «вог». Почему? Почему? Что это за потенциал, связанный с размещением вещей в пространстве? Так что на самом деле, используя это, мы продвигаемся вперёд несколько неустойчиво. И вы… эта неустойчивость настолько мала, что вы даже не вполне осознаёте, что это неустойчивость. Вы можете сказать: «Послушайте, мы решаем все проблемы, которые попадаются нам на глаза, и всё замечательно, и мы решаем проблемы хомо сапиенс, и всё идёт действительно замечательно».

Но время от времени кто-то упоминает о потоках и говорит: «Потоки, да. Якорные точки? Замечательно». И у вас возникает какое-то жутковатое ощущение: у тэты имеется способность размещать терминалы в пространстве — постулировать и затем размещать терминалы в пространстве и создавать потоки между ними. И время от времени вы очень важно говорите, что для того, чтобы работать, вам нужно подняться выше уровня энергии… или же вы просто работаете на уровне настолько тонкой энергии, что никто не в состоянии её увидеть? И существует ли уровень выше постулатов? Я не знаю. Но есть это странное данное. Мы используем это данное. Мы используем его в работе на всю катушку. Это просто замечательно. Мы движемся к цели на всех парах. Пуф! По всей видимости, мы не достигли двух данных на вершине.

Вероятно, я поступаю чересчур смело, помечая эти уровни как а, b, с, d, e и f. Нет, тот уровень, который у меня помечен как f, следовало бы назвать а, и именно там, вероятно, мы и действуем в данный момент. Но моё эго не позволяет мне это сделать. И поэтому у нас есть… мы работаем вот с этим яблоком, которое должно быть кругом, двигаясь в направлении уровня двух данных.

Мы знаем, что МЭСТ-вселенную образуют два данных. Откуда мы это знаем? Мы знаем это из самого невероятного источника, который когда-либо существовал, из самой фантастической области знания — из несуществующей области знания. Это абсолютно оригинальная геометрия, которую Бакминстер Фуллер назвал димаксионной геометрией. Старина Баки Фуллер однажды спросил: «Как заполнить трёхмерное пространство?» — и он работал, работал и работал и обнаружил, что оно заполняется… всё начинается с двойки. Следовательно, базовая единица трёхмерного пространства — это двойка. Почему? Потому что мы говорим о заполнении объёмной пространственной фигуры.

Как заполнить это пространство? Какова его структура? Что ж, прежде всего, должно иметься два элемента: «снаружи» и «внутри». Потому что это не может быть точка: у точки нет никаких измерений. А для того, чтобы мы могли начать заполнять пространство, нам нужно измерение. Мы не можем сказать: «Это точка», и когда она… точка создаётся и определяется как нечто, что не заполняет пространства. Так что нам нужна внутренняя и наружная сторона этой точки. Не важно, что это будет, у этой точки должна быть внутренняя и наружная сторона, и она должна иметь какие-то крошечные размеры, чтобы мы могли сделать следующий шаг — заполнить её тетраэдрами.

И вы ходите по всей этой точке, и начинаете заполнять её тетраэдрами. И что вы затем обнаруживаете? Вы обнаруживаете, что её можно полностью заполнить октаэдрами. А затем что вы обнаруживаете? Её можно полностью заполнить тетраэдрами.

И что вы обнаруживаете? Её можно полностью заполнить октаэдрами. Что вы обнаруживаете? Тетраэдры, октаэдры, тетраэдры, октаэдры. У-у! Треугольники, треугольники, треугольники. И именно таким образом заполнятся пространство.

АРО. Циклы действия. Четыре грани: М-Э-С-Т. Очень интересно, не правда ли?

Однажды я просто внезапно… я работал в этом направлении, и внезапно Баки Фуллер взял и с нуля придумал геометрию вот такого нелепого типа.

Так что, разумеется, до тех пор, пока вы остаётесь приклеенным к энергии и частицам, у вас будет существовать эта система: дихотомия, треугольник, четырёхгранник, восьмигранный октаэдр. Иначе говоря, у вас будут потоки, положительный и отрицательный полюсы и так далее — до тех пор, пока вы имеете дело только с трёхмерным пространством. И пока вы играетесь с пространством, именно это и будет происходить.

Но существует ли что-либо над пространством? Что это? Что это за вещь, которая не заполняет пространство, а создаёт его? Мы должны использовать слово «вещь», потому что мы осуществляем общение в МЭСТ-вселенной. Что это такое? Мы не знаем точно, где находится вершина. Где потолок?

Что ж, мы нашли потолок МЭСТ-вселенной. Ха-ха, эта вещь ушла в прошлое уже несколько часов тому назад, несколько дней тому назад, — в действительности годы и годы обладаний тому назад. Это было действительно очень быстро выброшено за борт с появлением шага IV 5-го выпуска «Стандартной рабочей процедуры». Потому что эти процессы запросто разделываются с потоками, потому что этот шаг начинается с той основной вещи, из-за которой возникают проблемы с потоками, — с объекта, который является продуктом потоков. И если вы можете управлять объектом, следующий шаг состоит в том, чтобы управлять энергией, из которой созданы объекты. И если вы можете управлять энергией, то вам очень легко управлять пространством, в котором создаётся энергия, — вот оно было и нету — буме!

Но вот мы покинули это пространство, и где же мы находимся? Что ж, человек может создать свою собственную вселенную, и есть множество различных способов сделать это. Большая группа людей может объединиться и сделать это, и существует потрясающий уровень эстетического восприятия; есть потрясающие цели, есть сильнейшие ощущения, каких вы даже и близко никогда не испытывали. Вам бы и присниться не могло, что такие ощущения существуют.

Когда-то вам, возможно, снился сон о какой-то прекрасной музыке, а затем вы проснулись и стали думать о том, что же это такое было — что-то из какой-то очень отдалённой точки трака, — эта музыка преследовала вас и вы не можете как следует вспомнить её. И вы помните, что вы действительно понимали и ценили эту музыку. Вам снился сон, в котором вы действительно понимали и ценили какое-то эстетическое ощущение того или иного рода. Это бледная тень того, какой сильной, какой высокой и какой пьянящей является эстетика.

Итак, что же мы тут имеем? Мы не поднялись до уровня двух данных. И выше этого уровня начинается грандиозное приключение. Но до этого уровня всё безопасно… совершенно безопасно.

И у меня две цели: одна из них состоит в том, чтобы решить эту проблему, исходя из того, что «всё просто». Мы предположили, что всё просто, что ответ должен быть, в сущности, простым — итак, где нужно было искать ответ? Не там, где всё усложняется ещё больше. И всякий раз, когда вы, проводя какие-то исследования, хватаете какое-то данное, которое не позволяет объяснить более широкую область деятельности, а затем погружаетесь в ещё большие сложности, считая, что это для вас единственно возможное направление движения — берегитесь. Всякий раз, когда вы видите, как кто-то делает какие-то вычисления для того, чтобы решить какую-то огромную головоломку, когда вы видите сложные теоремы, предназначенные для того, чтобы создавать сложные теоремы, то просто на основании практического опыта мы можем сказать, что тут что-то неправильно. Если что-то является сложным, то это неправильно.

И МЭСТ-вселенная полностью доказывает это, потому что хаотичность данных на f просто ужасна.

Что тут у нас внизу? Мы, возможно, работаем — как показано на рисунке номер 3 -в диапазоне от уровня «отсутствия длины волны» до уровня «тотального движения», которые взаимодействуют друг с другом. И возможно, что существует постижимое разумом и, тем не менее, недостижимое состояние тотального движения, которое настолько же удалено от МЭСТ-вселенной, как и состояние отсутствия движения, характеризующее тэту. МЭСТ-вселенная создаёт имитацию тотального движения, притворяясь, что эти пересекающиеся и запутанные векторы представляют собой всю сложность движения, какая только может существовать.

МЭСТ-вселенная не очень плотная и не очень быстрая. Так что если бы мы располагали всеми векторами, какие только могут существовать, то мы бы имели абсолютную плотность. Таким образом, теоретически мы могли бы перейти от воздушности пространства к относительно высокой плотности тяжёлого золотого предмета, и у нас был бы доступный для МЭСТ-вселенной эквивалент того, как отсутствие движения соотносится с тотальным движением.

И это была бы та дихотомия, на основании которой мы функционируем. Что-то, что не движется, функционирует совместно с чем-то, что движется, — вот такая дихотомия.

И, возможно, существует более значительная дихотомия — абсолютный ноль, состояние полного отсутствия длины волны против состояния тотального движения, которое непостижимо более сложно, чем тэта и, тем не менее, упорядочение. И, возможно, МЭСТ-вселенная пыталась достичь этого уровня тотального движения.

Я говорю это вам по двум причинам. Я хочу объяснить вам, что такое автоматизм, и я хочу, чтобы вы, когда вы работаете с преклирами или работаете с данными исследований, относились с некоторым доверием к этой теории о том, что основополагающая простота — это то направление, в котором необходимо двигаться, если только вы не полагаете, что установили, что же собой представляет состояние тотального движения.

И следующим крупным шагом вперёд в этом направлении будет, вероятно, идентификация и более совершенное описание этого состояния тотального движения. Возможно. Бог знает, что это будет. Но мы имеем взаимодействие движения и отсутствия движения.

Градиентная шкала взаимодействия движения и отсутствия движения образует нашу шкалу тонов, она образует потоки и всё, что пожелаете. В действительности вот здесь, на рисунке 4, терминал а, имеющий определённый потенциал, взаимодействует с терминалом б, и им не обязательно находиться очень далеко друг от друга для того, чтобы произвести ток. Это будет ток между этими двумя терминалами. Его можно измерить.

И, однако же, терминалы на рисунке 4 находятся, возможно, на очень маленьком расстоянии друг от друга. Так что дихотомии могут быть невероятно крохотными и, тем не менее, они будут давать результаты.

Существует… обеспокоенное общение и не столь обеспокоенное общение образуют дихотомию и создадут хаотичность на линии общения. Один человек говорит: «Боже мой! Уберите корабль со скал!», а другой отвечает: «Что ж, у нас есть две секунды для того, чтобы убрать корабль от скал!» Вы получаете спор.

За этим нужно следить. И второе, о чём я упоминал, — это о преклире. Преклир. Его ответы в основе своей просты. Они не являются чем-то сильно усложнённым. И всякий раз, когда вы допускаете ошибку, видя в симптомах что-то сложное, вы тем самым удлиняете время одитинга. Если вы уделяете внимание сложным и изменяющимся симптомам, то будьте уверены, что вы работаете с этим преклиром на уровне f, е или d.

Так что никогда не допускайте, чтобы госпожа Мукова приходила и начинала рассказывать вам, какие муки она испытывает, поскольку вот что вам предстоит узнать. В её первый визит… в её первый визит причина всех её трудностей, по её словам, заключается в том, что её дети — это такое испытание для неё, и если бы она могла ладить с детьми, то всё было бы в порядке. А когда она приходит в следующий раз, она пишет вам длинную записку, где объясняет, что причина всех её трудностей заключается в её муже, и она сообщает о том, как её неожиданно осенило, что её муж проигрывает (или выигрывает) в сравнении с её отцом, который был замечательным человеком и так далее. И вы решаете: «Что ж, я думаю, что я поработаю немного над этим и приведу кейс в порядок, прежде чем мы действительно двинемся вперёд на всех парах».

Но в свой следующий визит она принесёт с собой длиннющий трактат, в котором говорится, что на самом деле причиной всего была еда. Всё это не имело никакого отношения к её отцу, но отец обеспечивал её едой и её… возможно, это имело какое-то отношение к делу, но в действительности не имело. Причина в еде. Ей отказывали в еде, когда она была маленькой, и именно это в действительности стало причиной её аберраций. И вы говорите: «Что ж, мы сделаем с этим что-нибудь».

Но вот она приходит в следующий раз и приносит восемнадцать страниц, отпечатанных на машинке, — начало её рукописи — и объясняет вам, почему дело не в еде, почему в действительности дело не в еде. Всё связано с событием, о котором она неожиданно вспомнила. Она неожиданно вспомнила, как она была на похоронах, когда ей был примерно один год, и с тех пор она помнила об этом. И это событие испугало её, и именно оно повлияло на её жизнь. И она всё это вычислила.

А как она это вычислила? Она всякий раз создавала для вас небольшой конус. Она инстинктивно пыталась найти самый высокий общий знаменатель своего кейса, и пыталась разнести кейс вдребезги, пытаясь показать вам все точки, с которыми эта проблема взаимодействовала и в которых она была усложнена.

И когда мы смотрим на это, то мы видим перед собой, во-первых, нечто, что в очень значительной степени расширило наши познания, а также мы видим всех преклиров, с которыми мы когда-либо имели дело. Ведь то, что по сути своей является верным по отношению к тэтану, должно быть по сути своей верным и по отношению ко вселенной или вселенным, в которых он обитал.

Так вот, вы начинаете работу на уровнях e и f — нё-о-о-оу! Просто соблюдайте Кодекс одитора, будьте вежливы, не давайте ей болтать, дайте ей в руки банки Е-метра, проведите ассесмент по «Создавать — разрушать». Позволяйте ей время от времени немного поговорить с вами, если от этого, судя по всему, она чувствует себя немного лучше, — но только из вежливости. Проведите ей этот ассесмент, добейтесь, чтобы она оказалась на пять сантиметров, или на пять дециметров, или на пять метров, или на пять километров позади своей головы. Она не может оказаться там? Хорошо. Пусть она выпустит луч и оттолкнёт свой лоб вперёд. Она не может сделать это? Пусть она удерживает точку: «Ладно. Так, давайте-ка посмотрим, создайте мокап первого дома, в котором вы когда-либо жили. Хорошо. Вы получили этот мокап? О, здорово. Теперь сделайте его зелёным, поместите его за своей спиной, поместите его себе под ноги, поместите его над своей головой. Теперь поместите на него новую башенку и поместите этот мокап с правой стороны. Сделали? Хорошо. Теперь поместите его с левой стороны».

Вы спрашиваете:

—Как вы получаете все эти мокапы?

—О, — отвечает она, — это просто мысли. Вы спрашиваете:

—Вы получили какую-нибудь картинку?

—Нет. Нет. Когда я была маленькой, я, бывало, часто представляла всякие картинки, но теперь — нет. (Шмыгает носом.)

Так что вы говорите:

—Хорошо. Можете ли вы получить картинку? Давайте посмотрим, можете ли вы на самом деле получить картинку — картинку старого дома или старого хлева или чего-то ещё, где вы росли. Давайте найдём это старое здание и перевернём его вверх ногами — вы получили картинку? Получили?

—Да, — отвечает она, — я вижу перед собой что-то серое, неясное и тусклое. Вы спрашиваете:

—Это дом?

—Да, да, да, я… похоже на дом.

Начните работу с этого шага, если только не окажется, что преклир, увидев свой дом, не смог его передвинуть, если только не окажется, что преклир до такой степени неспособен к малейшему движению по градиентной шкале, с которой вы начинаете работать, что ничего не происходит.

Но попытайтесь начать работу с этого шага, потому что вы нашли самый низкий уровень автоматизма для этого кейса. И, проводя этому кейсу процессы полного шага IV, вы сможете вернуть его к состоянию, когда он будет способен устойчиво удерживать точку. А имея стабильную точку, вы сможете вернуть что-то напоминающее пространство. И когда преклир получит это, то вы можете взять и снова провести ему немного процессинга шага IV. Пусть вас это не удивляет, но, по крайней мере, постарайтесь выбить преклира из головы. Это и есть ваш процесс.

Что вы делаете? Вы, возможно, подумали, что вы в таком случае спускаетесь вниз по шкале тонов, когда движетесь по этим уровням, но… если вы назовёте это шкалой тонов. На самом деле это не шкала тонов. Нет никаких причин, по которым уровень f не мог бы находиться на отметке 20,0 по шкале тонов. Это очень быстрая, ужасно быстрая игра… очень быстрая. Это очень сложно. Это похоже на индейскую игру, в которой из руки в руку перекладывают костяшки и в конце концов они оказываются в бизоньей шкуре снаружи вигвама. Сложная игра. Это как будто кто-то играет с… это какая-то простая игра, типа «блэкджека», и этот человек почему-то всё время у вас выигрывает… Могут быть самые разнообразные сложности, незначительные сложности, которые используются в быстрой игре.

Шкала тонов, по сути, является мерилом скорости, а эта пирамида — нет. Она показывает, насколько что-то усложнено по сравнению с состоянием знания. Так что эта точка на самом деле не тон 40,0. Вовсе не обязательно. Любой из уровней пирамиды мог бы соответствовать любому положению на шкале тонов, понимаете.

Теперь давайте рассмотрим это применительно к «Стандартной рабочей процедуре». У вас есть самый простой способ, которым вы можете воздействовать на кейс, затем есть немного более сложный способ воздействовать на кейс, а затем есть ещё немного более сложный способ, и ещё немного более сложный способ, и ещё немного более сложный способ, и ещё немного более сложный способ — у вас есть а, b, c, d, e, f и g.

Потому что, бог ты мой, этот парень вот здесь, внизу, это нечто по-настоящему сложное. Настолько сложное, что он ничего не выпускает из рук. Или он отдаст всё, что угодно: вы не можете добиться, чтобы он оставил что-то у себя. Возможно, он находится в больнице и у него хроническая… как бы неприятно это ни звучало… хроническая рвота, хронический понос, расстройство толстого кишечника и так далее. Он просто должен всё отдавать — бум! бум! наружу! бам! — во всех направлениях, понимаете? Может быть и так.

Или это другой тип личности: если вы добьётесь, чтобы женщина перестала крепко-накрепко прижимать свою сумочку к животу и положила её на стул, то это будет означать, что вы добились улучшений в кейсе. Если от такого преклира уходит какой-то предмет, существующий в настоящем времени, то преклир начинает удерживать всё остальное, и объекты, и слова сами по себе относятся к более низкому уровню…

Существуют различные тесты, позволяющие определить, насколько хорошо человек будет это делать. В какой степени объект… в какой степени тот или иной объект является символом?

Вы говорите… вы поёте: «Янки Дудль в город ехал, оседлавши муху».

Он останавливает вас и говорит: «О, нет, нет, нет, нет! Нет, там говорилось "пони"».

И вы говорите: «Ну ладно, хорошо. А перо на тулье шляпы назвал макарониной».

И он говорит вам: «Ну, вы знаете, слово "макароны" — в те времена в Англии это было такое жаргонное словечко, которое употреблялось в смысле "денди, щеголь", -вот почему он использовал это слово».

Вы ничего не делаете. Вы напеваете песенку. Этого парня так сильно беспокоят подобные вещи. Вы знаете, что он делает с ними? У вас что-то срывается с языка, и он это подхватывает. Факт! Он делает это. Он это подхватывает.

Так что по мере движения вниз, вот сюда, вы всё в большей и большей степени имеете дело с предметом, это верно. Примерно вот на этом уровне — на с — возникает очень сильный автоматизм, и он становится всё более, и более, и более сильным. И вам нужно удостовериться в том, что же именно делает преклир.

Так вот, я задам вам нечестные, подлые вопросы, которые сродни вопросу «А как вы держите теннисную ракетку?». Откуда взялись пуговицы на одежде людей в этих ваших мокапах? Откуда взялись пуговицы у них на одежде? У вас есть человек, он одет, и его пиджак застёгнут. Откуда взялась пуговица?

—Ну, она… она просто у него есть. О, да-а? Это автоматизм.

Вы просто создаёте мокап собаки. Откуда у неё взялась шерсть?

—Ну, у неё просто есть шерсть!

Нет, нет. У неё не просто «есть» шерсть. Откуда исходит её лай, если она лает? Гав-гав! Вы сделали ей горло? Нет. Так что вы не создали собаку. Вы создали автоматическую картинку собаки, которая ведёт себя определённым образом потому, что у вас есть автоматические контуры, которые научили вас создавать мокапы так, чтобы собака выглядела таким образом и вела себя таким образом. Так что вы просто создаёте эквивалент того, что существует в МЭСТ-вселенной, и вы взяли МЭСТ-вселенную за образец своего автоматизма.

И даже если вы нацепили на эту собаку розовые банты, зелёные ленты, сделали её шерсть лиловой и всё такое прочее… конечно же, она станет вашей собакой. Но она не станет вамперджампом! Нет, нет! Вам нужно создать вамперджампа. И для того, чтобы создать хорошего вамперджампа, вам нужно убрать из банка практически весь автоматизм. И если вы хотите знать, что такое вамперджамп, что ж, создайте его. Их создание — это очень сложное дело. Не то чтобы на их создание требовалось много времени, но автоматизм отличается не тем, что «экономит время». В действительности из-за автоматизма времени уходит больше. Человек, действующий на автомате, действует медленнее. Создание мокапа у него на самом деле занимает больше времени по сравнению с тем, насколько быстро он может думать. Он думает так медленно, что он тратит на это больше времени, чем мог бы затратить, если бы он создал эту штуковину. И ему вовсе незачем использовать МЭСТ-вселенную в качестве образца.

Нет ничего дурного в том, чтобы использовать МЭСТ-вселенную в качестве образца. Вы ещё долго будете делать это. Но в один прекрасный день вы скажете… вы скажете: «О, я мог бы поместить здесь множество зеленовато-жёлтых людей с зелёными бантами и оранжевые тротуары и так далее, и это будет вселенная, и… Ха! О, зачем это я создаю эту вселенную?» Вы создаёте автоматическую вселенную. Ваши мокапы, возможно, очень хороши, с этим всё в порядке, вы движетесь вверх - но вы ещё не поднялись над уровнем автоматических мокапов, если только вы не в состоянии создать элемент за элементом вамперджампа, который является совершенно оригинальной идеей. Он не имеет совершенно никакого отношения к МЭСТ-вселенной. Это не просто МЭСТ-вселенная, вывернутая наизнанку. Он не лает хвостом, и не дышит ушами, и не делает ничего в этом роде. Это была бы какая-нибудь тварь, которая действовала бы, функционировала, и для которой у вас, возможно, была бы придумана какая-нибудь цель.

И вы знаете… вы когда-нибудь видели инженера, поглощённого работой над проектом? Его жена сходит от этого с ума! Я имею в виду, что жена заходит к нему, уже одиннадцать часов, и утром ему нужно идти на работу, а по всему столу разложены бумаги; и вот уже двенадцать часов, и она лежит в холодной постели в темноте; бьёт час, затем два часа, а бумаги по прежнему летают из стороны в сторону. И она выходит и говорит: «Дорогой, уже два часа».

И он отвечает:

-А?

—Два часа ночи!

—А, да! Спасибо, я съем парочку.

Он действует не на автомате. Он работает как сумасшедший. Он думает каждую минуту — брррррр! И он разрабатывает тот или иной проект, и время от времени он вставляет в него компоненты, основанные на электронике МЭСТ-вселенной, — потому что так удобней и потому что их создают другие люди. Или он разрабатывает этот проект, исходя из того, что… он должен учитывать законы гравитации, потому что гравитация существует, и его есть-ность… он конструирует в мире реального, а не в мире действительного, поэтому ему приходится идти на эти компромиссы.

Но поручите этому парню, охваченному воодушевлением, строительство труннербагов, способных выполнять ямперджампы — зинг! Вы ещё никогда не видели такого интереса. Он просто сверхсосредоточенно несётся вперёд с такой скоростью, что покрышки горят. Нет, это действительно… это действительно захватывающее зрелище.

Так вот, прошло так много времени с тех пор, как кого-нибудь просили сделать что-нибудь подобное… я имею в виду, просили сделать что-либо вроде этого, что он говорит: «О, нет. Я никак не могу быть оригинальным. В конце концов, оригинальное мышление нигде не встречается. Оригинальность и воображение — творческое воображение — даже в лучшем случае являются просто-напросто переделкой того, что уже было придумано раньше. Мы знаем, на кафедре английской литературы мы обучаем писателей тому, что всё уже было написано раньше. И существует восемь драматических ситуаций и тридцать шесть способов использования бумаги. И все они, за исключением некоторых, применимы к рассказам, и у нас всё это выражено в виде формул и всё… а чтобы придумать сюжет, нужен джинн, придумывающий сюжеты. Поскольку все знают, что все сюжеты, по сути своей, похожи друг на друга и все они были придуманы раньше».

Если вы столкнётесь с одним из таких типов, действующих на автомате, то (если вы занимаетесь искусством) он выдаст вам что-нибудь типа: «Да, это похоже на знаменитый портрет Стиксбургера работы Рубикона». А вы только что нарисовали городскую ратушу. Всё всегда «похоже» на что-то. Его мышление основано на ассоциациях, а не на эстетике. Всё всегда с чем-то можно сравнить, и это всегда было сделано раньше… творческое воображение.

Если вам когда-нибудь доводилось подниматься по крутым ступенькам высокой башни творчества, которое осуществлялось практически «с нуля», — когда вы занимаетесь творчеством, не состязаясь с МЭСТ-вселенной, а с головой уйдя в создание чего-то собственного и нового, — вы не бросаете шерсть на своё создание одним махом (ззунг). Нет, вы помещаете её волосок за волоском. И вы делаете это насколько быстро, что на самом деле это так и происходит — (зун!). Но вы не поместили её одним махом! Вы не сказали: «Алакабам — шерсть». Нет, вы сделали не так. Вы взяли шерсть, и вы стали помещать её на своё создание волосок за волоском, и — врррррррр - вся шерсть на месте. Понимаете?

Так что это очень интересно. Вы хотите знать, насколько низко ваш преклир находится на шкале тонов в отношении автоматизма, и вы просите его, довольно ехидно, придумать что-нибудь совершенно оригинальное. Он скажет: «О, нет!» Подумает над этим секунду-другую и скажет: «Так, минуточку. Я подумал о дороге, которая завинчивается, как штопор. Да, совершенно оригинально».

Вы говорите: «Это дорога, не так ли?»

И тогда он в конце концов придумает что-то потрясающее и ужасающее: он работал над этим, он думал и думал над этим. И когда он приходит к вам, вы говорите: «Вы знаете, почему это не оригинально? Вы смогли рассказать мне об этом на языке МЭСТ, не так ли? И для каждого компонента у вас было название. Вы бы не смогли рассказать мне о чём-то совершенно оригинальном».

«О, — ответил бы вам этот парень, — я вас пристрелю!»

Что такое автоматизм? Что могло бы служить мерилом автоматизма? Люди так долго находятся в МЭСТ-вселенной, используя энергию МЭСТ-вселенной, предметы, созданные МЭСТ-вселенной, и пространство, созданное МЭСТ-вселенной, что они полагают, будто должны копировать только шаблоны, которые присутствуют в МЭСТ-вселенной: трёхмерное пространство, объекты с колёсами. Как же могли жить ацтеки? Всем известно, что у ацтеков не было колеса. Что же у них было? Кстати, колесо им было известно. На всех детских игрушках, которые находят в старых руинах и так далее, есть колёса — на маленьких тележках и так далее. И затем кто-то приходит и говорит, что этой цивилизации колесо не было известно. Да каждый ребёнок в ацтекском обществе таскал за собой игрушечную тачку с колёсами. Как бы там ни было… у них, однако, не было лошадей. Это мы знаем наверняка. У них были только Кортес и Писарро.

Так что, когда мы смотрим на шкалу автоматизма, мы смотрим… когда мы смотрим на автоматизм… на шаги (постольку, поскольку это касается вас)… вершина… 2,3, 4, 5, 6, 7. Каждый из этих шагов содержит огромный объём автоматизма.

Что ж, какова ваша цель? Вы хотите знать, как далеко расположена ваша цель? Что ж, мне очень не хочется изображать это на данном рисунке, потому что позже он будет озадачивать тех, кто его увидит, но вот здесь вверху есть пунктирные линии, и эти пунктирные линии имеют отношение … имеют отношение к совпадению. И там, где эти две пунктирные линии, помеченные как «Эдгар» (Е) и «Джо» (J), совпадут над этим рисунком, это и есть уровень от точки А до вот этой точки В, находящейся над этим рисунком. У вас есть ещё очень много того, что вы можете улучшить в преклире!

Главная проблема, с которой нам пришлось столкнуться, состоит в том, что у людей скудное воображение. И вы будете шокированы, заметив это в своём преклире. Вы спросите: «Что случилось с его воображением?»

Однажды он расскажет вам нечто очень интересное. Он скажет вам: «Вы знаете, у меня было приключение».

Вы отвечаете: «Да, да». У этого человека всё обстоит очень хорошо. Он может поднимать руки, находясь вне тела.

—У меня было это невероятное приключение, я был… я говорю вам, что я был… я был в продовольственном магазине…

—Да-да. (Вы ждёте.)

Он рассказывает это очень смущённо. Он говорит: «…и там была одна дама, которая складывала яблоки в пакет, и я взял одно яблоко и всё откатывал и откатывал его чуть дальше от неё. У-ухх! Хы-хы».

Это примерно то же самое, что взять скакуна, берущего все призы на скачках, и запрячь его в старый, разваливающийся плуг — даже не в стальной плуг, а в кривую деревянную соху. Это примерно то же самое, что взять машину, которая могла бы стать ещё одной Испано-Суисой, украсить её колёсами, кузовом, тормозами из литого золота, она вся покрыта хромом, у неё алюминиевый каркас или что-то в этом роде, она блестит на солнце так, что вы слепнете, — и кто-то использует её… кто-то использует её вместо зеркала, чтобы поправлять поля шляп в шляпном магазине. И это будет приводить вас в смятение. Вот вся эта вселенная глядит тэтану в лицо и просто умоляет его… просто умоляет его: «Давай сделаем что-нибудь интересное». А он откатывает яблоко немного подальше.

Так вот, если вы сделали это, то ваш преклир… вот в чём проблема с вашим преклиром. Уровень его автоматизма в точке А настолько далёк от желаемого результата, который мы пометим буквой В и поместим стрелочку, обозначающую движение вверх, что преклир способен только копировать действия. И если вы поднимете его уровень немного, то ему будет стыдно копировать действия, но при этом он будет считать, что неспособен на новые действия. Так что это автоматизм.

И вы видите, что у человека, который начинает действовать… о, очень быстро. Я имею в виду, что он создаёт мокап маленького человечка…

—Создайте маленького человечка. Создали маленького человечка? Хорошо. Создайте ещё одного маленького человечка. Отлично. Создали ещё одного маленького человечка? — Врррррр!

—О, да! У меня много маленьких человечков.

—Во что они одеты?

—О, они все одеты в маленькие зелёные курточки.

Могу поспорить: у них за спинами курточек нет. Дело не просто в том, что он что-то упустил. Дело вот в чём: где он взял перламутровые пуговицы? Где он взял адмиральские эполеты, мокап которых он создал? Он следует образцу МЭСТ-вселенной, у него большой опыт, а затем у него возникает страстное желание следовать этому образцу, и, когда он создаёт мокап, он просто комбинирует заново все эти образцы: бонг! — и у него готов мокап.

Его ли этот мокап? Что ж, преклир будет чувствовать, что этот мокап вполне его, и он будет чувствовать это настолько сильно, что его будет совершенно шокировать тот факт, что ему действительно что-то принадлежит. Он заставил этого адмирала стоять на голове и носить гирлянды цветов на пряжке своего ремня или что-нибудь в этом роде… всё, что угодно… это его адмирал. Преклир так гордится своим адмиралом, что дальше некуда! Он не будет по-настоящему гордиться своим адмиралом — или испытывать хоть какой-то подлинный интерес к этому адмиралу. В этом адмирале заложено слишком много автоматизма.

Так что интерес и автоматизм имеют много общего. И когда Голливуд начинает печь, как блины, кинофильмы с одинаковым сюжетом… Раньше в дешёвых вестернах всегда были плохие парни и хорошие. И хорошие парни гонялись за плохими, а иногда плохие гонялись за хорошими, и там всегда был какой-то предмет стремлений, и в конце концов парню всегда удавалось заполучить свою девушку. И фильмы были достаточно банальны, так что герои уезжали в направлении заката, как это происходит в современных фильмах класса «А». И вы удивляетесь, почему это зрители стремятся держаться как можно дальше от этих фильмов. В них недостаточно хаотичности. В них слишком много абсолютно однообразных шаблонов, шаблонов, шаблонов, шаблонов, шаблонов. Слишком много зрелищности и слишком мало оригинальности. Если кто-то попытается сделать картину «другого типа» (в кавычках), то все говорят: «Ну, вероятно, она не даст кассовых сборов».

Однажды я написал сериал, который вошёл в историю. Он вошёл в историю потому, что на его создание ушло всего 200 000 долларов, а принёс он 1 750 000 кассовых сборов, и это был самый плохой сериал из всех, которые когда-либо были сняты. Но в нём не было недостатка в хаотичности, потому что после того, как я написал сюжет, он был… в нём было много хаотичности… там решили, что вторая половина каждой части, или что-то в этом роде, должна быть написана заново кем-то, кому нужно было попасть в титры, и этот человек, не читая моего сценария, взял и переписал его. Сериал получился действительно хаотичный. Кроме того, у них была парочка свободных каскадёров, которым не могли найти никакого занятия, так что их трюки повставляли в различные части картины.

И по сей день, если я прихожу в Голливуд, я могу зайти в контору агента… Некоторое время на меня смотрят ничего не выражающим взглядом… мне время от времени приходилось работать над вполне приличными вещами… смотрят ничего не выражающим взглядом или что-то вроде этого, а затем: «Да. Верно. Да. Угу. Я знаю, да! Да. 1 750 000 долларов кассовых сборов — верно! Да, точно! Да, конечно, мы можем вас использовать. Давайте съездим в "Парамаунт", посмотрим, что они могут вам предложить!» Гм! Это факт! Всё крутится вокруг кассовых сборов. Они никогда не видели этого фильма. Никто никогда не пытался проанализировать этот фильм, чтобы понять, почему он сделал такие сборы. Он не поддаётся анализу. В нём отсутствует сюжет. В конце там даже не те герои, что были в начале. Замешательство, присутствующее в этом фильме, было так замечательно, что люди приходили в кинотеатр снова и снова, потому что не могли поверить в то, что там происходит.

И тем не менее по сей день, если бы я убедил Джимми Фиддера… Джимми Фидлер несколько отстал от времени. Недавно он написал в своей колонке, что я работаю в Голливуде. Но если бы я отправился туда завтра, то это единственное, с чем… или над чем я бы мог там работать. Там ничего нет… просто ничего.

Это многое позволяет вам понять о подобных вещах. А потом там ещё удивляются, почему это публика на пушечный выстрел не подходит к кассам. Кинематографисты думают, что в фильме должно быть то-то и то-то.

Мне представляется, что древнегреческий театр к концу своего существования был готов вот-вот разориться. Антрепренёрам, импресарио и менеджерам театров приходилось нелегко, башмаки у них уже разваливались, и мне представляется, что перед тем, как древнегреческому театру в конце концов пришёл конец, его актёры копались в мусорных баках. Я уверен, что так оно и было, потому что они отошли от хаотичности и стали действовать по шаблону. И вам в жизни никогда не доводилось видеть ничего, что имело бы столь же ярко выраженный стиль, как греческий театр в свои последние дни. И зрители стремились держаться от него подальше.

Интерес — это единственное, что заставляет человека двигаться вниз по траку МЭСТ-вселенной. Таким образом, интерес — это единственное, что заставляет вашего преклира (как тэтана) двигаться вверх по шкале. И на тот случай, если вы упустили это: интерес — это единственное, что движет вашего преклира вверх по траку к более высокому уровню бытийности. Для того, чтобы у него могли произойти хотя бы малейшие улучшения, он должен испытывать интерес в каком-то потенциальном «буду быть», «буду делать» или «буду иметь». И если вы выводите его из тела наружу, у него не остаётся ни малейшей индивидуальности — он оставил индивидуальность в теле, он не чувствует, что у него есть какая-либо идентность, он всё это ощущает, это его очень расстраивает, и вы удивляетесь, почему это у него всё нет и нет улучшений? У него нет причин для улучшений.

К счастью, эти техники одитинга содержат достаточно автоматизма и мало… очень мало хаотичности содержится в «Стандартной рабочей процедуре», и преклир не поймёт, что с ним происходит, пока не будет уже слишком поздно, и он пронесётся через весь одитинг всего за несколько часов и станет кейсом шага I. У вас не будет никаких проблем, пока вы не дойдёте до шага I, не закончите шаг I и не научите преклира достаточно хорошо поднимать части тела. Если вы научите его поднимать их по-настоящему хорошо, то ваши проблемы начнут иссякать. А преклир придёт в состояние статики. Теперь он подъёмный кран: он может что-то поднимать.

Так вот, следовательно, чтобы сделать человека оперирующим тэтаном, требуется определённое чувство эстетики. Как вы восстанавливаете это чувство эстетики? Вы рекомендуете ему заняться зрительством? Это просто дополнительный автоматизм. Человек сидит, а ему всё подают на блюдечке. Нет. Вы создаёте чувство эстетики не так. Вы просто продолжаете работать с преклиром, чтобы устранить автоматизм из его кейса, а чувство эстетики восстанавливается само собой — это отрицательное достижение.

Таким образом, ваш враг, который мешает вашему преклиру двигаться вперёд, называется автоматизмом. Всякий раз, когда вы обнаруживаете, что преклир стоит на одном месте, это означает, что он удовлетворён. И рано или поздно наступит момент, когда он будет удовлетворён на каком-то из уровней на шкале тонов, когда, идя по улице как тэтан, он, возможно, будет заниматься чем-то конструктивным - например, он будет считать фонарные столбы… вот он идёт по улице…

Кстати, дети так и поступают. А также тэтаны. Они медленно идут вдоль по улице (полторы тысячи километров в час), пересчитывают все фонарные столбы и бездельничают, дойдя до угла. И ваш преклир будет идти примерно так же, и он… если лошадь чихнёт — если лошадь полицейского на углу чихнёт, он станет лошадью. Он не просто… ему не интересно, он просто вышел из игры. Он просто вышел из игры. У него нет более высокого уровня, на который он мог бы подняться.

И он вышел из игры не на том уровне, где он был бы стабилен. Он по-прежнему боится, по-прежнему рассеивается, а если он наткнётся на троллейбусные провода или на что-то в этом роде, то получит сильный удар. Он наталкивается на ридж снаружи своей головы или на что-то в этом роде и получает электрический удар вместо энергетического — электричество находится на шкале намного ниже — и этот удар кажется ему очень сильным и сильно его расстраивает. И он говорит:

—О, нет! Я не хочу находиться снаружи этой головы. Лучше я буду внутри.

И вы говорите ему:

—Ну ладно, всё в порядке. Давай-ка поместим пару тысяч ватт сбоку макушки твоей головы и ещё пару тысяч ватт напротив первой пары тысяч. Давай, влезай между ними.

Он спрашивает:

-Что?

И вы отвечаете:

—Ну, влезай между этими двумя полосами энергии.

—Я только что пропустил через себя одну т…

—Ну что ж, — отвечаете вы, — пропусти теперь две сотни.

—Хорошо.

Он пропустит через себя две сотни ватт — полосу текущей энергии от одного виска к другому. На самом деле он может сделать это. Очень высокие волны, очень высокая частота. Эту энергию можно заметить на Е-метре, но больше её практически ничто не регистрирует. И, разумеется, её может увидеть тэтан — в том числе другой тэтан.

—Пропусти ещё один поток энергии вот здесь, затем влезь между ними и уничтожь его.

—О, нет!

Первый удар практически разорвёт его в клочья, разбросает по всему черепу и выбьет вниз через пятки. И он скажет: «Хм. Мне не больно» — и, после небольших уговоров, сделает это снова, и снова, и снова. И он начинает усиливать потоки энергии. И не успеете вы и глазом моргнуть, как он идёт, находит выключатель… Бззззззт! Бзззззззт! Бзззззззт! Бззт! Что бы вы думали? Он просто сжёг лампочку или что-то в этом роде.

Он скажет: «Надо же», а вы в это время шарите на ощупь в темноте, или вам приходится выходить из своей головы, или же вам приходится возвращаться в свою голову из точки, расположенной на высоте три тысячи километров, где вы на самом деле вовсе не занимались его одитингом, и вам приходится возвращаться и тыкаться на ощупь в темноте в поисках нового источника света. Ну ладно.

Что заставляет его двигаться дальше? Ваш интерес к нему может тут помочь. Ваш интерес к нему может помочь, и некоторое знание того, с чем он сталкивается, тоже может помочь.

Потому что одна из самых тяжёлых задач, которую вам предстоит выполнить, состоит в том, чтобы убедить преклира двигаться дальше, дать ему достаточно «буду иметь» для того, чтобы он продолжал движение, когда он ни к чему не испытывает никакого интереса. Потому что он находится в состоянии амнезии, от его памяти ничего не осталось, у него нет никаких подлинных воспоминаний или потенциала, у него очень мало энергии по сравнению с тем, сколько у него могло бы быть, и он из чистой скуки вернётся к себе в голову. Так что вам предстоит постоянная борьба за то, чтобы найти что-то, что вызывало бы у преклира хоть какой-то интерес, заставляло бы его двигаться вперёд и что было бы ему понятно.

И не давайте преклирам весь объём информации, как я сейчас поступаю. Это расплющивает людей в лепёшку. Я имею в виду, что иногда люди просто сидят и смотрят на вас раскрыв рты. Я даю вам информацию. Я не собираюсь уводить вас в туманные дали или поступать с вами так же, как гамельнский дудочник. Я мог бы это сделать, поверьте мне — когда-то это было моей профессией.

И когда мы смотрим на всё это, мы обнаруживаем, что, перемещаясь от А к В, преклир идёт вслед за интересом и немного отстаёт от интереса. Интерес не имеет ничего общего с потоками, и он находится на более высоком уровне, чем пространство. И убеждённость, и интерес находятся на более высоком уровне, чем пространство, но вы бы никогда не добились от преклира никакого движения (такого, которое в конце концов привело бы к физической вселенной), если бы вы не дали ему что-то, к чему он мог бы испытывать интерес.

В один прекрасный день появился кто-то, кто был всем совершенно доволен, и тут его чем-то заинтересовали. И поэтому он стал двигаться вниз. И интерес, который ему продемонстрировали, — догадываетесь, куда он вёл? Он вёл от двух данных до уровня g — на рисунке 1. Это тот путь, по которому его провёл интерес. Это не означает, что это плохо. Просто он становился всё менее и менее могущественным, менее и менее могущественным, он был способен делать всё меньше и меньше, и в конце концов он перестал быть ужасно заинтересованным в чём-то и сказал, что у него всё вызывает скуку. И не успели вы и глазом моргнуть, как он оказался вот здесь, примерно на уровне g — хомо сапиенс. Ему приходится трудно. Жизнь тяжела, ему приходится напряжённо работать. У него есть всевозможные доводы и объяснения этому и так далее.

Что вы должны делать? В чём заключается ваша работа? Занимаясь тэта-клированием, вы разворачиваете трак вспять. И я повторяю, что самый лучший способ развернуть трак вспять — это отделаться от автоматизма, чёрт возьми. Просто продолжайте тренировать и тренировать преклира в выполнении шагов, из которых состоит «Стандартная рабочая процедура», пока он не начнёт действовать безупречно, уверенно и всё с меньшим и меньшим автоматизмом при создании мокапов и пространства — с меньшим и меньшим автоматизмом.

Когда он создаёт какой-то объём пространства, он не говорит: «Пространство». Он может действовать достаточно быстро, так что он на самом деле берёт это пространство, он создаёт его, и это реальное пространство, он его подвергает проверке и так далее, и он делает всё это (щелчок) — вот с такой скоростью, понимаете? У него есть определённый объём пространства. Какой-то другой человек входит в комнату и говорит: «А-ах… вакуум!» Это может доходить до такой степени. Я имею в виду, что вот тогда можно сказать, что он что-то делает.

Так вот, многие из автоматических мокапов, которые создаёт ваш преклир, и многие из получаемых вами реакций, которые он на самом деле может контролировать, являются слишком автоматическими, чтобы играть какую-то полезную роль. Мокапы могут быть ярко окрашенными и какими угодно. Они, несомненно, принадлежат вашему преклиру, несомненно, он их создаёт. Я просто объясняю вам, что, когда ему в первый раз удаётся яркий мокап, и тот находится вот здесь вверху — это автоматизм. У преклира очень много автоматизма.

Вы не пытаетесь вырвать автоматизм с корнем. Вы просто в целом усиливаете контроль над мокапами до тех пор, пока преклир не станет способен проделывать самые невероятные вещи с ощущениями и цветами — что-то в этом духе. Вы добиваетесь, чтобы он делал это с полной уверенностью.

У нас тут есть один преклир, который замечательно управляется с мокапами - не то, чтобы они были автоматическими и создавались каким-то контуром — нет, он просто использует шаблоны, которые он автоматически производит, и он вставляет их в мокапы. Это его мокапы — тут всё в порядке. Я говорю вам, что это удачное обстоятельство, потому что если бы у вас не было необходимости сократить этот автоматизм, то вы бы не смогли добиться от преклира никакого продвижения вперёд.

Поэтому вы… у него, наряду со всем этим, имеется чёрное пятнышко. У него есть чёрное пятнышко, которое является действительно его чёрным пятнышком. Он мог бы… оно несколько сероватое, но у него есть чёрное пятнышко. И он может создавать его и убирать, и снова создавать, и он может помещать его куда угодно — и, бог ты мой, это реальное чёрное пятнышко! И, вероятно, если бы он увеличил его и поместил на страницы рукописи одного человека, который пишет сценарии для радио (потому что я не стану называть имён), то вы… если бы он действительно поработал над созданием этого чёрного пятнышка, то он мог бы достичь того, что этот другой человек сказал бы: «Должно быть, я слепну. Моя рукопись стала чёрной, как чернила», понимаете? Он получает, получает реальное чёрное пятнышко. И тем не менее этот преклир создаёт очень хорошие мокапы.

Так вот, это не означает, что необходимо уметь создавать настолько совершенное чёрное пятнышко и такую заставляющую с собой считаться реальность, и такую заставляющую с собой считаться бытийность, и «Я владею этим, и это моё» — вам не обязательно иметь всё это для того, чтобы создать мокап или для того, чтобы приобрести некоторую уверенность в отношении мокапа. Преклир просто поднимается, поднимается и поднимается по шкале, приобретая немного более высокую уверенность, а затем внезапно достигает определённого уровня уверенности, вот и всё. И это определённый уровень уверенности. Это… это очень высокий уровень уверенности, потому что это состояние знания — это градиентная шкала… Чем в большей степени он будет способен делать это, и чем лучше он будет способен делать это, тем сильнее он будет заинтересован. Почему? Потому что интерес является природным свойством тэтана. Выше уровня… чуть выше уровня интереса и интересности он — ничто. Он — ничто.

Так что крайне важно, что преклира ведёт вперёд интерес. И всякий раз, когда движение останавливается и ему… ему не интересно, о чём это говорит? Вы видите, что он внезапно теряет интерес. Это говорит о том, что он столкнулся с автоматизмом, от которого нужно избавиться. Вот и всё. И для того, чтобы избавиться от этого автоматизма, вы просто заставляете преклира гораздо более усердно и с гораздо большей точностью упражняться в действиях с мокапами. И особое предпочтение отдавайте сохранению мокапов — пусть преклир обеспечивает, чтобы они продолжали существовать, пусть он делает их более сложными и добавляет в них дополнительные восприятия.

И если говорить об ощущениях, то вы же не думаете, что вы хоть сколько-нибудь приблизились к этой области, изучая хомо сапиенса, так ведь? У него только пятьдесят пять эмоций… простите, восприятий. Эмоций у него куда меньше — у него только пять или шесть полноценных эмоций, максимум восемь — сильных, мощных, таких, которые можно легко ощутить.

Ощущения — это обширная тема, и эта тема аналогична теме интереса, и ощущения наряду с эстетикой охватывают более высокие диапазоны волн, чем любые другие типы потоков. И ощущение само по себе может, по всей видимости, располагаться выше уровня потоков.

Так что вы восстанавливаете способность преклира к восприятию ощущений, и продолжаете её восстанавливать, и вы находите какой-то момент где-то в самом начале трака и избавляетесь от этого автоматизма — использования МЭСТ-тела для того, чтобы оно подготавливало для нас все ощущения. И как вы делаете это? Вы заставляете его ощущать эмоции, которые идут от мокапов. Я говорил вам об этом упражнении в начале данного цикла лекций — эмоции, которые идут от мокапов. И вы получаете… вы берёте эмоции с нижней части шкалы, с верхней части шкалы до тех пор, пока преклир не сможет произвольно изменять эмоции в любом мокапе и заново воспринимать их, пока он не сможет изменять любые… ощущать любую вещь, которую он видит где-либо поблизости от себя. И затем вы создаёте мокапы, которые содержат наисильнейшие ощущения, соответствующие самому высокому уровню.

Сначала вы ведёте его к открытию, что он может получать ощущения от МЭСТ-вселенной напрямую и что это он может делать лучше, чем от себя… от своего тела. Он сам… он может делать это напрямую. И когда он будет делать это напрямую, вы обнаружите, что у него внезапно вспыхивает интерес. Он на самом деле не нуждается в теле. Он больше не зависит от него.

Потому что ощущения и интерес — это уровни. Если преклир не может испытывать ощущений, он не может испытывать интереса. Эти две вещи сцеплены друг с другом. И они поднимаются до самого верха шкалы.

И вот как вы приводите человека к состоянию оперирующего тэтана: вы удостоверяетесь, что он может испытывать все эти эмоции и ощущения, сначала получая их от самой МЭСТ-вселенной; и вы делаете человека оперирующим тэтаном, работая с мокапами, которые намного более реальны, которые весьма действительны и которые обладают большей степенью действительности, чем… догадайтесь, что? Чем предметы МЭСТ-вселенной. И это включает любые ощущения, какие могут прийти вам на ум, включая вкус перца.

И если вы можете делать это, то вы ведёте своего преклира прямо вверх по шкале, и он всегда может усложнять вещи. Но по мере того, как он всё выше и выше поднимается к состоянию оперирующего тэтана, всё для него становится более простым, более прекрасным, более интересным, более интенсивным, более сконцентрированным, более способным. И его ведёт к этому состоянию интерес, а главным в интересе является ощущение.

Это не означает, что вы пытаетесь превратить его просто в нечто, испытывающее жажду ощущений, — ведь без определённого количества ощущений человек даже не осознаёт, что он жив. И для того, чтобы этот тэтан осознавал, что он жив, он должен быть способен, идя вдоль по улице, ощутить запах всех фруктов во фруктовой палатке, когда он проходит мимо неё.

Вы когда-нибудь видели собаку… вы когда-нибудь видели пса, которого хозяева взяли в поездку: его нос высовывается из окна, и он: «Уф-уф-уф-уф, ха, уф-уф-уф-уф-ахам-ургхум — ух ты, коровы!» Он говорит: «Коровы и… и… и ей-богу, посмотрите на этот амбар! Амбар полон… и тут прошла кошка и…» Бог ты мой, как ему интересно!

Знаете ли вы, что человек практически утратил эту способность? Речь не о том, что он должен строить своё поведение по образцу поведения собаки, но тэтан может пройти мимо фруктовой палатки и получить ощущения от каждого из фруктов, которые в ней имеются. И фрукт — это нечто большее, чем ощущение запаха или вкуса: ощущений десятки.

А ещё существуют такие ощущения: вы приходите в библиотеку и чувствуете, что все читатели делали с книгами и о чём они думали, когда читали их, — это гораздо более интересно, чем читать книги. В книгах ничего нет.

Так что у вас в арсенале имеются самые разнообразные приёмы, и я надеюсь, что вы это понимаете. Путь к ощущению, путь к интересу — это путь от автоматизма и по направлению к способности получать все ощущения от тех вещей, которые человек сам создал, и при этом больше ощущений, чем он когда-либо мог получить в МЭСТ-вселенной. И есть один уровень на шкале тонов… когда вы только начинаете работу над этим, когда ваш преклир только начинает работу над этим, он довольно-таки слеп в отношении всего этого. Он не знает, насколько яркой, насколько интересной может быть эта МЭСТ-вселенная, и он как бы отстраняется от неё.

Но он поднимается до такого интереса, на фоне которого моменты самого большого интереса, испытываемого ребёнком, кажутся бледными.

Я часто говорил о возвращении того ощущения, которое вы испытывали, проснувшись рано утром: солнце было яркое, и оно только-только всходило, и всё на земле было покрыто капельками росы, и вы были маленьким ребёнком; вы выглянули на двор и увидели новый день. И вы, разумеется, хотите вернуть себе это ощущение. Сегодня мы можем сделать это, и довольно легко. Просто используйте 5-й выпуск «Стандартной рабочей процедуры». И помните, что мы не должны позволять нашему преклиру расслабляться или снизить темп, поскольку он выполняет действия чересчур автоматически. Вырвите его из этого состояния и подтолкните его дальше вверх по шкале.

Вы думаете, что этим можно пресытиться? Нет. Лишь когда человек снова окажется в избитой колее автоматизма, лишь тогда интерес у него окажется недостаточно сильным, чтобы сохранять его внимание.

Спасибо.