Спасибо.
Вы в самом деле тоже мне нравитесь. Доброе утро.
Надеюсь, в течение этого конгресса вы спали больше, чем я. Это был напряженный конгресс. Все, что происходило за кулисами во время этого конгресса… сегодня утром у меня даже не было возможности почистить зубы, потому что я проводил так много одитинга, понимаете? Я был в душевой и проводил процедуру «Бытьтигром»преклиру,которыйнаходилсявгостиной.Этодействительно совершенно невероятно.
Я еще никогда в жизни не проводил так много одитинга с таким плотным графиком.
И количество сообщений, которые мы получаем из-за рубежа, — сообщений о том, что люди становятся клирами, — говорит не о том, что многие люди оказались к этому подготовлены как раз к данному моменту, а о том, что технология в руках одиторов работает и что она начинает работать быстро.
Однако не будьте слишком оптимистичны. Если какой-то хорошо обученный одитор берется за ваш кейс и не выдает вам вашу цель спустя пятьдесят часов, тридцать пять часов или около того, не думайте, что с этим одитором что-то не так. Поскольку по всем подсчетам, для того чтобы выполнить эту работу при помощи старой типовой процедуры 3GA, требуется около двухсот часов, понимаете? И на самом деле волшебный ассесмент динамик по рок-слэму — эта новая технология — уменьшает это время примерно до тридцати — пятидесяти часов только в том случае, если его применяет эксперт.
А те ребята, которые работали над этим в течение этого конгресса, находятся на несколько ступенечек выше уровня эксперта, вы понимаете. И они усердно работали. И я усердно работал, поддерживая их, просто чтобы протолкнуть все это дело к успешному завершению. То, чего мы сумели добиться, — это несколько незначительных чудес, но не судите на основании этого о том, сколько времени требуется для нахождения цели.
Не позволяйте кому-то искать у вас цель, если он не знает, как это делается. Вы понимаете? Ради меня. Ведь я не хочу быть виновным в том, что у массы людей будут пройдены неверные цели.
И когда ваша цель будет найдена, добейтесь, чтобы она была очень, очень тщательно проверена, прежде чем по ней будут проводить листинг, а затем, когда все это будет сделано, идите по свободной дороге прямо к состоянию клир. Договорились?Что ж, все это… на самом деле я завершил конгресс. Я все завершил. Я сообщил вам все хорошие новости, вы съели все конфеты, и после десерта уже ничего не намечается.
Саентология — это нечто завершенное. Разумеется, когда я говорил, что дальше ничего не последует, это была просто шутка… вы должны были это заметить. Но, конечно, я создал… я не довел это до высшей точки, но я создал план всемирного клирования. Мы можем это сделать, и в конечном счете оказывается, что будет очень легко сделать всего лишь это… гораздо легче, чем вы сами сейчас думаете.
Ваше умонастроение в данный момент представляет для меня интерес, поскольку таким было и мое умонастроение, когда я думал об этом, понимаете? Два миллиарда пятьсот тысяч или больше… пятьсот миллионов… два с половиной миллиарда человеческих существ, которые разбросаны по всему миру, над ними старательно поработали, они съехали с катушек и еще бог знает что. И вот мы, эта погибающая горстка людей. Ха-ха-ха-ха!
И если на каждого человека требуется пятьсот восемьдесят семь с половиной часов одитинга, то получается, что следующие два триллиона лет мы все должны будем провести в креслах для одитинга — каждый в двух креслах сразу. Так что я подумал: «Что ж, это немножко тяжеловато, немножко тяжеловато, поэтому мы просто отставим это в сторону и будем продолжать заниматься технологией, проведем основательные испытания всего этого и так далее, и на этом все. В свое время что-нибудь да обнаружится».
Что ж, на самом деле вы никогда не знаете заранее, когда подобные вещи обнаружатся. Я сидел в своем офисе в Сент-Хилле, занимался своим делом и никого не трогал… я был там, я сидел за своим столом… и ко мне пришла Джин, она клир по двум целям, и она уезжала в Южную Родезию. И вот она села и задала мне несколько язвительных вопросов. Она спросила: «Так вот, что мне теперь делать с моей группой в Булавайо?»
Она задавала мне вопрос, и я услышал, что отвечаю ей. И затем я откинулся назад в изумлении, потому что это было очень просто. Она усердно работала с огромным количеством людей, медленно, но верно продвигаясь вперед, пытаясь угнаться за всем этим, и на самом деле ее деятельность представляла собой своего рода взаимный одитинг. Люди у нее сидели и одитировали друг друга, получали специальный одитинг и так далее, все это происходило так же, как и у многих групп по всему миру, и во главе стояли два хороших одитора — она и ее муж.
Моим немедленным ответом было: «Что ж, отклируете их». Она сказала что-то в таком роде:
Проблема с клирами в том, что они мыслят на уровне озарений, понимаете? Они говорят и делают все не раздумывая. Им встречается какая-то хорошая идея, они понимают, что это хорошая идея, и они так и говорят и немедленно внедряют эту идею в свою деятельность. Они видят плохую идею и либо игнорируют ее, либо плюют вам в лицо!
Как бы там ни было, она сказала: «Да, я думаю, что могла бы так сделать. Это очень даже хорошо». И я прошелся по этому еще раз… описал несколько шагов, проработал некоторые детали и так далее, и она отправилась в Булавайо, чтобы делать как раз это. Она собирается взять всех людей, до которых только сможет добраться, посадить их во взаимный одитинг, а затем быстро и энергично обучить их, чтобы они могли действовать как одиторы взаимного одитинга.
И как только они достигнут этого уровня, она объединит их в пары, чтобы они проводили друг другу листинг целей. В любом случае в качестве первого шага вам необходимо составить список из 850 целей для каждого из них, поэтому посадите их проводить друг другу листинг целей, элементарную подготовительную проверку и прочие мелкие штучки, и все это, конечно же, делается под очень пристальным надзором… по вечерам, разумеется… под надзором одитора-эксперта.
Ну вот так. Она будет выбирать людей из группы, одного за другим, находить динамику, находить пункт, находить цель и молниеносно возвращать человека в группу, чтобы в отношении этого был проведен листинг.
Что ж, это очень, очень интересно. Это чрезвычайно интересно, поскольку это значит, что если она и ее муж будут работать над этим, то не пройдет и года, как они выпустят в Булавайо шестьдесят клиров. Ого, вот это будет воздействие.
И с этого момента вы действительно начинаете набирать обороты. Только посмотрите, как в результате подобных действий все будет расти, как снежный ком. Когда вы смотрите на это, все это выглядит невероятно. Они уже как-то раз выпустили в том регионе одного клира, и с тех пор вряд ли кто-то мог поверить, что когда-то все это вызывало недоверие.
Это был лишь один человек, он был очень посредственно отклировав доведен до слома… слегка… он не был стабильным клиром и так далее, но изменения в этом парне, вероятно, вызвали… я не могу сказать, что это факт, это просто догадка… вероятно, они очень значительно изменили курс событий в организации, где работает этот человек. Он даже не стоял во главе организации. И я хочу подчеркнуть здесь то, что он даже не был настоящим клиром, но это оказало такое воздействие.
Ну, а как насчет… как насчет шестидесяти настоящих клиров? Что ж, прежде всего, это, конечно, люди, которые держат руку на пульсе событий в своем регионе. И они сталкиваются с кучей проблем национального масштаба, благодаря энтузиазму таких людей, как… нет, мы не будем упоминать здесь его имя, он в настоящее время стоит у руля. У них масса проблем, масса трудностей. И они стремятся получить решения, которые позволят справиться с этими трудностями. И это говорит нам о том, что Саентология появляется на сцене в обстановке международных волнений и чрезвычайной личной незащищенности людей. Люди нервничают.
Я разговаривал с некоторыми американцами на борту «Королевы Елизаветы», когда плыл сюда. Видите, у меня даже не было времени рассказать вам о «Королеве Елизавете». У меня даже не было времени хоть что-то вам об этом рассказать. Может быть, попозже я смогу вставить несколько слов об этом, но это само по себе было приключением.
И одна женщина так сильно нервничала, что когда я в конце концов сказал ей:
«Ну, я не думаю, что атомная война начнется завтра утром» — она испытала такое облегчение! А когда я обратил ее внимание на то, что, какой период истории ни возьми, Россия никогда не существовала вечно, она лишь испустила вздох облегчения и выпила три порции неразведенного джина в честь этого обстоятельства.
Так вот, вне всяких сомнений, это нервный мир, и люди сейчас тянутся за решениями с гораздо большим рвением, чем в 1950 году, это не идет ни в какое сравнение.
Более того, сейчас уже известно, что организации, которые, как предполагалось, должны знать решения, на самом деле не знают никаких решений. Это было достигнуто за последние двенадцать лет: они обнаружили… в целом публика в большей или меньшей степени понимает, что тот, кто за рулем, не знает, куда едет. Иначе говоря, если они управляют сумасшедшим домом, все, что они делают, — это сводят людей с ума, понимаете? И это тоже была перемена.
Но ввиду того, что вы не делаете ничего экстраординарного, когда собираете вместе несколько друзей и знакомых, набираете себе еще несколько человек, проявляете заботу обо всех людях в вашем регионе, которые ранее интересовались Дианетикой и Саентологией, и не слушаете всякую болтовню, а просто сажаете их во взаимный одитинг и не проходите с ними ничего, кроме пропущенных висхолдов… просто вытаскиваете их пропущенные висхолды и так далее, тем или иным образом приводите их в порядок.
Через минутку я расскажу еще кое-что об этом. Но проект Джин вызвал у нее вот этот интересный вопрос. Она сказала: «Но послушайте, разве центральная организация в Йоханнесбурге не лишится студентов, если мы там будем обучать людей до уровня, на котором они смогут проводить взаимный одитинг?» На самом деле я сказал ей:
«Просто пропихните этих людей через все это, и пусть они будут такими же умелыми, как НСА, понимаешь, просто пропихните их через это». А она ответила: «Но в результате центральная организация в Йоханнесбурге лишится студентов».
Э, нет, никто не лишится студентов. Вероятно, в результате организация в Йоханнесбурге получит еще больше студентов и общий уровень сертификатов повысится. Прежде всего, вы ведь понимаете, что в течение прошлых двенадцати лет каждый мог в любой момент… каждый имел полное право изучить все материалы по Дианетике или Саентологии, прийти в ОХС, сдать экзамен и получить свой сертификат. Вы понимали это?
Были люди, обученные взаимному одитингу, были люди, которых обучили полевые одиторы, и все такое прочее, и этот закон был в силе с 1950 года. Плата составляет лишь 15 долларов за сертификат… таковы затраты на то, чтобы подготавливать сертификаты, ставить на них подписи и отправлять почтой по всему миру.
И этот экзамен очень простой. Это вовсе не сложный экзамен. Там нет никаких подвохов. Какой-нибудь экзамен вроде: «Какова дефиниция слова “инграмма”?» Понимаете, любое разумное факсимиле ответа является приемлемым. И с 1950 года никто еще не сделал это. Разве не интересно? Никто, так сказать, не подтасовывал карты, чтобы завалить их… никто никогда этого не делал.
Здесь явно что-то есть. Мы никогда не могли полностью понять, что это такое, но здесь что-то есть. Люди хотят, чтобы их обучали.
На самом деле при отсутствии формального обучения мастерство одитора, по-видимому, не удовлетворяет требованиям. Так вот, вероятно, это было для вас новостью, не так ли? И никто еще не прорвался через это. Кто-то ведь мог посидеть ночами напролет, день за днем, месяц за месяцем, постичь все эти материалы, усвоить все это, выполнить множество предварительных требований для одитинга, отправиться в центральную организацию, сдать экзамен и получить сертификат дипломированного одитора — запросто.
И за двенадцать лет никто не сделал этого. Это было невозможно. Не потому, что все это не было широко известно, а потому, что когда люди приходили на экзамен и вы спрашивали у них: «Какова дефиниция слова “инграмма”?» — они отвечали:
«Дефиниция чего?»
Вы спрашивали:
И вы спрашивали:
Так вот, либо все их знания вылетают у них из головы… я не говорю, что они ничего не знают, — возможно, все это вылетает у них из головы или что-то вроде этого, в тот самый момент, когда они садятся, чтобы их проэкзаменовали. Но суть в том, что не существует замены формальному обучению. Вот почему у нас есть академии.
Вы думаете, я утруждал бы себя всем этим и организации утруждали бы себя всем этим, если бы вам нужно было лишь прочитать парочку абзацев и после этого вы могли бы быть одитором? Поверьте, никто бы не трудился.
Но мы руководим академиями лишь для того, чтобы обучать этим вещам. У нас были люди, которые уже занимались взаимным одитингом и которых затолкнули на обучение на том или ином уровне, и они пришли в организацию, чтобы пройти курс или что-то в этом роде… они гораздо более умелые, чем средний студент, приходящий на обучение, и это все, что тут можно сказать.
Но на самом деле они так никогда и не научились брать ответственность за кейс. Однако люди могут одитировать под непосредственным надзором одитора, в котором они уверены. И следовательно, взаимный одитинг проводит не кучка людей, которые являются одиторами, а один одитор, который отслеживает состояние множества кейсов через посредство других одиторов. Ответственность лежит на профессиональном одиторе.
Ну и что это нам дает? Что это нам дает? Давайте не будем беспокоиться по поводу желательности или нежелательности обучения в целом. Вы можете взять этих людей и научить их читать показания Е-метра под надзором. Вы можете научить их проводить листинг целей под надзором. И вы не беспокоитесь о том, насколько точно вводятся в действие рудименты и все такое, а просто продолжаете работать. Кто-то попадает в неприятности — вы исправляете ситуацию. Иными словами, вы можете добиться, чтобы вся нудная и тяжелая работа выполнялась довольно экономично. Это весьма важно, поскольку именно она поглощает время эксперта.
Поэтому давайте сформулируем это таким образом. Выпускник Сент-Хилла, который действует в каком-то населенном пункте, может сколотить группу взаимного одитинга просто вот так: «В течение года мы отклируем вас, ребята. В течение года. И вот что мы будем делать». И это клирование… эта программа клирования запросто могла бы заработать по всему миру. Вам это нравится?
Ладно, это клирование. Но как мы достигнем того уровня, на котором мы сможем поднимать людей достаточно высоко, чтобы могло происходить клирование? Ну, это был пропущенный уровень в этой программе. Остальное тут просто.
Знаете ли вы, что некоторые из самых старых разновидностей одитинга проводились именно таким образом? Я сам брал какого-нибудь человека, чью инграмму я уже нашел, и брал кого-нибудь еще, кто тоже получал от меня немного одитинга, и говорил им, чтобы они пошли в другую комнату, и инструктировал одного из них относительно того, что ему нужно говорить другому, а если он бы он стал говорить что-то другое, я бы дал ему по башке так, что она провалилась бы в грудную клетку. Понимаете? И этот парень сидел там и пахал, проходя инграмму с другим парнем… просто говорил ему, чтобы он прошел это снова, а я время от времени заскакивал к ним, чтобы удостовериться, что он на правильном пути. Ей-богу, таким образом было пройдено больше инграмм, чем вы можете себе представить. И люди были очень рады делать это, поскольку я не мог разделиться на достаточное количество мелких кусочков, чтобы выполнить эту работу. У меня плохо получается митоз. У меня хорошо получается много вещей, но только не митоз. А это… я имею в виду всемирное клирование… это довольно легко.
Но когда вы смотрите на это с точки зрения взаимного одитинга, когда вы смотрите на это с тем расчетом, что имеется тщательно обученный одитор или пара таких одиторов… предпочтительнее, пара одиторов… которые работают с группой людей таким образом, и какой-то другой системы нет… что ж, имеется столько-то одиторов и столько-то групп, так что через столько-то лет у вас будет столько-то клиров. Но это происходит иначе.
Это растет в арифметической прогрессии, потому что как только некоторые из этих людей хорошо продвинутся по этому пути и сами станут клирами, вы увидите, как эти люди быстро приступят… определенное количество этих людей быстро приступит к профессиональному обучению, их будет не остановить… пройдут обучение от начала до конца и создадут собственные группы. Но вот здесь имеется пробел, здесь имеется пробел.
Ха… скажем, вот вы сидите здесь прямо сейчас, и вы являетесь НСА. В данный момент у вас нет никакой возможности поехать в Сент-Хилл. Многие из вас имеют возможность поехать в Сент-Хилл и должны это сделать, но что если вы находитесь в такой ситуации? Или, скажем, вы еще не проходили курс НСА, а вы знаете, что прежде чем поехать в Сент-Хилл, вы должны пройти курс НСА. Ладно, очень хорошо. Что тут за пробел? Как нам заполнить этот пробел?
Что ж, я рассказывал вам об этом вчера в лекции об интенсиве по проблемам. Здесь существует частичка технологии, очень симпатичная часть технологии, которая поднимает человека до такого состояния, что с ним можно работать по процедурам клирования.
Так как насчет вот этого? Клирование заключается в том, чтобы взять человека и поставить его в такое положение… ну, на самом деле необязательно поставить в какое-то положение, но повысить его пригодность к одитингу. Человек бьется, ничего не получается, он терпит фиаско, и мы должны сделать так, чтобы он мог получать одитинг. Что ж, разумеется, интенсив по проблемам поднимает его на более высокий уровень, если этот человек уже находится в довольно неплохом состоянии и может получать одитинг. У нас есть КОО, которые поднимают его туда, где он может получать что-то вроде интенсива по проблемам, понимаете? Так что… такова градиентная шкала. Но пригодность к одитингу, необходимая для клирования, неизмеримо… должна быть неизмеримо выше, чем у среднего человека из публики. Я имею в виду, если вы хотите посмотреть на все это таким образом.
Иначе говоря, человек считает себя пригодным для одитинга, и теперь мы намерены отклировать его, мы намерены стараться изо всех сил. Этот человек испытывает больший стресс в единицу времени… о, он очень счастлив, он знает, что у него происходят улучшения в кейсе, он еще никогда в жизни не видел такого. Но это как паровая машина, у которой перекрыли предохранительный клапан, понимаете? Ууууу! Пар начинает просачиваться в местах соединений, и преклиру приходится немного тяжеловато, когда вы пытаетесь добраться до его динамики. В этом нет необходимости, но нужно, чтобы он получил достаточно подготовительных действий.
В действительности мы делаем это, и все идет прекрасно, он находит ее, и мы можем идти дальше и найти его цель, но это не значит, что это очень легко. Во-первых, это не очень легко для одитора, и во-вторых, это не что-то совсем уж легкое для преклира, понимаете?
Давайте не будем трудиться над этим столь уж усердно, если в этом нет необходимости. Что нужно сделать, так это включить человека в группу взаимного одитинга, и пусть он позанимается этим продолжительное время, чтобы его пригодность к одитингу улучшилась настолько, что с ним можно будет даже дойти до листинга целей. И кто может это делать?
Ну, любой НСА может это делать. Любой НСА может вести такую группу. Она не будет заниматься поиском целей. Она будет делать людей здоровыми и пригодными для одитинга.
Так вот, имея в качестве основной опоры эту программу, относящуюся к болезням, и тому подобные вещи, человек, который хочет пройти курс НСА, может использовать еще множество факторов. Я сейчас говорю о том, кто хочет пройти курс НСА, а не о том, кто его уже прошел. Так вот, этот человек может пройти какое-то обучение, и благодаря тому способу, при помощи которого эта программа входит в накатанную колею, он начнет действовать в обществе, необязательно в качестве… ну, не как целитель, а просто как кто-то, кто организовывает группу, собирает ее вместе, привлекает к этому компанию людей, делает их здоровыми и в конце концов устраивает взаимный одитинг и супервизирует интенсивы, которые эти люди проводят друг другу во взаимном одитинге. Начиная с этого момента он может работать дальше и чего-то добиваться, пока внезапно не окажется, что он получил огромное множество способных людей. Он не отклировал их, он поднял их до того уровня, где их стало возможным отклировать.
Я думаю, эти люди с большой радостью отправят его в Сент-Хилл, чтобы он мог узнать все остальное, вернуться обратно и находить их цели. А вы как думаете?
Что ж, понимаете, вот так это представляется мне — то, как вы можете заставить все это оторваться от стартовой площадки. Это довольно просто.
Для того чтобы делать все эти вещи, требуются определенные финансы, но в Дианетике и Саентологии финансы по большей части находятся сами, и мы свободны… мы свободны только потому, что нам никогда не приходилось отдавать себя служению чему-то огромному, могучему, непреодолимому, вроде правительства или гигантской корпорации, которая скупо выдавала бы нам наши пенни и приказывала бы нам проводить исследования в той области, где мы можем (с их одобрения), и все такое.
Нет, мы на этой планете никому не подконтрольны. Надеюсь, вы это понимаете. Мы совершенно никому не подконтрольны. Нет никого, кто имел бы какие бы то ни было корыстные интересы, связанные с нами.
Причина, по которой я держу все под контролем, состоит просто в том, что… чтобы чертовски хорошо убедиться, что этого просто никогда не будет. Вот почему ваш покорный слуга держится так близко к административной части всей этой деятельности: пару раз это чуть не произошло. И в первый раз это было прямо здесь, в Вашингтоне… вы не считаете, что мы были близки к этому! У правительства и прочих ребят есть веская причина быть слегка раздраженными по поводу нас. Я бы не стал вводить вас в заблуждение. Есть веская причина.
Где-то в мае 1950 года я был здесь в «Бефезде»… вы, вероятно, не осознаете этого, но здесь есть некоторые местные обычаи, а большинство людей живут в Вашингтоне настолько недавно, что даже не знают, как правильно произносить названия пригородов. Здесь неподалеку есть «Бефезда».
И я там был. Я приехал сюда, чтобы провести курс для горстки психиатров… да, мы начали все делать правильно, и потом я настучал им по башке. Мне нужны люди, которые могут учиться, черт побери! Меня не интересуют люди, которые не могут ничему научиться.
И неожиданно по ступенькам парадного входа поднялся некто, и у него было больше золотых галунов, чем я видел с тех пор, как в последний раз проводил осмотр военного корабля. Знаете, такое сверкание! Я поглядел и… Он сказал: «Я адмирал такой-то и такой-то, и я пришел, чтобы обсудить вашу работу на…» — и не забывайте, это совпало по времени с публикацией Книги Один 9 мая 1950 года. Вероятно, это такая история, по поводу которой до некоторых из вас время от времени доходят какие-то слухи. Сейчас я расскажу вам об этом все как есть.
Он сказал: «Мы… ты бывший офицер военно-морских сил, и мы хотели бы, чтобы ты пришел работать в исследовательскую службу ВМС в качестве гражданского лица. Мы можем предоставить тебе очень хорошие условия для работы и так далее, все будет замечательно. И… знаешь, дадим тебе кучу секретарш и все такое. Как насчет этого, Хаббард?»
Я ответил: «Ну, адмирал, я на самом деле не испытываю склонности к этому. Увольнительные в среду во второй половине дня, нужно проходить инспекции и все такое» — меня это не прельщало.
Знаете, иногда так на вас глядят идолы, когда вы идете к алтарю. Этот василиск… он вперил в меня взгляд василиска и сказал: «Что ж, если ты не согласишься работать в качестве гражданского лица, я уполномочен снова призвать тебя на действительную службу. Лучше подумай. Я приду сюда в четверг, чтобы снова встретиться с тобой, и я надеюсь, что к этому моменту ты примешь решение. Мы даем тебе полную свободу выбора: быть застреленным или быть застреленным».
Время шло. И что случилось между понедельником и четвергом? Вся Дианетика и все будущее Саентологии зависли на краю пропасти и грозили сорваться вниз. Ведь правительство, конечно, хотело, чтобы я использовал то, что я знаю о разуме, с целью делать людей более внушаемыми. Я! Господи!
Перед ними был загипнотизированный мир, а они хотели делать людей более внушаемыми… фи!
Я тут же вспомнил об одном древнем, древнем подразделении ВМС под названием «Командование ВМС Потомак Ривер». Когда адмирал до такой степени покрывается мхом, что его уже невозможно узнать, но никто не может отправить его в отставку или избавиться от него каким-то другим честным способом, этот древний гарнизон возрождается. Он был образован во время гражданской войны, чтобы помешать конфедератам прийти и сжечь Вашингтон, и он находится на вашингтонской военной судоверфи. И он имеет все полномочия делать все то, что может делать любой округ ВМС где угодно в мире. Это такой вот крохотный микрокосм.
Ну, на самом деле я впервые был призван на службу именно в этом районе… в этом районе, так что формально я находился под их началом. И я быстренько достал все имеющиеся бумаги, отправился на вашингтонскую военную судоверфь… вжжжих… и сказал: «Вот, я, старый, разбитый ветеран, хотел бы подать в отставку, потому что я чувствую, что моей стране больше не будет от меня никакой пользы в случае войны».
И старый адмирал, который сидел там, ответил: «Что ж, сынок, я полагаю, это будет легко устроить. Просто подпишись вот здесь». И я печально вышел, ковыляя, из его офиса, держа в руках листочек бумаги, и — вжжжих – побежал в отдел кадров ВМС, где все как раз вышли пообедать, и я сказал:
Они ответили:
Ладно, и я как бы побродил там, получил эту бумагу на другом конце административной линии и положил себе в карман (вздох)… я был окончательно уволен с военной службы.
И в четверг Золотые Галуны поднялся по ступенькам парадного, понимаете,
бум! бум! бум!
Я ответил:
Они были заинтересованы. С тех пор они время от времени вели себя очень злобно по отношению к Дианетике. У них был стандартный образец письма, который они использовали для ответов публике: «Мы следим за…» — вы помните, что они говорили по поводу радиоактивных осадков? Тонны радиоактивных веществ, которые уничтожали людей тут и там, а они говорили: «Мы очень внимательно наблюдаем за этим». Реакция правительства.
Так вот, я уверен, что именно поэтому они писали такие письма. Я уверен, что их навела на эту идею та контора, потому что они всегда отвечали людям, которые писали им: «Почему вы не используете Дианетику, — а позднее Саентологию, — на флоте, чтобы обучать людей и делать для них что-то? Почему?»
Они им отвечали: «Мы наблюдаем за всем этим очень внимательно». Ведь им, разумеется, никто бы и не позволил делать что-то еще. Они находились в положении собаки, которой говорят: «Фу!»
У всего этого имеется еще более давняя предыстория. Хотя вы могли бы подумать, что это просто сказочка, но в 1938 году я сидел за столом в Клубе путешественников и слушал комиссара Галинского из Амторга, официального представителя России, который предлагал мне все то, что было в свое время предоставлено Павлову, плюс 200 000 долларов наличными, чтобы я поехал в Россию и завершил мои исследования там.
Нет, дело не в том, что мы не востребованы. Это нечто другое: они не могут это иметь, значит, от нас нет никакого прока. Потому что я никогда не допускал, чтобы кто-то с корыстными интересами держал в своих руках нашу деятельность по исследованию разума и чтобы контроль над ней был безвозвратно утерян… я никогда не допускал этого.
Мне время от времени говорили, чтобы я не проводил исследования в определенных сферах. Люди пытались запретить мне исследовать различные вещи, и сегодня у нас не было бы клирования, если бы я хоть когда-нибудь прислушался к заявлению совета директоров первого Дианетического центра, что я больше не должен заниматься исследованиями прошлых жизней. И после первого же такого заявления со стороны совета директоров первый Дианетический исследовательский центр взорвался и рассыпался на кусочки. Короче говоря, я пришел в ярость.
Нет, мы свободные люди, нами никто не владеет, и только так мы можем продвигаться вперед. Имея этот материал и ответы, которые у нас есть, было бы очень легко прийти в какой-нибудь фонд за тем или этим и сказать: «Вы должны предоставить нам большую сумму денег и так далее, и сделать все это возможным. Вы должны использовать это в своих клиниках и так далее».
Помните, что мы всегда должны быть настороже. Очень может статься, что цель этих клиник состоит не в том, чтобы делать людей свободными. Мы никогда не должны заходить настолько далеко, что уже не сможем определять собственную судьбу. Мы достигли того, чего достигли, и получили эту информацию ценой великих жертв… я не имею в виду что-то иное… с нашей стороны, моей и вашей.
Мы достигли того, чего достигли, и теперь уже слишком, слишком поздно сдаваться. То, что мы имеем, принадлежит нам; это не принадлежит никому, кто мог бы контролировать это. Следовательно, мы можем идти вперед, мы можем применять эти материалы, и мы можем воспользоваться той небольшой свободой, которая еще осталась, чтобы создать всю свободу, которая только существует. Короче говоря, мы неподконтрольная группа. Мы не являемся частью собственности, принадлежащей заинтересованным кругам этого мира.
Поэтому к нам относятся с некоторой долей изумления, с некоторой долей подозрения, с некоторой долей того и этого. Что ж, пожалуйста, не позволяйте этому посеять в вас сомнения, и не позволяйте этому посеять сомнения в ваших друзьях. Раб всегда завидует, когда видит поступь свободного человека.
Психолог не свободен. Психиатр не свободен. Ими владеют. Они делают то, чего от них хотят. Психиатр в больнице делает электрошоки не потому, что он знает или думает, что это кому-то поможет, а потому, что ему это приказало государство.
В некоторых штатах не делать пациентам электрошоки противозаконно. Эти люди — рабы, которыми владеют, так что не особенно-то с ними соперничайте, просто осознавайте, кто они.
Нам придется прокладывать свой путь дальше, имея ту же независимость, с которой мы добрались до этого этапа. Сейчас мы переживаем момент великих достижений. Значение этого невозможно преувеличить, и я уверен, что спустя несколько лет об этом моменте будут говорить… как о том моменте, когда были получены эти достижения, после чего все стало идти довольно хорошо, в соответствии с установленным порядком и так далее, и все пошло хорошо.
Но все пойдет хорошо только в том случае, если мы останемся свободными людьми, и если мы будем делать все сами, и если мы не будем рассиживаться и ждать, пока все это не сделает Рон или центральная организация, а возьмем в свои руки то, что у нас есть, будем использовать это и прокладывать себе путь вперед.
Так вот, моя ответственность — обеспечивать, чтобы все издаваемые материалы были чрезвычайно понятными и действенными. Помните, недостаточно иметь просто что-то действенное, это должно быть понятным и действенным. И опубликование и распространение этих материалов происходит не по принципу «Ну, вот оно», а таким образом, чтобы человек действительно получал информацию и мог применять необходимые навыки, чтобы выполнить работу. Если бы я не взял эту ответственность, то каждый, кого обучают, терпел бы неудачу. За многие годы мы научились этому. Мы научились тому, как учить людей. Мы научились администрированию.
Уровень организации, администрирования и ноу-хау, которого мы достигли, просто поразителен. Но мы не делаем ничего, кроме продвижения нашего четко определенного проекта, который состоит в том, чтобы сделать людей свободными.
У нас нет ни малейшего желания использовать эти материалы в каких-то эгоистических целях. Вы сами можете это видеть.
Что если бы вы упустили возможность присоединиться ко всему этому сейчас, сыграли в ящик, а три поколения спустя внезапно вступили в контакт с саентологами и обнаружили, что они служат обедню? Странновато было бы, не так ли? Вы приходите на сессию одитинга и видите вертящуюся жаровню. И вы должны смотреть на нее.
Так вот, ваша ответственность за собственное будущее и будущее ваших ближних начинается здесь и сейчас. Сохраняйте все это неискаженным, свободным и незапятнанным, и убедитесь, что оно останется не только для других, но и для самих вас. Это очень важно, и это те принципы, по которым я работаю постоянно и очень последовательно.
Все обучение, распространение и тому подобное сводится просто к тому, чтобы делать материалы доступными, убеждаться, что люди их понимают, убеждаться, что эта технология действенна и что она используется.
Как только это будет достигнуто, все остальное окажется достигнутым само собой: человек станет свободным.
Это всемирное клирование. Я дал вам лишь отрывочный набросок программы. Я уверен, что это можно сделать. Я уверен, что это можно сделать довольно легко, но это зависит от индивидуума на самом нижнем уровне, который пройдет какое-то обучение, организует группу и будет проталкивать эту группу по направлению к клированию. И это зависит от одитора, который уже обучен до уровня НСА и который обучится нахождению целей, соберет группу и тут же организует в ней взаимный одитинг, а сам будет находить цели у членов группы. Я хочу сказать, такова программа.
А тем временем центральная организация будет клировать людей. Она присматривает за очень многими людьми, записи о которых у нее имелись в течение долгого времени. И там будут основательно подготавливать кейсы людей, пока они не смогут, так сказать, взять старт.
Здесь есть много подходов. Я хотел рассказать вам о программе всемирного клирования людей и о том, как отклировать большую их часть.
Как мне это сейчас представляется, мы можем преуспеть в этом. А вы как думаете?