Это последняя лекция в филадельфийской серии лекций, и называется она «Ваш собственный кейс». И эта лекция адресована вам, студентам, а не вашим преклирам.
Мы все знаем, что вы, как студент, являетесь трудным кейсом. И причина, по которой вы являетесь трудным кейсом, заключается в следующем: давным-давно в Дианетике мы решили, что вы являетесь трудным кейсом, и согласились с этим, поскольку вы сами знаете ответы на все вопросы и, следовательно, ни один одитор не является для вас настоящим авторитетом и вам знакомы все способы увильнуть.
И еще один момент: иногда человек, когда он оказывается в довольно неважном состоянии, рассуждает таким образом: «Единственная причина, по которой это работает на мне, состоит в том, что я все слышал об этом. И я согласился, что это работает, поэтому оно и работает на мне. А значит, я не знаю, работает ли оно на мне или нет, и я не знаю, лучше мне или нет, и я не знаю… и я не знаю…» Не успеваете вы и глазом моргнуть, как он в таблице отношений оказывается прямо в точке «Я не знаю». Что вы думаете! Это апатия!
Так вот, чтобы преодолеть это, вы должны на протяжении последующего периода изучения лекций, когда вы будете слушать эти записи и участвовать в семинарах, взять ответственность… вы как индивидуум должны взять ответственность за то, чтобы ваш товарищ-студент знал, что он делает, поскольку в его руках находится не только ваша судьба, но и судьба того, в чем вы заинтересованы.
Вероятно, вы в той или иной степени можете быть уверены в том, что с этим материалом собираетесь делать вы, но можете ли вы быть уверены в том, что он знает, что делает со всем этим? И позвольте мне задать вам этот коварный вопрос: можете ли вы быть полностью компетентным одитором, и вместе с тем быть единственным компетентным одитором в своем окружении?Вам может показаться, что такое состояние желательно с точки зрения финансов, и вам может показаться, что оно желательно во многих других отношениях. Тут существуют противоположно направленные векторы, и ваши лучшие намерения иногда могут привести совсем не к тому результату. Но позвольте мне задать вам один не оскорбительный вопрос: можете ли вы быть абсолютно уверены в его компетентности? Потому что пока вы не сможете почувствовать некоторую уверенность в его компетентности, вы с ним не будете группой, и не сможете чувствовать себя в безопасности, получая у него одитинг.
Если вы считаете, что в этом классе есть хоть один человек, который никогда не станет компетентным одитором, то вы не достигли оптимального положения дел, и вы не добились того, чтобы этот одитор знал, что он делает. Может показаться, что это создаст значительную неупорядоченность. Но это не создает никакой неупорядоченности. А вот если вы попытаетесь доказать, что вы знаете, а он нет, то это как раз и вызовет неупорядоченность.
Так действует хомо сапиенс, и посмотрите, в каком состоянии он находится! Пытаться доказать, что вы знаете, а он не знает… нет, нет. Вы не заинтересованы в том, чтобы доказать, что вы знаете. Вы просто заинтересованы в том, чтобы он знал.
Если вы усвоите такой подход, то не будете спокойно допускать, чтобы что-то было выброшено за борт. Вам нет никаких причин допускать, чтобы что-то было выброшено за борт. Нет никаких причин, по которым вы или трое или четверо из вас не должны взять этого одитора, в знаниях которого вы не уверены, и не припереть его к стенке, и не удостовериться, черт побери, что он знает. Разумеется, вы используете то, что происходило на траке множество раз: «Докажи! Ты должен доказать, что знаешь». Доказывать, что ты знаешь, — это очень аберрирующее занятие, если только оно не применяется к процедурам, которые можно четко изложить с такой же легкостью, как процедуры, с которыми мы имеем дело здесь.
Если человек хочет заставить тали работать, он должен знать, как их подготовить к работе. А для того, чтобы поднять преклира по шкале, необходимо настолько хорошо знать основы одитинга, чтобы это можно было делать совершенно автоматически на всей шкале знательности без какого-либо автоматизма.
Вы либо знаете данные, либо нет. Середины тут нет. Вы либо знаете, что такое цикл действия, либо нет. Поскольку ответы, которые мы раскопали, вовсе не туманные; они… я не говорю о себе, я говорю об этом предмете — эти ответы вовсе не туманные. И если в чем-то существует какой-то туман, то это либо туман, связанный с общением… поскольку, чтобы общение было в полной мере общением, оно должно быть получено… или же вам приходится сражаться с чем-то, из-за чего знать это данное вам кажется невыживательным.
Таким образом, одитор может потерпеть неудачу по одной из этих двух причин. Но главная причина, по которой он может потерпеть неудачу, — это отсутствие уверенности в своих одиторах. В этой комнате нет никого, у кого не было бы печального опыта участия в команде хомо сапиенсов: колледж, средняя школа, ваша компания. И все шло замечательно до тех пор, пока вы не обнаруживали, что кто-то рубил сук, на котором вы сидели. Или же вы носили галстук своей старой доброй школы, а потом обнаруживали, что стоило только покинуть школу — никакой команды больше не было.
Вы в течение долгого времени выходили из самых разнообразных команд, или наблюдали, как эти команды распадаются; наблюдали, как группы не достигали своих целей. И не удивительно, что вы чувствуете отвращение к группам хомо сапиенс. Но было бы невероятно любопытно, если бы вы начали создавать свою группу как группу одиторов, обладающих всеми навыками, необходимыми для того, чтобы подняться по шкале тонов, быть самим и делать других хорошими членами команды.
Все это можно сделать совершенно самостоятельно, и никто другой, между прочим, сделать этого не может. Вы не нуждаетесь ни в какой помощи. И это, я знаю, самый лучший довод в пользу того, что вам нужно иметь товарищей по команде, которым вы могли бы доверять. Однако для того, чтобы пройти весь путь и подняться на самый верх, есть обязательное условие — вы никогда никоим образом не должны оступиться или упасть. Это должно быть исключено: вы не должны оступиться или упасть… где бы то ни было. Вы должны тащить себя за волосы наверх, и сохранять там стабильность, а после того, как достигнете вершины, вы не должны в один прекрасный день из-за какой-нибудь глупой ошибки оказаться в тэта-ловушке или угодить в перигелий на орбите возле чего-то, у чего непомерное поле, с которым вы не можете справиться и которым вы ошеломлены… что-то такое.
Здесь нет особой опасности. Но вот что здесь есть: если бы вы были совершенно уверены в том, что вы сможете двигаться вперед и выполнить всю работу по восстановлению Земли — или по восстановлению себя самого (чего именно, не так уж и важно), — если вы совершенно уверены, что достаточно компетентны, чтобы сделать это, то сможете сделать это. В этом нет никаких сомнений. Один человек может выполнить всю эту работу. Любой из вас мог бы выполнить эту работу. Я мог бы выполнить эту работу. Не обязательно передавать ее другим. Нет настоятельной необходимости делать это так, как это сейчас делается.
Однако есть два таких фактора: во-первых, когда у человека есть товарищи по группе, которые стремятся достичь общей цели, это гораздо веселее; во-вторых, это дает нам гораздо большую уверенность… гораздо большую.
Так вот, если вы посмотрите на все это, вы обнаружите, что многие виды деятельности, предпринимаемые группой, довольно сильно хромают. Одной такой особенно сильно хромающей групповой деятельностью являются попытки проводить групповой одитинг при помощи макетов. Он плох, потому что имеют место очень сильные отличия от преклира к преклиру. И какой-нибудь человек в группе будет… обесценен или расстроен. Он обесценивается вашими командами, потому что не может их выполнить. У группового одитинга есть некая слабина. У индивидуального одитинга — нет.
Существуют другие групповые виды деятельности. Существует политическая деятельность группы. Другие неэффективные виды деятельности группы. Группа слаба настолько, насколько индивидуум считает, что испытывает недостаток в чем-то, или настолько, насколько он считает, что должен или не должен иметь. Вот слабость группы — обладание. Оно вредит временной продолжительности группы, потому что невозможно добиться, чтобы временная продолжительность группы зависела от МЭСТ. Она должна зависеть от вершины шкалы. А там, разумеется, нет слишком значительной временной продолжительности. Там нет большой обладательности.
Группа может владеть очень многим, при условии, что для отдельных членов группы — для тех или иных ее членов — главной и основной целью не является: Я один должен иметь, Я хочу силу группы, Я хочу то, Я хочу это. Понимаете, вам приходится чувствовать себя так, если у вас нет уверенности в остальных членах группы. Если вы не можете быть уверены в компетентности других одиторов в группе, то чувствуете необходимость взвалить работу на себя.
Если вы обеспечите, чтобы члены вашей группы были компетентны, были способны и находились достаточно высоко на шкале тонов, так, чтобы они не испытывали настоятельной необходимости иметь и не могли оказаться в этом чудовищном тупике: «Я единственный, кто может существовать» и «я единственный, кто может управлять», — то это принесет вам всяческую пользу. Такое состояние разума существует исключительно на уровне выше середины диапазона.
Группы на Земле движутся по нисходящей спирали… хомо сапиенс… по нисходящей спирали. Они редко движутся вверх. А вы должны двигаться вверх и развернуть движение по спирали вверх. И если вы хотите сделать это, то не допускайте, чтобы кто-то останавливал все, что попадается ему на глаза, вставлял палки в колеса и распространял негатив. Потому что если кто-то приносит негатив вам, то он разнесет негатив и о вас. Поверьте мне, поверьте мне, это правда.
У моей бабушки была такая вот поговорка. Она обычно говорила: «Если собака принесет кость, она ее и унесет».
Если людей можно легко заставить паниковать или если они легко расстраиваются по тому или иному поводу, то это не значит, что они просто «слабы по своей природе» и, следовательно, их можно бросить на ближайшем перекрестке. Их кейс в адском состоянии, и это практически все, что вы можете сказать об этом.
Итак, здесь нет ни одного одитора, ни одного, который не мог бы стать достаточно компетентным — эстетически, рационально — для того чтобы выполнять свою работу на самом высоком уровне, какой только возможен в Соединенных Штатах. Нет ни одного, кто не смог бы с этим справиться. И единственное, из-за чего вы, возможно, потерпите в этом неудачу, так это если остальные члены группы не обеспечат это полностью. Может случиться так, что остальные члены группы потерпят неудачу в этом. И единственный способ, каким они могут не справиться, это если другие члены группы не убедятся в том, что они могут справиться. Следовательно, вы можете сделать вывод, что каждый член группы в состоянии сделать это, если он обеспечит, чтобы это мог сделать любой человек в его группе, и берет на себя заботу о том, чтобы это могли сделать все остальные члены группы.
Можно, конечно, оставаться маленькой обособленной вселенной. Единственная свеча посреди огромной, огромной комнаты может выглядеть высокохудожественно, но вся остальная комната погружена во мрак. И эта комната выглядела бы очень неплохо, если бы в ней горело полсотни свечей; она выглядела бы намного лучше, если бы свечей было пять сотен. В какой-то момент с эстетической точки зрения свечей становится слишком много. Это так. И нет никаких причин передавать этот предмет дальше, дальше и дальше, чтобы люди обучались ему до тех пор, пока не будет сотен миллионов одиторов.
У нас нет ни малейшей нужды иметь сотни миллионов одиторов. Бога ради, сколькими вселенными вы хотите управлять одновременно? Что это за жажда? Вероятно, существует какой-то естественный предел количества деятельности, который способна вынести эта область знания, — имеется в виду количество людей, применяющих это знание. Боюсь, что именно так и обстоит дело. Это не значит, что есть сливки и отбросы; это просто означает, что вы пытаетесь достичь определенного соотношения, и рано или поздно оно будет достигнуто.
И что это за предел? Один человек на планету? Один человек на город? Каков этот предел? В какой-то момент этот предел будет достигнут. Шанс достичь этого уровня существует только в том случае, если вы возьмете ответственность за группу, потому что группа не может быть группой, если каждый член группы не несет ответственность за всю группу.
Кто-то подходит к вам и говорит: «Знаешь, есть один одитор, он работает на этой улице… как я понимаю, он такой-то и такой-то класс, это Саентология… И… и вы понимаете, и… из этой группы…»
Понимаете, перед вами широко открытое поле деятельности. Вы не противостоите дианетическим одиторам. Существует множество дианетических одиторов. Вы не дианетические одиторы. Вы — саентологи. А они — нечто другое. Неважно, насколько ехидно кто-то будет себя вести, неважно, насколько ехидным стану я, когда начну утверждать, что Саентология не работает. Суть в том, что вы не будете иметь дела с таким уровнем конкуренции. У вас не может быть вообще никакой конкуренции, потому что конкуренции нет. Пушечному мясу для ваших команд одитинга нет конца — точно также как нет конца макетам.
Но вот один момент, вот один момент — кто-то приходит к вам и говорит: «Этот саентолог, вниз по этой улице, он такой-то и такой-то и сделал то и это», — и вы хорошо понимаете, что, возможно, этот саентолог действительно это сделал — красивая девушка, тихая комната для одитинга, и никого нет, кроме них двоих… возможно, он действительно это сделал. Я не советую вам идти наперекор всем нравам и обычаям и поддерживать мнения, что в таких ужасных, кошмарных историях как эта, есть хоть крохотная крупица правды. Все, о чем я вас прошу, это чтобы вы посмотрели на этого преклира и сказали:
«Ты говоришь о человеке, который обучался со мной в одной группе». Боже, он тут же впадет в задабривание. Быть может, он заплатит вам лишних пять долларов!
Да. Это плохое лекарство. Поскольку именно этот механизм привел к колоссальной деградации: один из членов группы идет против остальной группы и тем самым вызывает собственную деградацию, а затем это приводит к деградации всей группы, и, следовательно, группа распадается. А потому, невзирая на иррациональность этого и, невзирая на то, что раньше было достаточно прецедентов, чтобы не поддерживать членов группы, возьмите и начните поддерживать их. Вот и все — это очень просто. Вам не нужно прецедентов, вам не нужна комбинация оверт-мотиватор. Вам не нужно сначала узнавать, что есть человек, который учился в той же группе, что и вы, и что он был вашим другом, и что он сказал то-то и то-то и сделал то-то и то-то, и все это неправильно. Вы узнали это. Да, он делал это. Да, он делает это прямо сейчас. И кто-то приходит к вам и говорит: «Вы ни на что не годитесь, потому что вы…» — и так далее, и так далее. Я имею в виду, что когда вам кто-то говорит такие вещи, он на самом деле говорит: «Вы ни на что не годитесь».
А вы говорите: «Что ж, это его дело. Это его дело. Но вместе с тем, я думаю, что это совершенно нормально».
Вам говорят:
О, боже, ужасный подход.
Я не прошу вас делать что-то такое, чего вы не стали бы делать по своему определению. Я просто пытаюсь обратить ваше внимание на то, что пока вы дрейфуете в обособленных вселенных, в бог знает скольких световых годах друг от друга, трак может быть длинным, а комната — темной, потому что наше первое, что мы принимаем во внимание — это кейс. Ваш кейс.
И вы знаете, что результаты выражаются ошеломляюще маленькими цифрами, и я знаю, что у вас не так уж много времени. Но знаете ли вы, сколько времени нужно, чтобы сделать тэта-клиром кого-либо из примерно пятидесяти процентов человечества? На это уходит около 20 минут — при условии, что вы действительно работаете на всю катушку и знаете, что делаете… Примерно из пятидесяти процентов человечества. Это не требует никакого времени. Для этого не надо времени. Вы «разобладаете» человека, и это, конечно, уменьшает затраты времени. Вам когда-нибудь приходило это в голову? Я имею в виду, что вы забрали у человека ужасно много МЭСТ, внезапно, так что, разумеется, на все это не могло уйти слишком много времени.
В один прекрасный день вы обнаружите, что одитируете пять часов, в то время как были в сессии лишь пятнадцать минут. Я не пытаюсь подшутить над вами, я просто говорю об этом. Я говорю в такой из ряда вон выходящей манере… в такой из ряда вон выходящей манере: я называю людям слишком короткое время. Это грязная шутка. Я даю слишком оптимистичную оценку. Это грязная шутка… пока не накопится достаточно овертов, чтобы начал действовать противоположно направленный вектор… чтобы все дело сдвинулось с мертвой точки и пошло своим ходом, когда образуется их полный набор.
И каждый человек, который совершил оверт… он по-прежнему находится где-то у черта на куличках. Каждый, кто совершил оверт и сказал что-то злое, привел все в расстройство, и вот тут проходят демонстрации и все в таком духе повсюду… бог ты мой, какую же поддержку вы получите! Это факт. Почему бы вам как-нибудь не попробовать сделать это? В течение 24 часов заставляйте людей совершать оверты против вас. Как вам заставить их делать это? Просто будьте сверх-оптимистичны. Ходите вокруг и говорите:
«Ну, с вами будет все в порядке» и «Ха-ха! Я думаю, что у вас все нормально. Я имею в виду, ха-ха! Вы говорите, что у вас зубы болят? Ну, это пройдет, это пройдет». Вы просто смотрите на них, и они скрррипят зубами, рррычат, огрррызаются.
И они совершат множество овертов против вас. Потому что для большинства людей невысказанная критика — это оверт, а они этого не осознают. У них просто появляется критическая мысль, и это оверт. И у них коленки дрожат, это правда!
Так вот, здесь нет ни одного трудного кейса. Здесь нет ни одного трудного кейса. Я изучил здесь ряд кейсов, и это очень, очень… Мы все согласились, что для того, чтобы человека можно было одитировать и чтобы одитинг проходил очень хорошо, он не должен быть знаком с этим предметом. Мы все целиком и полностью согласились с этим, но в этой комнате нет ни одного трудного кейса! Это правда!
Я посмотрел тут по сторонам, и отметил, что два или три кейса идут не гладко. И по ходу дела, задав вопрос здесь, поговорив там, послушав, что они говорят где-то еще, я обнаружил все эти кейсы. Я не намеревался подслушивать, но я обнаружил все эти кейсы.
Вот, например, у нас тут есть один парень — упомяну об этом с вашего позволения, — и все, что ему нужно, — это Процессинг контроля «белое и черное», вот и все. Управление пятнами. Однажды днем я одитировал его слишком интенсивно, я стоял вот тут и не знал, сможет ли он это выдержать. Я практически перекрыл ему макеты. Положил на них крышку канализационного колодца, шину и еще кое-что. Его все же можно было протащить с помощью стандартного макетирования. Он продолжал видеть две полосы света на темном фоне, ведь так?
Голос из аудитории: Да, так.
Так вот. Что же вам делать с этими двумя полосами света на темном фоне? Пусть он начнет макетировать где-нибудь коммуникационные лучи и завязывать на них узлы. Просто дайте ему еще больше полос света. Он беспокоится из-за двух полос света. Дайте ему шесть, пусть беспокоится о шести. Очень трудно, да? Звучит жестко. И, к несчастью, это как раз то, чем является «жесткость» высоко на шкале. Мы обнаруживаем, что не можем справиться с какой-то одной областью, поэтому вместо того, чтобы выполнить естественный цикл, и уменьшить область, с которой пытаемся справиться, мы просто вдвое увеличиваем эту область. Именно так действует тэта.
Вы не замечали… Сколько раз в жизни вы принимали решение: «Так, посмотрим, я не могу справиться с тем-то и тем-то, так что я думаю, что мне стоит взять немного поменьше». А затем и глазом не успеваете моргнуть, как оказывается, что вы не можете справиться и с этим «поменьше»! А что если бы вы сказали… что если бы вы сказали:
«Ладно, я, похоже, не смогу сделать это. (вздох) Так, а где мне взять вдвое больше?» И тем не менее, именно так проводится процессинг в настоящем времени.
Я очень рекомендую вам такой подход. Вы говорите, что не можете взломать такой-то кейс. Найдите парочку кейсов похуже! Зайдите в дверь по соседству, вломитесь в этот морг и посмотрите, что вы можете сделать! В журнале Потерянное время меня неправильно цитируют — я будто бы сказал, что саентология оживляет мертвых и умирающих. Так что, я думаю, нам придется оживлять покойников. Разумеется, я не советую начинать с этого журнала, потому что испытываю некоторое уважение к вашему чувству эстетики. Бывают покойники и ПОКОЙНИКИ.
Но суть в том, что вы действуете наоборот, понимаете? Вы давным-давно решили, что управлять МЭСТ-телом трудно. У вас есть преклир, который в большой степени убежден, что это трудно, и вы экстеризовали его, и он, по всей видимости, является стабильным тэта-клиром, но он начинает испытывать некое беспокойство по поводу управления телом. Он знает, что может одновременно делать только что-то одно. Он знает это. Он знает это абсолютно точно. Я не знаю… скажите ему, чтобы он шел по улице и управлял двумя телами сразу. Вы скажете: «О, нет, это не выход. Это не может быть выходом наружу. Это просто увеличение количества, это…» Боюсь, что это и есть путь наружу.
И вы говорите: «Этот кейс невозможно взломать». С сожалением вздохните о том, что вам не достался более трудный кейс. На самом деле здесь, в этой комнате у нас нет представительной прослойки трудных кейсов! Я сейчас не шучу, здесь их просто нет. Видывал я тяжелые кейсы! Я знаю здесь один-два кейса с неустойчивыми макетами, которые я мог бы назвать трудными… немного трудными для одитора. И с ними работают так: черное пятно, белое пятно; вы просто работаете, используя это. Вот и все. Немного трудно. Отнимает немного времени. Когда я говорю «трудно», это означает, что это отнимает немного времени. Стандартный процесс. Но я не знаю здесь ни одной «тройки»! И я не знаю ни одной «шестерки». Здесь нет ни одной «шестерки». И в любом случае здесь не могло бы быть «семерки». Но здесь нет ни одной «шестерки».
Это потрясающее наблюдение. Противоположно направленный вектор заставляет кого-то тут сказать: «Нет, есть — я наверняка «шестерка»». Но вот что я пытаюсь сказать: у вас тут в недостаточной степени представлен начальный уровень. У вас тут недостаточно кейсов шага V, чтобы хватило на всех. Так что заботьтесь и охраняйте их!
Итак, вы видели примеры процессинга. Мне следовало бы провести вам намного больше процессинга и проодитировать намного большее количество людей. Одна из причин, по которой я этого не сделал, состоит в том, что я постоянно наблюдал за вами. Все вы находитесь в хорошей форме. Вы получили много дианетического одитинга, вы получали много того и сего. Что ж, в этом не было ни малейшего смысла! Дайте-ка я подсчитаю, сколько часов это могло бы занять — не оптимистично оценю. Вы знаете, тут во многих случаях присутствовала лукавая беззаботность коварства. Иногда я мягко говорил одитору: «Послушай, ты там работал с этим парнем целый час. Что с тобой?» И знаете что? Я очень хорошо знал, что он не смог бы взломать кейс и за тридцать часов. Вероятно, за тридцать часов он смог бы, если бы напрягся. «Целый час», — говорил я. А потом сталкивался с необходимостью делать точно то же самое! О, нет!
Я, бывало, разрушал контуры в кейсах просто от отчаяния. Это была одна из причин, по которой я начал заниматься разрушением контуров. Это очень интересный процесс. Вы берете человека, который ничего не видит, у которого ничего нет, и вы добиваетесь, чтобы он внезапно почувствовал себя лучше просто за счет того, что у него выключился контур, за счет того, что он осознал, что у него должен быть этот контур. Как вам узнать, что это за контур? Ни один прибор вам этого не скажет. Контуров слишком много, чтобы их можно было классифицировать. Как вам это узнать? Ну… мы уклонились от темы.
Но я не… когда я говорю, что трудных кейсов недостаточно на всех вас, мною не движут какие-то злые мотивы — я говорю это просто потому, что их недостаточно, и у меня нет… я не пытаюсь рассказать, что делается где-то в других местах, когда говорю вам, что в Англии на этом этапе курса нам удавалось продвинуть дальше кейсы, которые были более трудными, чем у вас. Возможно, это просто потому, что у вас слишком легкие кейсы.
Я полагаю, что мне потребовалось бы… чтобы экстеризовать весь этот класс, мне потребовалось бы примерно 50 часов одитинга. Вероятно. Вероятно где-то около двухсот часов одитинга, чтобы сделать тэта-клирами всех в этом классе, что-то вроде этого.
Я тут бился и возился с одним или двумя кейсами, которые… но я просто возился с ними. Я делаю это со своими друзьями. Такой вот я нехороший. Я беру какого-нибудь доверчивого бедолагу. Я точно знаю, что нужно этому кейсу, я точно знаю, в чем он нуждается, но так уж получается, что я просто не работаю в данный момент над тем, в чем нуждается этот кейс. Я работал над этим в прошлом месяце. И я говорю: «Хорошо, так-то и так-то, так-то и так-то». И есть еще нюанс: люди иногда с невероятной уверенностью кидаются делать что-нибудь очень странное, потому что я их об этом попросил. Они считают, вероятно, что это осуществимо. А это не всегда так! Но они всегда делают это. Забавно, правда? Я сталкиваюсь с очень маленьким количеством «не могу».
Но тут у нас есть техники, которые, по сути, невероятно просты — вы просто еще не увидели этого. Вы еще не поняли этого, вот и все — настолько, насколько можете это понять. Многие из вас знают, что они, должно быть, довольно просты — но вы получили теорию, и пока не совсем ее переварили. Вокруг вас, как большие куски теста, лежит много информации, и вы еще не переместили ее справа налево и не сделали ее красной и синей. Вот и все.
И, возможно, вы сядете и посмотрите на кого-нибудь, кто… ваша первая мысль может быть такой: «Интересно, почему он доверяет мне?!» Или когда вы лежите на кушетке, то думаете: «Я очень хорошо знаю, что он сидел рядом со мной и что он знает об этом не больше, чем я сам!»
Если вы хотите подурачиться с этой информацией, это ваше дело. Это ваше дело, что вы будете со всем этим делать… помимо одитинга. Это ваше дело, что вы можете сделать с этим, помимо одитинга, я оставляю это на ваше воображение. Но на месте любого одитора, присутствующего здесь, я бы не стал делать это с каждым кейсом, который находится здесь. Я бы не стал, правда. И не потому, что вы имеете дело с какими-то драгоценными кейсами или что эти кейсы нельзя будет разрешить каким-то образом, если вы приведете их в паршивое состояние. Дело в том, что результаты, которые вы получаете, недостаточно хороши для вас. Если ваш преклир — студент этого класса, то он уже отчасти представляет, что должно произойти; он знает, что это более или менее сработает; он пока не понял, как именно это сработает, потому что интеллектуальное… потому что вы еще не приступили к действию. Вы одитируете человека, который более или менее знает, чего ожидать и как все будет происходить. Он может обнаружить… вы можете обнаружить, что у него имеются какие-то характерные особенности, например, он понимает, что должен относиться ко всему этому серьезно, чтобы это ему помогло. Разумеется, нет более надежного способа развернуть вектор в противоположную сторону. И тем не менее, он все же может относиться ко всему этому серьезно, и это все равно будет работать! Не сомневайтесь.
Что я сделал бы на вашем месте… вот вам совет: используйте 5-й выпуск Стандартной процедуры действия: используйте шаг I («Прямая экстеризация»), шаг II («Экстеризация с помощью лучей»), III («Простирание»), IV («Уравновешивание потоков»), V («Управление белыми и черными пятнами»). Я бы провел проверку с помощью этих шагов, и я бы проверил преклира на предмет автоматизма его макетов. Поскольку время от времени вы будете обнаруживать, что рядом с вами ходят люди, которых так ужасно трясет по поводу чего-то постоянного, что они испытывают ужасный шок, когда выясняется, что они не могут создать макет простого черного пятнышка, хотя могут заставить целую армию маршировать по дороге стройными колоннами.
Но это потому, что человек сам должен создать эти белые и черные пятнышки, а не какой-то контур или что-либо еще — именно сам человек. Только он сможет создать его. Нет никаких морских пехотинцев, которых можно вызвать из ‘надцатого года и которые внезапно объявятся в виде автоматических кнопок, давным-давно установленных самим преклиром, и, используя опыт, сделают все это. Нет. Просто черное пятнышко. Вот и все. И кнопки не смогут включить и выключить его. Они будут вибрировать, жужжать, дзинь, бах! Они не подскажут вам двигаться, когда будет подходящее время. Самый высокий уровень точности, какой только возможен, — это черное пятнышко. Вы могли бы подумать, что это белое пятнышко, но белое пятнышко — это так, ерунда. Белое пятнышко — это известная область. А черное пятнышко, возможно, что-то содержит в себе, а возможно, и нет. Это неведомое, которое, возможно, что-то содержит в себе, а возможно, и нет. В нем нет света, так что вы не можете определить. Если человек может управлять черным пятнышком, он может управлять чем угодно.
Если бы вы могли полностью управлять черным пятнышком и заставить его расшириться — в трех измерениях — и превратиться в сферу, и растечься по всему вашему телу, а затем сжаться в маленький черный бильярдный шарик на макушке вашей головы, а затем переместиться вперед и, не изменяясь, оставаться впереди; а затем постепенно и спокойно, без малейшего усилия, заставить его развернуться в полную сферу и снова покрыть собой все ваше тело, а затем подняться наверх и уйти назад, — вы в полном порядке! Это проще пареной репы.
И я бы просто взял эти техники в том виде, в каком я их дал, и в каком вы можете их найти в этих откопированных материалах и в ваших собственных записях — в них нет никакой неупорядоченности. Это именно то, что вы должны делать. И, возможно, вы обнаружите, что можете адаптировать методики так, чтобы пару шагов можно было выполнить в обратном порядке. Если вы решите, что так надо — что ж, все в порядке. Но я бы не слишком усердствовал с этим здесь, в этом классе.
Во-первых, человек будет расстроен, если вы сделаете что-то неправильно, а он будет знать, что вам положено делать, и в этом единственная опасность. А самая большая опасность, связанная с проведением одитинга одитору, состоит в том, что если парень совершенно ничего не понимает в техниках, которые использует, то первым, кто это поймет, будет этот самый одитор. Нет никакой опасности в проведении одитинга одитору, если этот одитинг проводит человек, который знает свое дело. На самом деле для одиторов и преклиров не существует такой вещи, как авторитет, не основанный на данных. А причина, по которой кажется, что одитинг так хорошо работает на людях с улицы, заключается в том, что эти люди с улицы просто ходят себе туда-сюда… и когда вы применяете к ним что-то из своего арсенала, это похоже на стрельбу по кроликам из шестнадцатидюймового орудия. Для одитора это тоже верно, но одитор знает ритуал. Он думает, что вы должны следовать этому ритуалу, и будет очень критичен, если вы не будете ему следовать. Он знает, как именно его должны положить к алтарю и расчленить на части.
Так что я, будь я студентом этого класса, очень и очень тщательно постарался бы изучить 5-й выпуск «Стандартной процедуры действия» и рассматривал бы ее в качестве стандарта того одитинга, который собираюсь получать. И хотя я мог бы через каждые два-три дня посылать вам телеграммы, в которых говорилось бы: «У меня есть совершенно новая техника. Я только что выпустил 10-й выпуск Стандартной процедуры действия», — все равно продолжайте использовать 5-й выпуск, хорошо?
И причина, по которой вам следует делать это, состоит в том, что вы знаете 5-й выпуск. Иногда… иногда бывает так, что человек получает целый дворец, великолепный дворец, весь выстланный золотом и все такое, и кто-то дарит ему этот дворец. И он идет туда и смотрит на этот великолепный дворец и так далее, а сам он живет в какой-то избе в углу поместья. И он идет туда, смотрит на этот дворец, и говорит: «Ух ты, замечательный дворец», — а потом возвращается в свой маленький домик.
Почему? Да потому что это его домик. Это его безделушки стоят там на каминной полке, и он знает, на сколько сантиметров вправо нужно протянуть руку, чтобы взять трубку или табакерку или что-то, что ему захочется взять. Он знает, как… он знает, что кран на кухне протекает, и что его нужно завернуть посильнее. В этом доме он разобрался и знает, как нужно обращаться со всем этим. Его дом — не какое-то новое и странное место для него.
Вот почему люди продолжают держаться за Книгу Один, господи помилуй. Люди, обучившиеся в Элизабет в 1950 году, по-прежнему одитируют по Книге Один. И по Книге Один они получают лучшие результаты, и дело доходит до того, что они применяют материал «наизусть», не задумываясь.
Нет никакой замены знательности. А из чего состоит знательность? Что ж, когда речь идет о применении, она выдается пространством и энергией. И бог ты мой, вы…
конечно же, этот тип знания превзойти невозможно. Вы знакомы с пространством, энергией и предметами, заполняющими это пространство, иными словами, вы знаете комнату для одитинга и преклира, и вы знаете, как тело будет двигаться и дергаться, если вы скажете то-то и то-то. И этого вы и ожидаете. И вот так накатывается эта тихая, милая, спокойная колея.
Что ж, для того чтобы изменяться быстро, вы должны быть в очень хорошей форме. Но давайте немедленно избавимся от вопросительного знака, который будет в голове у любого преклира, присутствующего здесь, — для этого мы скажем, что не согласны получать одитинг иначе, чем по 5-му выпуску Стандартной процедуры действия. Давайте просто примем это за правило. И это подразумевает согласие с тем, что мы не будем выпускать ничего другого на этот счет, и давайте просто методично двигаться вперед.
У нас есть определенная программа курса, которая была спланирована, и все это замечательно, но присутствующие здесь — не честная добыча
С помощью этих техник можно улучшить состояние практически любого человека, так зачем же просто пробовать их на тех, кто не получит от них пользы? Почему бы нам слегка не рассредоточиться? Возможно, у вас есть какая-то информация или рекомендации противоположного характера. Я чувствую эту маленькую волну протеста —
«О, нет», — которая откатывается обратно ко мне. Нет, это не важно. На самом деле, что бы вы ни делали — это не важно, важно лишь привести свои кейсы в самое наилучшее состояние, какое только возможно, и как можно скорее, и полностью разделаться с шагом I, включая все упражнения по поднятию. Просто разделаться со всем этим, вот и все!
А затем, если вы захотите узнать, как выглядят факсимиле, посмотрите на некоторые из них. Возьмите их и рассортируйте по старшинству как карты в двух колодах. Если вы хотите знать, на что похожи локи, раздайте парочку. Или выйдите на улицу и ткните кому-нибудь одно в лицо, и посмотрите, как он будет реагировать. А потом скажите: «Ну надо же. Оно заставляет его кашлять». И если вы будете действовать в таком духе, вы сможете проводить исследования не на кушетке, а совершенно иначе.
Эта программа была составлена в расчете на более долгий курс. И она составлена с надеждой на то, что вы не будете использовать сокурсников для завершения этих экспериментов. Дело обстоит таким образом, что им нужны ваши умения, а вам, вашему собственному кейсу, нужны навыки ваших сокурсников. Немедленно, как можно скорее. Днем и ночью. А МЭСТ-вселенная полыхает огнем. Нет никаких причин ничего не делать с кейсом.
Суть любого одитинга заключается в том, чтобы научиться справляться с чем-то. И если вы можете справиться с чем-то, то вы можете справиться с чем-то еще. Есть более трудная постепенная шкала, которой следуют такие люди, как я. Я не придерживаюсь постепенной шкалы так тщательно, как вам могло бы показаться. Если мне что-то не удается, я беру вдвое больше. Вы говорите: «Действуя так, можно ударить лицом в грязь». Совершенно верно! Но когда вы добиваетесь побед, вы знаете, что преодолели что-то. Вы не ждали, пока к вам подкрадется осознание.
Вы обнаружили, что не можете водить какой-то определенный автомобиль, потому что у него очень, очень плохой шкворень. И переднее колесо время от времени — кррфлаппитифлап, и всякий раз, когда вы поворачивали, это чертово колесо начинало свое «флаппити-флап», и вы чертовски хорошо понимали, что оно должно работать не так. Поэтому вы достали другой шкворень, как следует по нему дали, погнули и поставили на место, а затем стали ездить на этой машине. И после этого было не важно, что выкинет этот автомобиль. Когда вы поворачиваете, и колесо начинает свое «флаппити-флоппити-флу», вы просто продолжаете поворачивать, с полной уверенностью, что если передняя часть машины отвалится, то вы, вероятно, уж как-нибудь сможете подобрать ее. Подобрать ее и тащить одной рукой рядом с машиной.
Правильный способ сделать это заключается не в том, чтобы вернуться в гараж и отдать шкворень в ремонт, ведь эта вещь — это просто МЭСТ-вселенная. А задача МЭСТ-вселенной такова: «Потерпи поражение, парень. И тогда мы станем большим МЭСТ».
«Если ты не потерпишь поражение, я не буду существовать, — говорит МЭСТ-вселенная, — так что лучше тебе потерпеть поражение».
И единственный способ одурачить ее состоит в том, чтобы посмотреть на это и сказать: «Это просто МЭСТ. Ну и ладно». Значит, ваш кейс — это не что-то серьезное. Все, что связано с вашей группой, однако, может быть серьезным делом.
Я полагаю, что никто не думал о такой вот вещи, просто потому, что она находится далеко за пределами воображения. Невероятное и фантастическое — это лучшие гарантии безопасности, какие только мы можем иметь, потому что никто на самом деле не будет вмешиваться в вашу деятельность.
Как бы вам понравилась такая мера предосторожности: написать на листке бумаги три цифры и заставить вашего преклира как следует запомнить их, чтобы этого преклира можно было бы идентифицировать, а затем забросить этот листок в верхний ящик своего стола? Как бы вам это понравилось? Вы бы подумали, что это чрезмерная осторожность, не так ли? Что ж, знаете… в среднем, я бы сказал, по меньшей мере раз в пять лет, если не пять и не десять, если не пятьсот раз, вы будете чертовски сожалеть, что не сделали этого. Именно так!
Кто даст гарантию? Тэтан привык общаться с телом, так? И какой-то новый тэтан, который вдруг хватает себе тело, или что-то в этом роде, которое было покинуто и брошено, может заставить его проявлять эмоции, не так ли? Но этот парень будет выглядеть как ваш друг. Впечатляюще, да? Задумайтесь об этом на минутку.
Человек может сказать: «Я Джон Джонс», потому что повсюду записано это имя — Джон Джонс. Да, конечно, конечно, это очень просто. Но все же он может сказать: «Моим одитором был такой-то и такой-то, потому что его изображение записано прямо на спайках… Должно быть, на спайках. ГС знает что-то об этом, есть своего рода туманные воспоминания, и я могу покопаться в этих туманных воспоминаниях, повыкапывать там достаточное количество данных и узнать самые разные вещи обо всем этом».
Идентификация. Кто собирается идентифицировать вас как тэтана? Куда вы пойдете, если что-то с вами случится? Что если вы шагаете по улице и начинаете переходить ее, переходите ее наполовину, и ваше тело находится посреди проезжей части, и тут появляется пожарная машина, а вы даже и не замечаете ее — вы очень далеко — и внезапно, хрясь, — и у вас больше нет тела? При желании вы могли бы отправиться в больницу, взять какого-нибудь ребенка, который все равно собирается умереть, хотя он отнюдь не в плохом состоянии; в этом ребенке находится другой тэтан, который пребывает в каком-то глупом умонастроении, и вы могли бы сказать ему: «А, возвращайся на Марс, еще один имплант тебе не повредит». А потом вы идете, приходите в Фонд и говорите… что же вы скажете? «Можно войти?»
Очевидно, что вы — Джонни Джонс, это чертовски очевидно — только на самом деле вы Мэри Стивенс. И вам нужно найти кого-нибудь, кто отвечает за такие вещи, и сказать ему: «Я — 3-1-1, 3-1-1, 3-1-1. И лучше побыстрей верните мне мой офис и мои вещи, и давайте выясним, можем ли мы получить страховку за то тело!» Вы думаете, я шучу. Это очень впечатляюще… очень впечатляюще. Возможно, в данный момент это немного превосходит уровень вашего опыта. Мы действительно поднимаемся в высокие сферы.
Таким образом, есть много того, что вы можете делать помимо одитинга. Есть много того, чем вы можете заинтересоваться. И если вы достаточно много будете любопытствовать, играться и валять дурака, если допустите, чтобы ваш кейс толкали то туда, то сюда, если не будете настаивать на применении к нему Стандартной процедуры действия, и будете взаимно избегать каких-то тем и играть в ладушки вместо урегулирования кейса, и не будете следовать этой программе, то вы можете выбросить на ветер огромное количество времени! Вы можете замечательно и интересно провести время, и в конце концов окажется, что вам вовсе не нужно было ничего этого делать! Чертовски неприятно, не так ли?
Трудна ли Стандартная рабочая процедура, выпуск 5? Нет. Мне было очень трудно рассказывать вам о ней в течение столь долгого времени. Вы думаете, что тут есть очень много данных. Что ж, так оно и есть. Тут есть огромное количество общения, направляемого с восьмидесяти различных направлений. Но суть в том, что когда все это наконец станет вашим, оно как бы сделает «бабах»! И вы скажете: «Ну, просто невозможно, чтобы я столько времени думал над этим. Это просто невозможно. Вот же оно». Ведь это так просто. И, разумеется, вы подходите к кому-то и говорите… Что ж, вы пересекли пропасть. В этот момент свершилось это магическое, мистическое действие, понимаете? Просто вы из состояния придурка перешли в состояние «я знаю».
И вы идете и говорите владельцу продуктового магазина… вы говорите ему: «Вы знаете, есть такая штука, Саентология, и это просто… на самом деле это просто…», — и излагаете ему свое понимание Саентологии.
И он говорит: «Че?»
И вы говорите: «Ну, вот, вот, смотри: есть пространство, есть энергия, есть обладательность», — и так далее, и так далее. «И я хочу объяснить тебе, почему у тебя совсем нет времени, чтобы делать все это».
А он ответит: «О чем вы говорите, мистер?»
Да, это так. «О чем вы говорите?» Это не вписывается в его опыт.
Вы можете подойти к кому-нибудь и начать объяснять ему все это, и он будет смотреть на вас с таким умным видом. Боже, он просто смотрит на вас с таким умным видом, и продолжает, и продолжает смотреть. И вы в конце концов обнаруживаете — его зацепило в момент, когда вы сказали, что, когда вы были маленьким, время длилось не так долго, как сейчас. И этот человек в конце концов согласился с этим. И он согласился с этим потому, что внезапно вспомнил, как надолго ему хватало порции мороженого в детстве, или что-то в этом роде. И он понял весь этот предмет. И он идет к кому-то и объясняет ему все это и говорит: «Вы знаете, в детстве порции мороженого хватало на более долгое время, чем сейчас».
А тот человек отвечает: «Что, правда? Очень интересно», — и возвращается к своей работе.
Вот так знание сходит на нет. Но вам вовсе не обязательно идти таким путем, трудным путем.
Ваш собственный кейс очень важен. Он важен для этой группы, он важен для Саентологии в целом, и он так же важен для вашего собственного душевного спокойствия. Потому что до тех пор, пока вы тычетесь туда-сюда, не имея реальности относительно действительности, с вами можно делать то, се, пятое-десятое.
Я узнал кое-что, действительно узнал на основании собственного опыта, впервые за долгое время… это было на днях. Здесь кое-что произошло. Я просто осознал это. Я был очень занят. Я был очень занят. Я неплохо проводил время, занимаясь множеством вещей, я очень упорно работал. Я проводил время не настолько хорошо, как мог бы, занимаясь множеством вещей, но внезапно я кое-что осознал. Я осознал, что было бы очень плохо, если бы мне пришлось внезапно отдать концы, но на самом деле ничего по-настоящему не изменилось бы. И не… то есть… это не было бы решением побездельничать, это было бы решение, которое никоим образом не воспрепятствовало бы всей этой деятельности. Было бы очень легко начать двигаться дальше и возобновить работу каким-то другим образом. И я… знаете что? Я никогда не осознавал этого раньше.
Вы знаете, я говорю о том, чтобы по-настоящему знать. Я действовал, располагая знанием. И именно здесь вы действительно знаете. И внезапно мне пришла эта мысль, и я полностью осознал это, и вместе с этим пришло еще одно осознание: мне невозможно причинить никакого вреда! Это поразительно, правда? И вы смотрите на эти огромные, плотные грузовики, и вы смотрите на эти большие плотные стены и тому подобное. И вы думаете: «Бог ты мой, все это, несомненно, приукрашено. Выглядит практически — бамс!
–реально!». Но это не реально.
Вот что произошло. Я работал долго, работал очень напряженно. И на самом деле в тех обстоятельствах, в которых я иногда работал… поверьте мне, это было трудно. Поскольку я считал, что тоже должен думать, что это трудно.
Было проделано немногим более восьмидесяти тысяч часов работы, и есть много вещей, которые мне бы хотелось проделать много раз. Но я никогда не брался делать оценки… это что-то вроде того, как если бы вы зашли в туннель с одной стороны и внезапно вышли с другой. Я имею в виду, что вы можете идти по этому туннелю так долго, что даже не будете знать, что вы в туннеле. И вы говорите: «Ну, несомненно, в этом туннеле красиво. Да, несомненно, в этом туннеле красиво. Несомненно, здесь красиво. Тут, несомненно, красиво. Да, несомненно, в этом огромном туннеле красиво. Да, туннель — это название вселенной. Вот что вы называете туннелем. И это одна из обширнейших составляющих, и это… о, я не знаю, два туннеля вместе составляют бесконечность. Это правда, такова ширина туннеля. Она… ну, может быть, туннель простирается до бесконечности. Да. И в этом туннеле есть огни, и солнца, и звезды», — вы продолжаете и продолжаете говорить что-то об этом. И что же представляет собой этот туннель? Ваша оценка в отношении этого туннеля полностью изменилась — он заставил вас сделать это.
А затем в один прекрасный день вы стоите снаружи чего-то, и это что-то не имеет никакого отношения к туннелю. И вы говорите: «Боже правый! Да как же я?.. Что это все такое вот тут снаружи? Это пространство! Подумать только! Да ведь это никак не мо…» Понимаете, это вы просто внезапно вспоминаете, что было время, когда вы не были в туннеле. И было время, когда я не работал над Дианетикой и Саентологией. Это факт, было такое время.
Или вот вам другое сравнение: переход через пропасть. Что ж, вам стоит проявить сообразительность, вот и все, что я вам скажу. Для того чтобы чему-то научиться, незачем валять дурака с собственным кейсом. Тьфу! Научитесь этому на кейсе другого человека. Стандартная процедура действия, выпуск 5, взломает ваш кейс. Я знаю это. Пора бы и вам это понять. Поскольку, вы уж поверьте мне, самый лучший известный мне способ познать этот предмет состоит в том, чтобы выяснить, что он дает результаты на вас. Это самый лучший способ.
И забавно, что мы уварили все это примерно до пяти техник. Пять основных техник. Забавно, да? Для тех, кто находится в очень, очень плохом состоянии, у нас есть определенная техника. Но мы, по сути, используем одни и те же техники, они все опираются на одну и ту же основу. На самом деле существует лишь пять техник, где-то около того. Это фантастика!
У нас есть только один ключевой процесс, и он состоит в том, что мы управляем пространством и энергией. А как мы делаем это? Мы управляем пространством и энергией посредством макетирования. А затем мы получаем подлинное пространство, а потом в один прекрасный день мы будем иметь дело с настоящей энергией. Мы говорим:
«Вы знаете, черт побери, самое забавное — это то, что всякий раз, когда я создаю определенное пространство, макеты в этом пространстве — просто чудо как хороши! Надо же! Посмотрите на этот макет! Вы знаете, это очень забавно, вот этот макет», — и так далее. Вы обнаружите, что, когда вы можете создавать пространство, макеты появляются и исчезают очень быстро — бац, и все. Проще простого. Ценность МЭСТ начинает снижаться, но ценность неупорядоченности такова, что вы будете и дальше околачиваться поблизости.
Ваш собственный кейс очень важен для вас, если говорить о познании Саентологии. Сейчас я могу говорить и говорить с вами, рассказывать и рассказывать, убеждать вас и говорить: «Да, она работает на вас, и это происходит так, вот так и вот эдак». От этого не будет никакого толку.
Внезапное изменение в вашем кейсе, внезапная перемена сделают для вас больше, чем любое количество обучения. Когда вы будете повторно прослушивать эти лекции, вы должны будете также проводить много одитинга. Какого одитинга? Вы будете повторять эти записи, сделанные в классе? Нет, вы идете… вы посылаете… «Вестерн Юнион» пришлет вам посыльного, если вы захотите сделать это. Вы действуете иначе. Прослушивая повторно эти записи, вы должны будете одновременно с этим привести свой кейс в хорошую форму, вот что вы должны будете сделать. Вы действительно приводите его в форму. И, разумеется, это ваша ответственность, а не вашего одитора. Вы в ответственности за то, чтобы его кейс был в хорошей форме, и каждый член этой группы отвечает за то, чтобы группа была в хорошей форме. И когда это будет достигнуто, вы уже не будете нуждаться в том, чтобы вас кто-то каким-то образом поддерживал или чтобы кто-то дополнительно рассказывал вам что-то обо всем этом. Вы будете знать.
Наилучший известный мне способ знать состоит в том, чтобы подняться по таблице отношений до уровня «Я знаю». И я предлагаю вам взобраться по этой лестнице с максимально возможной скоростью, не с помощью эзотерики или эстетики или чего-то в этом роде, а просто путем точного применения того, что у нас тут имеется, — 5-го выпуска Стандартной процедуры действия. Не скупясь, применяйте ее к преклиру и обеспечьте, чтобы ее применяли к вам. Я не хочу, чтобы кто-то в этом классе (если уж я об этом подумал) ходил и говорил: «Я помогал всем и поэтому я не получил…» Это МЭСТ-вселенная. Тьфу! Нехорошо.
Мне незачем пытаться акцентировать важность всего этого, поскольку самое лучшее место для знания — это уровень «Я знаю» таблицы отношений. А самый лучший способ подняться на этот уровень состоит в том, чтобы использовать Стандартную процедуру действия, выпуск 5. И когда вы будете использовать 5-й выпуск Стандартной процедуры действия, то обязательно убедитесь в том, что вы поднялись на этот уровень. Я имею в виду, что это вот настолько просто. И я дал вам все знания до последней крохи.
Выше определенного уровня кейс одитора не требуется постоянно подлатывать. Одитор будет поддерживать его в порядке. Но ниже этого уровня кейс одитора требует постоянного внимания, так что лучше подняться выше этого уровня. Это уровень стабильности… уровень терпимости.
Именно на уровне терпимости он находится в состоянии, когда может начать действовать или не иметь необходимости начинать, по желанию. И, следовательно, это не означает, что вы зависите от экономических или каких-то иных обстоятельств, существующих в МЭСТ-вселенной. Вы не зависите от них — ни в коей мере. И чем скорее вы это поймете, тем сильнее и счастливее будете и вы, и эта группа.
Настоятельно рекомендую вам применять это, не скупясь.