По мере того как мы будем рассматривать эти Аксиомы, вы, весьма вероятно, будете время от времени встречать материал, который вам не вполне ясен. Если вы просмотрите все это, когда вернетесь домой, и начнете наблюдать за преклирами, которые получают «Процессинг усилия», то, если вы относитесь к тем, кто хоть немного думает, вы (бедолаги) обнаружите остальной материал, который вам будет не вполне понятен, поскольку я даже не буду пытаться изложить все это, ведь все это начинается в нуле и заканчивается в нуле.
Существует математический принцип, известный как «возвращение к нулю». У нас есть ноль. Очевидно, что это «ничто», и вот мы все берем и берем что-то из этого «ничто». И мы обнаруживаем, что этот ноль на самом деле является бесконечностью. Это достаточно общепризнанный принцип. И это именно то, что мы делаем с тэтой.
Интересно, что парень по имени Дирак когда-то спостулировал, что в пространстве есть дыры. Парень, ученый-атомщик, не так давно начал стрелять альфа-частицами туда-сюда, и это было странно, но он обнаружил, что получает два электрона, тогда как должен был получать только один. Иначе говоря, он создавал лишний электрон всякий раз, когда выполнял свой опыт. И вот он изучал, изучал и изучал это, и в конце концов ему пришлось сделать вывод, что в пространстве существует дыра. Это было не так давно. Таким образом, закон сохранения энергии, судя по всему, был впервые нарушен.
Тэту можно уподобить «дыре в пространстве». Тэта — это просто математический символ. Мы вернулись к этой дыре в пространстве. Мы знаем, что находится сразу же по другую сторону этой дыры, в какой-нибудь миллионной доле миллиметра по другую сторону этой дыры — мы знаем, что там находится и глядит в эту вселенную. Это то, где находимся мы.
На самом деле я могу подвести преклира к этой дыре без особых трудностей; а вот пропихнуть его через нее — это уже другое дело. И я думаю, что когда-нибудь какого-нибудь бедолагу пропихнут через эту дыру, и он, вероятно, исчезнет. Ничего страшного, это все во имя науки.
Как ни странно, у тэты нет, во-первых, массы, во-вторых, длины волны, в-третьих, размера. Так что это, очевидно, ноль; вот только это не ноль, поскольку, когда мы имеем дело с тэтой, она постоянно выдает ответы. Следовательно, очевидно, что это не ноль.
Однако просто рассмотрите вот что; возвратитесь назад по траку времени в свое детство и сломайте какую-нибудь игрушку… сделайте это в тэте. Возвратитесь назад и сломайте игрушку… затем вернитесь в настоящее время и найдите, где эта игрушка была спрятана на память, и продемонстрируйте мне, что теперь она сломана, и тогда я откажусь от постулата о том, что у тэты нет длины волны.Однажды вечером мы провели такой вот эксперимент: вот здесь у нас кусочек мела. Сейчас я положу этот кусочек мела… я положу этот кусочек мела вот сюда, на микрофон, и я хочу, чтобы вы все очень внимательно на него посмотрели. А теперь (хрусть) я хочу, чтобы вы закрыли глаза и очень внимательно на него посмотрели. Вы сделали этот кусочек мела снова целым, не так ли? И тем не менее вот он — сломанный.
Тэта не перемещается во времени физической вселенной как таковом. Воспоминания не хранятся в виде электрических зарядов, имеющих длину волны. Они не хранятся в таком виде. Это невозможно.
Вот очень забавный момент: вот какой-то парень, у него все в порядке, его тело нисколько не деформировано. И вдруг однажды в его жизни происходит какое-то печальное событие… о, его теща рассердилась на него или произошло что-то еще… и это включило инграмму — бум, и после этого он ходит вот так. Он приходит к одитору; одитор стирает этот заряд, и затем стирает инграмму, и у парня снова все в порядке. Это странно, не так ли? Это очень и очень странно. Все эти годы он носил в себе, так сказать, потенциал этого заряда, и этот заряд не включался.
В таком заряде содержится колоссальное количество энергии. Она не хранится ни в каких клетках. Не существует конденсатора или какого-нибудь другого электрического устройства, которое могло бы хранить так много энергии; не может существовать даже катализатора, который бы воздействовал на факсимиле, находящееся на траке времени, и превращал его в столь большое количество энергии.
Вы можете увидеть, как у человека… как человек проходит инцидент, в котором ему протыкают руку иглой, и вы увидите, как вдавливается его плоть. У него нет мышц, которые могли бы заставить плоть вдавиться, однако она вдавливается.
Недавно я обнаружил, как можно включить тэта-факсимиле, то есть запись в памяти, на полную мощность. Я сломал зуб. На следующий день кто-то спросил меня, не против ли я показать этот зуб. Сожалею, но я не могу этого сделать, поскольку зуб сломался так сильно, что его пришлось удалить. От него ничего не осталось… второй коренной зуб. Очень странно, что он треснул сбоку, очень своеобразно. Вокруг этого места нет никаких клеток, из-за которых он мог бы треснуть. Он не мог треснуть изнутри из-за какой-нибудь странной конвульсии внутри него самого. Здесь мы имеем дело с тэта-факсимиле.
Эти и различные другие данные подводят нас к пониманию того, что, когда мы перемещаемся назад в тэте, мы не перемещаемся назад в МЭСТ. Вы можете прийти к выводу, что у тела есть определенные клетки, эти клетки появляются при зачатии и тем или иным образом сохраняют в себе эти воспоминания в виде некоего сохраняющегося на долгое время следа; вы можете придумать много подобной ерунды. Забавно здесь то, что примерно каждые семь лет клетки тела полностью обновляются и в нем не остается ни одной старой клетки. Примерно раз в семь лет каждой клетке в теле приходит конец; за этот период времени они все сменяются. Большая часть клеток тела сменяется в течение нескольких месяцев.
Следовательно, эти записи в памяти не передаются от одной клетки другой. Они могли бы передаваться. Они могли бы передаваться, но они не сохраняются в виде электрической энергии. Вы начинаете изучать это каким угодно способом и обнаруживаете, что в физической вселенной не существует такой энергии — по крайней мере известной нам, — которая была бы достаточно мала, чтобы с ее помощью можно было хранить записи памяти.
Как ни странно, это открытие было сделано в 1932 году, когда я изучал атомную и молекулярную физику в Университете Джорджа Вашингтона. Я очень тщательно изучил этот вопрос. Для этого не существует достаточно малых длин волн. Ученые-физики знают это. А ребята, которые валяют дурака в медицине, не знают этого, потому что не знают законов энергии. В результате они спостулировали в качестве самых лучших постулатов, которые они могут предложить… один парень в Вене заявил, что воспоминания хранятся в продырявленных молекулах протеина. Как мило! Десять дырок в одной молекуле… он не объясняет, откуда в них берутся дырки… и где-то около сотни воспоминаний на дырку. И затем вы вычисляете, что количество нейронов в теле выражается числом десять в двадцать первой степени двоичных цифр, вычисляете, сколько в них молекул и сколько воспоминаний в них может разместиться, и вы обнаруживаете, что в соответствии с этой невероятной теорией в человеческом теле могут уместиться восприятия, накопленные не более, чем за три месяца, да и то если принимать во внимание лишь самые большие… лишь основные вещи, воспринимаемые человеком. Удивительно!
Теория дырявых молекул протеина замечательна вот с какой точки зрения: вы не можете увидеть молекулу при помощи какой бы то ни было энергии — сегодня. С помощью электронного микроскопа вы можете получить смутное представление о местонахождении молекулы, вот, пожалуй, и все. Вы не можете увидеть молекулы. Химики нарисовали превосходные картинки молекул, но они не могут увидеть сами молекулы. Они маленькие, они очень маленькие. Крошечные. Длины волн света, длины волн электричества, длины радиоволн, любая часть спектра… волны ультразвука, волны черного диапазона, какие угодно волны, вверху и внизу спектра, — все они слишком, слишком грубые, чтобы на их основе мог быть создан записывающий механизм, подобный тому, который известен нам в физической вселенной.
Все это потрясающие данные. Все это известно физикам, и, когда вы начинаете рассматривать тэту, вы сразу же обнаруживаете, что тэте приходится трудно, когда она постоянно перемещается вместе с настоящим временем. И она постоянно перемещается с настоящим временем, и она постоянно находится лишь в настоящем времени, и к ней можно возвратиться только через настоящее время. Ваш преклир никуда не перемещается; он лежит на кушетке прямо перед вами. Кроме того, количество людей, с которыми, как обнаруживается, что-то происходило после смерти, неопровержимо доказывает, что мы имеем дело не с генетической линией. Что ж, мы не нуждаемся в этом доказательстве. Нам нужно лишь посмотреть на такое явление, как возвращение. Вы имеете дело с тем, что человек возвращается в прошлое при помощи своих воспоминаний.
Вы наблюдаете за преклиром, который лежит на кушетке и возвращается в прошлое при помощи своих воспоминаний, и вы видите, как у него, к примеру, вдруг вдавливается спина. Вы видите, как его всего скручивает, его корежит так и эдак, причем у него даже нет мышц, которые могли бы сделать такое. У него нет мышц, способных вызвать многие из тех проявлений, которые вы будете наблюдать.
Вы можете взять преклира и полностью рестимулировать у него какую-нибудь инграмму, и он будет сидеть, не касаясь пола ни руками, ни ногами, в позе, лишенной равновесия, которую он не смог бы сохранять, сколько бы вы его ни уговаривали. Это поразительно.
Существует большое количество экспериментальных данных такого рода. Вы можете исследовать их сколько угодно, но все они сводятся к одному факту (я не хочу это долго обсуждать; на самом деле я, пожалуй, об одном этом факте мог бы прочитать лекцию часов на двадцать): у тэты нет длины волны, присущей физической вселенной; в ней нет никакого времени; следовательно, у нее не может быть никакой длины волны. Длина волны — это мера движения в пространстве и времени. Таким образом, если у чего-то нет длины волны, оно не существует. Это говорит о том, что оно не существует. У этой штуки нет никакой массы, нет ничего из этого. И очень забавно, что чем больше мы имеем дело с этой штукой под названием «тэта», тем больше ответов мы получаем.
Таким образом, мы можем спостулировать, что имеем дело с определенным уровнем физической вселенной; ниже этого уровня — одно лишь движение. А выше этого уровня — лишь знак вопроса. И это, определенно, не является движением в физической вселенной, но, возможно, это является движением в своей собственной вселенной. Это нам неизвестно. Но это хороший, надежный, практичный метод рассмотрения чего-либо, который используют физики. Мы не можем опознать что-то; следовательно, давайте посмотрим, что мы можем вытащить из этой штуки, которую мы не можем опознать, и как мы можем это классифицировать в соответствии с тем, что нам известно. И, используя это, будем решать проблемы. Один из самых практичных подходов, разработанных в физике, сводится к этому принципу… возвратитесь к неизвестному, используйте то, что у вас есть.
Итак, здесь, в физической вселенной, судя по всему, присутствует большое количество явлений. Но они находятся не совсем в физической вселенной; хотя они и находятся в физической вселенной, поскольку здесь, в физической вселенной, есть живые организмы.
Я не могу сказать, в контакте с чем вы находитесь, но могу вас уверить, что вы находитесь в контакте с чем-то. Ваши тэта-факсимиле — это нечто невероятное. Они представляют собой факсимиле всего окружения, где все происходило. Они записаны с такой щедростью, какую только можно себе представить. В них записывается все. В этих факсимиле записывается около восьмидесяти восприятий. А когда они рестимулируются и начинают вновь воздействовать на человека, они, судя по всему, делают это на атомном и молекулярном уровнях. Они нарушают согласованность молекул и атомов, образующих структуру. Или же вносят в нее согласованность.
Эти факсимиле не являются, так сказать, такими же грубыми и большими, как суставы, как все тело, но они связаны со всеми частями тела. Однако они, судя по всему, не находятся ни внутри, ни снаружи тела. Они просто существуют. Где? Как? Сейчас мы не задаемся этими вопросами. Это второй уровень.
Итак, я объясню вам, куда мы движемся, когда рассматриваем Дианетику. Мы рассматриваем физические организмы в физической вселенной, подчиняющиеся определенному проявлению, о котором мы очень много знаем, и мы наблюдаем за этим проявлением, когда оно взаимодействует с движением и оказывает влияние на него. Так мы разрешили загадку человеческого поведения. Сейчас мы совершили полный круг, полный круг. Мы можем брать отсюда все, что угодно.
Так вот, я сообщаю вам это в качестве предисловия, и это действительно должно быть предисловием к разделу «Логики» этой книги. Дианетика, как и все новое, начала с метода мышления. Ее метод мышления представлен в виде постулатов. Здесь мы имеем дело с логическим постулатом номер один.
Так вот, с постулатами о логике, которые выдвигает та или иная наука, не спорят. Парень, который занимается данной наукой, говорит: «Мы рассуждаем об этом таким вот образом. Это, похоже, обоснованно. Используя данный метод мышления в этой сфере, мы можем обнаруживать различные явления, что позволяет лучше исследовать физическую вселенную».
Поэтому у нас есть эти Аксиомы. Нас не беспокоит, являются ли они истинными. Первое, что нам нужно знать в этих Аксиомах, — это определения и дефиниции. Не думаю, что кто-нибудь… возможно, кто-то это сделал; да, я уверен, что кто-то это сделал; но до этого, вероятно, не существовало определения слова «определение». Что понимается под «определением», что понимается под «дефиницией»?
В результате такой психиатр, как Крепелин, взял и систематизировал огромное множество всего того, что он называл безумием и проявлением безумия, и дал определения всем этим вещам, а когда он со всем этим закончил, он получил прекрасную классификацию, лишенную смысла.
Она лишена смысла потому, что не позволяет обнаружить Причину и Следствие.
Она не указывает средство исцеления. Это просто описание и не более того.
Следовательно, возникает вопрос: как нужно описывать что-либо? Безусловно, если мы исследуем какие-то явления, мы должны знать, как нужно описывать те или иные вещи, а значит, должно быть определение «определения». Что представляют собой определения? «Что мы примем в качестве подлинного определения?» — именно такой вопрос встает перед нами. И вот все способы, которые, как я думаю… возможно, существуют и другие… но это основные способы давать определения или, иначе говоря, дефиниции тем или иным вещам.
Первый способ — это описательная дефиниция: та, которая вносит ясность, описывая существующее состояние бытия при помощи характерных черт определяемого объекта. Мы говорим: «Стол: у него плоская крышка, он стоит на полу, у него четыре ножки».
Затем — различительная дефиниция: та, в которой рассматриваются отличия от других объектов. «Стол: у него четыре ножки и высокая крышка, в отличие от стула, у которого низкая крышка и четыре ножки. Он сделан из дерева, что означает, что он отличается от этого микрофона». Различительная дефиниция.
Ассоциативная дефиниция: та, в которой делаются утверждения о подобии чего-либо тому состоянию или объекту, дефиниция которого сейчас дается. «Стол: предмет мебели». Такая вот дефиниция стола.
И еще одна, динамическая дефиниция: та, в которой дается описание причины, а также возможного изменения состояния бытия в силу следующих факторов: существование, действие, или цель. «Стол: вы используете эту вещь, чтобы ставить на нее различные предметы. Она стоит на полу, и это предмет мебели. Иногда люди сидят на нем, но не всегда. Чтобы сделать его, нужно взять четыре ножки и положить сверху крышку. И вы разбираете его на части при помощи топора, если это необходимо». Это определение говорит вам, для чего предназначены столы, оно говорит вам, что вы делаете со столами.
Так вот, ценность представляют определения последнего типа. Ни одно определение, не включающее в себя в качестве своей неотъемлемой части причину, предназначение или решение, не стоит ломаного гроша. Любая наука, притворяющаяся наукой и использующая определения трех других типов, — это надувательство! Такая наука не знает. Она говорит: «Корь: лицо покрывается пятнами, температура повышается. Корь». «Шизофрения: бегает по коридорам и кричит».
Так вот, всецело осознавая неадекватность такого рода определений, кто-либо, побуждаемый этим осознанием, может предпринять в высшей степени авторитарную попытку использовать эти определения как свидетельство мудрости в той сфере, где ее нет. Вы берете латинские и греческие фразы, составляете из них нечто невразумительное, и присваиваете эти названия всевозможным вещам, предметам и так далее, и когда вы закончите, у вас будет нечто похожее на латинские песнопения, но это все равно будет не что иное, как описательная дефиниция, различительная дефиниция или ассоциативная дефиниция. Сколько бы слов и сколько бы сложностей вы ни запихнули в дефиницию, она не станет от этого динамической дефиницией.
Следовательно, подлинная наука включает в себя динамические дефиниции. Если вы пытаетесь дать чему-то определение… ведь люди могут использовать это, поскольку это система логики, подобная другим системам логики, предлагавшимся миру несколько раз; она существует сама по себе. Она относительно неважна; она зависит от многих других систем логики, которые существовали раньше, но она служит их разъяснением. Однако она уникальна, поскольку это систематизация того, как мы будем мыслить в данной области знаний.
Итак, если вы собираетесь дать описание чему-либо, знайте, что ваше описание будет неадекватным, если только вы не сообщите причину, цель и решение. В этом случае вы сможете общаться, и только в этом случае вы сможете общаться. Попытка общаться при помощи одних лишь восприятий не приводит к успеху. Таким образом, вы знаете, что у вас есть определение, если оно относится к последнему типу определений — является динамической дефиницией… причина, цель, решение. Если они присутствуют в определении, значит, вы о чем-то говорите; а иначе это просто слова.
Итак, Дианетику можно определить как систему взаимосвязанных Аксиом, которые позволяют разрешить проблемы, связанные с человеческим поведением и психосоматическими заболеваниями. Она говорит, что она делает. Она говорит, что она представляет собой. Это система Аксиом (нечто целое), которая делает что-то конкретное, которая разрешает что-то конкретное; следовательно, это и есть дефиниция Дианетики.
Возможно, вы очень часто пытались дать кому-нибудь дефиницию Дианетики и при этом давали ему ее описательную дефиницию. Всегда давайте людям дефиницию действия. Человек спрашивает:
Вы получаете такую вот реакцию. Вы побудили человека к общению. Каким образом? Вы сказали, для чего предназначена Дианетика и что она делает. Вы не сказали: «Это некая система, подобная психологии», поскольку в этом случае человеку пришлось бы понять, что такое психология, чтобы понять, что такое Дианетика. Никто не понимает, что такое психология, так что ваше дело дрянь. Что ж, мы двигаемся дальше.
Любая система мышления должна включать в себя определенную систему логики. Даже если какая-то система мышления не описывает свою систему логики, в ней все равно присутствует определенная система логики. До настоящего времени в каком-нибудь учебнике по физике для инженеров должно было бы содержаться следующее утверждение: «Этот учебник основан на трехзначной логике». Это должно было бы быть в начале учебника, чтобы он был действительно точным. «Да», «может быть» и «нет» — это трехзначная логика; это в общем-то то, на чем основана инженерная логика. И я говорю это не потому, что это менее эффективно или более эффективно, а потому, что если бы вы спросили инженеров относительно недавно:
«Какую логику вы используете?» — они ответили бы: «Трехзначную логику». И вы спросили бы: «А что это такое?» И они ответили бы: «Ну, знаете, это похоже на булеву алгебру. Именно так работает мозг… булева алгебра». Они разобрались со всем этим.
Так вот, в Дианетике мы вводим понятие «логики бесконечных величин». Вы все, вероятно, видели это. Это было в «Заметках и лекциях». Я очень бегло рассмотрю это понятие, сделаю для вас небольшой обзор.
Вот здесь у нас правота. А вот здесь у нас неправота. Кроме того, здесь у нас бесконечность, и здесь у нас бесконечность, здесь у нас погибнуть, здесь — выживать, а здесь — может быть.
В Дианетике мы не сводим дело к тому, что что-то является правильным или неправильным. Вопрос в том, является ли это более правильным или более неправильным, чем что-то еще. Все величины в логике рассматриваются относительно чего-либо. Каждое данное должно оцениваться при помощи другого данного. Итак, разум думает более или менее следующим образом. Он получает какой-то вопрос, затем он сопоставляет его с материальной вселенной и говорит: «Что ж, этот ответ на две единицы неправильный». Затем он берет другое данное, которое на пять единиц правильно; затем он берет другое данное, которое на шесть единиц… которое делает это решение на шесть единиц неправильным; итак, вы переходите вот сюда, человек… разум суммирует это и говорит: «Смотри-ка, это довольно-таки неправильно; мы не будем этого делать». И таким вот образом оцениваются все данные, поступающие в компьютер.
Это и есть мышление. Все это осуществляется за счет того, что тэта-факсимиле данных вводятся в физическую вселенную. В физической вселенной тэта-факсимиле данных сопоставляются, объединяются в новые комбинации и так далее, и мы получаем решения, которые являются более правильными или более неправильными.
При помощи гегелевской грамматики нам действительно было навязано кое-что, содержащее абсолюты. Слово «верно», слово «точно», слово «правильно», слово «неправильно» — все они там есть, и они оказали влияние на нашу старую добрую аристотелеву логику, против которой наш старый друг Коржибский (да упокоит Бог его прах) так яростно выступал, но которую заменил слишком малым.
Так вот, старина Коржибский предоставил данные, и эти данные легли в основу Аксиом логики этого типа. Если говорить о том, как общая семантика связана с Дианетикой, то общая семантика стоит бледной тенью у истоков Аксиом, относящихся к логике, но не к мышлению; она не распространяется на мышление. Однако она очень ценна.
Но не позволяйте никому говорить вам, что между общей семантикой и Дианетикой есть какое-то сходство. Между ними существует лишь отдаленное сходство. Общая семантика имеет дело со словами, объектами и со множеством других вещей, о которых мы в Дианетике не беспокоимся. Мы даже даем другое определение словам. У нас есть определение для слов… мы говорим: «Слова — это тэта-факсимиле действий в физической вселенной или состояний бытия».
Ну хорошо, существует логика. Существует система логики. Логика зависит от точки зрения. Кто создает эту систему логики? Соединенные Штаты говорят:
«Коммунизм? Что ж, ну-ка посмотрим, это… здесь слишком мало делений, но это неправильно!» В России говорят: «Капитализм? Что ж, здесь слишком мало делений, но это неправильно!»
Следовательно, вы не можете беспечно сказать: «И те и другие думают, что это неправильно, кто-то должен быть прав». He-а… здесь нет правых, здесь нет неправых; здесь нет таких абсолютов вообще. Но присутствует правильность и неправильность, зависимые от точки зрения.
Так вот, вы берете какого-нибудь преклира, который считает, что он должен погибнуть. Он стремится погибнуть. Вы же пытаетесь провести ему процесс, который улучшит его состояние и приведет его к выживанию. Поверьте мне, вы неправы. Если человек стремится выживать, то есть находится по эту сторону черты, а вы проводите ему процесс, который приведет к его гибели, — вы неправы. Все зависит от точки зрения.
Это очень гибкая система логики, она очень полезна. В ней заключена определенная математика, или две математики, или шесть, или двенадцать. Однако, это простая система. Вы попадаете вот сюда и обнаруживаете, что если бы кто-нибудь был абсолютно неправ, если бы вы когда-нибудь достигли абсолютной неправоты, вся вселенная исчезла бы, поскольку в физической вселенной все настолько взаимозависимо, что абсолют, который затрагивал бы все во вселенной и делал это неправым, не может существовать, ведь если бы все во вселенной было неправым, то ничего бы не существовало.
А вот здесь, на стороне правоты, если бы кто-нибудь был абсолютно прав, как папа и мама, притворявшиеся, что они абсолютно правы, то вся вселенная сразу же стала бы статичной и оставалась бы вечно зафиксированной в этом состоянии.
Да?
Женский голос: Где вы разместите эти Аксиомы на данной шкале?
Ага! Эти Аксиомы представляют собой вершины в определенной отдельно взятой области, вот и все. И они верны в рамках этой области. И чуть позже я покажу вам, что представляет собой эта область.
Так вот, для этих Аксиом не существует исключений, известных нам на данный момент. Когда кто-нибудь (когда бы это ни произошло — в ближайшем или в далеком будущем) обнаружит новую простоту, более высокий уровень, откуда можно будет двигаться дальше, многие из этих Аксиом будут выброшены на свалку. Но пока не достигнут более высокий уровень простоты, эти Аксиомы будут оставаться жестко зафиксированными без каких-либо исключений. То, что я вам сообщил, достойно сожаления, поскольку это означает, что прямо сейчас в данной области знаний имеется недостаточная хаотичность.
Ну хорошо, далее у нас идет третий логический постулат: данное может быть оценено только при помощи данного, сравнимого по значительности. Вам будет интересно узнать, что нет никакого смысла пытаться сравнить поведение страны с поведением муравья. Нет никакого смысла пытаться объяснить человеку, как велика гора, показывая ему песчинку.
Именно об этот постулат о единичном данном раскалывались кили логики и гуманитарных наук с тех самых пор, когда люди начали пускаться в плавание в этом направлении… единичное данное. Изначально, каждый раз, когда они сталкивались с более высоким уровнем, для которого они не могли найти решения, они говорили, что там находится Бог. Они говорили: «Ну… а выше этого — Бог».
Вы беседуете со сторонником теории эволюции об амебах, о морях аммиака и так далее, и вы спрашиваете: «Хорошо, а что было до этого?» И он отвечает: «Ну как же, Бог!»
Точно так же, как у древних на вопрос о породившей все причине был наготове хороший ответ… они бойко отвечали: «Бог». Они не объясняли, при помощи какого механизма он породил это.
Так вот, это не является ни обесцениванием Бога, ни подтверждением его значимости. Это просто указывает на то, что у них там была единичная сущность. Как оценить что-то, в чем содержится только одно данное? При помощи чего можно оценить Бога? Бог был чем-то не очень понятным до тех пор, пока не появились христиане и не дали нам дьявола. Так появилось данное сравнимое по значительности, и теперь люди могли быть счастливы. Так мы узнали, что такое Бог; Бог — это отсутствие зла. Так мы узнали, что такое Дьявол; Дьявол — это отсутствие добра. Дьявол — это безусловное зло, Бог — это безусловное добро.
Теперь у нас все готово. Теперь мы можем привести во взаимодействие эти два данных, и мы можем экстраполировать на их основе, можем создать целую систему. Так они и сделали.
Это в высшей степени действенная система. Истинная, ложная или нейтральная
– это не имеет никакого отношения к делу. Я просто показываю вам, как высоко вы можете забраться на этом уровне, и так уж получилось, что все знают это данное о Боге. Никогда не совершайте этой ошибки: не постулируйте внезапно на каком бы то ни было уровне одно данное, поскольку в этом случае вы не сможете разрешить проблему. Базовая единица этой вселенной состоит из двух элементов.
Сопоставимая с дианетической логикой математика содержится в димаксионной геометрии — это очень забавная геометрия, объясняющая, как заполняется пространство.
Логика четыре: Данное является ценным в той степени, в которой оно было подвергнуто оценке. И да упокоятся с миром наши усталые кости — похоже, все упустили это из виду. Данное не имеет вообще никакой треклятой, чертовой ценности в мире, если только оно не было с чем-то сопоставлено! Вы знаете, откуда это взялось и почему это вообще должно говориться с яростью?
Люди постоянно приходят и говорят: «Вы знаете… вы знаете, что явления, о которых вы упоминали…» — и так далее… «В мистицизме это было известно примерно три тысячи лет тому назад. Все знали об этом на протяжении всего этого времени».
А вы спокойно и мягко отвечаете: «Да, но это не было оценено. Не было должным образом установлено, как это соотносится с другими данными». Что ж, люди не вполне понимают это.
Суть в том, что данное, которое плавает само по себе в ревущем, бушующем море данных и на котором нет ярлыка оценки, совершенно бесполезно для кого бы то ни было, если только человек не приложит какого-то упорядоченного усилия, которое позволит автоматически сортировать все эти данные и выстраивать мостики к ним… иначе говоря, позволит оценить это данное. Тогда данное станет очень ценным.
Итак, кто-то заявляет:
А вы спрашиваете:
Помимо этого он, разумеется, сказал тысячу ни с чем не связанных вещей — выше и ниже этого места, — в которых нет ни капли истины. Он не оценил это, и он не спросил студента: «Что в этом истинно?» или «Что в этом ложно?». Поэтому студент, продираясь через все это, мог лишь заучить это наизусть, но он не мог использовать это в физической вселенной. Если вы собираетесь кого-то чему-то научить, вы должны показать ему, насколько ценны изучаемые данные.
Недавно я рассказывал здесь о «Даттоне». Это одна из самых замечательных книг по навигации, какие только существуют. Думаю, что у многих молодых офицеров в военно-морской академии возникало желание пустить себе пулю в лоб как только им в руки попадал «Даттон».
А все потому, что «Даттон» — это полнейшее однообразие в подаче данных. С первого же абзаца первой главы он начинает сообщать важные и неважные данные неизменным тоном — и так на протяжении всей книги, в которой около 450 страниц. Вы заучиваете все это наизусть, а потом поднимаетесь на борт корабля, и тут оказывается, что вам нужно было знать лишь одно: не надо протирать линзы секстана или что-то в этом роде. Это было важное данное. Это факт! А энсины чуть ли с ума не сходят от этого «Даттона».
Но какой-нибудь опытный навигатор берет в руки «Даттона», просматривает его и говорит: «Бог ты мой, да это одна из самых замечательных книг по навигации». А энсин… бом! Конечно же, эта книга понятна опытному навигатору. Естественно, она ему понятна: все эти данные им оценены. Он знает достаточно, чтобы не протирать линзы секстана грязным носовым платком, знает другие важные вещи. Он знает, что правильно взять высоту светила в два раза важнее, чем правильно обсчитать ее. И при этом вы увидите, что энсин… о, он выходит на палубу, он волнуется, он старается, высунув от напряжения язык, и он вычисляет координаты корабля с точностью до последних долей дюйма, вот только при взятии высоты светила он ошибся на двадцать миль. И вы показываете ему это… вы говорите: «Эй, послушай, возьми правильно высоту светила секстаном, и отбрось при расчете то, что идет после запятой». «Но этот расчет точен!» Отсутствует оценка важности. Этот парень посадит вас на мель, если вы не будете присматривать за ним. Он совершенно правильно возьмет высоту клотикового фонаря, а потом придет и доложит, что взял высоту Арктура и что вы находитесь в десяти милях к югу от Цинциннати. Вот некоторые из неприятностей, которые могут возникнуть, если не оценивать данные в той или иной области знания.
Так вот, многие из этих Аксиом необходимы для потока мысли… они перетекают друг в друга. Но из всех этих Аксиом только восемь чрезвычайно важны. Я укажу вам их, когда доберусь до них.
Но если вы создаете систему логики или если вы пытаетесь изучить какую-либо логику, вы главным образом пытаетесь оценить чьи-то данные. Если у вас при этом возникают трудности, то только потому, что данные не были оценены. Следовательно, если данные не были оценены, вы знаете, что они не были ни с чем сопоставлены, а значит, изучаемая вами область не упорядочена, так что оставьте ее.
Логика пять: Ценность данного определяется степенью согласованности (взаимосвязанности), которую оно придает другим данным.
Вот здесь вся жизнь в физической вселенной; ее можно представить в виде конуса. Вот здесь у нас конус. Вот это вершина конуса; это вершина, из которой мы рассматриваем другие данные. Итак, здесь у нас ценность данного определяется степенью согласованности, которую оно придает другим данным.
Будем считать, что этот конус заполнен случайными данными, самыми разными данными. Никто не знает, что здесь находится. По мере того, как вы опускаетесь по конусу, данные становятся все более и более сложными, по мере того, как вы поднимаетесь по конусу, данные становятся все менее и менее сложными. Итак, вы смотрите на эту вершину… если кто-нибудь сможет найти данное, которое находится вот здесь, на самом высоком уровне простоты по сравнению с остальными данными, которые, например, говорят: «Муравьи строят муравейники потому, что…», «Чтобы построить корабль, надо…» — и так далее. Если у вас здесь, вверху, вдруг появляется это данное, которое упорядочивает те два факта, значит, это очень важное данное.
В математике и логике поиски направлены на то, чтобы найти что-то простое на высоком уровне, а не что-то сложное на низком. Когда математик допускает ошибку и не вносит вклад в существующую совокупность знаний, это происходит потому, что он начинает примерно отсюда. И вы говорите: «Эй, послушай, а как насчет того, чтобы найти решение для этого данного, и для этого данного, и для этого данного? То, что ты получил на этом уровне, не позволяет упорядочить достаточное количество данных».
«Хорошо, — говорит он, — хорошо, я с этим разберусь. Ну-ка посмотрим, я добавлю сюда еще двадцать пять уравнений».
И тогда вы говорите: «Но послушай, это не объясняет всех этих данных вот здесь, внизу. Что нам с этим делать?»
«Что ж, — говорит он, — давайте… мы добавим сюда еще примерно пятнадцать или двадцать уравнений». И вы получаете нечто настолько сложное, что оно само нуждается в упорядочивании. Его подход и ваш подход к решению какой-либо проблемы должен быть таким, чтобы двигаться вверх, по направлению к простоте, а не вниз, по направлению к сложности.
Кроме того, существует закон экономии факторов… его называют «законом экономии доводов». Если у вас есть две теории, которые кажутся одинаково верными, выберите ту из них, для доказательства которой требуется меньше данных. Просто автоматически выберите ту из них, в которой содержится меньше факторов.
Например, если мы хотим разрешить какой-нибудь кейс, мы должны рассуждать следующим образом: человек всегда пытается не выживать… это усилие не выживать. Это усилие, направленное на то, чтобы не выживать. Вот в чем трудность. Ведь, понимаете, это усилие, направленное на то, чтобы преодолеть усилия, которые были усилиями не выживать, и, рассуждая таким образом, вы приходите к чему-то очень сложному. Хорошо, вы могли бы запросить у преклира усилие, связанное с каждым словом английского языка. Вы действительно могли бы запросить у него это усилие, и он разобрался бы с ним для вас; но для этого потребовалось бы очень много времени.
Так вот, если мы знаем этот закон: «Аберрирует именно усилие не выживать»… вот этот закон… хорошо, давайте просто спросим преклира… «Каково усилие не выживать?» Бум! «Давайте получим связанное с этим усилие». И он выдаст вам самые разные усилия, связанные с этим. И таким образом он сметет весь банк.
Это можно применить в терапии: всегда выбирайте такой вопрос, который дает вам максимальное количество данных, а не тот, который дает минимальное количество данных. Выбирайте наиболее всеобъемлющее, емкое объяснение, выраженное наименьшим количеством слов. Стремитесь к простым объяснениям, а не к сложности в мышлении, и вы увидите, что вам удается разрешить множество проблем, которые в противном случае вы, вероятно, не смогли бы разрешить. Это хорошая Аксиома… не Аксиома, это постулат.
Логика шесть: Проблемы решаются путем разделения их на области, сопоставимые по значительности и содержащие сходные данные, сравнения этих данных с уже известными или частично известными данными и нахождения решения для каждой такой области. Если данные нельзя узнать немедленно, можно обратиться к известным данным и, используя найденные таким образом решения, найти решение и для оставшихся данных.
Это чертовски просто.
Всего лишь несколько минут назад я рассказывал вам о тэте. Что ж, мы не знаем, какие существуют данные о тэте; мы не знаем всего, что можно о ней знать. Но мы можем использовать то, что, как нам кажется, известно о ней. Мы прямо сейчас знаем очень многое о физической вселенной, поскольку у нас есть целая наука о ней — физика. Итак, давайте посмотрим, где тэта оказывает воздействие на физическую вселенную, и займемся изучением тэты, начиная с этой области, а затем найдем решение вот для этого с помощью того, что узнаем. А потом, используя то, что мы узнали там, мы найдем решение вот для этого. А теперь, используя то, что мы таким образом узнали, мы найдем решение вот для этого и так далее.
Иначе говоря, вам незачем знать что-либо вот об этом; давайте просто выясним, с чем оно связано, а затем найдем решение для того, с чем оно связано, и это позволит нам найти решение вот для этого. Очень просто… это метод мышления. И между прочим, вы можете с толком использовать его в мышлении.
Так вот, Логика семь не требует разъяснений. Введение произвольности. Каждый раз, когда вы вынуждены ввести произвольность в какую-либо ситуацию, чтобы разрешить ее, вы будете вынуждены вводить и другие произвольности, чтобы ситуация оставалась разрешенной, и она будет просто все больше, больше и больше усложняться.
Если есть что-то, чего вы не понимаете в кейсе, и вы решите использовать силу на этом этапе, то вам придется просто вводить новые силовые факторы. Допустим, вы не знаете, как разрешить кейс психотика, и вот перед вами психотик, он кричит и так далее, и вы говорите: «Что ж, мы не можем разрешить это прямо сейчас, мы не можем разрешить это прямо сейчас, мы не можем разрешить это прямо сейчас. Мы должны… мы должны что-то сделать, что-то сделать, сделать что-то отчаянное, сделать что-то отчаянное», так что вы просто вводите произвольность: вы даете ему седативное средство.
Что ж, вот вы и приехали. Вам крышка, тут же. Вы даете ему седативное средство. Вы ввели произвольность, это приведет к появлению других произвольностей — чего-то, что произносят люди, находясь рядом с преклиром; теперь вам придется дать преклиру двойную дозу седативного средства, чтобы успокоить его в следующий раз, а затем вы, вероятно, будете вынуждены подвергнуть его электрошоку и дать ему еще большую дозу седативного средства, а затем — сделать ему префронтальную лоботомию. Вы понимаете, что представляют собой произвольности? Это своего рода веер.
Вы вводите в кейс одну произвольность, и после этого вам приходится вводить все новые и новые произвольности. Так что к черту эти быстрые, простые методы. Они вовсе не быстрые и вовсе не простые, потому что приводят к введению новых произвольностей. То же самое происходит в любой системе логики. Так работает любая математическая система.
Вот принимается закон, который гласит, что все преступники должны исчезнуть, а понимание того, кто такие преступники и что такое криминология, отсутствует, и теперь приходится принимать еще сто тысяч законов… идет время… год за годом, чтобы добиться исполнения закона, гласящего, что преступников не должно быть. Они создают все больше, больше и больше сложностей.
Так вот, эта система логики, которую я вам только что описывал… этот конус, направленный к простоте… это движение по направлению к естественным законам. Как только вы начинаете вводить произвольности в какую-то проблему, вы начинаете вдаваться во все большие и большие сложности и вам становится труднее, труднее и труднее, а данные оказываются все менее и менее упорядоченными. И вот вы уже имеете дело с какой-то совершенно выходящей из ряда вон проблемой, у которой нет ни с чем ничего общего и которую никто не понимает, и теперь вы психиатр.
Никогда не позволяйте Дианетике скатываться в этом направлении.
Логика восемь: Прежде чем абстрактный постулат можно будет считать пригодным для использования, его следует сопоставить с реальной вселенной и перевести в категорию вещей, которые можно воспринять, измерить или испытать.
На самом деле это просто определение того, что мы понимаем под «пригоден для использования». Мы подразумеваем, что нечто пригодно для использования в физической вселенной, явно пригодно для использования, пригодно для использования в том смысле, что мы можем это воспринять, измерить или испытать. За этим стоит большое количество данных, интересных данных.
Существует нечто, что можно представить в виде трех корзин. Здесь у нас есть три корзины с данными… первая, вторая, третья.
Вот здесь, в третьей корзине, у нас находится то, что, как думает человек, ему известно прямо сейчас. Он думает, что он знает, как делать хорошее мороженное, туфли, и он умеет делать довольно хорошие автомобили, и он умеет строить гидроэлектростанции, и он может заставить женщин присвистнуть, глядя как он едет в роскошном автомобиле, и он… вещи, которые известны, данные. Это то, что он называет данными. Он установил — либо эмпирически, либо на основе известных в физической вселенной фактов, — что эти данные, похоже, пригодны для использования. Поэтому он говорит: «Хорошо. Хорошо, эти данные пригодны для использования. Дело в шляпе».
Вот только дело не в шляпе, поскольку всегда существует хаотичность данных… окажется, что некоторые из этих данных противоречат друг другу, некоторые из них. Понимаете, одно данное идет вразрез с другим. Человек решает пойти в кино, но его жена не хочет идти в кино, а он не хочет идти без своей жены, но он хочет пойти в кино. Как разрешить эту проблему? И вот он начинает заниматься йогой.
Будь это такая наука, как физика, или любая другая сфера, меня это не волнует… метафизика, мистицизм, алгебра, демократия, что угодно вот здесь… вторая корзина содержит в себе исключительно пути, ведущие к новым данным. Именно с помощью этих путей мы обнаруживаем новые данные в великом неизвестном.
Эта область может быть неизвестной, но она не является непознаваемой. Каждое данное в ней истинно. Нам эти данные не известны, но это еще не означает…
здесь нет такого данного, о котором мы никогда не узнаем, но которое окажет на нас какое-либо воздействие, ведь если оно никогда не окажет на нас никакого воздействия, мы никогда не сможем воспринять, измерить или испытать его; поэтому с нашей точки зрения его не существует. Вопреки Канту.
О, это был замечательный парень… эти ребята… Гегель, Кант. Интересно, не было ли у них ужасных головных болей? Трансцендентализм: «Единственные реальные данные выходят за пределы всего человеческого опыта. И теперь, когда мы об этом объявили, вы все, собачьи дети, должны поверить нам на слово». Какой замечательный способ взобраться на самый верх и оставаться там.
И никто даже не подумал спросить их: «А откуда, откуда ты, Гегель, знаешь, что это выходит за пределы человеческого опыта? Если ты, Гегель, никогда не сможешь воспринять, измерить или испытать это, то откуда ты это знаешь?» Нет, он слишком хорошо вертел своим моноклем или делал что-то вроде этого. Никто так и не спросил его об этом. Хотел бы я знать, что бы он ответил.
Суть в том, что здесь находятся самые разные данные. Здесь содержатся лучшие методы делать мороженое, здесь содержатся лучшие методы делать самолеты, космические корабли, женщин, что угодно. Эта корзина полна данных, и каждое данное истинно. Но к тому моменту, когда вы получите данное вот здесь и протащите его по одному из этих маршрутов, и сопоставите его с реальной вселенной, оно у вас может слегка измениться. И вы спрашиваете: «Насколько истинны эти Аксиомы? Их вытащили таким вот образом, насколько они истинны?»
Они настолько истинны, насколько они пригодны для использования. И не более того. Они работают. Если они работают, значит они пригодны для использования. Но вы понимаете, что индуистская теория о том, как была создана вселенная, когда-то давно тоже считалась весьма пригодной для использования. Кто-нибудь приходил к этим священникам и спрашивал: «Послушайте. Послушайте, что представляет собой эта вселенная? Вы, ребята, должны это знать».
И ему отвечали: «Ну, это полушарие. Вот так-то. А теперь ступай». И вот сменяется несколько поколений; всех это устраивает. Но потом появляется кто-нибудь любопытный, непокорный, зловредный… вероятно коммунист, и спрашивает этих священников: «А на чем стоит это полушарие?» И тогда священники собираются на большой совет, они думают, думают, думают и думают, а затем они с гордостью публикуют ответ: «Оно стоит на семи столбах». Сменяется несколько поколений, появляется капиталист… страна изменилась. Капиталисты — это бунтари; их расстреливали. И вот он приходит и спрашивает (коммунисты к этому времени стали консерваторами)… и вот он спрашивает: «А на чем стоят эти столбы?»
И ему говорят: «На спинах слонов».
Еще один вопрос: «На чем стоят эти слоны?»
К этому времени священникам уже надоело все это, так что они говорят: «Слоны стоят на черепахе, а черепаха сидит в грязи, и под ней дальше находится одна сплошная грязь!»
Что ж, когда-то это сходило за истинные данные. Я совершенно уверен, что когда-нибудь эти Аксиомы тоже окажутся в этой категории. Но сейчас это не так. Сейчас они настолько опережают существующие представления, что еще в течение некоторого времени никто не сможет преодолеть этот разрыв. Вы и в старости еще будете спорить по поводу них, я уверен.
Как бы то ни было, здесь находятся истинные данные, они поступают этими путями, неважно, что это: мистицизм, метафизика, спиритуализм, физика, химия, индукция, женская интуиция — что угодно… любой способ получения данных, вот как они поступают… но эти данные всегда нужно сопоставлять с реальной вселенной, прежде чем вы сможете сказать: "Это данное. Это данное, которому мы нашли кое-какое применение». Вот что вы говорите. Вы можете сказать: «Это… это предположение», если это по-прежнему какая-то абстракция.
Вот один из основных недочетов математики и математиков на сегодняшний день: они делают что-то (и никогда не допускайте этой ошибки) и помещают эту ногу вот сюда, в корзину один. Когда-то давно эта нога была у них вот здесь, и они были очень рады этому. И у них была нога вот здесь, а затем они поместили одну ногу вот сюда, в корзину один, используя математику как путь, и они забыли о том, что надо держать по одной ноге в каждой корзине. И вот они поднимают эту ногу и ставят обе ноги сюда, и больше вы о них уже ничего не слышите.
Они действительно делают это. Они уходят в абстрактное, они забывают сопоставить данные с реальной вселенной, и как только они так поступают, их системе приходит конец. Они просто все больше и больше погружаются в эзотерику и так далее, и они ничего ни к чему не привязывают, их теории начинают разлетаться во все стороны. Кто-нибудь приходит и говорит: «Интересно, почему этому парню никак не удается сдвинуться с места в решении этой задачи?» Он просто убрал свою ногу вот отсюда.
И между прочим, это полезно знать… вы можете настолько увязнуть в абстрактном, что не удосужитесь понять, с чем же вы все-таки имеете дело. А если вы время от времени не выясняете, с чем же вы имеете дело, и не сопоставляете это с реальной вселенной, вас может унести действительно далеко.
Следовательно, когда я даю вам эти Аксиомы… вы потом выходите и наблюдаете различные явления. Вы наблюдаете множество явлений.
Если вы не найдете явлений, с которыми можно сопоставить эти Аксиомы, к черту их: это означает, что они слишком абстрактны.
Если вы находите явления, которые их подтверждают, вы говорите: «Хорошо». Но Аксиомы, правила, данные… все эти вещи ни на что не годятся до тех пор, пока вы не найдете в реальной вселенной чего-то, с чем их можно сопоставить! Когда вам удается найти в реальной вселенной что-то, с чем их можно сопоставить, вы говорите:
«Это пригодно для использования», и даете им зеленый свет на данном этапе. Но пока вы этого не сделали, ни один абстрактный постулат не стоит ломаного гроша.
Кто-нибудь может сказать вам: «Но широко известно, что человеческая душа лилового цвета с оранжевыми пятнами».
И вы спрашиваете: «Хорошо. Откуда вам это известно?»
«Я видел это во сне… у меня очень часто бывают такие сны; они всегда сбываются».
И вы говорите: «Покажите мне одну из них».
«В этом нет необходимости. Сны всегда сбываются». Что ж, это просто замкнутый круг. Этот парень не ставит свою ногу обратно вот сюда.
Если бы он сказал: «Да, я могу вам это показать. Подойдите к этому вольтметру». Дзинь, бум. «Я получаю вот это явление, и я объясняю его тем, что души имеют лиловую окраску с оранжевыми пятнами, поскольку, взгляните-ка, шкала становится ярко-лиловой, когда я…»
И вы говорите: «И правда! Провалиться мне на этом месте!» Но это все равно нужно сопоставить с другими подобными данными, и это все равно нужно оценить с точки зрения остальной части физической вселенной, прежде чем это данное окажется для вас сколько-нибудь полезным.
Вам когда-нибудь доводилось встречать этих людей, которые носятся со всякими маленькими штучками, с какими-то вещами, без которых никто не может обойтись, с данными, которые нам необходимо знать, как например: высота Пайкс-Пика составляет три тысячи или сколько там метров; высота горы Рейнир составляет четыре тысячи пятьсот сорок пять метров, что-то около четырех тысяч пяти метров. У вас завязывается замечательный разговор с таким человеком, и вдруг он говорит:
«Новая модель “Шевроле” развивает скорость 154 километра в час».
А вы удивляетесь: «Я не говорил о “Шевроле”». А в ответ: «Но она развивает такую скорость».
Вы за ужином ведете замечательную беседу о подобных вещах, а он говорит: «А вы знаете, что родиной персидских котов является Самарканд?»
Вы говорите: «Да?»… и вы думаете, что сейчас он продолжит эту тему и расскажет какую-нибудь забавную историю о персидских котах; и вот вы сидите и ждете, и ждете, а он говорит: "А серебро в Трансваале стоит девять долларов два цента за фунт». Просто замечательно.
Но вы действительно можете поступать таким образом, и это… это столь же глупо — подняться в сферу абстрактного и при этом не понять, с чем вы имеете дело.
Вы знаете, меня не переставали спрашивать… была одна знаменитая книга, которую никто никогда не читал, кроме… за исключением нескольких человек, большинство из которых сошли с ума. Я не стал давать эту книгу людям, и я не стал этого делать потому, что все это находилось вот здесь, каждая частица этого материала. Потребовалось тринадцать лет тяжелой работы и опыта, чтобы опустить эту книгу вот сюда, чтобы вы могли поставить одну ногу в нижнюю корзину, а одну — в верхнюю. Это так.
Теперь мы можем это сделать. Вот почему у нас есть эти Аксиомы. Но эта книга была полностью написана еще тринадцать лет тому назад. Существовали почти все эти Аксиомы, но к ним не был проложен путь; вот здесь не было ничего, никакого пути. У нас не было никакой карты. Мы не располагали результатами наблюдений каких-либо явлений в физической вселенной, доказывающих все это.
Мне представляется совершенно невероятным, что это работает сейчас именно так, как это было разработано тринадцать лет назад. Это просто случайность, чистой воды случайность. Но это была философская индукция, и вдруг оказалось, что в известной вселенной существует достаточно данных, чтобы реализовать ее.
Случайность. Это не должно было произойти. Но этот философский уровень сам по себе… хороший материал для чтения. (Детективы про Ника Картера тоже хороший материал для чтения.) К нему не было перекинуто никакого моста.
Теперь вы можете пойти и заглянуть в сферу мистицизма. Ей богу, вы обнаружите больше данных, которые окажутся пригодными для использования и которые укажут вам на большее количество различных явлений. Почему? Потому что выстроен мост, ведущий ко всему этому. Вы знаете, что вы можете изучить Дианетику, а потом заняться изучением психологии, и большое количество этого материала будет иметь смысл. Это факт; его можно будет понять. Иначе говоря, может произойти все, что угодно.
Что ж, я рассмотрел уже и логику девять: Постулат ценен настолько, насколько он пригоден для использования. Я упоминал об этом сегодня в лекции.
Нам незачем было предсказывать какие-либо несуществующие явления, чтобы предоставить вам эти Аксиомы, и нам незачем было — на каком бы то ни было этапе — пренебрегать существующими явлениями. И на данный момент мы не нашли в этой физической вселенной ничего такого, что выходило бы за рамки этих Аксиом. Надеюсь, кто-нибудь рано или поздно сделает это, поскольку это почти убийственное зрелище, в котором отсутствует какая бы то ни было хаотичность. Я хочу сказать никаких ошибок… бог ты мой! Ужасно. Монотонность.
Должны существовать какие-то явления, но что это за явления, я уверен, мне неизвестно. А кроме того, эти идеи действительно выдерживают проверку — как это и должно быть в подлинной науке, — в том плане, что они позволяют экстраполировать. Вы можете взять эти Аксиомы и сказать: «Он говорит, что эти Аксиомы верны, в таком случае должно существовать такое-то и такое-то явление». Пойдите и посмотрите: и вы обнаружите его.
Логика десять: Науку можно считать большим количеством согласованных друг с другом данных, которые характеризуются сходством в применении и которые были получены из исходных постулатов при помощи дедукции или индукции.
Вы знаете, хотя слово «наука» используется очень широко в мире, ему едва ли когда-либо было дано определение. Науке можно дать много определений, но вот это в какой-то мере является динамической дефиницией науки. Как создать науку? Что ж, вы берете кое-какие исходные постулаты, вы применяете индукцию, дедукцию, сопоставляете все это с реальной вселенной, и если все это упорядочено, то вы получаете науку.
И раз уж такова динамическая дефиниция науки, то некоторым наукам следует посмотреть на себя. Даже химия, старенькая бабушка всех наук, берущая свое начало в алхимии, в настоящее время настолько далека от упорядоченного состояния, что физик со своими постулатами об атомах и так далее… он берется за химию и говорит:
«Послушайте, я пришел к выводу, что в вашей области то-то и то-то…»
Ему отвечают: «Этого не может быть. Это не работает в соответствии с нашими постулатами».
А он говорит: «Это работает в соответствии с моими постулатами».
И ему отвечают: «Что ж, ладно. Мы получаем самые разные замечательные результаты в сфере атомных и молекулярных явлений, используя постулаты химии. А они совершенно отличаются от постулатов физики».
Химик считает, что атом устроен определенным образом; физик, считает, что атом устроен иначе. Они оба получают результаты, оба все больше и больше сближаются друг с другом, двигаясь к какой-то цели, но между ними по-прежнему существуют яростные разногласия. Это потому, что они не упорядочили свои области знания в соответствии с новыми известными данными. Они не осознают, что их области знания необходимо упорядочить вновь. На самом деле даже основы физики сейчас необходимо упорядочить вновь. Закон сохранения энергии, похоже, был выброшен на свалку.
Так вот, логика номер одиннадцать должна очень сильно заинтересовать вас: Проблемы человеческого поведения, психосоматических заболеваний, умственных аберраций, а также наблюдаемые в жизни явления поддаются решению.
Один парень из старого дианетического центра написал в МТИ… он написал письмо одному человеку, который был очень заинтересован всем этим и имя которого я обязался никогда не упоминать в связи с Дианетикой, этот человек создал кибернетику. Я пообещал ему, что никогда не буду… он был недоволен тем, что кто-то упомянул его имя в какой-то публикации, так что я пообещал ему, что мы никогда не будем использовать его имя в связи с Дианетикой, и мы не будем этого делать. Но он сказал: «Каждый раз, когда я слышу слово “исцеление”, “универсальный”, “использован”, я помещаю все, что я об этом слышу, в круглый контейнер для исходящих бумаг». Очень интересно: люди работают в такой сфере, где решения, на их взгляд, не существует, не так ли? И тем не менее так обстоит дело во всех этих гуманитарных науках. У этих ребят не было логики 11. Они считали, что решения не существует, поэтому никогда не предпринимали настойчивых, серьезных усилий найти его. Они просто валяют дурака и ходят вокруг да около. Если бы они думали, что решение существует, они создали бы какую-нибудь логическую схему, поскольку, видит Бог, я не единственный в мире, кто может создать какую-нибудь логическую схему. Никто даже не пытался этого сделать, поэтому их сфера исследований пребывала в состоянии полного поражения. И потребовалась живость, присущая физике, чтобы вторгнуться в эту сферу и упорядочить ее.
Логика двенадцать: Можно ответить на вопрос о том, как жизнь выживает, не отвечая на вопрос о том, почему жизнь выживает. Вот что мы подразумеваем под первым и вторым уровнями Дианетики.
Здесь у нас находится — кто знает? — дыра в пространстве. Кто знает? Но это, определенно, своего рода линия статики, содержащая в себе ноль, который есть бесконечность, и это интересная штука. Это тэта, чем бы она ни была.
Вот здесь, вверху… я не знаю, на каком уровне… вероятно, находится «почему». Здесь сказано: «Жизнь выживает потому, что галамшалог». И вы говорите: «Ух ты, как же я раньше не додумался?» Но сейчас кажется, что это совершенно невозможно установить. Почему? Почему жизнь выживает? Почему существуют все эти усилия? Почему имеют место все эти последствия и так далее? Это трудная задачка. Почему?
Что ж, раньше у нас была Аксиома (постулат) о разделении проблем. Именно здесь выделяется проблема, с которой работают в Дианетике. Мы имеем дело с как.
Люди в прошлом постоянно спрашивали: «Но почему существует то и это, и почему оно делает то-то и то-то, и почему оно делает что-то еще и так далее, и почему, почему, почему?» Иногда они спрашивали как, но они никогда не проводили черту между как и почему. Поэтому им никогда не удавалось упорядочить данные, поскольку на вопрос почему нет ответа. В данный момент на вопрос почему нет ответа, но мы можем ответить на вопрос как.
Итак, давайте отделять агнцев от козлищ, альфы от бет, и приведем в порядок эту сферу и просто посмотрим, как жизнь выживает. И это именно то, что мы делаем прямо сейчас.
Очень интересно, что только те, кто находится низко на Шкале тонов, будут спрашивать вас «почему».