Спасибо.
Хорошо, сегодня мы поговорим кое о чем важном. Мы поговорим о судовой команде. Все остальное, о чем я рассказывал до этого, не так важно, как команда.
Первое, что у вас должно быть, если у вас есть корабль, — это команда, и если у вас ее нет, то корабль у вас долго не протянет.
Так вот, разница между матросами и сухопутными крысами в следующем: сухопутной крысе не нужно размещать там землю. И поэтому зачастую он выходит в море, не осознавая, что палубу, на которой он стоит, должна быть размещена там и она должна продолжать быть там, и он здесь для того, чтобы двигать эту палубу и держать ее в подчинении и держать ее на плаву.
Так вот, когда сухопутная крыса выходит в море и не понимает этот очень важный факт, что теперь у него есть дополнительное действие, а именно, "размещать там землю", вы столкнетесь с такими жуткими вещами, каких у вас никогда не было в жизни. Будет тот еще бедлам.
Если вы очень внимательно осмотритесь в любой гавани для яхт, то увидите несколько примеров этого. Кто-то купил себе лодку и собирается отправиться в круиз. Ну, это весьма и весьма замечательный факт, что якорь опускается, не поднимается, не опускается, паруса не поднимаются, не спускаются, и конечный результат всего этого — "Яхта потерпела бедствие" становится обычной новостью в газете.
Был какой-то парень, который отчалил, скажем, из Англии и шел в Америку. И думаю, он прошел порядка пятнадцати или двадцати миль по Каналу на какой-то бадье с болтами, которая весьма вероятно, которая весьма и весьма возможно могла бы дойти до Америки, имей она команду. И он умудрился так вести эту штуку — я думаю, он укатал все топливо из ее баков и она больше не могла двигаться. И в этот момент береговая охрана и другие службы тут же вышли в море и отбуксировали его на двенадцать миль к Торки или куда-то туда.
Я потом был просто поражен, сколько там было поломок — просто фантастическое количество. И в добавок ко всем этим счетам за поломки на яхте, он также получил счет на шесть тысяч фунтов от — Англия верит в спасение жизней на море, понимаете, но за это нужно платить — счет на шесть тысяч фунтов за буксировку в гавань.
Так вот, я лично видел корабли в изумительном состоянии. Я видел много кораблей в совершенно изумительном состоянии. Однажды, в начале Второй Мировой, яхты в Соединенных Штатах были переданы Флоту Соединенных Штатов. По той или иной причине зарубеждные власти — или, то есть, федеральные власти, считают яхту в некоторой степени военным судном. Именно под эту категорию попадает яхта. И поэтому в начале любой данной уважающей себя войны Соединенные Штаты и Англия мгновенно экспроприируют все яхты. И в этот момент все яхты страны вообще любого размера забирает себе флот.
Так вот, причина, насколько я смог это понять в 1942 в бостонской гавани, была в том, чтобы родственники или другие люди, близко связанные с адмиралами и политиками, не пострадали в этой войне, потому что все, что они делали, это сажали их на борт яхт, и в этот момент все яхты ломались. И там были сотни яхт, некоторые весьма приличного размера, оснащенные как патрульные суда, и они пробивали палубу большими гвоздями, чтобы установить там орудия и все такое. Это было потрясающее, потрясающее зрелище. И на их борту можно было видеть самых-самых лучших кэпов из Брукс Бразерс
А мы приходили из моря, покрытые солью и уставшие как черти, это еще мягко выражаясь, потому что, я думаю, что на всем североантлантическом побережье было лишь полдюжины кораблей, которые хоть как-то понимали, что делать с подводными лодками. И этими шестью были мы. Я почти не преувеличиваю. На самом деле, в то конкретное время им не нужен был никакой транспорт в Германию. Все, что им нужно было делать, это формировать группы по четверо на траверзе и отправлять их в Германию из Америки на спинах немецких субмарин. Это было почти… Именно так мне это виделось, понимаете?
Я входил в гавань и тут же появлялся посыльный, опоясанный белым ремнем, и говорил: "Подлодка обстреливает грузовое судно в двенадцати милях от Кейп-Код. Ээ… ребята, вы… сейчас же, Сэр, должны немедленно выходить", — и так далее. И ты говоришь "Какого… какого черта? Что-что-что-что ты говоришь?" Понимаете? "Топливные баки пусты. Пушки… у нас нет снарядов. На борту нет еды. Что… что… что за черт? На фига тут стоят все эти корабли? Сотни кораблей?" Леса мачт с лучшими капитанами из Брукс Бразерс. Это были также и хорошие яхты. И я уверен, что пушки, которые они на них поставили, могли стрелять. Конечно, мы были в несколько раз больше их. Поэтому мы разворачивались и выходили, и делали что-то для того грузового судна, которое обстреливали.
Поэтому нам действительно начинало казаться, что на всем североантлантическом побережье было только шесть судов, и все мы были всеми этими шестью.
Но я начал присматриваться к этим яхтам и меня это очень заинтересовало. И время шло, и я продолжал отмечать подобного рода штуки, потому что во многих гаванях эти яхты так там и стояли. Они там стояли и больше ничего не делали, понимаете, потому что их задачей было нести ответственность за будущую аристократию Америки, и меня они очень заинтересовали. И если вы когда-либо видели суда в плачевном состоянии, то это были они. Они не могли пройти даже пятнадцать метров, несмотря на то что провели на верфи несколько месяцев. Даже если бы их поставили на верфь и полностью перестроили, они все равно не прошли бы и пятнадцати метров. Это было просто совершенно невероятно. У них не было никакой команды. У них не было никакой команды.
Они представляли собой кучку сухопутных крыс, которые не думали ни о чем, кроме самовыживания, и их сажали на борт этих кораблей, и у них больше не было никаких кораблей.
Да, я был очень удивлен… я был очень удивлен тем количеством времени, которое потребовалось для того, чтобы хоть что-то сделать, потому что четыре или пять лет спустя они так их и не починили, и конкретно в то время они всего лишь вернули их владельцам или продали их через публичный аукцион. И, ребята, к тому времени это были полные развалюхи.
Помню одну яхту, она называлась Голубая Вода. Она была около 33 метров или примерно такого размера. И у нее была красивая внутренняя обшивка в главном салоне, и парни, которых они посадили на ее борт, не могли согреться, она стояла на причале в Чесапике, и они положили посреди главной гостиной кирпичи, и все время жгли там костер. Да, это было просто поразительно.
Так вот, простите, что я отвлекаюсь на воспоминания; Вторая Мировая Война — это несколько войн назад. Я мог бы поговорить с вами для разнообразия о Войне за Независимость Америки или о каких-нибудь подобных войнах.
Итак, главное, что я пытаюсь до вас донести, что вне всяких сомнений правительство Соединенных Штатов присвоило себе яхт общей стоймостью свыше миллиарда долларов. У них не было ни одной команды, поэтому у них не было ни одной яхты. Интересно, правда? Так что недостаточно иметь корабль. Вы должны разместить его там.
После того как вы наблюдаете нечто подобное, это служит вам огромным уроком. Вы должны продолжать размещать этот корабль там. Это плавающая платформа, и вы не имеете никакого представления, пока не столкнетесь с ним лицом к лицу, какой фокус может выкинуть Старик Море.
Недавно здесь мы получили представление. Кто-то в Англии мне пишет, просит — у него все там всячески обосновано и все такое — но он собирается установить плавучий город. И все будет на плаву и он собирается поставить его на якорь, думаю, где-то на полпути между Англией и Данией. И несомненно, этот подвиг инженерии может быть осуществлен. Но я взглянул на это и подумал, видел ли он когда-либо Старика Море, когда тот в скверном настроении.
В свирепость, которую развивают волны и ветер, просто невозможно поверить, пока не увидишь это собственными глазами. И поэтому вы действительно управляете кораблем — я никого не хочу пугать до смерти, потому что ничего страшного в этом нет. Сущий пустяк. Так что вы управляете на основе соглашения со Стариком Море, что вы будете делать свою работу и поддерживать все работающим правильно, а он оставит вас невредимым. И это именно то соглашение, действительно, на основе которого вы управляете. Если вы поддерживаете все работающим правильно и все у вас в полном порядке, и ничего не пойдет к черту посреди чего-нибудь там, ничего нет настолько слабого, что может развалиться во время неожиданной нагрузки, что ж, тогда вы достигли полюбовного соглашения со Стариком Море — при условии, что ваши вахтенные офицеры также не посадят вас на мель и не выбросят на берег во время такого шторма, и вы… Но это, опять же, будет просто случаем проявления халатности.
Единственно, когда у вас по-настоящему будут проблемы с морем, — это когда вы пренебрежете идеей размещения корабля там. Это единственное время, когда у вас будут с ним проблемы. Вы выходите из гавани и двигатель делает ”Кафф! Ум-ум-ум. Каф! Ум-ум-ум”. Ну, здесь будет еще больше произвольности, чем сейчас. Потому что, если корабль идет так в спокойной воде, то как он, черт возьми, будет идти, когда попадет на волну? А что будет, если море по-настоящему разгуляется?
Поэтому уровень вашей базовой деятельности намного выше уровня деятельности на суше. У машины ломается двигатель, вы оттаскиваете ее на обочину и все ок.
В любом случае… у меня самого было несколько замечательных подобных случаев. Однажды я занимался доставкой яхты. Это была милая маленькая яхта, но она очень долгое время стояла без движения. И я пришел и подрядился доставить ее, расстояние было маленьким — просто перегнать ее через гавань. Гавань была большая, но мне нужно было просто перевести ее через гавань. Не казалось, что будет много работы. И со мной был один парень и его девушка, которые были больше заинтересованы в том, чтобы напиться, чем перегнать эту штуку через гавань, и был у меня на борту еще один парень, тот вообще ничего не понимал в этом. Но это не казалось таким уж большим делом.
Мы прошли небольшое расстояние и генератор сдох. Генератор сдох, аккумулятор, естественно, тут же разрядился и двигателю настал конец. Ничего нельзя было сделать. Никаких станций техобслуживания с работающими на них дельфинами. Но у нее были замечательные паруса, поэтому я поднял паруса, и она стремглав побежала туда, куда и шла, и тут вдруг — хрясь! Упал грот. Шлеп! Обвалился кливер. И бам! вниз сполз бизань.
Так что я сказал: "Так, в чем дело?" И я осмотрел их и обнаружил, что фалы были насквозь прогнившими. Она так долго стояла без дела, что канаты снаружи выглядели хорошо, но вы должны знать, что нужно взять кусок каната, раскрутить его и посмотреть внутрь каната. А внутри каната была труха. И фалы порвались.
И я пошарил в боцманском рундуке, и нашел там только веревку для белья. И я сумел связать эту веревку и заменить ею фал грота, и уговорил этого парня влезть на мачту и у нас получилось поставить грот, и корабль снова пошел вперед.
Пока суть да дело, наступили сумерки и ветер посвежел. Вокруг не было никаких кораблей, даже парома захудалого. Ветер был с берега и гнал нас в открытое море. И изрядно уставший к тому времени, я спустился вниз, чтобы налить себе кофе из корзины для пикника, потому что на ее борту не было ничего стоящего, понимаете, кроме пары сэндвичей и бутылки кофе. И этот парень со своей подружкой — они стояли у штурвала. И я услышал ужасный треск и я выбежал наверх, и он настолько увлекся своей девушкой — они целовались и обнимались, что вообще не следил за штурвалом и позволил яхте сделать поворот, парус резко перекинулся, и последний маленький кусочек веревки порвался, да так, что починить его было уже невозможно.
И вот вам картина: мы дрейфуем в ночи, при надвигающемся шторме. В итоге мне удалось подать сигнал рыболовецкому судну и нас взяли на буксир. И он оставил нас у стенки причала. Я оставил ее у стенки причала, потому что ничего не мог больше сделать. Но о причал бились волны. Поэтому у лодки весь борт побился.
На следующий день я вернулся, спас ее и переправил на верфь. Верфь сняла двигатель, покрасила его и поставила обратно — за это они взяли с меня умопомрачительную сумму. И еще раз — но в этот раз у меня был такелаж — я еще раз вышел в море и доставил ее до места.
Выходить на новом судне или на том, с которым вы не знакомы, обычно самая кошмарная вещь. Некоторое время спустя, после того как вы несколько раз столкнетесь со Стариком Море, вы поймете, что не подписали с ним контракт, что вы будете держать все под хорошим управлением и будете знать свое дело и поддерживать работающим то, что должно работать, и тогда он с удовольствием оставит вас в покое.
Так вот, давайте рассмотрим это с другой стороны. Я прошел, с надежным судном — с таким, на котором я обучил команду и все такое — я прошел ураган 300 км в час у Аляски. И единственное, что там случилось — у нас кончился ром, что было большой оплошностью с нашей стороны.
Так что, видите, это два конца диапазона: легкий бриз и полная катастрофа, и 300-километровый ураган и полная невредимость.
Так вот, что, в сущности, вы должны делать, — в чем небольшое различие между хождением около пляжа и хождением по морю? Вы заметите, что суша не двигается. Вы можете наступить на нее и все такое — и ничего не происходит. Она просто продолжает находиться там.
Но когда погода начинает портиться, корабль начинает двигаться. И чем сильнее она портится, тем больше двигается корабль. И здесь есть интересный аспект. Когда погода испортилась до того, что корабль по-настоящему вертит и швыряет туда-сюда, большинство вещей, которые были слабо закреплены, или неправильно привинчены, или не замечены, насосы, которые были не совсем до конца отремонтированы, и все эти другие штуки вдруг проявляют тенденцию ломаться на раз-два-три-четыре-пять-шесть.
Так вот, вы должны зафиксировать эти штуки на платформе, которая делает вниз-вверх, и часто с водой в трюме, которая плещется с самой замечательной яростью, — все вокруг мокрое, ничего не работает, и вы не можете остановить это. И здесь не сработает подход: "Да черт с ним. Пойдем в соседнюю комнату и выпьем кофейку". Это будет продолжаться до тех пор, пока вы не возьмете это под управление.
И это создает значительное различие в умственном отношении. Умственное отношение, что все должно быть в порядке, что все должно быть в очень хорошем порядке, не должно быть риска, что все пойдет прахом, и именно это известно как "судовой порядок". И если у него будут проблемы и если у нас будут проблемы, то давайте это не будут проблемы, усугубленные кучей промахов, случайно допущенных командой.
Вы, возможно, не видели ничего более невинного, чем батарея бутылок Колы, которую я поставил у переборки. Вон они, вся ваша Кола — не просто бутылки; Кола и все такое — и все это сложено в большую батарею. И кто-нибудь приходит с куском бечевки и перевязывает ее по диагонали и говорит: "Это надежно. Это отлично. Это здорово". И затем по какой-то причине вы сталкиваетесь с волной, это может быть даже не шторм, но иногда можно столкнуться с интересными волнами. И это даже не большая волна. Ужасный грохот и вы спускаетесь, и ваша Кола — она липкая, осколки стекла и все такое, это будет весьма интересный беспорядок.
А если подобное случится во время шторма, это будет полная катастрофа, потому что вы не сможете убрать все это, и теперь вы даже не сможете ходить в этом проходе. Поняли идею?
Поэтому точно убедитесь, что все в порядке, и нет возможности вертикального или горизонтального отклонения, и что насосы будут работать и не засорятся всякими тряпками. Например, у вас волосы должны встать дыбом, когда вы смотрите в трюм и видите, как кто-то бросил туда какую-нибудь тряпку. Вы знаете, что произойдет. Эта тряпка, в тот момент, когда корабль более-менее будет двигаться, ее смоет на днище и она закупорит всю вашу линию откачивания воды из трюма. И если в это время что-то будет открыто и вода будет заливаться внутрь корабля — она не сможет выйти наружу. Вы понимаете?
Так что, в действительности, для того чтобы входить в море, требуется расширенное мышление. Здесь требуется "А каковы могут быть последствия от…?" На самом деле, вы не живете с подобным рабочим отношением. Это просто что-то, что вы как бы впитываете, и вы наблюдаете, и вы проходите мимо и видите какие-то тряпки в трюме, и говорите: "Так, такого не должно быть", — и даете команду выудить эти тряпки из трюма.
Так вот, команда, которая проходит мимо такой тряпки в трюме, и команда, которая убирает ее оттуда, — вот различие между матросами и сухопутными крысами. Не в том, что они могут вязать замысловатые узлы. А в том, что они могут думать. А также, еще одно отличие — они поняли, что взаимозависимы, один от другого, от их разных навыков, наблюдения и бдительности.
И нервная команда — это такая, в которой друг другу на самом деле не доверяют. А компетентная команда — такая, в которой доверяют. И компетентный член команды — тот, кому можно доверять.
В основе своей вы имеете дело с грубым материалом выживания. И вы доверяете свое выживание другому члену команды, и факт в том… и руководство к действию звучит так: "Если мы собираемся выживать, никто не должен подводить команду". Дело не в том, что мы просто проиграем эту игру или что Штаты получат еще три очка. Старик Море — самый голодный парень на свете. Он сожрет все что угодно.
Иногда это очень забавно, когда вы на глубокой воде, любой воде больше глубины ныряния, и даже на ней. Если у вас когда-нибудь выскользал из рук кинжал, ударялся о поверхность моря и исчезал, вы поражаетесь аппетиту Старика Моря, потому что обратно его вы не получите никогда. Это наверняка. На суше вы просто протягиваете руку и берете его.
А сколько мертвецов в сундуке у Дэви Джонса, наверное и подсчитать невозможно. Да, это просто ужасно? И все же, что касается меня, то море, возможно, более безопасное место, чем суша.
И поэтому мы приходим главным образом к тому: Что такое команда? Что такое команда корабля? Что делает ее отличной от других? И на самом деле, это именно те вещи, что делают ее отличной от других.
Итак, мы выяснили… у нас только что был очень интересный случай. Весьма и весьма интересный. Мы — Морская Орг и из всех подразделений, которые были в Дании, Афина была стабильным данным и делала свою работу. Так вот, есть одна странность. Есть одна странность. Вы скажете: "Ну, они отвлекаются на корабль, а корабль — это просто идея", — и все подобные вещи. Но всегда было неизменным, с тех пор как появилась Морская Орг, что члены Морской Орг постоянно и неизменно были намного более компетентными, чем сопоставимые с ними члены организаций. Если вы взглянете на то, что сделала Морская Орг и на некоторые вещи, за которые она ответствечала последнюю пару лет, это просто фантастика.
Так, много ребят сделали что-то в стандартных орг — да, это правда. Они достигли многого. Почему Морская Орг все время направляет их в правильное русло? Совершенно очевидно, что мы не критикуем, но то, какие мы и то, как мы действуем, совершенно очевидно, что мы развиваем другой тип мышления. И этот тип мышления — наверное, это более простая идея отсутствия, более простая идея о том, что отсутствует. Какое отсутствие является отсутствием? Тут может быть много чего. И это также то, что мы действуем как команды. И мы действительно развиваем некую идею о взаимозависимости и мы действительно развиваем более высокий уровень компетентности. Это правда.
Но не смешно ли, что если… Наша компетентность, на которой мы сосредоточены, была, главным образом, компетентностью в отношении кораблей, а не организаций. Так что это просто доходит до основы, что если вы повышаете любую компетентность, ваша компетентность повышается.
Так вот, сидит у вас там какой-нибудь парень, таращится на листы бумаги, концепты и мысли — он так и не научился конфронтировать МЭСТ. А в Морской Орг мы конфронтируем МЭСТ. Корабль — это довольно внушительный объект, чтобы бросать его из одного места в другое. И все же мы делаем это. И очень многое связано именно с этим. Очевидно, что у члена Морской Орг конфронт на высоте.
Здесь есть кое-что об это, и мы, в некоторой степени из-за политической структуры мира и разных других факторов, были вынуждены делать то, что любая очень компетентная и руководящая группа делает в космосе. Штаб-квартиры великих космических обществ практически невозможно обнаружить. Если не верите, взгляните на свой собственный трак. Их практически невозможно обнаружить. Есть столица, но там ли правительство? Нет. У правительств ОТишного типа есть сильное стремление атаковать их. Есть зависть, страх — усиливаются штуки подобного рода. Могу вам сказать, что правительства — не важно, насколько хорошо вы настроены в отношении них или насколько вы ими довольны. Каждый раз последние несколько лет, когда я здесь писал правительству, правительство делало что-нибудь такое, как будто оно в ужасе.
Я писал немного об этом в Свободе. Я отследил это. Каждый раз когда я обращался к правительству, они реагировали. И в итоге я — "На какой эмоции реагируют эти парни?" Они реагировали на эмоции страха или эмоции ужаса.
Так вот, это явно указывает на то, что тут должно быть нечто неуловимое и что должно быть довольно трудно атаковать центральную управляющую группу любым способом в стране, так, как мы работаем сейчас. У нас есть определенная неуловимость. И мы рассчитываем на неспособность вогов делать что-то на 100 процентов, чтобы таким образом оставаться в безопасности. Мы проводили эксперименты в этой связи, и когда мы базировались на суше, нас атаковали.
Сейчас, потому что управляющую организацию Саентологических организаций нелегко атаковать (скрещу пальцы), они понимают, что нет смысла уничтожать любую из остальных организаций. Мы поставили перед ними проблему, которую они на самом деле не могут решить, в рамках своих моральных устоев и все такое. Понимаете, они не могут атаковать нас, что ж, тогда нет особого смысла атаковать какую-нибудь орг. То, что мы неуловимы, создает безопасность для организации. Улавливаете? Если бы мы были в фиксированном месте, нам бы вышибли мозги.
И когда у вас нет всей той артилерии, достаточной, чтобы уничтожить противостоящие силы, вы можете сделать кое-что другое, а именно, вы можете исчезнуть. И довольно странно, наша тактика, если нас атакуют и мы исчезаем… Большинство армий и все такое, которые пытались так действовать — а мы не военная единица, но большинство армий, которые пытались вести себя по-фабиански (это от римского слова), они становились слабыми. Они проигрывали — те армии, которые пытаются исчезнуть — они не могут добыть провиант, не могут добыть войска, не могут добыть подкрепления, вся их экономика ни к черту. Понимаете?
Как ни странно, в период исчезания мы стали сильнее. Прямо сейчас у нас период слегка низкой статистики, в этот момент, когда я говорю. Но мы снова поднимаем ее. Мы мобильны. И сама идея мобильности — это защита. Ни один из этих псов не может сказать — когда они ложатся спать, они не могут сказать: "Слава Богу, эти парни сейчас в…" — потому что они не уверены.
Да, вы и подумать не могли, что существует такой большой протест против помощи человеку, но есть весьма сильный протест против помощи человеку, если людям платят фантастические деньги за то, чтобы они поддерживали его в очень больном состоянии и с кучей проблем. И вы увидите, что самые крупные ассигнования на этой планете идут на то, чтобы укокошить людей. На то, чтобы укокошить людей, правительства тратят больше денег, чем на что-либо другое. Война, всякие разные штуки, система военных ведомств, вооруженные силы и так далее.
Так что, если у них такой образ мышления, мы практически их противотерминал. Не думаю, что у них есть хоть какое-то представление или иллюзии на свой счет. И я думаю, они знают, что они — мошенники, потому что они говорят, что любой человек — что все люди — плохие. Ну, им лучше знать.
И, как результат, мы уже много лет управляем ситуацией тактически. И это приносит успех. За нами охотятся комбинированные силы нескольких государств, направляемые своим самым лучшим шефом мошенников, а мы не только остались живы, мы сохранили организации работающими и еще мы расширились, это просто фантастика. Ведя себя по-фабиански, мы стали сильнее.
Так что это, по существу, настоящее Почему Морской орг. Это дает неуловимое тело, которое может быть где угодно, и которое теперь будет везде, если вы посмотрите на наши стоянки и все тому подобное. Но вот они стоят в гавани. Зачем нападать на них? Все, что они сделают, — это уплывут, понимаете? Это расстраивает. Все это очень сильно расстраивает.
Так что, если нам не позволяют, как Саентологам, брать на себя надлежащую роль и совершать надлежащие действия, если нам не дают ассигнований, которые мы должны были бы получать, чтобы приводить людей в порядок и урегулировать эти разные линии, что ж, мы все равно можем делать свою работу, и есть много способов, как мы действительно выполняем эту работу.
Но идея Морской Орг родилась из весьма практического опыта. Не из-за того, что я как-то особенно влюблен в море. Это сфера, которую я очень хорошо знаю, но я также и хороший генерал кавалерии. Но это то, что, путем проб и ошибок, служит нашим замыслам лучше всего.
На корабле мы можем поддерживать свои организационные бумаги, шаблоны, персонал, функциональные работы, правильно? И нам не приходится бросать орг и затем снова восстанавливать ее. Если вы когда-либо пытались это делать, вы поймете, о чем я говорю. Перевести орг из А в Б, о мой Бог! Три переезда равно пожару.
Так вот, когда мы начали это действие, статистики были довольно плохие и они были очень, очень низкие. И существование Морской Орг в начале ее деятельности и так далее, неуклонно, неуклонно, неуклонно их повышало. И я не знаю коэффициент, сколько раз мы поднимали международные статистики в Морской Орг за последние два года. Я не знаю, сколько раз мы умножали их. Но много. И сейчас они слегка провисли, ну, это ничего. Мы снова заставим их расти.
И поэтому, если мы на все это посмотрим, то возникает вопрос: "А почему корабль?" Дело не в том, что они комфортны, не в том, что они то, не в том, что они это. Они действительно могут доставлять некоторое удовольствие.
Вы видите, как парень, работающий в Морской Орг, спустя некоторое время, после того как он некоторое время побыл на берегу, он говорит: "О, к черту. Я бы хотел в море". Или я помню, как-там-его, который написал Моби Дик, написал еще одну книгу, и начинается она в таком духе "Время от времени, когда мне становится невыносимо на берегу, я собираюсь и ухожу в море". И вы увидите… вы увидите, после того как вы простояли немного на причале, вы начинаете смотреть на другие суда, и вы просто фыркаете и смотрите на пыль и тому подобное, и принюхиваетесь, и говорите: "К черту все это", — и как бы начинаете ждать выхода в открытое море. И это здорово.
Но, конечно, оно тоже может надоесть, но жалоб о нахождении в море я слышал намного меньше, чем жалоб о нахождении на берегу.
И это, по сути, и есть главная мысль. Суть в том факте, что корабль не так же безопасен, как развозной фургон, далеко не так. Одна из его наибольших угроз — конвенции о безопасности на море. И это не что-то, что находится на одном уровне, на одном месте, это со всех сторон. И здесь много сложных действий. Пожарные гидранты не работают, и однажды возникает пожар — ууу, ой! ой! ой!
А Старик Море на самом деле просто выжидает: "О, они совершат ошибку, понимаете? Они ошибутся". Не очень комфортная рабочая атмосфера, если только вы не подстроили под нее свою компетентность. А если вы подстроили под нее свою компетентность, то это весьма и весьма комфортная рабочая атмосфера.
Я путешествовал в самых худших водах мира, без исключения. Одно — Тасманское Море с его двадцатиметровыми волнами от впадины до гребня, и другое — Арктические Моря. И там и там я даже глазом не моргнул. Не потому, что я какой-то особенно храбрый, а потому что группа, с которой я там находился, была способна справляться с вещами. Иначе говоря, была уверенность.
Так что лучший выбор для нас — это расширить ваше предсказание. Тряпка в трюме предсказывает глаг-глаг-глаг, понимаете? У них нет тряпок в трюме. Пожарные гидранты, которые не включаются — ну, это сразу же предсказывает пожар, с которым вы не сможете справиться. Вы понимаете? Так что ваши мысли начинают двигаться куда-то в этом направлении. Когда ваши мысли двигаются в этом направлении и когда вы сами компетентны на своем посту, и этот пост скоординирован с остальными членами вашей команды, я думаю, море будет для вас самым безопасным местом из возможных.
Сейчас, в этот данный момент, когда Коммунистический Китай говорит, что будет бомбить Россию и Соединенные Штаты, а Россия и Соединенные Штаты сидят и переживают, что начнут бомбить друг друга, и куча других благоразумных, здравомыслящих людей, которые не только не находятся в сумасшедшем доме, но даже занимают государственные должности — когда эти парни хотят поиграть в пинг-понг стомегатонным тем-или-этим, у нас также есть и другая ответственность, а именно, бессрочное наличие технологии.
Если в тот момент, когда мы тут сидим, они начнут швырять друг в друга всякими штуками, мы будем в такой же безопасности, как клоп в ковре. Что до нас дошло бы? Небольшое количество радиоактивных осадков; возможно, одна или две волны цунами. Лучший способ справиться с цунами — быть в море. На причале вы на самом деле не так уж хорошо справляетесь с цунами. Корабли стремятся пойти вверх и сесть на причал. Но в море это очень забавно. Цунами в море — это очень забавная штука. Иногда вы видите на экране радара линию, которая выглядит слегка выше вашего горизонта, и она, похоже, приближается. И это она. И первое, что вы заметите, ваш корабль слегка кренит или поднимает свой нос, и вы идете вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх, вверх — нормально. И затем — вниз, вниз, вниз, вниз, вниз, вниз. Вы говорите: "Что это было, черт возьми?" — и затем на следующий день вы слышите по радио, что огромное цунами смыло четырнадцать прибрежных городков. Так что они не вселяют особо благоговейного страха.
Так, хотя я не сказал вам ничего, о чем бы вы не знали, я просто пытался дать небольшой музыкальный фон к "Почему Морской Орг", а также небольшое различие в отношении, которое несомненно в некоторой степени вносит свой вклад в тот факт, что когда мы проводим миссии и наводим порядок в организациях и так далее, мы добиваемся этого.
И на самом деле мы намного более успешная организация, и в плане зарабатывания реальных денег мы очень результативны. Мы зарабатываем для других людей столько денег, что их непросто сосчитать. А сами из них получаем меньше. На самом деле мы, как организация, ужасно низкооплачиваемые. Хотя эти организации расширяются, они расширились вопреки противодействию — мы в действительности так и не расширили их до той точки, чтобы у нас было твердое плато расходов на самих себя, которые мы могли бы позволить себе делать.
А сейчас, в данный момент, да, мы снова тратим резервы. Ну, нам нужно подниматься, чтобы до этого не дошло.
Вы понимаете, что происходит?
Не самом деле, не только правительства в значительной степени теперь о нас не знают, но и организации о нас не знают; до того, что на днях миссия Морской Орг появилась в ВМ, и один из высокопоставленных руководителей даже слышать о них не хотел и собирался с позором их выгнать, оправдывая это тем, что они не были непосредственно из Флага.
Но он не очень долго сопротивлялся. И затем они выполнили свою миссию. И позвольте мне вам сказать, было чертовски правильно, что они это сделали. Они сидели там, притворяясь, что их резерв составляет примерно шестьдесят, семьдесят тысяч, восемьдесят тысяч фунтов. Резервов у них было только шестьсот-восемьсот. Семьдесят девять тысяч фунтов, которые были у них в банке и все такое, очевидно, принадлежали не им, а очевидно принадлежали мне. На самом деле, это были деньги, которые заплатили мне за какую-то недвижимость. И это был их резерв. Отличный бизнес, а!
Итак, это была миссия Морской Орг. Она была направлена Дианой, нашим самым маленьким судном — не совсем самым маленьким; у нас есть два или три корабля меньше Дианы. Но это наш самый маленький корабль-база. И вот, она направила миссию. И с моей точки зрения, она, возможно, спасла ВМ от уничтожения, всех — одним махом. И мы спасли их доход; мы спасли организацию, с этой точки зрения.
И все же мы не ждем, что нас за это погладят по головке. Мы ожидаем, что будет происходить нечто подобное. И будем поддерживать ее работу как только можем. Их самих атакуют. У них серьезные проблемы того или иного рода, их доход повышается и понижается. И если мы можем поддерживать у них порядок и помогать им в трудное время, что ж, мы этому только рады. Но за последние два года много раз было чертовски хорошо, что существует Морская Орг.
На самом деле, мы унаследовали работу по проведению… усиливать орг и развивать программы. И в этом мы весьма успешны. И мы… усиливая то, что вы делаете хорошо, и отбрасывая то, что вы делаете плохо, вы, в итоге, приходите к хорошей рабочей формуле. И мы пришли к факту, что мы на самом деле административная, а не военная группа. Но наш успех практически целиком проистекает из того факта, что мы, как экипаж, стали командой, и взаимозависимость и доверие друг к другу позволяет нам делать свою работу намного лучше, чем мы делали бы ее, базируясь на берегу. И это, в действительности, все, что мы делаем. И больше, на самом деле, ничего.
Но научиться быть матросом, это просто научиться предсказывать, с какой проблемой вы не столкнетесь. И если вы можете хорошо осуществлять эту функцию, то вы хорошо знаете свою работу.
Хорошо? Спасибо.
Аудитория: Да, Сэр. Спасибо.