Вы представляете?
Я снова забыл дома свою речь. В программе указана речь на тему «Ответственность целителя».
Это была хорошая речь, не так ли?
Я могу вам совершенно четко и недвусмысленно заявить: ответственность целителя состоит в том, чтобы исцелять. И его ответственность состоит в том, в чем она состоит — по его словам. И если он заявляет, что его ответственность состоит в том-то и том-то, это заявление должно соответствовать действительности. Это… это хорошая речь. Вам понравилось? Хорошо.
Вместо этого я собираюсь поговорить с вами об эффективности персонала. Вы позволите? Хорошо.
Я собираюсь рассказать вам о движении, которое стремительно распространяется по всему миру… я имею в виду, на самом деле стремительно. Среди нас находится один господин из Дублина, который делает нечто очень интересное. Он заново создает ирландскую нацию. Он не осознает, что он это делает. Но куда бы вы ни пошли в Ирландии… Вы спросите любого ирландца: «Что нужно Ирландии?» — и на самом деле он ответит вам вот что: этой стране нужны эффективные люди. Ирландцам это известно. Вас спросят: «Где вы работаете? Что за организация находится по адресу Меррион-сквер 69, Сауф?»
Так случилось, что человек на своем траке достиг той точки, когда он либо начинает управлять машинами, либо они начинают управлять им и в конце концов выставляют его вон с этой планеты. Понимаете, ему либо придется начать распоряжаться оборудованием, либо оборудование будет распоряжаться им так, что доведет его до могилы. Почему? Потому, что полагаться на оборудование очень легко, и очень легко начать зависеть от него.
Люди испытывают трудности с телами, потому что они зависят от тел: именно тела перемещают их из одного места в другое. И это, пожалуй, самое глупое положение дел, которое кто-нибудь когда-нибудь видел, — если взглянуть на это попристальнее. Если вы захотите посмеяться от души, пройдите интенсив. Одно из самых глупых занятий в мире — все время перетаскивать тела туда-сюда. Люди испытывают трудности с телами. И почему же они испытывают трудности с телами? Потому, что они полагаются на них и зависят от них; они не могут без них обходиться.
Вы вышибаете кого-то из его тела: он не знает, сколько времени, он не знает квадратный корень из нуля, не знает теорию Эйнштейна, и на самом деле он просто стал законченным идиотом. Это правда. Он не может даже сказать вам, кто его мама.Почему? Вы отделили его от массы, вы отделили его от того, что, по его мнению, хранит всю его память, — от его мозга. Правда, я не знаю, как мозг может хоть что-нибудь помнить. У меня как-то раз был мозг, я задал ему несколько вопросов, но он продолжал совершенно безмолвно сидеть в банке со спиртом.
Но вот этот человек… вот он, он зависит от этой штуки: она обеспечивает его способность передвижения, способность раздражения и все остальные «-жения». Он зависит от этой штуки. Он говорит: «Я не могу без нее». Ничего глупее и не придумаешь. Человек оказывается в метре позади своей головы, проходит некоторые упражнения, налаживает свои отношения с массой и так далее, и восклицает: «На что мне сдалась эта штука?!»
И он будет заботиться о ней, он будет хорошо обращаться с ней и так далее, но он перестанет нуждаться в ней. И что вы думаете? Теперь тело выздоравливает.
Почему тело выздоравливает? Как эти два явления связаны между собой? Что же. я вам скажу. Есть такая вещь, как свобода выбора. И если каждый раз, когда тело хочет спать, вы его будите, и каждый раз, когда тело хочет есть, вы заставляете его немного потерпеть, и каждый раз, когда тело хочет взять отпуск, на следующее утро вы снова приходите на работу в восемь утра, — вы видите, что проявление его свободы выбора постоянно нарушается. Другими словами, его потребности не удовлетворяются регулярным образом. Почему? Потому что для него постоянно создаются чрезвычайные обстоятельства. Оно постоянно оказывается в чрезвычайном положении. Другими словами, ему необходимо попасть сюда и пойти туда, ему необходимо сделать то и сделать это; и человек, который ведет эту машину, в конце концов просто заводит ее в глубокое и непролазное болото.
Причина этого не в том, что телу приходится слишком много работать. Причина этого в том, что телу не предоставляется возможности выбирать. А если человек не испытывает постоянной необходимости в том, чтобы его тело думало, и развлекало его, и делало все остальное для него, он может время от времени укладывать его на кушетку и позволять ему немного поспать; он может время от времени позволять ему немного поесть, понимаете?
Тэтан изо всех сил пытается защищать тело. С телами связаны и другие вещи, но это лекция не на тему здоровья… что бы там ни было написано в программе. Его зависимость от тела снижает единственную имеющуюся способность — способность тэтана. Само тело не обладает никакими способностями. Вы кладете его на кушетку — оно так и будет лежать там. Вы сажаете его за стол, оно даже не возьмет вилку. Оно просто будет сидеть. Оно живо, его сердце бьется, оно дышит, но оно ничего не делает
Так вот, тэтан оказывается в чрезвычайном положении и начинает говорить:
«Иди туда, иди сюда, делай то, делай это, делай пятое и десятое»… Он говорит это непрерывно, и в результате этого функции тела, которое, по всей видимости, рассчитано на определенную продолжительность сна, определенное количество пищи, столько-то того и столько-то этого, — функции тела нарушаются, и оно приходит в плохое состояние. Но самое главное… самое главное здесь то, что тэтан является водителем, машинистом. Если он работает неэффективно, он раз в девять увеличивает нагрузку на тело.
Давайте посмотрим на неэффективного машиниста. У него большой локомотив, который ему надо вести по рельсам. Он собирается хорошо выполнить эту работу. Вот перед ним открытый, широкий отрезок пути… рельсы идут прямо ближайшие девяносто километров… так что он ведет локомотив со скоростью десять километров в час. Ну а вот холмистый участок, но он замечает, что отстал от графика… а рельсы идут дугой на поворотах, дорожное полотно осыпается и так далее, и он знает, что максимальная скорость, допустимая на этом холмистом участке, — девяносто километров в час. Так что он едет со скоростью сто километров в час. Это интересное явление. Он просто не работает с локомотивом как следует… и он все равно опаздывает. Он прозевал все легкие места и подбрасывал уголь в топку во всех сложных местах, и он нигде не шел по графику. Вы всегда обнаружите, что он находится в плохом состоянии и его локомотив — тоже. Вы можете спросить любого железнодорожника: «Как привести в негодность локомотив?» Его достаточно отдать в руки плохого машиниста, вот и все. Я имею в виду, вот и все, что нужно, чтобы привести в негодность локомотив.
Так вот, тело легко привести в негодность таким же образом. Я видел молодых парней в боях на море, которые стояли на палубе… на палубе, на мостике… в периоды временного затишья, понимаете? Вот они, ходят туда-сюда, любуются видом, обсуждают впечатления от боя, который произошел примерно четыре часа назад. И внезапно я смотрю на часы — и что вы думаете? Этим ребятам нужно заступать на вахту… максимум через два часа им нужно заступать на вахту, и к тому времени они нисколько не отдохнут. Они ведут свои тела в каюты и кладут их на койки? Они их кормят? Нет! А потом возникает новая чрезвычайная ситуация, и они чуть не падают с ног от усталости. Все шло хорошо, так что они не усердствовали… но они не действуют эффективно. Они никогда не действуют эффективно.
Если бы вы не следили за тем, как тэтаны управляют телами, эти тэтаны действительно пустили бы тела под откос. Они привели бы колеса в негодность. Это уж точно. Верный способ подготовиться к рабочей неделе — это не спать всю ночь в воскресенье. Понимаете, это обычное дело. А потом они удивляются, почему это во вторник у них начинает болеть голова.
Другими словами, тэтан перестал ответственно относиться к телу… перестал быть за него ответственным. Ведь тело — это все; тело — это абсолютно все; тело — это единственный существующий объект, и тело выполняет всю работу. Понимаете? Итак, зависимость от тела создает безответственность. А после того как возникла безответственность, тело начинает разрушаться. Единственный, кто может быть ответственным, — это то существо, которое управляет машиной.
Теперь давайте взглянем на обширную панораму… сегодняшний мир таков, что если мы возьмем все промышленные предприятия и составим их вместе, то они протянутся на очень большое расстояние — больше, чем то расстояние, которое мне сегодня захотелось бы пройти пешком; может быть, отсюда до луны. Объем работы, выполняемой на промышленных предприятиях, объем работы, выполняемый машинами, количество транспортных средств и так далее в этом мире все увеличивается и увеличивается, и все это уже достигло громадных размеров. И тэтаны, которые уже зависят от тел, ходят по всем этим заводам — теперь они зависят и от заводов.
Цок! Давайте очень внимательно посмотрим на это. И мы обнаружим, что в те периоды, когда спрос падает, эти заводы мало что производят. Понимаете, мало кто что-то покупает, поэтому на предприятиях и заводах ничего не производят; их закрывают, а всех рабочих увольняют. А потом производство ускоряется, для продукции создается рынок, и тогда всех ставят на работу в три смены, люди работают не покладая рук, и механик предприятия приходит к начальству и говорит:
Ну что же, не могут же они закрыть завод, так что… конец котлу номер три. И конец производству. Со временем весь завод попадает в то же состояние, что и котел номер три. Примерно в таком состоянии находилась промышленность в конце войны.
Вы знаете, оборудование на промышленных предприятиях в конце Второй мировой войны было не столько уничтожено бомбами, сколько изношено. Везде и всюду требовалось переоборудование. В мирное время никто не строил ничего, что могло бы понадобиться во время войны. Все это пришлось делать во время войны, когда все люди нужны были в других местах. Так вот, это не похоже на очень разумное планирование. Прежде всего, я не считаю, что война вообще должна быть настолько важной. Ее важность весьма переоценивают. Я считаю, что лучше бы люди пошли играть в футбол… куда безопаснее.
Я расскажу вам о войнах. Вы знаете, людям в руки попадает огнестрельное оружие, и… люди не умеют обращаться с оружием, так что… да, возникают несчастные случаи. Ружья стреляют, люди получают травмы. Вы видите… вы видите, что происходит, когда в армию призывают зеленых новичков.
Но чем занималось это обширное, огромное нечто, именуемое «промышленностью», в мирное время? Все заводы и фабрики были закрыты! Чем занимались все верфи в мирное время? Они были заперты, и там никто не работал. Это потрясающая картина. Невозможно строить хорошие и недорогие корабли в напряженной ситуации, когда этим занимаются люди, набранные на работу после того, как все квалифицированные рабочие были призваны в армию. Это невозможно. И все же люди считают, что действовать на таком уровне совсем неплохо.
Вы только посмотрите на это: неспособность управлять машинами. Вот все эти промышленные предприятия, и они… Мы рассмотрели крайний случай: чрезвычайное положение — война. Это одно. Но как насчет критических ситуаций меньших масштабов? Как насчет такого: «Ну, сейчас спрос на мотоциклы невелик. Мы снизим производство. Мы уволим 25 000 человек». А потом кто-то берется за дело, тем или иным образом создает спрос — и внезапно компании нужно 25 000 мотоциклов к завтрашнему дню. Но этих мотоциклов нет, так что их не продают, и какая-то другая компания опережает эту. А потом начинается большая схватка, большая игра, коммуникационные линии сталкиваются между собой и продавцы сталкиваются между собой, менеджеры сталкиваются между собой — и, просто для разнообразия, все рабочие начинают бастовать.
Почему все это происходит? Да просто потому, что водитель машины… и все общество… попали в такую прочную зависимость от машины, что они даже не представляют, что машина может играть какую-то иную роль, нежели роль командира. Машина — это то, что командует.
Если вы внезапно зададите множеству автомобилистов такой вопрос: «Кто вел этот автомобиль по дороге?» — возникнет куча задержек общения. Их первый отклик… ну, может быть, они скажут: «Это был я». А потом они обдумают это. «Пожалуй, я не знаю. Очень интересно, что вы задали этот вопрос». Если задержка общения была вот такой, то это хороший водитель. Большинство водителей, если бы они отвечали честно, сказали бы: «Что ведет эту штуку? Конечно, это руль!» Вы хотите знать, откуда берутся автомобильные аварии? Все дело в том, что машины сами ведут себя по дороге! И как же нам исправить эту ситуацию? Ну, в том, что касается третьей динамики — группы, общества в целом, — необходимо сделать так, чтобы водитель стал более хорошим водителем, вот и все. Когда вы экстериоризируете тэтана, приводите его в хорошее состояние, он начинает рационально использовать свое тело, он может планировать свою деятельность, он не работает все время на износ.
Вы знаете, самый занятый человек, которого я встречал, был человеком… это был один-единственный человек, который никогда не производил никаких продуктов. Это был жутко занятый человек! Понимаете, он метнулся к двери, еще не достиг ее, и тут зазвонил телефон; он бросился к телефону, но на полдороге вспомнил, что ему надо изменить температуру в комнате; устремился к регулятору температуры, но на полпути, пробегая мимо корзины для ненужных бумаг, заметил, что она не рассортирована; вывалил ее содержимое на пол, взял в руки одну бумажку, но тут кто-то постучал в дверь. Несомненно, этот человек занят, но он ничего не делает. Если бы вы спросили его: «Чего вы сегодня достигли?» — то он был бы поражен до глубины души.
«О, я…» Боже, у него весь день было дел по горло. На самом деле, пот катил с него градом. Наступил вечер; он совершенно измотан. Чего он сегодня достиг? Посмотрите на все то, чего он достиг! Вы говорите: «Давай, назови мне что-то одно… всего одну вещь, которую ты довел до конца». Если вы по-настоящему жестоки, вы добьетесь от него того факта, что он сегодня утром встал с постели.
Вполне возможно, что все общество начинает путать движение, перемещение с достижением результатов. Кто-то пытается заявить: «Мы — процветающая фирма: вы только посмотрите на все эти шатуны, которые крутят все эти колеса, и как замечательно все это гудит». Но человек, который это утверждает, не обходит цех и не заглядывает на склад, чтобы посмотреть, производится ли какая-то продукция. А продукция у них на нуле, понимаете? Отдел по отправке товара сидит без дела уже шесть месяцев, понимаете? Однако колеса, безусловно, крутятся! Вот в какое состояние в конце концов попадают промышленные предприятия, когда ими никто не управляет. Промышленность не в состоянии управлять сама собой.
Во всем инженерном деле укоренилось это заблуждение. Современный инженер, который много работал с электронным мозгом, выдает за чистую правду такой идиотизм: электронный мозг совершенен, а человеческий мозг никуда не годен. Электронный мозг хорош, потому что он не может ошибаться. А человеческий мозг может ошибаться, поэтому он плох. Инженер так и скажет вам, прямо и категорично… вы можете обсуждать это с ним, он будет настаивать на своей точке зрения. И так будет продолжаться до тех пор, пока вы не зададите ему один ужасный и коварный вопрос:
«Кто построил электронный мозг? Какой мозг построил какой мозг?» И тогда он скажет: «О, нет, это нечестно. Это удар ниже пояса».
И вы спрашиваете: «Кто читает тот ответ, который в конце концов выдает этот электронный мозг?» Конечно же, это человеческий мозг. Именно человек это делает, он даже использует свою терминологию. Кто предоставляет электронному мозгу данные и кто изначально хочет получить ответ? Человек. И где в результате оказывается электронный мозг? Ну, я боюсь, что инженер так и остается при своем убеждении: электронный мозг — единственное, что умеет думать. И я боюсь, что может наступить такой день, когда он окажется прав! Ведь эта штука вообще не думает.
Ну хорошо. Лучшее «лекарство», решение проблемы машиниста и локомотива заключалось в том, чтобы привести в порядок машиниста и сделать его способным планировать свой график. Так уж случилось, что лучшее «лекарство» для тела — найти его водителя и привести его в хорошее состояние, тогда и тело придет в хорошее состояние.
Следовательно, может показаться, что лучший способ действий по третьей динамике состоит в том, чтобы привести людей, управляющих третьей динамикой, в хорошее состояние… тех, кто управляет заводами, тех, кто управляет машинами, тех, кто управляет конвейерами.
Мы обнаружили, как это ни странно, что невозможно привести в хорошее состояние только высших руководителей и ожидать чего-то большего, чем временных улучшений.... На самом деле вам нужно взять того парня, который управляет сверлильным станком, вам нужно взять того парня, который управляет конвейером, вам нужно взять того парня, который шурует уголь внизу, в кочегарке. И если вы приведете в порядок этих парней, то хаотичность на заводе уменьшится настолько, что им можно будет управлять; до этого момента им управлять невозможно.
Только супермен справился бы с управлением заводом, на котором все люди полностью зависят от машин и где нет никого и ничего, кроме машин… только супермен. А у нас недавно кончились супермены. Может быть, когда-то они у нас были, но в последнее время я не видел ни одного. Способностей одного человека недостаточно, чтобы взять огромное количество тех, кто беспорядочно управляет машинами, и взять огромное количество машин, хаотично движущихся во всех направлениях, при том что никто из них не склонен принимать никакие приказы ни от кого, — и начать управлять промышленным предприятием. Это невозможно. С точки зрения рабочего ни в чем таком нет смысла, если у него самого нет контроля хоть над чем-нибудь. Ему необходимо чем-то управлять.
Итак, каково решение? В действительности у человека не было никаких решений в течение очень, очень долгого времени, но в Саентологии мы приступили к осуществлению программы, известной под названием «Эффективность персонала»; и под каким бы названием эта программа ни действовала (обычно ее называют «Эффективность персонала»), где бы она ни действовала — будь то в Нью-Йорке, в Лондоне или в Кейптауне, — «Эффективность персонала» именно это и означает. Мы берем персонал и добиваемся, чтобы эти люди начали осознавать тот факт, что они являются водителями.
Как же мы это делаем? Мы просто показываем им, что представляет собой жизнь, они смотрят на это и говорят: «Ничего себе!» Их коэффициент интеллекта поднимается, их способности увеличиваются, их здоровье улучшается, и они очень довольны. И после этого управлять тем промышленным подразделением, где они работают, становится гораздо легче, чем раньше.
Сегодня именно это является основным направлением в Саентологии. Ирландия никогда уже не будет прежней, я уверяю вас. Меня не волнует, что по этому поводу говорит ирландское правительство; это не имеет никакого отношения к делу. К счастью для ирландцев правительство этому радо. Во всяком случае, оно в известной степени радо… настолько радо, насколько правительство может чему-то радоваться… знаете, у него несколько печальное настроение. Оно в известной степени радо. Сначала они там думали, что мы — революционеры-экстремисты. Они думали, что в Саентологии есть что-то еще красное помимо рыжих волос Хаббарда. Они были уверены в том, что произойдет что-то ужасное; поэтому они послали нескольких людей на этот курс «Эффективность персонала». Те написали повсюду положительные отчеты и не нашли причин, по которым за этим движением нужно следить. Так что все так или иначе от нас отстали. Я думаю, что даже церковь в Ирландии не охотится за нами — почти что неслыханное дело.
Ну хорошо. Что представляет собой курс «Эффективность персонала»? Это очень простой курс. Обычно он занимает пять вечеров подряд — с понедельника по пятницу, по два часа каждый вечер. В течение первого часа студенты проходят тест на интеллект, в течение последнего часа они повторно проходят тест на интеллект, а оставшиеся восемь часов им читают лекции, их тренируют, и им проводят совсем чуть-чуть группового процессинга. Таков курс «Эффективность персонала», и саентологические организации в нескольких странах предоставляют его бесплатно. Здесь в Лондоне он проводится хорошо, в Нью-Йорке он проводится хорошо, он хорошо проводится в Южной Африке, а его первоначальный вариант проводится в Дублине. Его посещают много людей, потому что курс бесплатный. За него не нужно ничего платить. Люди приходят, садятся и проходят этот курс за одну неделю, а потом уходят. И поскольку мы сказали им, что этот курс хороший и он делает людей лучше, они редко дают себе труд сообщить нам о том, что они стали лучше. Они думают, что мы и так это знаем.
У нас возникают самые невероятные приключения с этими людьми. Они приходят и проводят здесь неделю, а потом уходят. И мы не знаем, что дальше происходит с ними. Но мы хотим записать их на немного более продвинутый курс, который предоставляется платно. Мы связываемся с ними и спрашиваем:
– Почему бы вам не приехать к нам и не пройти немного более продвинутыйкурс?
И вы говорите:
Здесь происходят просто невероятные вещи. Самое крупное достижение Саентологии относится к третьей динамике, а именно к сфере эффективности персонала. Я признаю, что это похоже на то, как если бы вы дали ребенку золотые часы, чтобы он попрактиковался в использовании молотка. Я имею в виду… вот что невероятно: вы используете ту крошечную долю саентологических знаний, которая включена в курс «Эффективность персонала», в этот бесплатный курс, — и вы утверждаете, что это крупное достижение. Однако по всей видимости это самое эффективное, что мы делаем в данный момент. Через этот курс проходит огромное количество людей… это единственный курс, через который проходит такое огромное количество людей. По всей видимости, он очень, очень значительно изменяет боевой дух и точку зрения людей на взаимоотношения между человеком и машиной. Все эти люди… секретарши, станочники и так далее… Пишущая машинка больше не управляет ими; они управляют пишущей машинкой. Они просто изменяют свою точку зрения на сто восемьдесят градусов. А поскольку теперь они управляют пишущей машинкой, конечно, они справляются со своей работой гораздо быстрее, так что у них появляется возможность установить новый график и так далее.
И в то время как люди получают таким образом пользу, они также узнают довольно много о жизни. Они выясняют, что о жизни можно кое-что узнать, что жизнь
Помните, эти люди не получают процессинг… никакого реального процессинга. Вы просто поразитесь, совершенно поразитесь, узнав, какие запутанные представления имеются у людей на тему… ну, скажем, что представляет собой цикл действия в физической вселенной? Они думают, что этот цикл состоит из всевозможных вещей. На самом деле все, что имеет место, — это создание, которое выживает какое-то время, а потом увядает. А люди считают, что имеет место то и се, пятое и десятое — Бог знает что! Но они берут одно это данное, рассматривают его, распознают, что оно истинно, и говорят: «Ну, это хорошо, это хорошо». Они перестают беспокоиться по этому поводу. Другими словами, вы вот настолько уменьшили их замешательство. Интересно просмотреть, что происходит, когда мы приводим людей в порядок на основе материалов… очень и очень малой части того, что содержится в «Основах жизни» (в книге «Саентология: основы жизни»)… очень, очень малая часть того, что содержится в этой книге, дается на курсе «Эффективность персонала».
Ну ладно, раз уж я рассказал вам о результатах, которые люди получают на этом курсе, почему бы мне не рассказать вам и о том, как его проводить. Хотите узнать? Хорошо.
Вам необязательно быть очень опытным саентологом, чтобы проводить этот курс, но я замечал: для того чтобы предоставлять большой объем такого обучения, требуется довольно хорошо обученный саентолог. Ведь когда человек хорошо обучен, его данные достаточно стабильны, так что он не дает сбить себя с толку. Но по всей видимости, очень хорошо тренированный саентолог может с величайшей легкостью провести курс «Эффективность персонала», допустим, для восьми или десяти человек, которые работают с ним в одном отделе. Понимаете, этот курс можно провести в таких вот небольших масштабах.
Вот что сделал бы такой человек: он бы организовал учебную группу… он мог бы назвать ее как угодно и образовать ее под каким угодно предлогом… и он взял бы книгу «Саентология: основы жизни» или новую книгу, о выходе которой я хотел бы объявить прямо сейчас: «Проблемы работы» — это Саентология для рабочих будней. Он взял бы одну или другую книгу — не имеет большого значения, какую именно, — и он взял бы основные дефиниции из этой книги — самые основные, элементарные дефиниции, — и он обсудил бы их со своей группой. Так он и проводил бы курс «Эффективность персонала».
Так вот, он не стал бы просто читать эти дефиниции вслух; он стал бы разбираться в них со своей группой, пока эти люди не поняли бы, что имеется в виду или что, по их мнению, имеется в виду; здесь-то они и получают достижения. Они оценивают, что подразумевается под тем или иным понятием, с точки зрения своего прошлого и своего опыта. Им не просто сообщают данное — и делу конец; нет, им нужно поставить его в ряд с другими данными. Так вот, это все, что вы делаете. Вы просто рассматриваете все эти различные данные.
Точный перечень данных, входящих в курс «Эффективность персонала», таков: цикл действия физической вселенной — создание, выживание, разрушение; аффинити, реальность, общение, а также треугольник, который они образуют… дефиниция каждого из этих понятий и их взаимосвязь. Конечно, вы можете — и должны — обсудить восемь динамик. И вы в той или иной степени обсуждаете такой предмет, как владение, или обладание. И если вы делаете это по книге «Проблемы работы», то вы обсуждаете начало, изменение и остановку, а также то, как эти три составляющих образуют контроль. На самом деле я могу вот так быстро сообщить вам… и я только что сообщил… все содержание курса «Эффективность персонала»; и сообщить вам все дефиниции, которые в него входят, вероятно, не заняло бы и трех минут.
В таком случае, как вам удается растянуть изучение этого предмета на восемь часов? О, позвольте мне вас заверить, вы, наверно, смогли бы потратить на это и сто восемь часов! Как вы это делаете? Ну, вы читаете вслух какие-нибудь слова типа «цикл действия»… вот один из способов проведения этого курса… вы читаете людям вслух:
«Цикл действия», и они говорят: «Цикл действия, цикл действия. Ага, хорошо звучит». И вы говорите: «Так вот…» Вы осматриваете аудиторию или свою маленькую группу и спрашиваете:
В конце концов он предложит дефиницию того или иного рода; он скажет:
Вы считаете, что это штука, которая происходит разок-другой?
И ваши студенты начинают обсуждать это. Вы снова читаете эти слова. Вы говорите с ними об этом. Вы добиваетесь, чтобы они давали дефиницию этому термину, делаете это до тех пор, пока эта дефиниция не покажется им всем удовлетворительной. А когда дефиниция покажется им всем удовлетворительной, это то, что вам нужно. Однако может пройти целый час, прежде чем все ваши слушатели придут к согласию относительно дефиниции цикла действия.
Теперь мы начинаем рассматривать создание, выживание, разрушение. Это цикл действия физической вселенной.
Ну, если бы дело было в Ирландии, вы бы увидели, с чем сталкиваются ребята, которые работают на Меррион-сквер 69, Сауф. Ведь первый ответ, который дают ирландцы… они утверждают:
На самом деле поразительно, в какой степени они утратили это… импульс, побуждающий что-то начинать. Так вот, вы просто называете им эти составляющие — создание, выживание, разрушение; вы просите их дать дефиницию каждого и добиваетесь, чтобы они пришли к согласию относительно этих терминов. Что для них означает такой-то термин? Ну хорошо. Вы не спорите с ними. Вы задаете вопрос: «Это и правда то, что означает “выживание”?» Вы обращаетесь к кому-то другому: «Ну хорошо, вы не думаете, что оно означает именно это. Ну, а что оно значит, по вашему мнению?» И вы просто задаете вопросы группе. А потом вы подводите итог: «Так вот, все ли мы согласны с тем… с тем, что “выживание” значит…»
И в конце концов, после подробного обсуждения, мы останавливаемся на каком-то значении данного термина. Вы поняли, как это делается? За счет согласия… и согласие дает реальность в отношении данного предмета. Выше уровня 2,0 реальность
Так вот, выше уровня 22,0 мы говорим: «Это факт. У всех гиппопотамов короткие уши». А потом, понимаете, кто-то, находящийся куда ниже по шкале, идет и смотрит на гиппопотамов. Это не имеет вообще ничего общего с фактами… ничего общего с гиппопотамами. Вы просто заявили, что у них короткие уши; это и есть реальность. А потом кто-то приходит и возражает: «Это не реально, потому что гиппопотамы
существуют». Другими словами, этот человек подтверждает реальность с помощью объекта.
Итак, индивидуум в конце концов проигрывает; он приходит в такое состояние, что он не может ничего постулировать. Понимаете, он действительно приходит в такое состояние. Он доходит до того, что… скажем, он платит в ресторане по счету или что-то в этом роде и говорит официантке: «Вот два фунта». А она смотрит и видит пустой стол
– и начинает расспрашивать его. Он приходит в такое состояние, что не может выложить на стол два фунта, просто сказав, что выложил два фунта. Вы понимаете? Он сдает.
И каждый раз, когда мы смотрим на общество, мы обнаруживаем, что эти способности у людей ослабевают. Маленьких детей всегда останавливают мамы. Ребенок говорит: «Мама, самый большой линкор, который ты когда-нибудь видела, плавает у нас в утином пруду».
А мама, находясь несколько ниже уровня 22,0 на нашей таблице тонов, говорит ему: «Послушай, Генри, ты ведь понимаешь, что это называется враньем, не так ли? Ты понимаешь, что это… мальчики, которые так поступают, в конце концов попадут туда, куда попадают все плохие мальчики». И конец его реальности. Рано или поздно он становится вашим преклиром; у него в руке предмет, который он удерживает от удаления… этот предмет весит около трех килограммов, но ему он кажется ужасно тонким., он кажется ужасно тонким. Вам придется работать с этим преклиром очень долгое время, чтобы этот предмет начал для него весить три килограмма; и после этого состояние преклира начнет улучшаться. В конце концов он сможет удерживать этот предмет там, не удерживая его там.
Но вот к чему я все это говорю: на определенных нижних уровнях деградация реальности — это деградация согласия. И когда люди перестают соглашаться друг с другом, они начинают чувствовать, что они совершенно одиноки, больше нет никого живого, и они впадают в уныние по поводу жизни вообще. А потом вы берете группу людей и начинаете создавать согласие, согласие, согласие. «Вот как обстоят дела. Вы считаете, что именно так дела и обстоят?» Кто-то действительно интересуется мнением этих людей, а это придает им сил; так что вы можете сразу быстро вытащить их на уровень выше 2,0. И чему посвящено все это согласие? Оно посвящено тем обручам, которые, подобно обручам на бочке, стягивают эту вселенную, не давая ей развалиться. Всего существует где-то шесть или восемь таких обручей, понимаете?
И эти люди начинают формировать новое согласие относительно всех этих вещей. Они не смотрели на эти данные в течение последних 8 766 триллионов лет или чего-то в этом роде; они вытаскивают эти данные из ниоткуда и они снова смотрят на них. Им приходится заново принимать решения, а это означает, что они заново постулируют существование, и это дает им совершенно новый мир. Это просто поразительно… механика этого просто поразительна, и она очень действенна… когда вы распознаете, что на самом деле все настолько просто.
Так вот, неопытный человек, который начинает проводить курс «Эффективность персонала», будет много говорить о бизнесе. Он, вероятно, будет требовать, чтобы его студенты запоминали главу за главой из учебника. И он упустит из виду такой момент: мы вовсе не пытаемся чему-то их научить. Мы пытаемся рестимулировать то, что они уже знают. Вы поняли, что именно в этом заключена существенная разница? У Калиля
Гибрана в «Пророке» сказано… но только куда более поэтично, чем то, что говорю я… у него сказано нечто вроде: «Я могу преподать вам лишь то знание, что тенью скрывается в вашем собственном разуме». Так вот, вы делаете эту тень знания чем-то более реальным, чем просто тень, — и люди становятся намного умнее.
Когда человек находится низко на шкале, я не сомневаюсь, что если бы вы заставили его выучить наизусть названия частей стола… просто термины… это имело бы значительный терапевтический эффект. Мы просим его сказать, как называются части стола, а потом выучить наизусть эти названия; я не сомневаюсь, что это имело бы терапевтический эффект. Или же мы даем ему учебник и заставляем его выучить названия частей мозга или практически чего угодно, знаете… чего угодно, что позволило бы ему опознавать и называть предметы… он бы почувствовал себя лучше. Но это не является нашей целью на курсе «Эффективность персонала». На этом курсе мы пытаемся взять те обручи, которые стягивают эту вселенную… их немного… мы рестимулируем их в человеке, мы добиваемся, чтобы он заново спостулировал их, привел их в порядок, понял их с точки зрения своего собственного опыта и сделал их очень реальными для себя; одновременно с этим у него имеется согласие с другими людьми. И взяв дюжину данных и проделав все это с ними, вы потратите восемь часов и даже больше.
Так что мы берем эти небольшие данные и снова обсуждаем их. Мы берем цикл действия — создавать, выживать, разрушать. Мы берем восемь динамик, просто их дефиниции — никакой другой значимости, просто дефиниции… это способ разделить жизнь на составляющие, и это в значительной степени убирает из нее замешательство. А потом мы берем аффинити, реальность и общение как треугольник; а потом мы берем их по отдельности — аффинити, реальность и общение… Или наоборот — порядок не имеет значения… мы берем каждый отдельный компонент, а потом берем их все вместе как треугольник. А потом мы даем студентам какие-то данные насчет массы и обладания, владения… вы знаете, это важно — чем-то обладать. Если вы попытаетесь печатать на пишущей машинке, которой у вас нет, то ваше письмо будет не на высоте, знаете? Мы даем студентам все эти данные, и в конце концов они начинают понимать, что людям нужно осознавать существование оборудования, которое они используют, поскольку в противном случае не они используют его, а оно использует их. И вы просто обучаете людей этим элементарным данным. Рассмотрение всех этих данных с группой занимает немало времени; не потому, что они «тупые и глупые рабочие», — вовсе нет, это неправильная формулировка. Дело просто в том, что они в очень сильном замешательстве насчет всех этих важных вещей, и поэтому им требуется время, чтобы избавиться от замешательства.
А теперь давайте выясним: каких людей мы приглашаем на этот курс? О, кого угодно: начиная с придворных дам и кончая тем человеком, который чистит ботинки дворнику. Это не имеет абсолютно никакого значения, но есть одно-единственное условие: если вы, одитор, набирая студентов на курс «Эффективность персонала», станете работать только с интеллектуалами из интеллигенции, то вы провалитесь с самым громким треском, с каким кто-либо проваливался за всю историю. Это верный способ провалиться! Вы сами вполне можете быть интеллектуалом, ваши товарищи тоже могут быть интеллектуалами, но не собирайте вместе группу интеллектуалов, чтобы обучать их этому курсу, не делайте этого по одной простой причине: они могут обучиться чему угодно, они могут обучиться чему угодно, они будут очень рады, они будут в полном восторге, но по третьей динамике они занимают не ту позицию, в которой знания реализуются на практике. Они просто не занимают такую позицию. Не они вращают колеса общества. Они — люди, у которых есть мнение по поводу людей, которые вращают колеса общества. Понимаете, о чем я говорю?
Один саентолог взглянул на меня с бесконечным ужасом, когда я его спросил:
И примерно две трети откликов, которые мы получили, были именно от грузчиков, хотя газета распространялась и среди всех остальных типов публики, какие только существуют. И все те грузчики, которые приходили на курс, оставались на всю неделю… мы не теряли ни единого человека. И многие из них пошли на более продвинутые курсы.
Да, но все эти люди целый день занимались только тем, что таскали коробки и тюки. Нет, у них была идея о том, что если вы что-то знаете, то вы что-то с этим делаете. И поэтому они немедленно стали сгонять толпы людей на этот курс.
Так вот, осмелюсь заявить, что теперь в данном районе, на каком-нибудь собрании грузчиков… я представляю себе, как какой-нибудь агитатор выйдет вперед, а один из этих парней ему скажет: «Ты можешь сказать нам, какова… какова реальность этого утверждения?» Я думаю, там довольно спокойная обстановка.
Вы знаете, поразительно наблюдать, как увеличивается коэффициент интеллекта. Но мы не делаем ничего, кроме того, что я только что описал… просто даем дефиниции тех постулатов-обручей, которые стягивают эту вселенную, вот и все. Так вот, имеет место просто невероятное увеличение коэффициента интеллекта. Никто не должен получать пятнадцать дополнительных единиц коэффициента интеллекта просто за то, что он соглашался с несколькими людьми по вечерам после работы в течение одной недели.
Прежде всего, как мы все знаем, коэффициент интеллекта никогда и ни при каких обстоятельствах не увеличивается. Это нам сообщили самые выдающиеся авторитеты. Они настолько авторитетны, что если бы вы попытались взять все их труды и перенести их из одного конца комнаты в другой, вы бы надорвались. О, это просто замечательно. Вы знаете, я написал несколько заметок по поводу утверждений на эту тему, которые я нашел в трудах по человеческому разуму… а потом мои заметки стали более объемистыми, чем сами труды. Это данное, создающее рабов, и в этом обществе было достигнуто самое твердое согласие в отношении этого данного: люди не могут стать умнее. Боже, это же данное, которое создает рабов. И это афера. Это просто грязная афера и ничего больше. Сами люди, которые распространяют это данное, никогда в него не верили. Их собственные тесты показывают, что коэффициент интеллекта может изменяться — где-то на четыре единицы. Вы проводите кому-то тест на коэффициент интеллекта, результат теста поднялся на четыре единицы, — это не считается ростом интеллекта. Коэффициент интеллекта не поднялся, дело просто в погрешности измерений при использовании теста. И потом, эти люди совершенно недвусмысленно заявляют, что если человек проходил тест, находясь под воздействием алкоголя или чего-то подобного, то результат будет не таким, как результат этого же теста, если человек проходил его в нормальном состоянии. Так как же можно говорить, что коэффициент интеллекта не меняется? Человек напивается водки, вы проводите ему тот же самый тест — и его показатель снижается, правда? Так вот, это изменение коэффициента интеллекта. Этот человек все еще жив. Он все еще остается человеком.
Вы говорите: «Ну, это особое состояние. Он пьян».
О, да? Вы недавно ходили по улицам? Я не вижу, чтобы это состояние было таким уж особенным. Ну а что если бы вы протрезвили всех пьяных? Очевидно, их показатель улучшился бы, не так ли? Так как же можно говорить, что показатель коэффициента интеллекта невозможно изменить? Это самое безумное заявление на свете.
А что касается невозможности изменить личность человека… в таком случае зачем эти специалисты вообще существуют? Если вы не можете изменять коэффициент интеллекта и не можете изменять личность, если эти факторы всегда сохраняются неизменными, если человек на веки вечные остается таким, какой он есть, и ничего с этим не поделаешь, — зачем в колледжах предоставляются все эти дорогостоящие курсы? Если эти специалисты говорят: «Конечный продукт всей нашей работы — ноль. Мы занимаемся только наблюдением и ничем больше; мы не стремимся понять, мы наблюдаем», — то ради чего они работают? Они заявили: «Человек никогда не улучшится благодаря нашим наблюдениям» — ведь они утверждают, что коэффициент интеллекта не может измениться и личностные показатели не могут измениться. Нет, это просто афера. Это не больше не меньше, чем афера. Это нужно просто взять двумя пальцами, как нечто очень, очень подозрительное, — и выдернуть из общества.
Люди смотрят на парня с коэффициентом интеллекта 70 — он слабоумный. Коэффициент интеллекта 70 означает слабоумие. Люди говорят: «Ну что же, он слабоумный». Они говорят: «Ну, Джордж, ты понимаешь, что мы никак не сможем повысить тебя в должности. Твой коэффициент интеллекта недостаточно высок».
Ей-богу, сегодня они очень удивятся. Конечно, вам нужно немало знать, чтобы изменять чей-то коэффициент интеллекта. Если бы такой человек пришел в МАСХ, прошел семьдесят пять часов одитинга и его коэффициент интеллекта не поднялся до 120, — его одитор получил бы еще какой выговор! Вы понимаете? Я имею в виду, если мы не получили очень и очень значительных достижений, значит, что-то пошло не так. Ну, а что пошло не так? Должно быть, преклира не одитировали. Вот что пошло не так.
Вы знаете, что считается невозможным изменять человека, находящегося на таком уровне: коэффициент интеллекта 70, слабоумный, идиот. Это почти как умственно отсталый ребенок. Чтобы поднять коэффициент интеллекта с 70 до 85, на самом деле требуется очень хороший, ловкий, умелый одитор. Труднее всего сделать первый шаг. А после того как кейс начал двигаться, если вы не можете поднять коэффициент интеллекта с 85 или 90 до 120, то вам стоит бросить эту работу. Вы улавливаете? Поднимать коэффициент интеллекта очень легко. Иногда бывает не так легко чуть-чуть поднять очень низкий коэффициент интеллекта, с тем чтобы его можно было поднимать дальше. Вы улавливаете?
Теперь вы скажете: «Если вы приглашаете на курс “ЭП” грузчиков, и станочников, и дворников, и бог знает кого еще, то, вероятно, к вам будет приходить огромное множество людей с коэффициентом интеллекта 70». Мы обнаружили нечто невероятное. Их средний коэффициент интеллекта не 70. Не они являются глупой частью населения Земли. Это поразительно. Правда, они не так глупы! Среди них встречаются идиоты. Точно так же они встречаются и в интеллигентных семьях. Мы можем сделать вывод: «Идиоты бывают везде, даже среди грузчиков».
Нет, эти ребята не могут быть в очень плохом состоянии. Почему? Потому что они все время перемещают массу. Ну а как насчет станочника? Он, вероятно, будет в худшем состоянии. Его обладание, вероятно, будет неважным, потому что он стоит на одном и том же месте, его станок неподвижен, но он способен передвигаться. Он способен слегка передвигаться. Не он перемещает станок, а станок перемещает его. Когда станок требуется выключить, станок заставляет человека пройти вдоль станка и взяться за рычаг, понимаете? Так что его коэффициент интеллекта страдает; но вы можете улучшить его состояние, чтобы он не развалился снова.
Так вот, если вы можете добиваться таких изменений в людях, то, конечно же, мы можем счастливо ожидать гигантской утопии: все будут гениями, и никто не будет допускать никаких ошибок. Это очевидно, не так ли? Нет, боюсь, это утверждение тоже не соответствует действительности.
Но вот что любопытно в работе с грузчиками: вы не делаете каждого из них бригадиром… я имею в виду, просто потому, что они прошли курс «ЭП», каждый из них не становится тут же бригадиром. Им нужно подняться на одну ступеньку, которая предшествует тому, чтобы быть бригадиром: им нужно стать грузчиками. Вот что большинство педагогов и большинство людей, которые пытались заниматься обучением во время войны… Во время войны это очень важно: взять людей, которые ни на что не способны, и сделать их очень способными. Но никто никогда не сумел этого сделать. Людей просто раскидывают по определенным постам: и если на какой-то пост зашвырнуть достаточное количество людей, то рано или поздно этот пост начнет функционировать — в этом и состоит вся теория, понимаете? Массы… теория масс.
Как насчет тех ребят, которые распределяют персонал? Они назначают людей на какие-то должности, а потом эти люди так и не становятся теми, кем они должны были стать согласно контракту. А «Эффективность персонала» позволяет человеку, принятому на работу, стать тем, кем он должен был стать согласно своему контракту. Так что мы не создаем какой-то высший слой общества; мы просто создаем общество.
Те, кто беспокоится по поводу того, куда мы движемся дальше… они в последнее время не смотрели по сторонам. Они просто не смотрели. Они просто не смотрели на тех людей, которые управляют машинами, станками и так далее… а этим людям в наше время просто на все наплевать. Человека наняли в качестве станочника, но он знает, что он им не является. Единственное, что мы делаем для этого человека, — это демонстрируем ему, что он может стать станочником, если попытается им стать. Так что он может стать станочником.
Итак, улучшение общества остается относительно незаметным, потому что курсы «ЭП» просто поднимают общество на тот уровень, на котором оно, казалось бы, сейчас находится. Понимаете, мы просто поднимаем его на тот уровень, на котором оно находится. И это утраченная область, утраты которой никто не заметил. Так что, конечно же, наше движение не кажется впечатляющим никому, кроме рабочих.
Я очень ярко представляю себе… какой-нибудь грузчик или станочник… кто-то роняет гаечный ключ, или проводит рукой по ленточной пиле, или делает с собой что-то подобное…
«Что с тобой? Почему бы тебе не пройти тот курс “Эффективность персонала” и не выяснить, что к чему. Перестань спотыкаться обо все камни и…» И тот парень, весь в бинтах, послушно является на курс.
_ Что ты тут делаешь?
Так вот, эти курсы «ЭП» станут… вы наверняка заметите это со временем… они распространятся гораздо шире. МАСХ не особо контролирует курсы «ЭП» и не пытается это делать. Единственная причина, по которой МАСХ сама начала проводить этот курс, состояла в том, что на курсе, организованном вне МАСХ, дела шли не очень успешно. Мы лучше знали, как проводить такой курс, потому что мы только что провели генеральную репетицию в Дублине; так что у нас теперь проводится этот курс, и он служит чем-то вроде образца. У МАСХ нет никаких намерений взять на себя предоставление всех курсов «Эффективность персонала» по всей Англии. Это означало бы, что все те, кто занят в британской промышленности, должны будут пройти через наши двери, а наши двери не настолько широки.
Однако мы обнаруживаем, что, начав эту деятельность, мы более или менее централизуем этот курс и даем возможность людям… одиторам прийти и проходить его целую неделю, понимаете?
Кстати, мы не рекомендуем одиторам приходить к нам на один вечер, чтобы посмотреть, как действует курс «ЭП». Они ничего не узнают. Они узнают так мало, что меньше невозможно. Если бы они не приходили вообще, они бы и то узнали больше. Ведь курс «ЭП» — это очень сложная система… очень, очень сложная система. Она включает в себя целую кучу административных линий. Вы поразитесь, как много вам нужно работать над рационализацией, чтобы работать пусть даже всего с пятнадцатью новыми людьми каждую неделю. Вам нужно рационализировать, рационализировать, рационализировать. Вам нужны карточки всевозможных типов и размеров, вам нужно помещать их в те папки, в которые нужно, и вам нужно помещать эти папки в те места, в которые нужно, туда, где вы сами сможете их потом найти. Вам нужно усаживать тело, вам нужно знать, где тело сидит, и вам нужно его поднимать. Это просто небольшие… просто пустяки, понимаете, но если не выстроить их в правильной последовательности и если не делать их все правильно, то у вас не будет ничего, кроме хаоса, и у вас не будет курса «ЭП». Так вот, этот курс — чертовски удивительная вещь, и вы ничего подобного не видели; он работает как часы. И если курс «ЭП» начинается, а потом внезапно терпит неудачу, то это значит, что те люди, которые его проводят, не выяснили, что на самом деле он работает как часы; ведь все это выглядит таким легким. Вот почему МАСХ проводит курс «ЭП»: чтобы был образец, на который можно было бы посмотреть.
Что рассылается по почте? Какие раздаются листовки? Как сформулировано приглашение? Кому все это распространяется? Как проводить тест на коэффициент интеллекта? Как его исправлять? Как добиваться, чтобы люди приходили и сидели спокойно восемь часов? Как с ними поступать, если они этого не делают? Как зарабатывать на этом курсе какие-то деньги? Ведь одитор, который проводит этот курс, не может до бесконечности предоставлять его бесплатно, — ему необходимо и кушать. Как именно вы избавляетесь от этих людей?
Все это проблемы, но вам надо сузить их до такой вот совершенно элементарной проблемы. Какую рекламу вы размещаете и где? Ну, у нас еще нет стабильного данного на эту тему. Мы не знаем точно, какую рекламу вы должны размещать, но мы знаем, что в ней должно говориться что-то насчет эффективности персонала, бесплатного курса, и «Приходите». Однако в Нью-Йорке это не пройдет. Просто ради какой-то хаотичности, вам надо говорить: «Это стоит двадцать пять долларов. Приходите» — и народ повалит валом. Жителей Нью-Йорка слишком часто надували, суля бесплатные блага, понимаете? Они знают, что, когда им предлагают что-то бесплатное, это какая-то дрянь… бесплатное означает дрянь. Они знают, что надо платить.
Итак, мы проводим курс «ЭП» в МАСХ, и мы проводим его в Дублине. Любой профессиональный одитор, который хочет начать предоставлять такой курс, конечно же, будет там желанным студентом. Я не сомневаюсь, что инструктор будет очень рад видеть любого на этом курсе.
Итак, если вы придете… придете на пять вечеров подряд, пройдете тесты на коэффициент интеллекта и все остальное (сохраните все формы и листки бумаги — администрирование)… Это значит, что на самом деле вам нужно пройти этот курс дважды: первая неделя — для того, чтобы вас не отвлекало содержание курса, и вторая неделя — для того, чтобы узнать, как этот курс проводится. И я думаю, что если вы не сделаете этого, то вам будет очень трудно воссоздать всю технологию, которая была накоплена к настоящему времени. Вы не представляете себе, сколько времени и сил было потрачено на все эти мелкие, крошечные детали, из которых и состоит курс «Эффективность персонала».
В один прекрасный день мы, вероятно, будем проводить… военно-морскому флоту, или армии, или кому-то в этом роде… будем проводить им такую штуку; но в конечном счете это будет именно «Эффективность персонала». Это будет какой-то очень небольшой набор данных, адресованный огромной группе людей. Насколько большим может стать этот курс, прежде чем он выйдет из-под контроля? Нам ни разу не представлялось возможности это выяснить; нам бы очень хотелось это выяснить. Обычно на наши курсы приходят по двадцать-тридцать человек. Вы понимаете, это двадцать-тридцать человек в неделю — цок-цок-цок-цок, снова и снова.
Что произойдет… что произойдет, если вам придется работать с сотней человек? Ну, я думаю, будет гораздо лучше, если к тому времени у вас будут действовать четыре курса «ЭП» одновременно; это будет лучше, чем один курс, который посещают сто человек.
Ведь важен личный контакт, важны индивидуальные вопросы, важно чтение лекции, важен подход к работе со всем этим, важен способ администрирования.
Так вот, если атомная бомба не сотрет всех нас с лица Земли, если некоторые из нас здесь останутся… такой вариант возможен, понимаете; они могут не заметить нас (возможно, некоторые из нас будут в восточном Девоне или что-то в этом роде)… если некоторые из нас останутся здесь, то лучшая надежда человечества — этот маленький невинный курс «ЭП», который проводится очень гладко, не создавая никаких неприятностей, в Вашингтоне, в Лондоне, в Дублине, в Южной Африке, — просто тихонько проводится. Это очень, очень тихий шепот, но он будет создавать все больше и больше шума.
Как это проявляется? Это никак не беспокоит ни одного правителя на Земле. Все, к чему этот курс направлен, — это ознакомить рабочего со вселенной и с его работой. И вы обнаружите, что рабочие, которые ознакомлены со всем этим, не поднимают восстаний; именно те, кто не ознакомлен, выпускают первые пули. Очень редко бывало так, чтобы вы вывели вражеского солдата из окопа, вывели одного из своих солдат из окопа, хорошенько познакомили их друг с другом, дали им обменяться фотографиями и так далее — а потом велели им пойти обратно и начать с энтузиазмом стрелять друг в друга.
Итак, самая светлая надежда человека — это не индивидуальный процессинг; конечно, процессинг жизненно важен, но самый широкий подход к проблеме, основная надежда современной человеческой цивилизации… мне приходится сказать, с учетом моего опыта, посмотрев на то, что уже происходит тут и там, — это именно маленький курс «Эффективность персонала», который мы начинаем без всякого хвастовства, без каких-то значительных капиталов, без криков «Ура!» и аншлагов; этот курс сейчас проводится в четырех довольно значительных странах, и он приобретает все большую и большую известность.
Спасибо.