Если после того, как я начну читать вам лекцию, вы заметите, что сквозь меня начинает просачиваться свет или что-нибудь в этом роде, если вы заметите, что я начинаю исчезать, то обратите мое внимание на это, хорошо? Я только что написал две книги за восемь дней.

Знаете, когда я был очень молод и меня переполняла энергия, я выдавал от 100 до 150 тысяч слов в месяц, но когда я начал дряхлеть и время от времени пытался нащупывать свои зубы, чтобы удостовериться, что они все еще настоящие, моя скорость упала примерно до 40 — 50 тысяч слов в месяц. Конечно, я не так уж часто работал над этим.

Однажды я заметил, что скорость машинописи у меня упала… упала примерно до 25, что-то около этого. Что ж, я, должно быть, что-то проодитировал… на самом деле я проходил «Ждать»… и потом я пришел, сел за печатную машинку, и моя скорость снова поднялась до девяноста, девяносто слов в минуту.

Так вот, меня очень интересует то, что происходит. Нас очень старательно учат, что какие-либо навыки зависят от практики и тренировки мышц.

Давайте рассмотрим такую вещь, как уверенность в себе. Что касается уверенности в себе, то я однажды осмелился утверждать, что все, что человеку нужно сделать, если он очень селф-детерминирован, — это просто посмотреть на кого-нибудь другого, и начать подражать его движениям, начать делать то, что делает этот человек, и тогда он сразу же сможет ударить по мячу… ударить по мячу ракеткой или сделать что угодно еще.

И что бы вы думали? Скорость машинописи увеличилась с двадцати пяти до девяноста. На самом деле мне было совсем не сложно написать эти книги.

Мой процессинг идет довольно хорошо. В прошлый раз, когда я вышел сюда и разговаривал с вами, на меня давила двухтонная соматика и я пытался ходить с этой соматикой, но я немного уменьшил вес этой штуки, немного разгрузил себя; она исчезла. Я не обращал на нее особого внимания, она просто исчезла.

Что ж, сейчас я делаю еще один рывок вперед. Я выпускаю рукопись… у меня есть почти полный макет этой книги, работа над которой была закончена во вторник или что-то около этого.

Все начинает происходить быстрее. Скоро это дойдет до того, что минута перестанет обесцениваться так же, как и доллар. Я заметил, что с возрастом минута начинает обесцениваться. Я часто слышал, как люди говорили: «С каждым годом времени в сутках становится все меньше и меньше», и я помню, когда я был маленьким и еще только светало (когда-то в прошлом году), боже мой, к четырем часам дня… ты уже настолько повзрослел!

Неужели это правда, что время может так сжиматься, словно аккордеон?Кстати, книга, которая будет выпущена, — это книга по самопомощи, она называется «Настольная книга для преклиров». Если вы сможете пройти через первые несколько упражнений и остаться живым, то вы будете кандидатом в члены клуба уцелевших… мы организуем здесь клуб уцелевших. Чтобы получить членство в клубе уцелевших, необходимо убедительно доказать, что вы прошли всю «Настольную книгу для преклиров» до самого конца и выполнили каждое упражнение. Это должно быть проверено. Очень легко проверить, прошел ли человек эту книгу: если он все еще здесь и выглядит как обычный человек, значит он не прошел ее. Что ж…

Кстати, эта книга содержит много дополнительных данных, но основана она на схеме из пятнадцати шагов, описанной в книге «Продвинутая процедура». Эти две книги дополняют друг друга. В «Продвинутой процедуре» описывается, что должен делать одитор в каждом действии, а в книге по самопомощи, в «Настольной книге для преклиров», описывается, что должен делать сам человек, сам преклир. И есть одно действие, в котором совершенно определенно требуется помощь одитора, это действие, в котором работают с сервисным факсимиле, десятое действие. Другое действие… если человек очень зеленый, то, возможно, потребуется потренировать его в чем-то, и иногда его, возможно, нужно будет слегка подталкивать. Человек приобрел эту книгу два месяца назад, и вы до сих пор не получили от него никаких известий, а первые страницы книги, которые в издательстве забыли разрезать, все еще не отделены друг от друга.

Эта книга окажет очень большое влияние на всю эту область. На самом деле «Продвинутая процедура», похоже, уже оказала некоторое влияние на эту область.

Доктор Остеркамп… ему, наверное, около шестидесяти; он медик, психоаналитик, можно сказать, ветеран. Он обучатся с Фрейдом. Он посещая первые уроки для одиторов в Элизабет. Однажды я пришел и увидел студента, который делал вот так, и я спросил: «Что с тобой?» А он просто продолжал делать вот так… Так что я спросил об этом парня, который находился вместе с ним в комнате, и тот сказал, что некто с усами и козлиной бородкой одитировал этого студента, а потом посмотрел на свои часы и сказал: «Прошло уже примерно полтора часа; у меня назначена сессия с другим преклиром. Придите в настоящее время», а потом взял и ушел, оставив этого студента посреди инцидента рождения.

Так что я написал записку свирепым почерком, вот такими большими буквами, и в ней я написал: «Записка для доктора Остеркампа: проводя одитинг в этом здании, не оставляйте студентов застрявшими в инциденте рождения».

Когда Остеркамп пришел, он выглядел очень раскаивающимся; он выглядел так, будто кто-то стукнул его чем-то, он извинялся. С тех пор я очень мало слышал об Остеркампе.

Но неожиданно он начал переписываться со мной на эту тему. И в письме, которое я только что прочитал у себя за столом… я разбираю свою почту каждые пару недель… он написал, что в «Продвинутой процедуре» дается первое исчерпывающее описание психотерапии из всех, что были опубликованы когда-либо раньше.

Так вот, это довольно примечательно, потому что это говорит человек, который занимается всем этим примерно с 1898 года. Фрейд, Юнг, Адлер и все остальные, френология… это неправильное название, но… он занимался всем этим, он изучал это, практиковался в этом и так далее. Так вот, он совершенно четко делает акцент на этом.

И это действительно так. Дело в том, что ни у кого раньше не было такой науки, как эпистемология, чтобы можно было чего-то добиться от психотерапии. Но люди, которые очень тесно связаны с психотерапией, продолжают считать, что все эти процедуры, достижения и так далее относятся исключительно к области психотерапии. Для них любой человек, конечно, является чокнутым.

На самом деле все эти достижения, которые были сделаны за последнее время, имеют гораздо большее значение для науки в целом. Они очень эффективны и значительны и действительно поднимают психотерапию на новый уровень, но их областью применения является вся наука в целом.

Например, биология. Эти ребята, можно сказать, плавали на плоту без весла, если посмотреть на одну эту вещь: как должна быть организована наука? Результат: у нас есть биологи, цитологи, прочие ребята и разнообразные факторы в этой области… они действуют несогласованно, вразнобой. Они никогда не задавались вопросом: «Что представляет собой тот фундамент, на котором построена биология? Что является основой биологии? Какова предыстория возникновения биологии? Что все это такое? Как мы можем превратить все это в науку?» Эта наука организована ужасно плохо. (Не знаю, увлекались ли вы когда-нибудь этой чепухой или нет.)

У этих ребят было несколько замечательных ответов. Они выдумали эту теорию эволюции… человек по имени Дарвин. Они проводили большую часть своего времени, споря о том, является ли теория эволюции теорией эволюции и является ли она теорией эволюции, вместо того чтобы попытаться найти ответ на вопрос: почему в теории эволюции столько пробелов? Почему эта теория не объясняет все явления? И почему она не согласуется с теориями, лежащими в основе цитологии (это наука о клетках)? Это просто… нет никаких сопоставимых данных. Не было составлено ни одного описания принципов этой науки… ни одного описания принципов… и они называют это «наукой».

Посмотрите на социологию. Социология — это такая же наука, как два кота, которые дерутся на заборе на заднем дворе.

Но у них есть профессор в Йельском университете, есть профессор в Ло… Что ж, я не стану говорить «профессор в Лос-Анджелесе»… там все красные. Но есть еще профессор в Гарварде… они ни на йоту не приблизились к тому, чтобы прийти к соглашению по поводу основных принципов социологии, и не потому, что их футбольные команды соревнуются друг с другом, а просто потому, что им неожиданно что-то пришло в голову и они сказали: «Видите? Это наука».

Что делает эту науку наукой? Каким образом в ней систематизированы данные? Вот все, к чему это сводится в Дианетике. Как только они попытались должным образом привести в систему данные по социологии, они обнаружили, что принцип номер два не согласуется с принципом номер десять… один находится вот здесь, а другой — вот здесь… и вместе они просто не имеют смысла. Тем не менее профессора социологии, чтобы как-то оправдать это, выпускают своих студентов на улицу с фонариками, чтобы те неожиданно заглядывали в припаркованные машины. Эти профессора всегда говорят: «Нет ничего лучше, чем практический опыт», у них нет науки, которой они могли бы обучать.

Что ж, в настоящий момент вся эта область выглядит довольно обнадеживающе, потому что я нашел еще одну кнопку. Мне есть что рассказать вам сегодня; думаю, это заинтересует вас.

Если у вас есть какие-либо кейсы, давнишние, второсортные, потрепанные кейсы, которые застряли или что-то в этом роде, то теперь они снова начнут двигаться. Поскольку я поставил невероятную цель, когда задался вопросом: «Какой должна быть психотерапия (прошу прощения за это слово)?» Что ж, я сказал: «Она должна быть достаточно хорошей, чтобы с ее помощью можно было очень, очень быстро разрешать кейсы. В частности, она должна быть достаточно хорошей, чтобы с ее помощью можно было устранять или вызывать по желанию такие явления, как закупоренность кейса и широко открытый кейс, и чтобы она объясняла эти явления. Она должна быть такой, чтобы с ее помощью можно было устранить все это быстро и без каких-либо трудностей».

Что ж, многое стало ясно, когда мы обнаружили такую вещь, как сожаление. Человек смотрит на сожаление и обнаруживает, что с его видео и его закупоренными областями начинает происходить что-то странное, когда он начинает проходить в одитинге сожаление. Очень, очень странно… после того как он прошел немного сожаления, с ним начинает что-то происходить: он больше не может проходить сожаление. Почему?

Что ж, в этой области находилась целая куча данных, относящихся к механической стороне дела, существование которых было уже предсказано в Аксиомах, и когда мы столкнулись со всем этим, мы действительно обнаружили эти данные. Все это было предсказано; когда я увидел это, я неожиданно осознал, на что я смотрю.

Что вы знаете о контрусилии? Усилие и контрусилие. Вот человек, он прикладывает усилие к чему-то, он передвигает что-то. Контрусилием по отношению к этому усилию является сопротивление, трение и так далее этого стола. Но мы рассматриваем в качестве контрусилия нечто немного более драматичное. Например, вы получаете удар, бах! Ваше усилие сохранить свою челюсть в целости и сохранности

– это ваше усилие, а сила, которую применяет другой человек с целью ударить вас, — это ваше контрусилие. Это его усилие, но ваше контрусилие. Это можно назвать усилием, которое прилагает окружение.

Так вот, человек постоянно получал контрусилия, начиная с первого года своего существования, с первого часа, с первой минуты, с первой секунды. Ведь первое, что заставило его действовать, — это, очевидно, контрусилие. Потом он взял это контрусилие, развернул его и начал использовать против другого усилия. Это новое контрусилие бумс! Но теперь он использует прежнее контрусилие как свое усилие, и это новое усилие бумс. И он использует это новое контрусилие, разворачивает его и превращает его в свое усилие, и в следующий раз, когда он сталкивается с каким-нибудь контрусилием, оно бумс.

Единственная причина, по которой вы здесь находитесь, заключается в том, что вы довольно успешно справлялись со всеми контрусилиями, которые вам когда-либо доводилось получать. Так вот, вы бы не подумали, посмотрев на всех нас, на тех людей, которые постоянно получали удары на протяжении всего времени своего существования, на протяжении всех этих миллиардов лет, на протяжении многих миллиардов лет, мы почти всегда подвергались контрусилиям… и мы все еще живы. Нет ни одного человека в этой комнате, история которого не уходила бы в прошлое на миллиард лет или что-то около этого. Это очень, очень древняя история. Хочется поздравить вас с тем, что ваши корни уходят так далеко в древность; доказательством всего этого является, конечно, тот факт, что вы здесь. Если бы вы не прошли весь этот путь, то вас здесь бы не было. Понимаете, это очень просто. Так вот, здесь… видите, вы победили.

Так вот, в прошлом с людьми, вероятно, происходило много всяких вещей или, может быть, что-то происходило в самом начале их существования, и сейчас этих людей здесь нет. Они не победили. Так что когда вы осознаете, до какой степени вы оказывались победителем, ваша точка зрения несколько изменяется.

Например, инграмма. Ого, вас положили на операционный стол, врач уселся на вас: они вытащили пилу, нож, молоток, стамеску, потом еще немного накачали вас кислородом — ля, ля, ля, ля, ля, – вас слегка пихнули и столкнули со стола. Вы упали с носилок и ударились об пол; вас снова положили на носилки, отнесли в кровать, бросили и не дали ничего поесть. Вы проснулись в ожидании увидеть симпатичную медсестру, но увидели кого-то, кто, вероятно, играл главную женскую роль в паре с Франкенштейном. И там… это обычное дело, в этом нет ничего такого.

Но знаете, в последние несколько лет стало модным настаивать на огромной важности чего-то важного. Кстати, в этой таблице, которая будет выпущена, есть четыре кнопки; это очень интересные кнопки. Одна из них — «Я важен», а другая — «Я не важен». Третья — «Я — это кто-то», и четвертая — «Я никто».

Усилие, направленное на то, чтобы убедить весь остальной мир в том, что вы важны, чтобы они перестали наступать на вас коваными сапогами… вы возражаете не столько против сапог, сколько против того, что они кованые… но они продолжают наступать на вас, и вот какое решение вы находите: вы в конце концов говорите: «Но я важен; я ценен». Вам не верят.

Люди вывешивают таблички наподобие той, что я видел в одном гараже в Амарилло… не знаю, где находится Амарилло. Амарилло, в Мексике или в Канаде… это город. Там есть два магазина, где продают автомобильные покрышки, и есть кладбище автомобилей. Надеюсь, здесь нет никого из Амарилло. Покрышки… один из этих магазинов, где продают автомобильные покрышки, совершенно замечательный; там прохладно, только 80 градусов в тени. Ну, как бы то ни было, я оказался в Амарилло… какого черта я вообще поехал в это место? Видите, что происходит, когда начинаешь слишком много говорить: я сам завел себя в затруднительное положение. Там была небольшая табличка на стене, и на ней было написано: «Если вы думаете, что вы важны, то пойдите на кладбище и посмотрите на все эти надгробные камни. Многие из этих людей тоже считали, что мир не сможет обойтись без них». Мне кажется, что эти слова в тоне 1,5.

Что ж, в любом случае они распространяли много данных на эту тему; они протестуют против того, чтобы люди приезжали к ним и говорили: «Я важный!»

Когда какая-нибудь раса становится очень старой и очень аберрированной и начинает влачить нищенское существование, она говорит: «Хлюп, я пытаюсь, хххсссссс, не дышать на вас своим вонючим дыханием. Это бесчестное ничтожество обращается к вам, почтенный господин». Они опускаются вниз на уровень минус 1,1, задабривание, и у них это очень хорошо получается и так далее.

Но в этом обществе, где все мы такие настоящие, плотные, полнокровные американцы — в особенности плотные, — если вы посмотрите на людей, которые пытаются убедить вас в том, что они важны, а вы не важны, которые пытаются убедить вас в том, что они кто-то, а вы никто, то не успеете вы и глазом моргнуть, как вы переймете это и тоже начнете это делать.

И вот вы ходите и разными способами пытаетесь выразить идею: «Что ж, я очень важен. Я делаю то, се, и я являюсь помощником помощника стажера в типографии школьной газеты. Посмотрите на все эти медали, которые я получил на войне».

Однажды ночью в Сан-Педро я попытался отдать свою в залог. Мне хотелось выпить, а ром у нас закончился. Один парень предложил мне пять долларов, я посмотрел на эти пять долларов и сказал: «Ну, мне не настолько хочется выпить», так что вместо этого я заложил свои часы. Но мне пришлось как бы бросить жребий, чтобы решить, что же лучше отдать в залог.

Как бы то ни было, суть в том, что, когда человек пытается добиться чего-то по какой-то динамике, но терпит неудачу, это оказывает воздействие на остальные динамики. Это очень понравилось бы какому-нибудь священнику, если бы он знал, что восьмая динамика… вы говорите: «Каждый раз, когда у меня что-то не получается по третьей динамике, достается Богу». И священник скажет: «Фиииеууу!» – и сразу же быстро побежит читать молитвы.

Но дело в том, что у него нет никаких доказательств. Знаете, я никогда не видел, чтобы кого-нибудь в какой-нибудь церкви ударила молния. Я никогда не видел, чтобы падала крыша, за исключением случаев, когда в нее попадал снаряд, сделанный руками человека. Я видел, как люди сидели в церкви и по ним не ударяла никакая молния, и я знал, что это за люди. Так что есть что-то, связанное с человеком и восьмой динамикой, что мы еще не очень хорошо знаем. И это что-то, как совершенно очевидно, — Неподвижный Перводвигатель… совершенно очевидно.

Как бы то ни было, вы ходите и говорите людям: «Я важен». Маленький ребенок говорит: «Мама, посмотри, посмотри, что я делаю. Глянь, я могу ходить по этому забору на одном пальце». Маленьким девочкам он говорит: «Я важен; посмотрите, сколько раз подряд я могу сделать колесо» — и так далее. И все это накапливается, накапливается, накапливается, пока в один прекрасный день не появится кто-то, кто не думает, что этот парень важен. Тогда этот парень пойдет и будет искренне умолять этого человека поверить в то, что он важен. Но он все равно в это не верит. Бедняга малый, он прямо здесь и застрянет. Он пытался убедить других людей, что он важен, ему это не удалось, так что ему придется убеждать в этом себя.

Теперь ему приходится убеждать самого себя в том, что он важен. Он убеждает себя в том, что он важен, и для того чтобы показать хороший пример другим, он начинает считать важными других людей. Он начинает придавать важность их мнениям. Поэтому после этого он начнет прислушиваться к критике. Он сам все это начал. Не успеете вы и глазом моргнуть, как он начнет принимать на веру то, что говорят ему учителя в седьмом, восьмом, девятом и десятом классе; они говорят ему, что он никогда не сможет ездить на мотоцикле или что-нибудь в этом роде, и у него так никогда и не получается. Они важны; он должен прислушиваться к ним. Вот примерно таким образом этот механизм возникает и развивается.

Рано или поздно этот человек опустится по шкале тонов в результате всего этого; он опустится на уровень «Я не важен». Он потерпит огромное поражение, особенно когда будет пытаться убедить кого-то другого в том, что тот не важен. Если он будет достаточно долго пытаться убедить в этом человека и у него не получится этого сделать, то он сам станет неважным. Это замечательное беличье колесо.

Но это проявление кнопки серьезности. Так вот, вы должны знать, что представляет собой эта кнопка серьезности. Люди имели дело с этой кнопкой, и можно увидеть, что эта кнопка, очевидно, является мощной, но у нее есть такая разновидность, как важность… кнопка серьезности. Ведь если человек важен, он должен относиться к себе серьезно. А если человек… если он считает себя важным, то для того, чтобы показать хороший пример другим и заставить их поверить в то, что он важен, ему нужно притворяться, что другие люди важны и что для них это тоже очень серьезно. Оба эти действия указывают на такую кнопку, как серьезность.

Если человек не может перестать серьезно относиться к жизни и если он не может понять, что представляет собой эта серьезность, если он не может сделать хотя бы одно это, то вся психотерапия, весь психоанализ, не говоря уже об этих великих достижениях в психологии, где они наконец-то научились… так, посмотрим, что они научились делать с крысами? Нет, этот предмет стоит… они кое-что обнаружили в этой области. Они работали над этим около двадцати или тридцати лет. О, да, да. Крыса не будет стоять на пластине, по которой проходит ток. Да. Господи, моя психология определенно находится выше этого уровня, ведь что же еще можно знать в этой области… чтобы узнать это, требуется очень много времени. Вы можете продолжать кидать крысу на эту пластину, и она постоянно будет убегать оттуда.

Бог ты мой, если вы потратили на это четыре года, вы точно знаете, что крыса не будет там стоять! Конечно, вам пришлось убить много крыс.

Что ж, я хотел рассказать вам эти данные о кнопке серьезности, потому что эта штука работает просто классно.

Ну ладно. Вот это да, я возвращаюсь к школьному жаргону? Неужели я прямо сейчас физиологически возвращаюсь по траку? Может быть, я настроен на волну подростков? Я ловил себя на этом раз шесть на прошлой неделе, но я не разговаривал ни с одним подростком. У меня закрадываются подозрения.

Ну ладно, давайте вернемся к другому вопросу. Вы видите взаимосвязь между контрусилием… вашим усилием, усилием и вашими попытками убедить кого-то в чем-то, неудачей и получением этого усилия обратно? Понимаете, на самом деле все, что вы собой представляете, — это скопление контрусилий. Не существует такой вещи, как «ваше усилие». Существует «ваша мысль», но есть только одна мысль, которая является вашей, и это первичная мысль. За всеми остальными мыслями стоят усилия, и, если вы устраните все усилия из кейса, он вжить! Он еще не сделал этого, но я думаю… на протяжении жизни любого человека накапливается, вероятно, десять в миллиардной степени усилий.

Но понимаете, вы берете это контрусилие и разворачиваете его, вы используете его, чтобы на физическом уровне остановить следующее контрусилие. Но если у вас не получается использовать это контрусилие, то это контрусилие снова становится контрусилием. Вы не справились с ним. Так что оно снова является контрусилием. Вы превратили его в свое усилие, в течение некоторого времени вы заявляли, что это ваше усилие, но совершенно неожиданно вы теряете свою способность использовать его, оно больше не препятствует новому контрусилию, и после этого вы получаете его как контрусилие. Так вот, не существует никакого различия между всем этим и таким вот взаимодействием динамик.

Человек пытается убедить Джо Блоу в своей важности, Джо Блоу не верит в это, и потом этому человеку приходится думать, что тот важен. И это продолжается до тех пор, пока он не убедится окончательно, что даже тот не важен. Что ж, после этого он опускается на более низкий уровень. Его мысль разлетается в пух и прах… взаимодействие между динамиками.

Но давайте рассмотрим такой элементарный пример: вот вы, скопление контрусилий… вы использовали эти контрусилия; вы заявили, что они ваши; вы знаете, что это за контрусилия… вы берете эти старые контрусилия и с их помощью препятствуете новым контрусилиям, которые вы получаете.

Например, ваша голень. Вот вы идете и задеваете голенью кресло… бамс. Что вы делаете? Вот кресло, оно стоит себе спокойно, но оно будет противодействовать вам, оказывая контрусилие, не так ли? С помощью чего вы препятствуете этому контрусилию? Вы препятствуете ему с помощью своего усилия. Да, но что такое ваше усилие? Ваше усилие — это старое контрусилие, которое вы покорили.

Так вот, если вы обнаруживаете, что всякий раз, когда вы ударяетесь о кресло, оно причиняет вам боль, и эти кресла никогда не сдвигаются… вам, похоже, просто никак не удается оказать какое-либо воздействие на эти чертовы кресла, или на стол, или на что-то в этом роде… через некоторое время вы начнете беспокоиться, поскольку вы знаете, что вы контролируете свое человеческое тело. Вы знаете это.

Что ж, люди постоянно ходят и говорят: «Так, посмотрим, я… ааах… смогу ли я заставить себя сделать это; лучше уж я заставлю себя сделать то, что я себе говорю, чтобы… чтобы заставлять себя делать разные вещи, потому что я недостаточно целеустремленный». Вы ходите и говорите себе подобные вещи, и в конце концов вы придете в такое состояние, что вы будете довольно хорошо контролировать свое тело.

А потом совершенно неожиданно вы обнаруживаете, что какая-то часть вашего тела по той или иной причине совершенно не способна сдвинуть контрусилие. С вашей голенью что-то не так, раз она не может отталкивать всякие вещи и так далее. С вашей голенью будет что-то происходить.

Что такое психосоматическое заболевание? Это какое-то старое контрусилие, которое было рестимулировано чем-то, с чем вы не смогли справиться, чем-то, в отношении чего вы потерпели неудачу. И вы не только осознаете, что вы не сумели справиться с этим новым контрусилием, вы также осознаете, что при использовании старого контрусилия, с помощью которого вы попытались справиться с этим новым контрусилием, вы также потерпели неудачу.

Так что любое психосоматическое заболевание состоит из двух частей. Каждое психосоматическое заболевание, с которым мне доводилось иметь дело до настоящего времени, состояло из двух частей. Не так давно я задался вопросом, почему существует новая неудача и старая неудача в том, что касается усилий. Только одна из этих психосоматик может продолжать существовать, однако у человека может быть множество старых, но суть в том, что они старые.

Так вот, сегодня вы не найдете у человека ни одного психосоматического заболевания, которое не было бы вызвано неудачей. Это старое, старое контрусилие, которое человек использовал, чтобы справиться с каким-то новым контрусилием, и потерпел неудачу. Так что новое контрусилие доставляет ему очень сильную боль на умственном уровне или что-то в этом роде, а старое контрусилие доставляет ему боль на физическом уровне, и они просто прикрепляются друг к другу замечательным образом.

Причина, по которой вам приходится туго, если вам приходится туго, когда вы пытаетесь устранить эти чертовы психосоматические заболевания, заключается в том, что у человека, как правило, существует эмоциональный заряд, связанный с неудачей, который лежит поверх чего-то, что находится далеко в пещерном прошлом, или чего-то, что имело место очень давно.

Дерматит… мы смотрим на это и говорим: «О, от него умерла бабушка. Бабушка умерла от какой-то кожной инфекции; у нее было что-то не так с левой рукой. Ладно. Все, что нам нужно сделать, — это найти инцидент, связанный со смертью бабушки, и все это исчезнет». Совершенно верно. Но почему с этой чертовой штукой так трудно справиться? И вот вы находите этот момент, и из кейса может выйти большое количество заряда, но инцидент, связанный со смертью бабушки, не исчезает. Почему? Что ж, должно быть, это был очень тяжелый инцидент, раз он оставил такой след.

Этот человек пытается осуществить цели бабушки; он явно пытается это сделать. Что ж, вы пытаетесь проходить сочувствие. Но это не дает особых результатов;

вы можете пройти немного сочувствия. Потом вы пытаетесь проходить сожаление по поводу смерти бабушки; о, вы пройдете немного сожаления. Но потом вы проходите одобрение… что-то в этом роде… если вы сможете найти какой-либо ранний момент, связанный с одобрением.

Что такое одобрение? Одобрение — это когда кто-то говорит, что вы важны. Это уничтожит человека на месте. Одобрение: «Ты важен». Этот человек получал много одобрения от бабушки.

Но вот вы начинаете рассматривать эту соматику, и вы ожидаете, что она тут же испарится, но она не испаряется, и вы обнаруживаете, что… все данные как будто потеряны. Конечно, они потеряны; они находятся посреди тучи контрусилий. Неважно, насколько старые эти контрусилия; все данные смешались в этих контрусилиях, и, поверьте мне, в этих контрусилиях содержится еще больше данных, и эти данные в такой же степени серьезны, как смерть бабушки. Поэтому если одитор сталкивается с одной из таких невероятных комбинаций и не может ее взорвать, то здесь просто действует вот эта формула; это формула. Именно неудача, которая произошла в этой жизни, привела к тому, что человек потерял контроль над прошлыми контрусилиями. Так вот, видите, каким образом взаимодействуют мысль и действие.

Каким образом вы разрешаете это? Вы начинаете работать с усилиями, связанными с этой рукой, и на поверхность начинают всплывать данные; и на поверхность может всплыть практически все что угодно. И если вы в какой-то момент подумаете: «Что ж, я разрешу это» — бамс! Начинает всплывать больше данных… их появляется больше. И неожиданно вы узнаете о бабушке; вы пытаетесь проходить бабушку, пытаетесь проходить бабушку. И вот вы проходите все это несколько раз, и неожиданно вы обнаруживаете, что вы можете убрать еще несколько контрусилий. Вы ходите взад и вперед; и неожиданно преклир говорит вам: «Я не хочу больше одитироваться. Нет. Нет, я думаю, я сохраню свой эпиглузис. Мне было удобно с ним все эти годы».

Что ж, вы работали с кейсом, который был немного перегружен зарядом, и вы забыли убрать из него «сочувствие» и «я важен». Рука символизировала одобрение тем или иным образом.

В некоторых случаях, когда вы имеете дело с этими психосоматическими заболеваниями, вы сталкиваетесь с чем-то вроде этого: если вы подойдете к какому-нибудь хромающему солдату и… он живет на правительственную пенсию… то есть у него ничего нет, и вот он идет, хромая, и вы говорите: «Чтобы сделать тебя здоровым, нам придется забрать у тебя твою Почетную медаль Конгресса» — у-у! Вы просто не сможете забрать у него Почетную медаль Конгресса. Нет.

В одобрении что-то есть… и это все, что представляет собой Почетная медаль Конгресса. Она говорит: «Мы одобряем тебя. Ты важен».

Кто-то, не знающий истории, сказал, что медали изобрел Наполеон, и что Наполеон действительно знал, как использовать желание человека быть важным, и знал, как отблагодарить людей с помощью этих медалей, и он изобрел медали и так далее. Это неправда. Медали изобрел человек по имени Джордж Вашингтон. Первой из таких медалей была медаль «Пурпурное сердце». Посмотрите, насколько все это деградировало. «Если тебе удастся получить ранение, мы дадим тебе медаль. Все те, кто склонны попадать в несчастные случаи, получат награды в этой войне. Все остальные, кто будет энергично действовать и уворачиваться от пуль, не будут награждены знаками отличия».

Но это и есть, в сущности, то, что представляет собой психосоматическое заболевание. Их много. Вы, конечно, понимаете, что я сейчас говорю о тяжелых психосоматических заболеваниях. Да, вы на самом деле можете провести человеку немного процессинга усилия и добиться, чтобы он чихнул пару раз, и иногда происходит что-то, что огромные легионы врачей, которые носят белые халаты и работают в биохимических лабораториях… я никогда не мог понять, почему медиков всегда относят к этой категории, ведь исследования в этой области проводят химики, и они передают свои разработки этим лаборантам. Врач просматривает материал, переворачивает его, проходится по нему еще пару раз, замечает красивую картинку и говорит: «Замечательный микроскоп; я хочу, чтобы у меня был такой микроскоп». «Ну, это сплициомицин, он помогает при переломах ног». Он втыкает иглу шприца в бутылку, набирает полный шприц этой жидкости — вшшть! – и преклир бумс! (то есть пациент), и они его хоронят. Врач говорит: «Не понимаю, что же было не так?»

Первые заголовки появились в «Биконе»: «НОВОЕ ЧУДОДЕЙСТВЕННОЕ ЛЕКАРСТВО!». Они всегда так говорят. «Новое чудодейственное лекарство исце…» О, это великолепно. Просто дождитесь следующей статьи.

Неудивительно, что врачи не верят ничему в этой науке… потому что они сами ужасные лжецы! Это все равно что пытаться заставить торговца лошадьми поверить в то, что вы пытаетесь продать ему хорошую лошадь. Он не верит вам.

Ну, как бы то ни было, дело с этим новым чудодейственным лекарством приобретает совершенно иной оборот, и теперь вы слышите: «Новое чудодейственное лекарство, как оказалось, дает не очень хорошие результаты. Новое чудодейственное лекарство исцеляет только в одной сотой одного процента случаев вместо девяноста девяти и сорока четырех сотых процента случаев, как рекламировали».

Основная причина этого состоит в том, что врачи… они заняты. У врача есть шпатель… маленький ребенок — чпок! – «Скажи “аа, ааа”». «Да, у тебя корь. Заберите ее домой». «Ах, да», — и так далее. Знаете, один за одним. «О, да, дорогая миссис Зилч. Все, что вам нужно сделать, — это полностью отказаться от углеводов и принимать очень много углеводов. Да, да, именно так. До свидания».

Входит следующий человек, и он говорит: «Что ж, вы… да, вы энергичный человек, не так ли? Что ж, все, что вам нужно сделать, так это отдохнуть, расслабиться и взять себя в руки. Не принимайте все близко к сердцу… вам нужно научиться не принимать все это близко к сердцу и научиться жить с этой язвой. А через несколько лет, если вы не позаботитесь о своей язве и если вы не расслабитесь, не отдохнете и не будете относиться к этому спокойно, если вы не будете спокойно сидеть и позволять всем контрсоматикам бить по вам, нам придется вырезать язву. (Надо подумать, у моей жены есть новая шубка. Да, и она хотела…) Кстати, я говорил вам о язве… сейчас проводят новую операцию…» И пошло-поехало.

У врача нет времени на то, чтобы читать все эти материалы, и с этими лекарствами происходят очень странные вещи. Ну ладно, это не относится к делу. Или относится?

Эти новые лекарства… когда из-за них дело доходит до того, что человек лишается своей Почетной медали Конгресса и медали «Пурпурное сердце», они просто не дают никакого результата. Но если они даже и дают какой-то результат, у человека всегда появляется какой-нибудь другой аспект того же самого инцидента, другой аспект того же самого инцидента, который он может поднять на поверхность. Это давало повод людям, занимающимся психотерапией, говорить: «Что ж, каждый раз, когда… нет никакого смысла, нет никакого смысла продолжать; изучать нечего, нет никаких данных, вообще никаких данных, нет больше никаких явлений, кроме тех, что мы открыли; за исключением, может быть, всех тех явлений, которые мы еще не обнаружили. И каждый раз, когда мы излечиваем кого-нибудь от какой-нибудь болезни или психосоматического заболевания, у него тут же появляется новое». Они говорят: «Что ж, просто нет никакого смысла лечить людей».

Если вы заставите человека подавить какие-то части… вы можете сделать так, что человек переместится немного по траку, понимаете, и столкнется к какими-то другими контрусилиями или произойдет что-то такое.

Так вот, вы не можете взять пенициллин, ауреомицин, психоцилин, метрозилин или что-то в этом роде и устранить с помощью него сочувствие бабушки. По какой-то странной причине, если вы работаете с телом, считая, что человек не способен думать, не способен испытывать эмоции, вы терпите неудачу.

Так что чудодейственное лекарство останется только чудодейственным лекарством. И «Бикон» может продолжать писать о нем в четырех колонках. Кстати, в тот же самый день, когда репортеров из «Бикона» пригласили посмотреть на ту маленькую девочку из Индианы, которая снова начала ходить, они опубликовали статью о чудодейственном лекарстве. А вчера появилось новое сообщение, в котором, как обычно, давалось опровержение всему этому; они выяснили, что это очень плохо, что это убивает людей или что-то в этом роде. Они определенно очень заняты медициной.

Как бы то ни было, самое лучшее средство исцеления, которое вы вообще можете найти, если вы хотите вылечить кого-то от простуды или чего-то в этом роде… не давайте человеку «Викс ВэйпоБикон» или что-то в этом роде… не подпускайте к нему ни одного сочувствующего человека. Не подпускайте к нему всех сочувствующих, и этот человек довольно быстро выздоровеет, поскольку вот что такое сочувствие, сочувствие говорит вам: «Ты важен, и я испытываю к тебе сочувствие, я одобряю твою простуду». Сочувствие говорит вам это. «Я одобряю твою простуду. Я одобряю тебя. Ты мне нравишься. Надеюсь, тебе станет лучше. О, бедняжка, надеюсь, тебе станет лучше».

Парень работал над этим всю свою жизнь. Мама сказала: «Бум! Да, дорогой». А бабушка сказала: «Ты не можешь надевать свои новые туфли, потому что если ты их наденешь, то твой велосипед… кроме того, ты оставил его на улице, и вообще… вот доллар, он твой и ты можешь делать с ним все что угодно при условии, что ты пойдешь в парикмахерскую и подстрижешься». А папа сказал: «Ты должен сохранять честь этой семьи. Ты должен сохранять честь этой семьи, потому что мы, Снайды, всегда имели вес в обществе, и поэтому мы многого от тебя ожидаем. Я перечисляю тебе все эти деньги и отправляю тебя в школу, потому что мы, Снайды, всегда так делали. Ты важен, и ты должен вести себя соответственно».

Парень говорит: «Но это не так; я не важен».

Как бы то ни было, вот такое одобрение получал этот парень. И неожиданно в один прекрасный день он, к несчастью, подхватывает простуду, и кто-то приходит к нему и говорит: «Бедняжка». К черту все это.

«Ого, хорошенькая простуда. Посмотрите, что я получил за нее: прекрасную медаль “Пурпурное сердце”».

Так как можно избавить человека от этого? Вы начинаете работать с сочувствием, и рано или поздно вы столкнетесь с его жестокостью и его сожалением, а потом вы столкнетесь с этой чертовой кнопкой «я важен». Поскольку человек, полностью настроенный на то, чтобы противостоять контрусилию, особенно настроенный на то, чтобы противостоять контрусилию, которое может появиться в то время, как он лежит беззащитный… это опасный момент, когда может появиться контрусилие, оно может появиться в тот момент, когда вы недееспособны.

Вы обнаружите, что довольно многие больные болеют именно поэтому; они лежат неподвижно, они очень восприимчивы, контрусилия могут легко ударить по ним, и старые контрусилия легко по ним бьют; и неожиданно вы делаете так, чтобы человек хотел находиться в этом моменте, и вы добиваетесь этого, выражая свое одобрение. Неожиданно вы говорите: «Это то, что нужно». И он застревает прямо на траке; точно так же как практически любой другой человек застревает в тот момент, когда его награждают Почетной медалью Конгресса. Он немного застревает в этом моменте, ему нравится думать об этом моменте время от времени. Конечно, он говорит людям: «А, ничего особенного, ха, ничего особенного. Я обычно держу ее дома в мусорной корзине».

Но вы пригвождаете его одобрением. Он может получить любого рода усилие. Вы сразу же говорите ему: «Ты мне нравишься»; вы говорите: «Я испытываю к тебе сочувствие», то есть «Я соболезную тебе, когда ты находишься в таком состоянии. Ты важен; это очень плохо. Ты, еще один представитель человеческой расы, болен, и это очень плохо, потому что ты, должно быть, представляешь важность». И причина, по которой он немного болен, состоит, вероятно, в том, что у него уже находится в действии один такой механизм, имеющий отношение к смерти бабушки и дерматиту… это также прикрепляется к моменту рождения; это прикрепляется к какому-то моменту на траке.

Бабушка. Бабушка взяла его руку и вытащила занозу; она вылечила его руку, когда он поцарапал ее. Еще у него есть этот ужасный инцидент, когда он упал с трехколесного велосипеда… с высоты аж тридцати сантиметров на мостовую… и содрал кожу на руке, а бабушка сказала: «Ай-яй-яй-яй-яй. Мне так жаль. Давай я поцелую ручку, и она заживет. Ах ты, бедняжка. Ты очень храбрый маленький мальчик, потому что не плачешь». Потом бабушка умирает, и он безумно сожалеет о смерти своей бабушки. У бабушки был дерматит.

Так вот, по той или иной причине у него есть целая цепь хронических соматик, связанных с рукой, с которыми он не может справиться. Так вот, он постоянно пытается продлить это или дотянуться туда всем своим существом, он пытается вернуть взаимообмен сочувствием, жизнью и одобрением. И конечно, в это время бабушка умирает, и это полная неудача. Самая большая неудача — это осознавать, что ты смотришь на труп.

Да, звучит довольно грубо. Если вы попытаетесь вернуть к жизни какое-нибудь животное, какого-нибудь человека, если вы попытаетесь вдохнуть в него жизнь… когда вы надеетесь, что с человеком ничего не произойдет или что-то в этом роде, но терпите неудачу, это становится для вас самой большой неудачей, которая только может быть, потому что при этом вы проходите всю шкалу тонов. Бум! В тот момент, когда вы пытаетесь сделать это, вы проявляете полную самоотверженность, вы находитесь очень высоко, вы в полной готовности. Вы готовы сделать все, что угодно, чтобы вернуть человека к жизни. Так вот, когда вы начинаете это делать, вы поднимаетесь на очень высокий уровень, а потом совершенно неожиданно кто-то говорит: «Умер». Вжииих! Быстрое падение за слишком короткий промежуток времени, вот что это такое. Это самая большая неудача.

Усилие человека в такой момент, даже когда ему начинают сообщать о том, что кто-то умер… он пройдет через все это: «О, если бы я только мог сделать что-нибудь. Это моя вина. Я должен был быть там. Я должен был… я… я знал, что, если я не буду молиться за него каждую ночь, я… он умрет. Я… я… я… Я знал, что я забыл…» — и так далее, и так далее. Парень пытается взвинтить себя и заставить время… Он пытается сделать то же самое, что один из этих котов, которых рисуют в мультфильмах. Знаете, когда кот останавливается, вы слышите, как визжат тормоза. Да ладно вам, это не так уж важно. Я погрузил всех вас в заряд горя. Придите в настоящее время. (Смех.)

И парень пытается вернуться в тот момент, когда он мог что-то с этим сделать, понимаете?

Так вот, вы как одитор говорите: «Придите в настоящее время».

«Нет!» Он все еще там, пытается развернуть время вспять и так далее. «Если бы я только мог быть там, если бы я только мог сделать это». У него появляется невероятный расчет, для которого не найдено решения. Этот расчет заключается просто вот в чем: «Почему бабушка должна была умереть? Почему она должна была умереть? Что все это такое? Если бы раньше я сделал что-то другое, была бы она сейчас жива?» Понимаете? Это совершенно запутанный расчет, поскольку бабушка является источником одобрения или чего-то в этом роде, и парень будет хранить у себя жетон в виде психосоматического заболевания. Он будет хранить жетон, точно так же, как кто-то… как девушка носит обручальное кольцо. Это жетон. «Кто-то меня любит».

Так что вы можете хранить у себя это психосоматическое заболевание, которое принадлежит бабушке, или иметь такие же черты лица, как у дедушки, все что угодно: домашних животных, собак, все что угодно.

Но все это делается с одной лишь целью решить эту проблему: ну почему он умер? Это не жалость к самому себе. Это просто тот факт, что парень всеми силами пытается помочь, а потом терпит неудачу.

Что ж, вы много работали с этим в процессинге. Существует формула. Формула, которая позволяет разрешить все это, очень проста. Вы начинаете работать с сочувствием, одобрением, чувством важности, которое кто-то внушил человеку, вы начинаете работать со всеми этими разнообразными эмоциями, и психосоматическое заболевание исчезает. Вот и все, что требуется. Оно исчезнет. И в конечном итоге вы либо оставите психосоматическое заболевание как то, что не требуется проходить, либо вы оставите его в таком состоянии, что даже очень крошечного усилия будет достаточно, чтобы свести его на нет, и оно исчезнет.

Но если вы не разрешите все те проблемы, которые находятся поверх всего этого, то вам будет так же трудно избавить человека от психосоматических заболеваний, как забрать у солдата Почетную медаль Конгресса. Это сочувствие, одобрение и так далее.

Во второй части этой лекции я покажу вам, я продемонстрирую вам кое-что, что вы сможете использовать и что позволит вам устранить эмоциональный заряд в любом кейсе. Мы не знали этих данных об эмоции, но существует еще один аспект, имеющий отношение к эмоции, о котором мы не знали раньше. Из-за этого нам было трудно справиться с тем, что мы уже знали об эмоции.

Давайте сделаем перерыв.