Спасибо.
Я хочу поговорить с вами еще кое о чем очень туманном, но это «кое-что» может представлять некоторый интерес, и, несомненно, оно целиком и полностью относится к области предположений. Разумеется, редко можно получить что-то, что целиком и полностью является предположением, но в данном случае так оно и есть — и это будущее. Мы можем сказать, что это область предположений.
Так вот, человек, к высказываниям которого с сомнением относятся люди, равные ему по положению — или люди более низкого положения, — крайне склонен делать предметом своих весьма достоверных высказываний будущее. Единственная проблема здесь состоит в том, что, хотя никто не может оспорить высказывания человека в тот момент, когда он их делает, с ним, так уж получается, сводит счеты время. Вы могли бы сказать, что будущее — это то, что избавляется от развенчанных пророков, становясь при этом прошлым. Таким образом, мы получаем определение прошлого: прошлое — это то, где полным-полно развенчанных пророков.
Но когда мы говорим о будущем, мы, как правило, думаем о себе, о своей семье, о той или иной конкретной группе. А как насчет будущего всего общества? Очень редко бывало, чтобы человек выходил вперед и начинал серьезно рассуждать о будущем той или иной цивилизации. Люди надеялись на это будущее. Они работали для него. Они строили о нем догадки. Но делать обоснованные заявления о цивилизации вообще и о любом обществе… их обычно никто не делает.
Но когда такие заявления делают — и неважно, насколько тихо, невыразительно и так далее, — то весьма часто при этом достигают фантастического успеха. Почему? Потому что остальные слишком робки для того, чтобы создать постулат для целой цивилизации. Большинство людей слишком робки. Они слишком боятся стать отвергнутыми пророками.
Но, вероятно, некоторые полагают, что лучше уж быть правым только десять дней или год, но стать автором постулата, воплощенного в жизнь хотя бы на некоторое время, чем вообще не высказывать никаких пророчеств.
Так вот, на траке были люди, которые высказывали пророчества, — это были воистину печально известные личности. Были такие личности, как Гитлер. Он не пророчествовал во благо будущей цивилизации. Он пророчествовал, желая утолить свои ненасытные амбиции.
Нa траке были и другие люди, которые пророчествовали во благо всей цивилизации… люди типа Гитлера. И то, что они делали, в конце концов приводило к бедствиям, потому что они, опять-таки, на самом деле пророчествовали не во благо всей цивилизации. Они пророчествовали, движимые амбициями — и только амбициями. И в результате амбиции одного человека силой навязывались всем, а это неизбежно приводит к хаосу. За этим всегда следует катастрофа.
Только в сфере… ну, мне очень не хочется говорить «в сфере религии», — только в сфере философии пророчества о будущем (создание постулата о том, каким будетбудущее) достигали хоть какого-то успеха. И мы видим, что в этой области общество движется вперед, и благодаря философии оно не слишком активно распадается на части. Мы видим, что именно благодаря философии мы имеем то будущее, которое все-таки есть у цивилизации.
Интересно бывает оглянуться, чтобы с точностью установить источник той или иной эры, периода или политической структуры. И, взглянув на прошлое Греции, мы действительно можем обнаружить конкретных людей и конкретные высказывания, которые потом стали Грецией. Мы видим таких людей, как Перикл. Перикл был просто политиком, но мы знаем его лучше всех остальных потому, что при нем свобода Греции и искусство Греции достигли своей вершины, и, фактически, они никогда не находились на столь же высоком уровне ни до, ни после.
Но у этого человека были еще и некоторые интересные идеи, он был не только политиком. На самом деле довольно интересно, изучая историю его деятельности, обнаружить, что он был довольно плохим политиком. Так что следует сказать, что, будучи пророком своей цивилизации, он добился для нее большего успеха, чем для себя самого
– как политик.
Но он был весьма неплохим пророком. Он запостулировал будущее не только Афин, но и других греческих государств, будущее Римской республики… (если брать очень широко) Франции, Англии и Соединенных Штатов Америки. Потому что он установил уникальное правило, которое заключается в том, что гражданин должен больше знать об управлении государством и должен принимать в нем участие в максимальной степени. И этот принцип, применение его на практике (как его применял Перикл во время собственного правления)… и положил начало веку Перикла. Никогда больше культура Греции не достигала такого высокого уровня. «Каждый может принять участие. Голос каждого должен быть услышан». И это было замечательно, и, насколько мне известно, до него еще никто не делал таких высказываний будучи политиком.
Итак, мы имеем следующее: один человек выдвинул постулат — ведь он не просто сказал, что так должно быть, он сказал, что так будет. И он направил все свои усилия в политике на то, чтобы осуществить это. И хотя он сам как политик не добился особого успеха, он создал постулат, который действовал в течение последующих 2300 лет. И его постулат закрепился в нашем мире куда более прочно, нежели постулат другого, — того, кто некогда читал лекции возле Галилейского моря. Это уж точно. Так как великие государства мира, которые возникли с тех пор, возникли на самом деле потому, что стремились подражать свободной Греции, стремились идти ее путем.
150 лет назад в этой стране ученые считались учеными просто потому, что обладали знаниями о веке Перикла. Если человек достаточно много знал об этом периоде, то он считался ученым, он считался образованным. А если он к тому же мог говорить по-гречески… как-нибудь в воскресенье, если бы вам повезло, вам, возможно, удалось бы прикоснуться к его рукаву.
Ученые того времени изучали все это. Отцы-основатели Соединенных Штатов были очень хорошо образованы в этой области — и практически ни в одной другой. Советники Джорджа Вашингтона могли с невообразимой легкостью рассуждать о том, что и когда сделал такой-то греческий полководец. Но хоть убей, они не смогли бы сказать вам ни слова о деяниях какого-нибудь американского первопроходца, жившего пятьдесят или сто лет до них. Это было за рамками их образования. Их образование ограничивалось лишь сферой классического наследия.
Само выражение «классическое наследие» одно время означало только век Перикла. Классическое. Почему его называют классическим? Только по одной причине.
«Каждый имеет право голоса и может высказывать свое мнение, участвуя в управлении своей страной и в жизни цивилизации. Люди имеют это право голоса. И цивилизация сама должна помогать им, обеспечивая доступ к информации, чтобы они знали, что представляет собой эта цивилизация».
Другими словами, обязанность цивилизации заключалась в следующем: давать людям знания о том, что эта цивилизация существует. А обязанность человека, имеющего эти знания, заключалась в том, чтобы вносить вклад — за счет своего знания и других вещей — в свою собственную цивилизацию.
Это было что-то новое, и человек вообще не знал об этом — у него не было этого знания — до того как наступил век Перикла. Вот почему, когда позже великие государства Земли, стремившиеся возвыситься, ступали за мантией тиранов, они погибали. Они мертвы. В наши дни не осталось ни одного такого государства там, где изучают предмет, известный как «классическая греческая история».
Мы могли бы указать на Персию и сказать, что это не верно в отношении Персии. Однако следует отметить, что в Персии никогда не преподавалась греческая история — точно так же, как сейчас в наших школах не преподается немецкая история. Греция и Персия были врагами. Вплоть до недавнего времени все эти данные не преподавались на Востоке, и вы можете увидеть, как весь азиатский мир просто бурлит. Он разрывает свои цепи и бросается в атаку на любого тирана, который поднимает голову. Вы обнаружите, что этими людьми невозможно управлять. Вы обнаружите, что вся Азия сегодня находится в состоянии революции. Почему? Они только что ознакомились с историей Греции.
Мы ознакомились с ней где-то 170–180 лет тому назад. Образованные круги нашей нации, наши лидеры, те, кому предстояло стать капитанами, майорами и генералами, кому предстояло стать авторами Статей Конфедерации, Декларации независимости, Конституции США — эти люди считались образованными только тогда, когда они знали историю Греции. И само изучение греческой истории было для них в действительности делом непосильным, поскольку, исходя из полученного ими образования, они не могли понять, что Англия следует принципам, заложенным в классическую эпоху.
«Налогообложение без представительства» в эпоху Перикла не считали разумным принципом. Платон относился к нему неодобрительно. Аристотель мог поддержать его, разгулявшись на пиру у Александра, будучи навеселе, но никогда не делал этого в кругу своих друзей. Так что и они не одобряли налогообложение без представительства. Перебросив мост через две тысячи лет, древнегреческие философы научили их восставать против тирании, и они восстали. Именно таким было влияние века Перикла, именно такой постулат о будущем был создан тогда.
И вот что поразительно, — на это следует обратить внимание: мы полагаем, что цивилизующее влияние оказал принцип «Возлюби ближнего своего». Это был не он, нет. А вот «Будь свободным» — да.
Возможно, когда-то, в средние века, религия играла доминирующую роль, но религия сама была тиранией и сама была отрицательно настроена по отношению к этой вещи, называемой «свобода». Когда один человек мог сказать: «Теперь все должны верить; все должны молиться; и, произнося 66-й псалом, вы должны держать руку в нагрудном кармане и никак иначе», — когда один человек мог сказать все это, свободы не было. Было рабство.
Более того, до эпохи схоластики людям давали не слишком-то много знаний о Греции. И черным был тот день, когда кто-то полез в усыпальницы под Ватиканом, где хранились все книги, спасенные из древних греческих и римских библиотек, и, вынеся на свет божий, представил миру — как некий лакомый кусочек — работы Аристотеля в качестве научных трудов и так заложил основы того, что мы называем схоластикой. И после этого люди прочли еще кое-что и нашли других философов. Они нашли, например, Платона. Они нашли Сократа. Они нашли всех этих мужей, которым было что сказать. И все, о чем они говорили, — это о свободе, так что церкви пришел конец. Бамс!
Вы согласитесь с тем, что это так. В 1400 с чем-то там году на Земле не было большей силы… когда Чезаре Борджия позволял своей сестре отравлять людей ради того, чтобы Римский Папа — его дядя — мог продать еще несколько мест в монастырях. Это была жестокая, капиталистическая, весьма прибыльная тирания, и в конце концов она взорвалась им в лицо. На самом деле она взрывалась очень долго и очень сильно, и это продолжалось на протяжении какого-то времени, прежде чем мы наконец услышали хоть какие-то разговоры о свободе. Все это взрывалось сегмент за сегментом приводя к разрушению религии.
Происходили такие необыкновенные вещи, как восстание всей Голландии против тирании. Произошла такая странная вещь: Филипп Испанский явился в Голландию и начал на улицах сжигать людей за ересь. Население Голландии безжалостно убивали и оттесняли к дамбам, и все они сражались до последнего человека. Их проповедники воспитали в них убеждение, что их первейшей свободой была свобода религии. И по воскресным дням их проповедники выходили в поля и читали отрывки из запрещенной книги под названием «Библия». А поскольку войска у Филиппа кончились раньше, чем население в Голландии, иго было сброшено. И на этом данному режиму пришел конец.
А дальше «взрывы» начали происходить по всей Европе, от края до края. Сначала люди боролись за свободу религии, и из тех, кто делал это, вышли отцы пуританства. И очень, очень интересно проследить это до истоков… не как какие-то гипотезы и не как что-то, о чем мы с вами догадываемся, а четко и уверенно проследить до истоков всего этого — прямо до века Перикла.
Религия стала свободной. И когда она стала совершенно свободной, она сама, как последний осколок тирании, стала разрушаться. Свобода религии разрушила религию.
Так вот, было ли когда-нибудь в истории Соединенных Штатов такое, чтобы здесь верили, будто можно построить какой-то режим на горбу людей, которых научили быть свободными? Если бы кто-то попытался надеть на Соединенные Штаты ярмо тирании, это было бы одним из самых рискованных предприятий. О, он мог бы добиться успеха лет на пять. Быть может, он бы добился успеха на десять лет… если бы у него было достаточно войск, то, может быть, на двадцать пять лет. Но все это время в войсках было бы очень много потерь. И, несомненно, к концу этого периода люди вернули бы себе то, что принадлежит им по праву рождения.
На самом деле было бы невозможно поработить население Соединенных Штатов. Было бы возможно позволить людям забыть то, что было сказано, или дать им такое количество другой «очень важной» информации, что эти данные утонули бы в ней. Вы могли бы дать им чересчур много информации, утопить эти уроки свободы и постепенно запретить все книги, где упоминается век Перикла, классическая Греция и история Рима. Если бы вы действовали очень старательно, вы смогли бы избавиться от всех этих данных, но какой старательности это потребовало бы!
В первую очередь пришлось бы заткнуть рот ребятам вроде меня. Это еще та работенка.
Так вот, это очень интересно — взглянуть на стабильное данное и обнаружить, что это стабильное данное давало начало цивилизациям на протяжении примерно двадцати трех столетий. И это стабильное данное заключалось в следующем: «Я имею право на информацию о своем правительстве, я имею право высказывать свои взгляды на него, принимать участие в политической и экономической деятельности своего века, своего времени и народа и вносить свой вклад». Люди верили в это. Кто-то сказал им, что они могут это делать. И это произошло еще в эпоху классической Греции. И с тех пор никому не удалось выкорчевать это убеждение или справиться с ним. Ну разве это не ужасно?
Подумайте, подумайте, подумайте, какую ужасную вещь они сделали. Подумайте о том, какими могущественными могли стать некоторые из этих правителей. Подумайте, какими ошеломляюще громадными могли бы быть их троны, какой прекрасной резьбой они могли бы быть украшены. Подумайте об утерянной для нас архитектуре их дворцов и храмов, которые никогда не были построены. Подумайте об этих беднягах, посвятивших себя делу порабощения людей, но не имеющих ни способностей, ни людей, которых можно поработить. Ужасно. Вы можете сейчас воочию увидеть этих ребят. Форма, которую они носили бы, так и не была сшита. Виселицы, которые они воздвигли бы, так и не были построены. Тюрьмы, которые они бы заполнили заключенными, не были даже спроектированы. Я думаю, это подло по отношению к этим ребятам, правда? Какие амбиции пошли прахом из-за того, что эти ребята так и не смогли добиться успеха.
Мы только что пережили серьезный катаклизм, и никто из нас по-настоящему не понял, что он собою представлял. Этим катаклизмом была Вторая мировая война. Почему мы обращаем внимание на Вторую мировую войну и не обращаем особого внимания на корейскую войну? Что ж, вы могли бы сказать, что одну из них вели Объединенные Нации, а другую — Соединенные Штаты. Да. Да, да, это верно, если не считать, что мы потеряли все войска в корейской войне.
Нет, корейская война велась не за какой-то явно выраженный принцип, который мы могли бы идентифицировать как неотъемлемую часть нашей собственной бытийности, поэтому мы очень мало связаны с корейской войной, если не считать дурацких ошибок нескольких политиков, которым уже пришел конец. Эти парни сегодня уже практически оставили политику. Один из них попытался дать собственной партии рекомендации по какому-то вопросу всего лишь несколько месяцев назад, и они так смеялись, что животики себе надорвали.
Что ж, нет, между двумя этими войнами была разница. Хотя и в той, и в другой мы понесли примерно одинаковые потери. Вы, возможно, не осознаете, что на Корейской войне погибло триста тысяч молодых американцев, но так оно и было. Это была большая война. Несомненно, мы не уделяли ей особого внимания. Это потому, что она не была связана с нашими собственными принципами. А вот вторая мировая — была. Мы считали, что эта война прямо нас касается и что эту войну нужно вести, и мы действительно воевали всерьез. Каждый считал себя оскорбленным из-за того, что ему не дали лично закончить эту войну. Это была интересная война.
Почему? Потому что это была война против тирании. Потому что снова в нашей цивилизации появился человек, осмелившийся заявить: «Да будет тирания. Людям не позволено говорить. Религия не может быть свободной. Ни у кого нет права понимать, как осуществляется управление его собственной страной, принимать в этом участие или вносить свой вклад не так, как ему приказано». И бог ты мой, против этого человека мы воевали с энтузиазмом. И его так убили! Ух! Его убили так основательно, что его народ стал сомневаться в том, что он мертв. Он оказался в состоянии инвертированного убийства.
Действия этого типа, Гитлера, были анахронизмом — он совершил их не в том времени и не в том месте. Он думал, что он жил в 450 году до нашей эры. Он застрял на траке времени, и он установил тиранию. И не успел он и глазом моргнуть, как все открыли по ней огонь. Почему? Потому что Гитлер был плохим человеком? Нет, смею вас уверить, что он был весьма неглупым малым. Вероятно, с ним было приятно встретиться в компании. Это не тот человек, для которого вы бы расстелили свои лучшие ковры, но, вероятно, с ним можно было приятно провести время в компании. Конечно, он был взрывным типом, вел себя несколько бесновато и портил ковры, но, вероятно, он был не так уж плох. Этот человек стал — ну, чтобы помягче выразиться — персоной нон грата. Он был…
Интересно, что задолго до того, как его невзлюбил Чемберлен в Англии, две или три сотни охотников из Англии уже отправились в Германию и начали вести тайную охоту за ним. Откуда такой странный энтузиазм? Почему именно за Гитлером? Да потому, что он был под рукой, и он, несомненно, выставил себя как мишень.
Таким образом, вы можете дать определение. Человек, который устанавливает тиранию, больше не заявляет о себе как о тиране. Он всего лишь заявляет о себе как о мишени. Большая разница. Некогда он был бы неуязвим. А сейчас он делает себя очень даже уязвимым и подставляет себя под пули.
Посмотрите на то, чему научены люди этой цивилизации. Рубикон перейден, принцип отлит в бронзе и остается неизменным с течением времени. И этот принцип гласит: «Предназначение человека — свобода, и он предан свободе. Его предназначение — это долгий век самоуправления, и этот век будет длиться и длиться, пока не придет конец самому знанию человека».
Так вот, сегодня, как и в любое другое время, среди нас есть люди, которые верят, что можно стать тираном, не становясь при этом мишенью. В любом обществе всегда есть психотики и дураки, и они заявляют о себе как о тиранах, и они действительно пытаются вести себя таким образом. Независимо от того, ведут ли они себя как маленькие Наполеоны в каком-то капиталистическом объединении, на какой-нибудь фабрике, или же они ведут себя так, являясь руководителями какой-нибудь партячейки в Уэст-Энде, или они ведут себя как тираны даже у себя дома — все равно, они заявляют о себе и их сбивают наземь. На самом деле я даже не знаю, чем бы мы играли в кегли, если бы эти люди не выставлялись. Такие действия стали непопулярными, независимо от того, предпринимаются ли они в области второй, третьей, четвертой, пятой, шестой, седьмой или восьмой динамики. Они непопулярны.
Могу предположить, что если бы сегодня вы захотели описать Бога таким образом, чтобы он стал популярным, то боюсь, что вам пришлось бы сказать, что он позволяет вам самому принимать решения. И я уверен, что это частично восстановило бы его популярность. Потому что сегодня он непопулярен. Здешнее правительство заявляет, что было создано под богом, но не верит в это. Каждая сессия сената начинается с молитвы, которую произносит капеллан. Но ужасно трудно добиться, чтобы при этом сенаторы вели себя тихо. Мы живем в интересном мире. Люди все еще на словах признают что-то, но не ведут себя в соответствии с тем, что говорят.
Повсюду предпринимаются мелкие попытки установить тиранию, и повсюду мы видим, как они терпят неудачу. Знаете ли вы, что некогда все было совершенно иначе? Человек был важным человеком в своей деревне, важным человеком в своей среде только в том случае, если он был тираном, если он умел вести себя как тиран. Именно так нужно было уметь себя вести. Нужно было уметь себя вести как тиран.
Как действует правитель? Ну, «Отрубить им головы. Никто не должен думать. Все должны кланяться». О, да, это был хороший правитель. Всякий раз, когда он шел по главной улице, все падали на колени и кланялись до земли, когда он проходил мимо. Вот таким был хороший правитель две с половиной тысячи лет назад. Народ его очень любил. Никто за все время его правления не пытался убить его. Вы понимаете это? Другими словами, человек, который был хорошим правителем или хорошим семьянином или хорошим в каком-то другом качестве, был хорошим по-тиранически. Он угнетал все и вся. Он разносил вдребезги все, что вставало у него на пути. Он полностью доминировал надо всем, что его окружало. И таким был человек — до Перикла.
В наши дни это не человек. Это мишень. И где бы он ни поднял голову, мы слышим: «Прикончить его! Убить его! Застрелить его! Утопить его! Арестовать его! Он сумасшедший!» О, но ведь когда-то это было совершенно приемлемым поведением с точки зрения общества — вести себя как тиран, совершенно безрассудно, абсолютно дидактично, без каких-либо угрызений совести, безжалостно — так и следовало себя вести. Но не в наши дни.
Как, по вашему мнению, жило общество в те темные времена? Как, по вашему мнению, люди на самом деле вели себя в те темные времена? Как общество реагировало
– или не реагировало — в те времена, когда каждый правитель имел право отрубить голову любого гражданина, и за этим не следовало абсолютно никаких протестов? Люди преуспевали? Нет. Сказать по правде, с преуспеванием у людей дело обстояло так скверно, что они редко делали какие-либо записи на этот счет. Нет, это был уровень ниже того, что удостаивался писания.
Периодически нам случается читать где-нибудь на пирамиде повествование о царе Хаммураде Хугабунге, и там говорится только о царе Хаммураде Хугабунге и ничего — о его подданных. Там не сказано: «Тридцать пять тысяч шестьсот девяносто два целых и три десятых крестьянина погибло при строительстве этой пирамиды». Там этого не сказано. Там сказано: «Хаммурада Хугабунга воздвиг эту пирамиду, дабы прославить собственное правление». Крупная шишка. Крупная шишка. Когда он шел по улицам, перед ним шли люди с длинными бичами и сбивали жителей с дороги. Великий человек. Крутой парень. Сейчас он ужасно пыльный. В наши дни мумии, бывает, выкапывают, сдувают с них пыль и говорят: «Это Хаммурада Хунгабунга». Его ставят в музей, чтобы детишки могли сидеть, смотреть, сосать леденцы и говорить: «Хм. Смотри, мам: мумия».
Так что же, хорошо у них шли дела? Ага. Общество действовало на основе совершенно другого стабильного данного. Стабильное данное было таким: общество состоит из определенного количества рабов, которые работают на правителя. Понимаете? Просто. Это все, что там имелось. Все, что там было. И некоторые из тех, кто работал на него, являлись в немного большей степени членами команды, чем другие. Они могли носить шляпы. А в остальном — это абсолютное угнетение.
Что ж, добивались ли подобные общества успеха? Нет! Хаммурада Хунгабунга добивался успеха, и, возможно, некоторые из его охранников добивались успеха, и, возможно, некоторым его заплечных дел мастерам удавалось хорошенько попрактиковаться, но общество в целом успеха не достигало.
Эти общества возникали и разрушались с поразительной скоростью. Их население редко достигало больших размеров. Они вели мелкие войны, в которых гибла значительная часть их населения. Они нападали друг на друга как сумасшедшие, направо и налево, и уничтожали друг друга. Почему? Что ж, по правде говоря, армии Хаммурады Хунгабунги было абсолютно наплевать. И жизнь в их глазах ничего не стоила, так что они вполне могли уничтожить любой город, через который проходили, и перебить его население. Кому до этого было дело? Только не им. До них никому не было дела, так почему же им должно было быть дело до кого-то другого? И вы имели дело с обществом преступников, лишенных ответственности и порядочности, и их искусства не сохранились.
Вы можете сказать: «Знаете, кто-то раскопал кучу всяких вещей на одном острове в Средиземном море, и это были замечательные вещи. И там изображено критское общество, и минойская культура, и бык, и всякая всячина, и у них были красивые дворцы. Посмотрите на это прекрасное общество — ведь мы только что раскопали этот прекрасный дворец. И в нем восемьдесят девять комнат, и, боже мой, должно быть, это было замечательное общество». Разумеется, это было замечательное общество! Что они раскопали? Они раскопали дворец Хаммурады Хунгабунги. Конечно. Разумеется, это было замечательное общество! С его точки зрения. Естественно, это был большой дворец. А где жили рабы? Что ж, от их жилищ на самом деле ничего не осталось. Вы иногда находите остатки жилищ офицеров.
Что же случилось с народом в целом? Он не выжил, и другие народы тоже не выжили. И их царства возникали и гибли.
Что ж, поражает то, как мало видов искусств и ремесел создавалось за век — как мало видов искусств и ремесел создавалось за век. Вы обнаружите, что одно и то же ремесло, которым довольно плохо владеют, продолжало и продолжало существовать. Послушайте, вы можете сколько угодно говорить о разукрашенной ткани, которую они использовали, но вы бы не стали носить спортивную куртку из такой ткани. Не-а. Кожа — замечательный материал, но не для чулок. Вы бы с этим не согласились. Вы бы сочли это неприятным.
Однако они использовали эту ткань, они носили одежду из нее. Возьмите краску, которую все время вывозили из Тира — этот пурпур. У них на дне моря было множество козявок, и они давили их и получали этот краситель — пурпур. Это правда. Именно поэтому Тир был так знаменит. И этот пурпур, абсолютно необходимый для римских императоров и других людей, — он весь поступал из этого города, из Тира. А знаете ли вы, что эта краска не была стойкой и выгорала на солнце? Мне очень неприятно доносить на этих людей. Несомненно, эта краска была популярна на протяжении примерно тысячи лет. Тысяча лет? Устойчивая к солнечному свету краска могла бы пользоваться популярностью на протяжении тысячи лет, но неустойчивая, разумеется, нет. Это не говорит о слишком уж значительном прогрессе, не так ли?
Что ж, я расскажу вам, как они делали эту краску. Там был начальник, понимаете, и его захватил владыка Тира, и у этого начальника была толпа рабов, и они ходили туда-сюда по этим козявкам и давили их в чанах для краски, и вот так ее получали. А затем они продавали эту продукцию, и на этом все заканчивалось. Именно так они ее производили…
Вы говорите о тирании производства. При давке этих козявок вообще не допускалось никакого селф-детерминизма. Кто-то говорил: «Сегодня я собираюсь использовать только левую ногу». У-у, это не позволялось. Кто-то говорил: «Вы знаете, мне не нравится, когда ноги пурпурные».
Ему отвечали: «Залазь туда, бездельник».
Так было поставлено производство красок в Тире. И оно продолжало существовать в таком виде, я думаю, на протяжении примерно двенадцати веков — насколько мне лично известно. Разумеется, я не знаю, что говорится в книгах по истории. Я никогда этого не знаю. Я их не читаю. Я либо придумываю историю заново, либо вспоминаю. Поскольку я обнаруживаю, что большинство историков являются лжецами.
Например, я расскажу вам все, что я знаю о селфдетерминизме и так далее, которому учили в одной академии. У нас была академия в начале улицы. Она была примерно на три квартала выше старой платоновской. К тому времени наша академия приобрела дурную славу. И если вы не могли ответить на вопрос, то вам предоставляли полную свободу выбора. Вам позволяли драться на шестах с самым крепким парнем в школе. Вы редко когда не могли ответить на вопрос, однако становились очень хорошим солдатом.
Там учили селф-детерминизму. Там утверждали, что самое тяжкое преступление в мире — это не составить собственное мнение по вопросу. Это было интересно, очень интересно. Это была академия, ходячая академия. Слово «академия» обозначает место, где вы ходите туда-сюда и обсуждаете что-то.
Не стоит воспринимать меня как авторитета в области истории и цитировать, потому что у меня в памяти стали появляться дыры. Но вот что я могу вам сказать, и это я могу сказать вам наверняка: в Тире на протяжении двенадцати столетий не менялись производители, не менялось качество продукции, не слишком-то изменялось ее количество. Доходы Тира от производства этой продукции были весьма высоки, но их никогда не хватало для того, чтобы прокормить население Тира, и никакой другой промышленности изобретено не было.
Это цивилизация? Это ориентированная на будущее, активная, производящая цивилизация?
Кто-то однажды пришел в Тир и сказал: «Знаете, у меня есть определенное мнение по политическим вопросам» — примерно в 1000 году до н.э. — мнение по политическим вопросам. Люди не знали, что означает слово «политика», так что они решили, что он что-то продает, и захотели узнать, где он держит свое мнение и так далее. И он горячился все сильнее и сильнее, и, черт возьми, никто и глазом моргнуть не успел, как они его повесили. Жители города повесили его. Почему? Потому что не могли его понять.
Но после того, как в Тир пришло пятнадцать или двадцать человек, подобных ему, в один прекрасный день кого-то осенило. И он сказал: «Мнение по политическим вопросам? Что вы имеете в виду? У вас есть мнение по политическим вопросам. Вы хотите сказать, что человек может иметь какое-то мнение о правительстве? Я понял! Я понял. Можно иметь мнение о правительстве. Я сейчас разберусь. Так, правительство… посмотрим, мнение… правительство может быть хорошим или плохим, и я мог бы сказать, что мое мнение состоит в том, что правительство может быть хорошим или плохим».
О-о-о-о-о! Это весьма революционно. Это заставило человека сильно разнервничаться. На самом деле именно в период царствования этого великого демократа (хе-хе), Александра Великого (который, фактически, положил конец веку Перикла), Тир пал. Первое использование подводных лодок. Александр посадил несколько человек в кадушки и отправил их подпилить основания, на которых держались некоторые из стен города, и тут-то Тиру пришел конец.
Кстати, вот пример, чтобы показать вам, в какой апатии находился этот городишко (а он пребывал в очень глубокой апатии): Александр, подойдя к городу, совершил на равнине жертвоприношения богам города, а жрецы в городе прибили своих собственных идолов — своих богов — к алтарю и стали поносить их за то, что те хотели сдать город Александру. Понимаете? Я имею в виду, это очень высокотонно. Понимаете? Высокий ум. Умно, знаете ли.
И тогда жители города, увидев, что жрецы так поступают с идолами, поняли, что все пропало, и после этого уже невозможно было выставить людей на стены. Тут Тиру и пришел конец. Я хочу сказать, что это был очень высокий уровень энтузиазма, понимаете? Размахнись рука, раззудись плечо — понимаете?
Что ж, в наши дни вы найдете не так много таких болот, но это было болото. Ничего не изобреталось, ничего не производилось, ничего не менялось, никаких мнений, не о чем говорить, состояние не-игры — в чистейшем виде. Вы лежали под солнцем, испытывая дискомфорт, и жарились, и где-то здесь данная цивилизация и закончилась. И я не думаю, что кто-нибудь из вас скажет, что это была хорошая цивилизация.
Это была цивилизация, где не было газировки с мороженым. Но что еще хуже, это была цивилизация, где не возникало желания получить газировку с мороженым даже тогда, когда их предлагали. И это очень низкий уровень тона для цивилизации. Я имел дело даже с китайцами в беднейших деревнях Китая и доводил их до совершенного энтузиазма, обсуждая тему мороженого. Я имею в виду, что вы кого угодно поднимете по тону, обсуждая мороженое.
Что делает и куда идет такая цивилизация, которая развивается при тирании — что она делает и куда идет? Что с ней происходит? Она никуда не идет. Там ничего не изобретают. У нее нет будущего. Ее единственное будущее — это множество оголенных гробниц тиранов, которые высятся на равнинах, где некогда стояли великие города. Гробницы тиранов. Это практически все, что остается от таких культур.
Но, ей-богу, вы не можете сказать, что это все, что осталось от Греции. Знаете ли вы, что до очень недавнего времени археология не занималась ничем, за исключением века Перикла? Знаете ли вы, что не далее чем семьдесят пять лет тому назад школа археологии должна была заявить: «Цивилизации существовали и до, и после классической Греции. Почему мы не изучаем их?»
Все говорили: «Хм. Это не археология». Вся археология была целиком и полностью привязана к одному-единственному месту: наивысшему расцвету древнегреческой культуры и к непродолжительному периоду до и после этого момента. Это и было археологией. Таково было ее определение. Она являлась изучением Древней Греции. Ничего другого не было.
И когда примерно на рубеже столетия наконец была открыта микенская цивилизация, никто не хотел признавать это археологическим открытием, потому что открытие не было непосредственно связано с Древней Грецией. И этот знаменитый бизнесмен, который там все раскопал, этот парень (это было как раз на рубеже веков) на самом деле был вынужден придумать кучу сказок и увязать с микенскими находками Ахилла и троянскую войну и так далее, чтобы хоть кто-то вообще заинтересовался этими открытиями. Все это было полнейшей выдумкой. Сказкой. Он должен был связать все это с Грецией, прежде чем кто-то поверил, что то, чем он занимается, — это археология. Следите за мыслью?
Что ж, вы не можете сказать, что это общество, которое научило нас быть свободными, в какой-либо момент своей истории является только кучей развалин. Там все еще стреляют. Коммунисты воюют с другими людьми и так далее. Там все еще стреляют. У них там все еще паршивая обстановка. После Второй мировой не установилось сколько-нибудь прочного мира, но на самом деле это не тот же самый народ, который жил там в то время. Но это не куча развалин. Это куча идей. Это потрясающее общество.
Идеи века Перикла распространились по всему известному миру, и сегодня они здесь, вокруг нас. Это просто потрясающе — до такой степени, что я не думаю, что кто-то смог бы создать тиранию, как бы он ни старался. Гитлер попытался. После того как погибли тридцать миллионов человек, он потерпел поражение. Для этого потребовалось ужасно много стрельбы, не так ли?
Что ж, ладно. Если вы хотите основать группу, если вы хотите открыть частную практику, если вы хотите заняться политической деятельностью, тогда вам следовало бы помнить о том, что приносило успех. Вам следовало бы помнить о том, что приносило успех. Основополагающие данные последних двадцати трех столетий по-прежнему остаются основополагающими данными любой цивилизации, и именно эти данные определят будущее этой цивилизации.
Если будущее будет бурным и неспокойным, то это потому, что какой-то тиран станет чересчур амбициозным и его тирания потерпит крах из-за восстания против нее. Другими словами, то, насколько бурным будет будущее, определяется тем, попытается ли кто-то нарушить эту традицию или нет. И если кто-то попытается нарушить эту традицию, то эта цивилизация развалится, причем степень развала будет пропорциональна размаху бунта.
Так вот, единственный способ добиться абсолютного поражения — это сделать так, чтобы все умерли, но на свете не будет ни одного тирана, который смог бы в такой степени навязать свою волю современным цивилизациям. Сейчас это практически невозможно.
Так что вы можете предсказать, что в будущем, возможно, будут какие-то виляния-вихляния, и что там будут какие-то войны, и что, возможно, будут люди на баррикадах и стрельба на улицах. Но если не уничтожить человечество одной бомбой (это мечта Комиссии по атомной энергии)… Нет, прошу прощения, то, что я сказал, — это строго между нами. Я не учел, что про комиссию по атомной энергии упоминать не положено. Минуточку, я подумаю. Что у нас есть такого, что не даст сдачи? Мечта ядерной науки — это одна бомба, которая сразу уничтожит всех. Вот к чему они стремятся. Или радиоактивные осадки, которые одним махом сделают всех инвалидами на продолжительный отрезок времени. Вот к чему они стремятся.
Так вот, это, конечно, видоизменяет будущее. И если так будет продолжаться, если этому девизу, этой надежде на всеобщую гибель, позволят существовать и дальше, то это приведет к уничтожению всех составляющих игры, и на этом все закончится. И нам вообще не придется беспокоиться ни о каком будущем. И нам не придется беспокоиться о тенденциях развития цивилизации и о том, куда она идет, а куда не идет.
Что ж, я могу сказать вам, что есть одна вещь, которая могла бы избавить нас от этой угрозы, и это тот же самый постулат, который возник в век Перикла. Люди имеют право на мнение по любому политическому вопросу, и они имеют право свободно высказывать эти мнения где угодно и кому угодно.
Так вот, приняв это во внимание, давайте посмотрим на комиссию по атомной энергии… прошу прощения, я все время о ней упоминаю. Эти сукины дети там, на противоположном конце, это… эти ребята на самом деле… это меньше информации, меньше свободы выражения своих мыслей, конфиденциально, секретно, совершенно секретно, супер-безумно-истерически секретно — даже не позволяйте самому себе понимать, когда читаете это. Эти ребята движутся в направлении традиции, скончавшейся двадцать три столетия тому назад. Вы думаете, они добьются успеха? Нет. Нет.
Они пытаются использовать «науку», новую религию этого столетия, как средство навязывания тирании всему миру — но это просто еще одна тирания. Ни больше, ни меньше. Просто еще одна тирания. Мне плевать, в какие одежды она рядится, это просто еще одна попытка сделать все то же самое: лишить людей их права говорить с тем, с кем они хотят, о том, о чем они хотят. Это просто еще одна попытка.
Если вы посмотрите на группу ученых-ядерщиков, собравшихся вместе, то вы обнаружите, что это почти что люди. Они разговаривают между собой. Они обмениваются мнениями. Их не заботит, русский ты, англичанин, француз, американец или кто-то еще. Посадите их в одну комнату друг с другом, и они начнут болтать, преодолевая языковые барьеры, — вероятно, они разговаривают с помощью синусоидальных волн или чего-то в этом роде, понимаете. Их это абсолютно не заботит.
Но некоторые могут заработать на этих ребятах политический капитал. Они могут сказать: «У вас есть нечто абсолютно секретное. Это настолько секретно, что этого нет нигде, за исключением всех учебников по атомной физике, которые есть во всех библиотеках — во всех библиотеках мира. Это очень секретно. Дебилу, страдающему идиотической амнезией, потребовалось бы несколько дней, чтобы вывести ваши самые секретные формулы. Поэтому вы, ребята, обладающие этим секретом, должны держать язык за зубами. Чтобы мы (некие безымянные "мы") могли тогда навязывать свою волю на коммуникационных линиях всего мира». А это тирания.
«А если бы мы могли бы одновременно с этим создать депрессию, то люди бы охотно… (Ха. Понимаете? Видите, к чему ведет эта линия рассуждении?) …то люди бы охотно приняли немного более тяжелое иго, понимаете, они получали бы небольшие правительственные подачки там и сям, и мы могли бы сказать им, где им следует работать и как им следует работать, и мы бы давали им деньги, если бы мы захотели, а если бы мы не захотели…» Красота, да и только.
И они рассчитывают, что это прекрасное, идиллическое общество вырастет из этого нового прекрасного постулата. «У нас есть секретное оружие и секретные науки, и люди очень скоро начнут испытывать нужду, так что им придется выполнять приказы, которые им будут давать».
Да. Люди будут выполнять их. Вы когда-нибудь слышали, как маленький Джонни играет в гангстеров и изображает звук пулемета? Да. Люди будут выполнять их. Ага. Люди на самом деле никогда не начинают сражаться, пока не придут в отчаяние. Дела должны пойти очень плохо. Это должно быть совершенно очевидно. На фонаре должна висеть парочка граждан. В буфете должно быть чертовски мало хлеба. Множество разных вещей должно произойти, чтобы люди действительно подняли глаза.
И когда они поднимут глаза, и когда они наконец заметят… Типичным примером тому является французская революция. Люди говорили: «Вы знаете, я вот думаю…» (во времена до Бастилии, за годы до взятия Бастилии), вы знаете, они сидели и говорили:
«Как вы думаете, тот человек, который живет там наверху в большом доме и который называет себя мосье де Монтень, как вы думаете, он имеет какое-нибудь отношение к тому, что мы себя не слишком комфортно чувствуем?» И наконец появились какие-то ребята, которые раскопали в учебниках информацию о веке Перикла и перепечатали их на «крестьянском» языке. И они продавали эти книги из-под прилавка, и никто, черт возьми, и оглянуться не успел, как началась французская революция — когда люди перестали гадать: «Как вы думаете, а нет ли вокруг нас каких-то попыток подавить нас?» Так говорили о подавлении в те времена, понимаете?
И в один прекрасный день они сказали: «Вы знаете, я уверен, что это так. Я уверен. Могу поклясться. Джо, Жак, Жан! Знаете что? Вы знаете, я держу пари, что кто-то пытается не дать нам прямо говорить то, что мы думаем!» И бамс! Нет Бастилии. Бамс! Нет монархии.
И у них это вошло в привычку. И на протяжении целого ряда лет любой, кто высовывался… если кто-то подходил к вам и пытался продать вам какое-нибудь печенье, то вам нужно было только показать на него и сказать: «Тирания — гильотина». И мадам Гильотина делала еще одну женщину вдовой. Это была поразительнейшая реакция. Вся Европа была расстроена.
Англия тоже была расстроена в это время. В Англии говорили: «Подумать только! Эта чернь поднялась и убивает наших священных братьев, и мы ничего не можем с этим поделать». И они действительно не могли. Они быстро осуществили либерализацию своих законов. Очень значительные изменения. К 1804 году в Англии очень осторожно действовали в политической сфере, и к 1834 король Вильгельм, недавно взошедший на престол, быстро подписал Билль о реформе, который возвращал свободу всем подряд, направо и налево — быстро. Я думаю, был один бунт. Я думаю, в Вильгельма кто-то угодил одним комком грязи. Он быстро подписал этот билль. Другими словами, тиранию научили быстро терпеть крах. И так оно и было.
Что ж, разумеется, почва, на которой взращивают тиранию, — это не всеобщая нужда. На этой почве вырастают революции. Семена тирании бросают в почву во времена изобилия, когда люди обменивают свои права на какие-то материальные выгоды — как они думают. Семена тирании бросают в почву тогда, когда никто не проявляет особой бдительности, когда у каждого набит желудок, когда все спокойно; на поверхности ничего такого не видно, и вот тогда тирании появляются. И они оказываются очень заметными, когда люди, становясь чуть более голодными, получая чуть меньше за свой труд, неожиданно замечают, что есть кто-то, кто утверждает, что они не должны говорить, что они не должны иметь собственного мнения. И когда люди замечают это, они становятся очень обеспокоены. И если после этого они становятся очень голодными, то тирания полностью обречена. Наступит ее роковой конец.
Так вот, на то, чтобы обнаружить все это, у людей могут уйти годы. Но как раз сейчас мы переживаем такой период — искусственно навязанный период. Я не думаю, что где-то есть человек, который хочет прямо навязать тиранию Соединенным Штатам (если не считать тех сукиных детей, с которыми я недавно столкнулся).
Ребята, которые сегодня занимаются этим, просто стремятся получить личную выгоду. Они говорят: «Было бы очень здорово и я находился бы в полной безопасности, если бы… — вы понимаете, — …если бы я смог помешать высказыванию определенных мнений. Если бы я смог сделать это». Они откусывают только маленький кусочек. А затем в один прекрасный день вы поднимаете глаза и видите: целая сфера знания отгорожена стеной по каким-то очень обоснованным, адекватным и разумным причинам.
Что это за сфера знания? Ну, это наука. Вы говорите: «Но мы должны иметь науку.
Это прогресс».
Что ж, внезапно кто-то видит инженера-электронщика и говорит: «Ты знаешь, ты должен находиться вон там в этом… за этой колючей проволокой, вон там». Инженеры-электронщики в этой стране еще не заметили, что они находятся за колючей проволокой
Я бы не стал работать в таких условиях. Один человек предложил мне однажды работу. Он сказал: «Все, что вам нужно сделать, — это войти вот сюда, оставить свой пистолет у ворот, зайти сюда, и вы должны будете ходить по восемь часов в день туда-сюда и делать то-то и то-то».
Это был первый и последний раз, когда власти предложили мне работу физика-ядерщика. На этом все кончилось. Власти предложили мне эту должность. Кстати, они пытались меня похитить для работы на другой должности.
Мне заявили: «Вы знаете, вы все еще числитесь в резерве, и мы можем призвать вас на действительную службу для проведения исследований в области человеческого разума».
«Вы все еще числитесь на службе, — напомнил этот адмирал. — Ха-ха, вы в любой момент можете изменить свое решение о работе у нас, вы знаете. Вы можете прийти добровольно. Разумеется, я в любой момент могу вернуть вас на действительную службу, так что лучше бы вам прийти добровольно. Вы, вероятно, будете чувствовать себя лучше, получая там по семь с половиной тысяч в год» — по сравнению с тем, что сейчас получают офицеры — двадцать пять центов в час или что-то в этом роде.
И я ответил: «Хорошо. Если вы ставите вопрос таким образом, то у меня нет слов».
Я сказал: «Я тут ничего не могу поделать».
Тут в действительности речь идет о том, что человека хватают из-за его знаний точно так же, как в средние века могли схватить человека, который умел хорошо резать по слоновой кости. Он хорошо умел резать по слоновой кости, так что его хватали. Его уводили и ставили его в такое положение, что у него не было возможности возражать, и его заставляли заниматься ремеслом, в котором он был искусен, но к которому у него не очень-то лежала душа. В чем разница? В чем разница?
Тут нет особой разницы. Разве что я иногда действую быстрее. Конечно, в то время было невозможно уйти в отставку. Офицер-резервист должен был оставаться офицером-резервистом до скончания веков. Но я побывал в командовании ВМС Потомак ривер и оформил бумаги в отделе по работе с личным составом ВМС. Когда адмирал приходил ко мне с визитом, был понедельник, и он собирался вернуться ко мне в четверг. И когда он вернулся в четверг, он осведомился:
Он был уничтожен.
Но знаете ли вы, что это было как раз за неделю до открытия Дианетического исследовательского центра Хаббарда в городе Элизабет, штат Нью-Джерси. Если бы этот план удался, то не было бы Дианетики, не было бы Саентологии, и не было бы никаких публикаций на эту тему. Интересно, не так ли?
Они не стремились воспрепятствовать появлению Дианетики. Они не стремились воспрепятствовать появлению Саентологии, публикации книг. Все, чего они хотели, — это обеспечить проведение определенных исследований, которые были намного важнее, чем любые другие исследования (как они решили в свойственной им тиранической манере). Они хотели заставить меня работать над проектом, направленным на то, чтобы сделать людей более внушаемыми. Вы можете себе представить, чтобы я работал над таким проектом? Вы могли бы представить, чтобы я работал над тем, чтобы сделать более внушаемыми адмиралов, но не людей.
Но сегодня даже я, и любой другой ученый, любой инженер опирается на это прошлое, на это наследие: человек имеет право на собственное мнение, он имеет право изучать мнения, он имеет право на информацию об управлении своим государством и имеет право знать свои гражданские обязанности и активно выполнять эти обязанности. И
он имеет право вносить свой вклад в общество. И мы знали это на протяжении двадцати трех столетий, и поэтому сегодня мы называем себя цивилизованными людьми.
Но только последние шесть лет мы знаем, почему это так. Только последние шесть лет мы действительно вносим свой вклад в это стабильное данное для того, чтобы сделать его более стабильным. Только за последние шесть лет мы нашли методы и способы действия, с помощью которых можно воплотить в Жизнь это будущее — будущую цивилизацию, в которой всем людям действительно будет позволено делать это.
Люди могут впасть в такую депрессию, что будут не в состоянии проявлять селф-детерминизм, потому что у них его не будет. Мы можем вернуть его им. Мы можем вернуть им то, что, как было сказано двадцать три столетия назад, им необходимо для того, чтобы продолжать оставаться свободными. Следовательно, у нас есть и своя ставка в этой игре.
Спасибо.
Приведенные здесь определения отражают лишь те значения слов, в которых эти слова используются в данной лекции. Этот глоссарий не предназначен для того, чтобы заменить толковый словарь, к которому следует обращаться для прояснения слов, отсутствующих здесь.
66-й псалом: один из псалмов Библии. Псалом — это священный стих, песня и т.д. для восхваления Бога и поклонения ему.
Александр: имеется в виду Александр Великий (356 — 323 гг. до н.э.). Наставником маленького Александра был Аристотель. Когда отец Александра, царь Македонии, был убит в 336 г. до н.э., Александр взошел на престол, и Аристотель уехал в Афины. Александр взял под контроль армию и быстро избавился от всех внутренних врагов, приказав казнить их. В течение последующих двенадцати лет в ходе жестоких битв и военных кампаний он завоевал большую часть древнего мира, от Малой Азии до Египта и Индии.
Аристотель: (384 — 322 до н.э.) греческий философ и ученый, ученик Платона и наставник Александра Македонского. См. также Платон и Александр в этом глоссарии.
Ахилл: в греческой мифологии — величайший воин, участвовавший в Троянской войне (войне между греками и троянцами, людьми, жившими в древнем городе Троя, располагавшемся на западе современной Турции). Об Ахилле существует много легенд. В одной из них говорится о том, как мать Ахилла, когда он был младенцем, окунула его в волшебную реку, чтобы сделать его неуязвимым подобно богам. Воды реки сделали его полностью неуязвимым, за исключением пятки, за которую его держала мать. Во время Троянской войны был убит лучший друг Ахилла, Патрокл. Исполненный горя и ярости, Ахилл стал мстить за его смерть. Он повел греков в атаку на стены Трои, но был убит отравленной стрелой, которая попала ему в пятку — его единственное уязвимое место.
Бастилия: крепость и знаменитая тюрьма в Париже в семнадцатом и восемнадцатом веках, в которой содержались политические узники. Штурм Бастилии в июле 1789 года символизировал свержение монархии французскими революционерами.
Билль о реформе: законодательный акт, принятый в правление короля Англии Вильгельма IV (1765 — 1837). В результате его принятия политическая власть перешла от землевладельческой аристократии к среднему классу.
Борджиа, Чезаре: (1476 — 1507) итальянский военный, политик и духовное лицо. В попытке основать собственное королевство завоевал несколько государств в центре Италии. Был известен тем, что для достижения своих целей использовал нечистоплотные и жестокие планы. Его сестра Лукреция Борджиа, являвшаяся политической марионеткой, была меценатом и благотворителем многих деятелей искусства.
Ватикан: дворец, расположенный в Риме. Является официальной резиденцией папы римского, в нем также находятся центральные органы управления Римской католической церкви.
Вашингтон, Джордж: (1732 — 1799) американский генерал и политический лидер. Он был главнокомандующим американскими вооруженными силами во время Войны за независимость (1775 — 1783) и первым президентом Соединенных Штатов (1789 — 1797).
Вильгельм, король: Вильгельм IV (1765 — 1837), король Великобритании и Ирландии (1830 — 1837). См. также Билль о реформе в этом глоссарии.
Галилейское море: пресноводное озеро на севере Израиля, более всего известное тем, что оно было связано с жизнью Иисуса Христа.
Декларация независимости: исторический документ, подписанный в 1776 году, в котором провозглашалась свобода и независимость американских колоний от Англии.
Дианетика: слово происходит от греческого dia, что значит «через», и nous – «душа». Дианетика — это методика, разработанная Л. Роном Хаббардом, которая может помочь облегчить такие болезненные состояния, как нежелательные ощущения и эмоции, неразумные страхи и психосоматические заболевания. Дианетику наиболее точно можно описать как «то, что душа делает с телом посредством разума».
Дианетический исследовательский центр Хаббарда: первая дианетическая организация в Соединенных Штатах, основанная в городе Элизабет, штат Нью-Джерси, в 1950 году, целью которой было содействовать продвижению технологии Дианетики.
динамика: стремление выжить, двигаясь по определенному курсу; стремление к существованию в какой-либо области жизни. Существует восемь динамик: первая — это динамика самого человека; вторая — динамика секса и семьи; третья — групп; четвертая — человечества; пятая — форм жизни; шестая — динамика физической вселенной; седьмая — духовных существ (духов) и восьмая — динамика Высшего Существа.
командование ВМС Потомак ривер: имеется в виду штаб небольшого военно-морского округа (одного из районов, на которые разделены США с целью координации операций военно-морского флота), который существовал вплоть до 1965 года.
Комиссия по атомной энергии: федеральная служба, существовавшая с 1946 по 1975 годы, которая была создана для того, чтобы управлять выполнением программы США по атомной энергии. Она ведала исследованиями в области атомной энергии и следила за тем, как она используется, в том числе контролировала разработку атомного оружия.
Корейская война: конфликт, длившийся с 1950 по 1953 год, между Северной Кореей, которую поддерживал Китай, и Южной Кореей, которой помогали силы ООН, состоявшие главным образом из американских войск.
критский: имеющий отношение к Криту, острову, находящемуся на юге от материковой Греции. Это был центр древней цивилизации, которая достигла своего расцвета во втором тысячелетии до нашей эры. Она известна как «минойская культура» (названа в честь легендарного критского царя Миноса). См. также Минос в этом глоссарии.
микенская цивилизация: процветающая древняя цивилизация, которая находилась на территории Греции (примерно 1550 — 1000 гг. до н.э.). Ее представителей называют «самыми ранними греками», потому что это первый известный народ, который говорил на греческом языке. См. также Троянская война в этом глоссарии.
минойский: см. критский и Минос в этом глоссарии.
Минос: в греческой мифологии — легендарный правитель Крита, про которого говорили, что он сын Зевса, отца богов. В самой знаменитой истории о Миносе говорится, что он отказался принести в жертву какого-то быка. Один из богов наказал его, заставив его жену влюбиться в этого быка, и впоследствии она родила Минотавра, чудовище с головой быка и телом человека. В легендах о Миносе рассказывается о времени, когда Крит господствовал во всем регионе и некоторые города Греции подчинялись критским царям. См. также критский в этом глоссарии.
Монтень, мосье де: имя французского аристократа. «Мосье» — это старая форма вежливого обращения к мужчине во Франции. «Де» во французском языке означает «из» и обычно используется в титулах дворян. «Монтень» — это название замка на юго-западе Франции.
Наполеоны: люди, подобные Наполеону. Наполеон Бонапарт (1769 — 1821), французский полководец. Пришел к власти во Франции с помощью военной силы, объявил себя императором и вел захватнические кампании по всей Европе, пока не был окончательно разгромлен объединившимися против него армиями в 1815 году.
отцы-основатели: американские государственные деятели, делегаты Конституционного Конвента — органа, состоявшего из представителей 12 первых штатов США. Его заседания проходили в Филадельфии в 1787 году (четыре года спустя после революции в Америке), и на них была составлена и записана конституция Соединенных Штатов.
Перикл: (примерно 495 — 429 гг. до н.э.) афинский государственный деятель и военачальник.
персонанонграта: латинское выражение, которое буквально означает «неприемлемый человек». Так называют человека, присутствие которого по какой-то причине является неприемлемым или нежелательным; в особенности так говорят об иностранном дипломате, присутствие которого правительство данной страны считает нежелательным.
Платон: (ок. 427 — 347 гг. до н.э.) греческий философ и учитель. Основал Академию, школу по изучению философии, в общественном парке прямо за чертой города Афины.
постулат: заключение, решение или вывод о чем-то.
постулировать: претворять что-то в жизнь посредством создания постулата об этом.
пуританство: принципы и обычаи пуритан. Пуритане — группа радикально настроенных английских протестантов, которая образовалась в конце шестнадцатого столетия и в семнадцатом веке стала крупной силой в Англии. Название происходит от латинского puritas – «чистота». Пуритане хотели «очистить» англиканскую церковь (государственную церковь Англии), устранив все следы, указывающие на ее происхождение от Римской католической церкви. Они поддерживали жесткую религиозную дисциплину и настаивали на соблюдении строгого морального кодекса. Многие пуритане подвергались преследованиям у себя на родине и переселялись в Америку, образуя колонии, которые впоследствии стали штатом Массачусетс.
Саентология: прикладная религиозная философия, разработанная Л. Роном Хаббардом. Это изучение человеческого духа и работа с ним в его взаимоотношениях с самим собой, вселенными и другой жизнью. Слово «Саентология» произошло от латинского scio, что значит «знать», и греческого logos – «слово или форма выражения мысли». Таким образом, «Саентология» означает «знание о знании».
селф-детерминизм: способность направлять собственные действия; свобода выбора.
сенат: краткое название Сената Соединенных Штатов; верховная палата законодательного органа Соединенных Штатов (группы людей, на которых возложена ответственность за составление законов страны и которым даны соответствующие полномочия).
синусоидальные волны: волны, характеризующиеся колебаниями правильной формы, происходящими через равные интервалы.
Сократ: (ок. 470 — 399 до н.э.) знаменитый греческий философ, который разработал метод отыскания истины путем постановки наводящих вопросов.
Статьи Конфедерации: первая конституция США 1781 года, в соответствии с которой была основана конфедерация из тринадцати штатов. Были заменены Конституцией 1789 года.
схоластика: философско-теологическое движение, зародившееся в одиннадцатом веке и посвятившее себя главным образом примирению рассудка и веры. Стимулировало возрождение интереса к древней греческой философии. Достигло наибольшего развития в четырнадцатом веке, когда в христианской Европе впервые стали доступны работы Аристотеля.
Тир: древний порт и город на побережье Средиземного моря, располагавшийся на территории современного Ливана.
Троянская война: легендарная десятилетняя война, которую греки вели против Трои (древнего города в Малой Азии) с целью вернуть домой жену царя Менелая Елену Прекрасную, похищенную сыном царя Трои Парисом. Этот конфликт отражен во многих греческих поэмах и мифах, и в 1870-х годах американский бизнесмен немецкого происхождения Генрих Шлиман (1822 — 1890) нашел развалины древних городов микенского периода (около 1550 — 1000 гг. до н.э.) и объявил, что это Троя. См. также микенская цивилизация в этом глоссарии.
Уэст-Энд: имеется в виду западная часть Манхэттена (в городе Нью-Йорк, США), где вдоль реки Гудзон на несколько километров протянулись верфи. Этот район был известен тем, что в нем орудовали грабители, воры и т.д.
Филипп Испанский: Филипп II (1527 — 1598), король Испании (1556 — 1598), правивший страной в период расцвета ее могущества. Он унаследовал королевство Нидерланды от своего отца и запретил там протестантство, сильно ограничив права людей. Он использовал инквизицию как способ контроля, и тысячи протестантов были убиты или изгнаны из страны. В 1567 году протестанты подняли восстание, и Филипп послал армию для подавления этого восстания, в результате чего началась война, продлившаяся 80 лет, в которой Нидерланды завоевали независимость.
Хаммурада Хугабунга: выдуманное имя царя.
Чемберлен: Артур Невилл Чемберлен (1860 — 1940), британский премьер-министр, который сперва следовал политике примиренчества по отношению к Гитлеру, но затем, после вторжения Гитлера в Польшу в 1939 году, объявил Германии войну.