Спасибо. Большое спасибо.

Я очень, очень рад видеть вас здесь сегодня вечером, и мне кажется, среди нас есть несколько человек, которые только что узнали о Саентологии… которые только узнали о Саентологии, буквально секунду назад… они думают, это новый способ закручивания крышек на бутылки. Ну на самом деле технически это не совсем верно… технически это не совсем верно.

Мы прикручиваем людям головы.

Так вот, очень трудно… очень трудно описать Саентологию; и сегодня я расскажу вам о некоторых способах и методах, с помощью которых можно донести до людей Саентологию и попытаться дать им некоторое представление о том, как вообще обстоят дела в мире с техническим развитием наук, изучающих разум, — но при этом не работать специально над этим.

Те, кто узнал о Саентологии только пять минут назад, не обратят на это особого внимания. Но те, кто уже давно занимаются Саентологией, я думаю, будут очень рады получить некоторые из этих данных.

Так вот, очень многие из нас имеют великолепный опыт… вот сидит человек, и он говорит: «Хах, хах, хах», и мы спрашиваем… мы спрашиваем:

«Как у вас дела? Как у вас дела?»

«Лучше не бывает. Со мной все в порядке — ххах, ххах, ххах…»

Кстати, если бы вы спросили его, все ли с ним в порядке, то он сказал бы вам:

«Ну, иногда у меня болит нога». Кейс с высоким уровнем реальности.

Но вот что самое забавное: вы сидите и пытаетесь заинтересовать его в чем-то. Вы знаете, что это может принести ему некоторую пользу, и вы пытаетесь заинтересовать его этим. Что ж, именно на этом вы и терпите неудачу… интерес. Интерес.

Шкала тонов состоит из множества градиентов. Шкала тонов показывает относительное положение человека… ну, на самом деле она показывает относительную свободу человека думать, быть и существовать.

И вы начинаете очень высоко, понимаете? Интерес. Этот человек совершенно не знаком с таким предметом, как интерес. Он не знает, что такое интерес. Конечно, если этот человек работает в Английском банке, то он скажет вам, что такое материальная заинтересованность; это то, с чем балуется Хиткоут Эймори.

Но здесь мы попытались вступить в контакт с человеком, который, очевидно, нуждается в нашей помощи. Если мы возьмем водолазный костюм и лопату, опустимся на дно океана и выкопаем там яму, то мы, возможно, увидим, насколько далеко мы были от его уровня реальности, потому что, поверьте мне, в мире не существует интереса. Этого человека, в сущности, ничто не интересует… вообще ничто.Жалкая картина. Если вы посмотрите вокруг… если вы посмотрите на мир сегодня, то вы обнаружите, что это, по сути, и есть то, что не в порядке с людьми: их ничто не интересует. Так как же тогда может существовать, например, демократия? Демократия — это замечательная политическая философия; она работала в общем-то в течение довольно длительного периода времени. Но как мы можем иметь демократию, если люди не заинтересованы? Мы не можем. Они не будут голосовать. Они не приходят на голосование. Для них стало реальностью то, что все это, вероятно, уже давным-давно подстроено. Они знают, что они ничего не могут с этим сделать, так что это их больше не интересует. Что ж, такое положение дел вынуждает правительство прибегать к диктатуре, или опираться на олигархию, или делать что-то в этом роде. Это неизбежно.

Что касается бизнеса, то руководитель коммерческой компании или руководитель какого-нибудь отдела в коммерческой компании всегда полагает, что все заинтересованы работой. Ну и глупость! Люди не заинтересованы работой. Большинство людей, которые занимают сегодня какие-то должности в организациях, находятся ниже интереса… гораздо ниже интереса. Они как бы… их даже не интересует их зарплата. Я знаю это, потому что в Соединенных Штатах правительство забирает в качестве налога… сумму, я думаю, в полтора раза превышающую саму зарплату. И вряд ли кто-то замечает это.

С миром в целом может быть много чего не в порядке, но если это никого не интересует, кто вообще потрудится привести все это в порядок? Таким образом, мы видим, что состояние общества ухудшается. Мы видим, что ухудшаются… ну, то, что когда-то считалось великими реформами, прекратило существовать как реформы. Все это как бы сошло на нет, и жизнь превратилась во что-то совершенно ужасное.

Вы говорите: «Ну, раз никто не проявляет никакого интереса, то и покончим на этом». Что ж, так мы думали до совсем недавнего времени. Если никто не проявляет никакого интереса, то и покончим на этом. Если человек не проявляет никакого интереса, то с этим ничего больше не поделаешь.

Что ж, в Саентологии, которая является наукой о знании того, как знать, уже давно была выдвинута идея о том, что с этим можно что-то сделать. Понимаете, должно существовать что-то такое, и должен существовать какой-то способ распространения. Так что, он существует.

На самом деле ниже интереса находится еще три уровня, на которых вы все же можете вступить в контакт с человеком. Существует три уровня ниже интереса, и эти уровни простираются далеко вниз.

Прямо под интересом находится общение. Человек может не проявлять особого интереса, но он будет общаться до некоторой степени. Он будет разговаривать. Он будет отвечать на вопросы.

Так вот, если человек не общается, то следующий более низкий уровень — это контроль: желание и готовность человека осуществлять контроль или находиться под контролем. И если вы хотите определить, на каком уровне сегодня находится наш мир, то просто спросите первого попавшегося человека, что такое контроль, и он скажет вам: «О, это плохая штука».

Что ж, в Сассексе я работаю над тем, чтобы обеспечить безопасность дорожного движения. И кстати, согласно статистикам количество аварий на дорогах в Сассексе значительно снизилось. Какое удивительное совпадение.

Я мог бы сказать этим людям, что когда они… я мог бы задать им вопрос:

«Контроль — это плохо или хорошо?»

И я тут же услышал бы: «Это плохо. Контроль — это плохо. Плохо, когда тебя кто-то контролирует. Плохо, когда тебе приходится что-то контролировать» — и так далее. Вот как реагируют на это люди.

Таким образом, можно предположить, что автомобиль везет человека по дороге. Можно мгновенно предположить, что автомобиль сам везет человека, он сам поворачивает на всех углах и сам заезжает на дорожные насыпи. Если контроль — это плохо… если контроль — это плохо, то замешательство — это, наверное, хорошо.

Ну, я не знаю, у замешательства есть свои положительные и отрицательные моменты. Последний раз, когда я водил маленького ребенка на аттракционы, он, похоже, был в восторге от некоторого замешательства, которое там присутствовало. Конечно, я не мог идти прямо после того как мы прокатились на нескольких аттракционах, но у ребенка, похоже, все было в порядке.

Замешательство было бы замечательной штукой, если… или является замечательной штукой, если вы можете выдержать его. Такое умонастроение по поводу замешательства… Конечно, любой, кто работал с нами в первые дни существования Саентологии, знает, что такое крайняя степень контроля: это замешательство… люди носятся туда-сюда, делаю то, делают се, и потом убегают куда-то и так далее. Тем не менее вся эта деятельность была очень упорядоченной по сравнению с тем, что творится во многих правительствах.

Так вот, контроль, просто идея контроля чужда огромному количеству людей. Только человек, который не может принять контроль ни в какой форме, попадает в несчастные случаи. На самом деле, если бы вы взяли этого человека и, прежде чем выдать ему водительские права, проверили бы его лишь в отношении контроля, то вы просто положили бы конец всем авариям на дорогах Соединенного Королевства, вот так просто… если бы вы могли проверить его в отношении этого: вызывает ли у него сильнейшее отвращение любая форма контроля? Что ж, в ваших руках был бы человек, склонный к несчастным случаям.

Если бы вы просто сказали: «Приятель, мы не выдадим тебе водительские права сейчас, потому что мы можем доказать, что ты попадешь в аварию в ближайшие шесть месяцев. Мы обойдемся и без твоей аварии, ведь мы не хотим, чтобы ты пополнил статистику».

И вы бы не поступили по отношению к нему жестоко, поскольку факты говорят о том, что саентолог, взяв такого человека в группу — всего за несколько пенсов, — мог бы привести его в порядок, показать ему, что к чему, и поднять на такой уровень, что ему можно было бы доверить водительские права. Это не дорогая программа. Но она зависит от одной этой кнопки, от одного этого фактора контроля, от того, приведете ли вы в порядок этот фактор, поскольку если у человека есть какие-то проблемы с контролем, то он, конечно, будет попадать в аварии.

Так вот, существует еще более низкий уровень, и это помощь. Даже если человеку не нравится контроль, даже если он не общается, даже если его ничто не интересует, он все равно готов помогать. Это одно из самых невероятных явлений, с которыми вам только доводилось сталкиваться.

Вы знаете, что мы застали на этой планете… мы на самом деле застали на этой планете последние остатки помощи. Люди помогают. Они бросают пенни Обществу детей-инвалидов или что-то в этом роде, хотя им на самом деле все равно, что произойдет с этим обществом. Они видят их знак, и говорят: «Им, наверно, нужна помощь», и бросают пенни.

На самом деле их это не интересует. Если вы спросите человека: «Какое вам дело… какое вам дело до детей-инвалидов?»

Он скажет: «А?»

Так вот, человек опускается по шкале в том, что касается помощи, и он доходит до такого состояния, когда сам он оказывает помощь, но не принимает никакой помощи от других. Это более низкий уровень.

Если вы представите себе интерес, общение, контроль и помощь, которые как бы закрыты занавесом, то вы все же увидите некоторые проблески надежды на помощь, но ничего больше.

Что ж, вот насколько угасла жизнь человека. Она просто угасла. И по мере того, как вы поднимаете этот занавес, к человеку возвращается интерес, энтузиазм, живость и так далее.

Каким образом вы можете поднять человека на этот уровень? Конечно, вы могли бы поднять его на этот уровень с помощью процессинга, но как еще можно поднять его на этот уровень?

Что ж, это сравнительно просто сделать. Все зависит от одной вещи: психоз, невроз, неспособность приспосабливаться к окружающей обстановке и так далее — когда вы начинаете работать именно с тем, что вызывает отклонения у человека, все это настолько легко устраняется, что просто удивительно, почему никто не сделал этого до того, как появились мы. На самом деле я не представляю, как людям удается сохранять у себя все эти штуковины!

Например, когда я начинаю обсуждать что-то, что не в порядке с каким-нибудь человеком, или что-то, что его беспокоит, когда я начинаю обсуждать это и добираюсь до того, что действительно не так с этим человеком с его точки зрения, это исчезает так быстро, что я практически не успеваю затронуть это. Все, что нужно сделать, — это выяснить, что именно вызвало у человека эти отклонения. Удивительно! Как человеку вообще удается оставаться сумасшедшим? Нужно быть героем.

Что касается меня, то я не… мне не кажется хорошей идеей ходить и устранять сумасшествие у людей. С этим, вероятно, что-то не так, понимаете? Ведь посмотрите, как упорно люди стараются сохранить свое сумасшествие.

Человек очень упорно старается сохранить свое сумасшествие, но вот к нему подходит саентолог и говорит: «Раз, два», и тот отвечает: «Ого! Мне стало лучше».

Нет, вы должны довольно хорошо понимать, что все это такое, чтобы это не стало овертом. На самом деле человек остается сумасшедшим, поскольку он пытается удерживать себя от совершения ужасных вещей, на которые, как он знает, он способен. А если он будет оставаться немного чокнутым, то он не сможет в достаточной степени осуществлять контроль, чтобы сделать что-то по-настоящему эффективное. Но это не оказывает честь полиции, уверяю вас.

Знаете, клептоман подходит к прилавку в магазине, и, может быть, вы не осознаете этого, но товары начинают сами выпрыгивать с прилавка ему в карман, а когда он приходит домой, он неожиданно обнаруживает их у себя. Что ж, у него есть проблема. Он не знает, как справиться с ней. Он не знает, почему у него есть эта проблема, так что самое лучшее, что он может сделать, — это что? Я скажу вам, что он сделает. Но сначала позвольте я приведу вам другой небольшой пример.

Однажды я искал людей, чтобы привести в порядок… я пытался найти десятерых… и я взял одного преступника, это был самый настоящий матерый преступник. Он был, что называется, закоренелым преступником. Кажется, этим техническим термином их называют.

У него была такая привычка: он находил какого-нибудь человека, у которого было немного денег, заманивал его в какой-нибудь переулок, заезжал ему со всей силы в челюсть, забирал деньги, клал себе в карман и уходил. Он занимался этим на протяжении многих лет. Его рука сильно усохла. Он еще не совсем расправился с ней. Он все еще мог нанести удар своей усохшей рукой. Но он работал над этим. Однако, когда я попытался привести в порядок эту усохшую руку, он настолько увеличил обороты, что не успел я поработать с ним и несколько минут, как у него практически полностью парализовалась одна сторона тела.

Я предоставил ему прекрасную возможность действительно превратить себя в калеку. Он отчаянно пытался привести себя в такое состояние, чтобы он больше не мог бить людей в челюсть, потому что именно этим он и занимался. И он пытался решить эту проблему вот таким способом.

Он никогда… он никогда не задавал себе вопрос, почему он бьет людей в челюсть. Он не мог конфронтировать это. Так что он никогда не искал это; он просто искал способы удерживать себя от того, чтобы бить людей в челюсть. Это все, что он делал. Очевидное решение — покалеченная рука.

Вот вы видите, как по улице ковыляет какой-то пожилой человек с двумя костылями. Ужасно интересно, что, как он думает, он делал бы, если бы у него было две здоровые ноги. Довольно удивительно. Вы выясняете, что он делал бы, если бы у него было две ноги… это легко узнать, потому что он вряд ли сможет удержаться от того, чтобы не ответить вам, если вы спросите его: «От какого действия удерживали бы вас две покалеченные ноги?»

И не успеет он открыть рот, как из него вылетят слова: «Я бы схватил любую попавшуюся на глаза женщину, повалил бы ее и пинал бы ее, пинал и пинал. Вот почему у меня покалеченные ноги, понимаете?» Это очень забавно.

Так вот, поскольку человеку так долго приходилось иметь дело с человеком, он пришел к выводу, что человек в основе своей злой. Но на самом деле это не так. Человек до такой степени пытается удерживать себя от того, чтобы стать злым, что оказывается прямо посреди всего этого. Он пытается удерживать себя от этого, и он делает это до такой степени, что в конце концов уже больше не может удерживать себя от этого, и вот вам пожалуйста. С чем мы имеем дело? Мы имеем дело с кнопкой контроля.

Он потерял контроль над собой. Он больше не уверен в себе. Он больше не чувствует, что может контролировать себя. Вокруг есть люди, которые знают, что они неспособны контролировать себя, но они знают, что они могут помочь что-то с этим сделать. Вот вам четкое описание этой кнопки.

Говоря иначе, человек не может контролировать себя, когда он бьет кого-то в челюсть, но он может удерживать себя от этого. Понимаете, он не может контролировать это, но он может привести себя в такое состояние, что он не будет этого делать. И, как ни странно, таким образом он помогает людям.

Эта кнопка — помощь — представляет большой интерес: если вы видите, что у человека есть какая-то неспособность, то знайте, что она на самом деле помогает всем. Конечно, нет ничего более сумасшедшего, чем сумасшествие.

Так вот, вы можете совершенно логически обосновать все это, если хотите, но тогда вы ничего не узнаете о сумасшествии. В нем нет никакой логики. И возможно, единственное, чего добилась Саентология, так это того, что она, опираясь на некоторую логику, научилась смотреть сквозь лабиринт нелогичностей до тех пор, пока что-то не покажется на поверхности.

Так вот, человек с покалеченной рукой… кстати, я выяснил, почему у него была покалечена рука. Когда он был маленьким и разносил газеты, на его маршруте всегда встречался другой мальчик, который был старше его, и он постоянно бил его и забирал у него деньги. Такое происходило по меньшей мере раз в неделю. Как только этот ребенок собирал свои деньги с клиентов, рядом появлялся этот парень и начинал мутузить его. И этот ребенок настолько зафиксировался на этом, он настолько зафиксировался на идее о том, что самое лучшее, что можно делать, — это избивать людей и забирать у них деньги, что только этим он и мог заниматься всю оставшуюся жизнь.

Но на самом деле у этого человека парализовало одну сторону тела только после того, как однажды его мама подошла к нему и неожиданно разбудила его, и тогда он замахнулся, собираясь ударить ее. На самом деле с тех пор его рука оставалась отведенной назад в порыве ударить маму, потому что в тот момент он остановил свою руку, основательно остановил. Но он не мог остановить другую драматизацию; он больше не мог контролировать эту драматизацию.

Когда вы приводите в порядок вес эти различные кнопки, попытайтесь выяснить, чему человек не смог помочь… это точка входа в кейс самого низкого уровня. А если требуется какой-то еще более низкий градиент, значит этот кейс, вероятно, находится в бессознательности, он не может разговаривать с вами, он находится в психиатрической больнице, и тогда вам нужно использовать совершенно другой вид процессинга, который называется КОО.

Но мы предполагаем, что этот человек все еще может в некоторой степени разговаривать. И если вы выясните, чему этот человек не смог помочь, то вы сразу же найдете один из факторов, который мешает вам помочь ему.

Это интересная штука. Человек говорит… этот человек, у которого голова делает вот так, знаете, и он… он не хочет получать от вас никакой помощи, жизнь не интересует его, и он не может ничего сказать и так далее. Этот парень… вы знаете, что он находится вне общения. Вы уже пытались что-то сделать для него или пытались исправить его состояние тем или иным образом. Существует один вопрос, который заставит его вступить в общение с вами, и этот вопрос звучит так: «Кому вы последний раз не смогли помочь?» Это самый низкий градиент: «Кому вы последний раз не смогли помочь?»

Конечно, человек, который находится гораздо выше этого уровня… человек, который находится гораздо выше этого уровня… он очень, очень хорошо осознает свое окружение; он знает, что он не смог помочь большому количеству людей; но он не находится в таком умонастроении, чтобы это могло оказать на него какое-нибудь пагубное влияние; он знает, что он не смог помочь Джо, или Питу, или Агнесс, или кому-то еще, но это не сводит его с ума.

Но тот человек, который ведет себя таким вот образом… да, последний раз, когда он не смог помочь кому-то, ему пришел конец. Это еще одна ступенька вниз. И если вы обсудите с ним это, то вы на самом деле сможете снова поднять его на тот уровень, на котором он примет от вас некоторую помощь.

Но вы еще не заинтересовали его. Вы только подняли его до такого уровня, на котором он сможет принять некоторую помощь. Но вы должны смотреть на это как на огромную победу. Вы, вероятно, уже подняли его немного выше того уровня, который у людей считается нормальным. Он может принять некоторую помощь, или он может оказать некоторую помощь, или он будет говорить об этом, и вы обнаружите, что вы… задав ему пару вопросов… и если вы позже пойдете и проверите, в каком он состоянии, то вы испытаете такое же потрясение, какое испытал я однажды в Нью-Йорке.

Один человек, мой друг-художник… художники — странные люди. Они находят странные места, чтобы жить и работать. Этот мой друг заработал очень много денег и устроил себе студию в центре Адской кухни в Нью-Йорке. Это самый опасный, самый нехороший район, который вы только можете себе представить. Вы бы даже не осмелились пройтись по улице в Адской кухне после захода солнца.

Но мой друг устроил себе студию в центре Адской кухни. Что ж, это та еще затея, и с него чуть ли не началась эта мода. И однажды, когда я был у него в этой студии, мы услышали слабые крики, которые доносились из соседней квартиры. И мы зашли в эту квартиру. Там на кровати лежал мужчина, он уже не работал несколько дней, и в доме еще было двое детей и его жена, им нечего было есть, а этот человек лежал на кровати, и у него на ноге начиналась гангрена. Что ж, такое можно увидеть, если заглянуть в закоулки жизни, и для этого далеко ходить не нужно. Этот парень, очевидно… ему пришлось бы ампутировать ногу или сделать что-то в этом роде.

Ну, я поговорил с ним несколько минут (и, представьте себе, это было очень давно), я провел ему те неотшлифованные процессы, которые у нас были в то время. Но не успел я закончить, как приехали врачи и забрали его… врачи из муниципальной больницы, они приехали и забрали его… и я сказал: «Ну, вот и все. Они отрежут ему ногу, и у него больше не будет средств к существованию, потому что он работал портовым грузчиком». Я никогда не видел, чтобы портовые грузчики без ног преуспевали в жизни.

Ну как бы то ни было, я решил, что это все.

«Дианетика: современная наука душевного здоровья» была опубликована в 1950 году, и с тех пор она пользуется успехом. Ко мне стала приходить почта, и она приходила мешками, но у меня не было возможности уделять много внимания этой корреспонденции. К счастью, тот человек не написал мне во время первой волны; он, видимо, подождал немного. И вот однажды я бегло просматривал почту, не представляя, как ответить на все эти письма или позаботиться о них каким-то образом, и неожиданно я увидел это письмо, и оно пришло из Адской кухни.

Я открыл его. Там было написано: «Дорогой Док, спасибо вам за мою ногу». Это было письмо от того парня, спустя четыре года. Они отвезли его тогда в больницу, и пока они готовили его к тому, чтобы положить на операционный стол, его гангрена перестала развиваться. И доктор сказал: «Это интересно. Давайте понаблюдаем за ним пару дней». Они так и сделали, и его нога пришла в норму, и этого человека отправили домой.

Я вообще ничего об этом не слышал, пока не получил это письмо: «Дорогой Док, спасибо вам за мою ногу». Это довольно интересно; я не думаю, что я долго одитировал его. Но я, очевидно, затронул то, что с ним было не в порядке, потому что это состояние потеряло устойчивость. Держать ногу в таком состоянии было настолько трудно, что ему это не удалось. Вот, в сущности, и все, что произошло.

Знаете, ответы на вопросы жизни и та правота, которая существует в жизни, очевидно, обладают такой силой, что они сами себя утверждают, и неправота, существующая в жизни, прекращает существовать. Сохранять неправоту трудно.

Идея помощи, по-видимому, так прочно укоренилась в каждом духовном существе, что только когда помощь становится невозможной и когда человеку окончательно доказывают, что он никому не помогает, он терпит крах как духовное существо.

Вплоть до этого момента он будет продолжать функционировать. Ему приходит конец, только когда он теряет это последнее, что у него осталось. С любым человеком, который страдает тяжелой формой невроза, с любым сумасшедшим, с любым очень больным человеком, с любым, кто находится в подобном состоянии, произошло именно это. Ему было окончательно доказано, что он не может помочь никому и ничему.

Так вот, он осознает, что он представляет такую большую опасность, что он никогда не сможет расплатиться за все, что он должен обществу. Он никогда не сможет отдать долг; он никогда не сможет повернуть все это в правильное русло; он никогда не сможет компенсировать весь тот ущерб, который он нанес обществу, и так далее.

Другими словами, этот человек не может расплатиться. Он больше не может гулять под солнцем, потому что он никогда не сможет быть полезным для общества. Когда человек приходит в такое состояние, ему конец.

Что ж, все, что вам нужно сделать, чтобы привести человека в такое состояние… Кстати, именно такие люди доставляют вам больше всего трудностей, именно у таких людей возникает больше всего трудностей, именно такие люди больше всего погрязли в трудностях. Между прочим, если вы не исправите это состояние, то сколько бы вы ни помогали такому человеку и как часто бы вы ни делали это, он просто снова будет терпеть крах.

Вы можете помогать ему другими способами, не помогая ему справиться с этой проблемой помощи, и он просто будет продолжать терпеть крах. Это человек, которого вы… вы привели его в порядок, вы дали ему взаймы немного денег, вы обеспечили его работой, понимаете? Или девушка: вы позаботились о том, чтобы она встретила хорошего парня и чтобы у нее все было в порядке, но потом каким-то образом это — ззззззть! – все пошло не так.

Что ж, она драматизирует тот факт, что вы не можете помочь. И это тот человек, которому вам было трудно помочь… у этого человека что-то не так с кнопкой помощи, и это единственное, что вы можете привести в порядок.

Как ни странно, если это настолько основополагающий принцип, то он относится ко всем кейсам и ко всем людям. Если человека невозможно контролировать или если он сам не может ничего контролировать, значит у него что-то не так с кнопкой помощи. Если человек неспособен общаться, то у него, определенно, что-то не так с кнопкой помощи. Если человека не интересует жизнь, значит у него что-то не так с кнопкой помощи. Это неизбежно.

Так вот, люди могут находиться в более хорошем или более плохом состоянии в том, что касается кнопки помощи. Вы можете сделать очень многое, пытаясь привести в порядок кнопку контроля у человека. Вы можете просто поговорить с ним о контроле и немного поработать над тем, чтобы привести в порядок контроль… и вы сделаете многое для человека. Но если он находится в очень плохом состоянии в том, что касается кнопки помощи, то все, что вы приведете в порядок, снова придет в беспорядок, понимаете? Человек снова вернется к прежнему.

Вы можете привести его в такое состояние, что его уровень общения, его боязнь общаться с людьми, тот страх, который он испытывает при мысли о том, что он может сделать, и так далее… просто на уровне общения… вы можете исправить все это, и вы можете сделать многое для того, чтобы привести его в порядок, но результаты вашей работы не будут стабильными, если только вы не приведете в порядок также и кнопку помощи.

Это настолько основополагающий принцип, что причина, по которой жизнь является жизнью, причина, по которой люди объединяются в группы, причина, по которой растут деревья и трава, причина, но которой идет дождь и так далее, заключается, очевидно, в том, что все это помогает кому-то.

Я не знаю, кто кричит, когда за окном бушует ураган и сбивает с ног всех, кто попадается у него на пути, но я точно знаю, что никакого ветра, вероятно, не существовало бы, если бы он не помогал кому-то. Понимаете?

Помощь, которую оказывает что-то, постоянно существующее, превышает тот вред, который это приносит. Время от времени некоторые натуралисты появляются и говорят: «Ну, знаете, знаете… знаете, мы недавно обнаружили, что косоглазый ореол, которого мы истребляли в Северном Даунсе, питается исключительно пауками. Он питается только ядовитыми пауками. И теперь нам очень трудно найти замену этим косоглазым ореолам». Очень, очень удивительно.

Конечно, насекомое-паразит, наверное, думает, что оно помогает тем, что просто появляется где-то, чтобы его оттуда убрали. Спросите любого преступника, и вы просто… спросите любого преступника: «Как ты мог бы помочь полиции?» И он ответит вам: «Ну, дать возможность поймать себя. Быть преступником и дать возможность поймать себя». И каждый раз, когда вы расследуете какое-то преступление, если вы вообще способны смотреть или наблюдать, вы видите, что этот человек сделал все, разве что только не написал свое имя мелом на крышке стола и не выцарапал свои инициалы, домашний адрес и номер телефона на груди трупа.

Уверяю вас, полицейским на самом деле не стоит слишком уж гордиться собой, когда им удалось поймать преступников… не стоит слишком уж гордиться. Потому что преступник, у которого противоположный поток… если вы спросите его, зачем он живет, он ответит вам… «Как вы могли бы помочь полиции?» Ну, самый лучший способ помочь полиции — это совершенно сбить их с толку или сделать что-то из ряда вон выходящее, чтобы им пришлось нанять еще больше полицейских и так далее. Так что он совершает преступления с умом. И конечно, полицейским никак не удается его поймать. Выходит так, что преступника, который пытается помочь полиции, давая возможность поймать себя, удается поймать, а преступника, который пытается помочь полиции, не давая возможности поймать себя, обычно не удается поймать, понимаете?

У меня есть много друзей-полицейских. Но поверьте мне, я никогда не рассказываю им, из чего складывается их статистика.

Конечно, полицейский лучше всего служит, когда он просто стоит где-нибудь. Это довольно просто. Эта дает всем уверенность, что законы соблюдаются. Люди думают, что все под контролем.

На самом деле полицейские тоже играют свою роль в жизни. Но это очень забавно. Я видел, как полицейский набросился на какого-то бедолагу-преступника с дубинкой, и он бил его, пока тому не понадобился носовой платок, и тогда полицейский вытащил из кармана носовой платок и дал этому преступнику, понимаете. А тот сидел себе ошарашенный и только всхлипывал и сморкался или что-то в этом роде. Он не пошел дальше и не стал делать все остальное, что он должен был бы сделать. Он не стал задавать вопрос: «Как же мне снять с себя обвинение?» Он не стал задавать вопросы, которые он должен был бы задать в такой ситуации, потому что он уже заставил полицейского помочь себе, дав носовой платок.

«Как мне выбраться отсюда?» — это вопрос, который стоит на два или три шага дальше. Полицейские будут помогать ему.

Я помню, как однажды меня арестовали по ошибке. Такое происходит… такое происходит в Соединенных Штатах время от времени. Кто-то хотел, чтобы я дал показания как свидетель. Они хотели, чтобы я дал показания как свидетель по какому-то делу о банкротстве. Я был просто свидетелем, невинным наблюдателем… на самом деле невинным наблюдателем. Но, наверное, у меня было что-то связано с этой областью в какой-то из прошлых жизней, потому что не успел я оглянуться, как ворвались полицейские, уложили практически всех на пол, схватили меня и увезли. Они очень осторожно держали меня, полагая, что у них будет свидетель по этому делу.

И я спросил их: «Вам не кажется, что это не совсем справедливо?» Но они не обратили на это никакого внимания. Так что я преисполнился злобы в свойственной мне недружелюбной манере. И потом я наконец оказался в суде на месте, где свидетели дают показания; прокурор и адвокат спорили с судьей по поводу того, что меня в любом случае не должны держать здесь дольше 15-20 минут, — они хотели мне помочь. Судья тоже мне помог.

Я сел и дал показания. Я сказал: «Ну, я ничего об этом не знаю. Я едва ли был там», и все. Бум.

Мне довелось наблюдать фантастическое зрелище: как у нескольких высокопоставленных чиновников включилась эта кнопка помощи. У одного за другим! Все они пытались помочь мне. И они помогли. Они помогли.

Но знаете, должно быть, нужно изрядно потрудиться, чтобы не дать кому-то помочь себе. Знаете, человек, который никогда не получал помощи от общества или от жизни, которая его окружает, должен был как следует потрудиться над этим.

Посмотрите на… вон там находится колонна и лампы. Как вы думаете, что делает эта колонна?

Эта колонна помогает вам, удерживая крышу у вас над головой. Если бы этой колонны там не было, то крыша могла бы рухнуть на вас, понимаете? А лампа? Она помогает вам тем, что освещает для вас различные предметы, которые вы можете видеть. А вот здесь есть несколько электронных устройств, которые помогают вам усиливать звуковые волны, и еще есть пол, который не дает вам провалиться в центр Земли. И некоторые из вас носят очки; ну, они не дают воздуху попадать вам в глаза.

Но куда бы вы ни посмотрели, бог ты мой, вы со всех сторон получаете помощь! Просто огромное количество помощи, масса помощи. Прямо в этот момент в океане плавает рыба, которая только и думает о том, как бы попасть к вам в тарелку, чтобы вы ее съели.

Или, может быть, она не думает об этом, но об этом думают рыбаки. И если вы начнете смотреть на мир с точки зрения помощи, то вы увидите, что ее невозможно избежать. Она окружает вас со все сторон.

А если человеку невозможно помочь, то он не может видеть свет, он не воспринимает световые волны прямо; он не может слышать звуковые волны, у него проблемы со слухом; возможно, он не отдает себе отчета в том, что пол не дает ему провалиться в центр Земли. С ним происходят всякие странные вещи, потому что ему невозможно помочь.

Если ему невозможно помочь, то, поверьте мне, этот мир должен казаться ему странным, потому что помощь — это единственное, что есть в этом мире.

Если вы будете идти но улице и смотреть по сторонам и если вы просто начнете обращать внимание на все те вещи, которые помогают людям, то вы очень быстро собьетесь со счета. Таких вещей слишком много.

Так вот, по сути, до тех пор пока различные вещи будут помогать вам и вы будете помогать им, и пока вы будете знать, кто что делает, с вами будет все в порядке. Я имею в виду, что вы можете получать сколько угодно помощи. Кого это волнует?

Только когда вы забываете, кто кому помогает, и когда вы начинаете отказываться принимать помощь, когда вы начинаете отказываться помогать, когда вы начинаете отказываться от того, чтобы вам помогали, со всем этим становится что-то не так… когда вы начинаете думать: «С этой штукой под названием помощь что-то ужасно не так, и я лучше воздержусь от этого».

Так вот, у саентологов появляется множество странных особенностей. Они кажутся странными только с точки зрения того, что считается нормальным в целом, поскольку саентологи быстрее и легче реагируют на определенные вещи или же они способны делать определенные вещи.

Не так много лет тому назад произошел такой случай: один парень сидел за столиком с двумя саентологами; в течение всего этого дня он веселился от души. Он разыгрывал одну шутку с каждым… он разыгрывал эту штуку с людьми в офисе, и каждый… он доставал из кармана свой бумажник и вытаскивал оттуда две банкноты достоинством в пять фунтов стерлингов.

Так вот, на протяжении всего дня он занимался тем, что подходил к своим друзьям и протягивал им эти две пятифунтовые банкноты, говоря: «Вот, возьми те. Это банкнота в пять фунтов стерлингов».

И знаете, люди смотрели на нее и говорили: «Что это? Зачем это?» Понимаете?

«У — это еще что?» Они не могли принять такую помощь. Но потом этот парень ужинал за столиком с двумя саентологами. Вы знаете, что они так и не отдали мне мою долю? Ужасно. Но этот парень потерял свои банкноты в пять фунтов стерлингов. Возможно, он даже присутствует здесь сегодня вечером. Он может подтвердить мои слова.

Но вот в чем разница, понимаете? Кто-то протестует против общества машин. Так вот, это именно то, что делает общество машин для людей: машины — то, что мы называем МЭСТ, — оказывают помощь, они оказывают всю возможную помощь с точки зрения кого-то, кому не нравятся машины или что-то в этом роде.

Не думайте, что домохозяйка в полном восторге от электрических приборов. Они лишают ее работы. До определенного момента нет ничего плохого в том, что железка выполняет всю стирку. Понимаете, до определенного момента. Но рано или поздно эта женщина начнет осознавать, что из-за этого она становится в какой-то степени ненужной. Она больше не может оказывать никакой помощи, понимаете? И так происходит с любыми машинами.

Люди, вероятно, не осознают этого до самого последнего момента. Кто-то изобрел такую вещь, как фотогравюра или что-то в этом роде, и последние специалисты, которые изготавливали пластинки вручную, в течение долгого времени не видели ничего плохого в фотогравюре, но потом они осознали, что их пластинки больше никому не нужны и что теперь их работа заключается в том, чтобы дергать рычаги машины или что-то в этом роде; их помощь никому не нужна. И в самый последний момент они присоединились к какому-то союзу, который борется с автоматизацией, понимаете? Всегда слишком поздно.

Что с ними произошло, так это то, что они зафиксировались на одном этом канале помощи, понимаете, и им не нравится, когда что-то еще забирает у них их шляпу и носит ее; это расстраивает их. Машины оказывают всю возможную помощь. И потом они поднимаются на такой уровень, что они начинают оказывать всю помощь, которую только можно оказывать для общества, и даже ремонт машин осуществляют машины, так что вам даже не нужно больше этим заниматься… понимаете, вам больше не нужен мастер, потому что машины сами себя ремонтируют… и потом мы доходим до того, что все мышление начинают осуществлять машины… Очень забавно. Ученые сегодня полагают, что машины способны думать, и все это настолько ослепляет их, что это кажется им чем-то великолепным, понимаете? И они говорят: «Знаете, машина может думать. Она думает».

Как-то раз у меня произошел ужасный спор с одним из них. Я… они создали огромный электронный мозг. Я ходил вокруг, восхищаясь всем этим, и я помогал им, восхищаясь всеми их машинами. И они говорили мне: «Теперь вы видите»… я помогал им до тех пор, пока они не начали злиться. Они сказали: «То, над чем вы работаете, — уже прошлое. Нам больше не нужны сообразительные люди, поскольку у нас теперь есть все эти замечательные машины, и они думают вместо нас, выполняют все расчеты, вычисления и так далее. А человеческий мозг совершает ошибки, только машины делают все правильно. Человеческий мозг… не способен делать правильные вычисления. Эти машины могут вычислить за четыре, за пять минут то, на что человеческому мозгу потребуется около четырех-пяти лет. Так что человек ни на что не годен и его следует объявить вне закона, поскольку машины — это все».

Я сказал: «Что ж, это очень интересно. Я хочу показать вам один эксперимент», понимаете?

«Да?»

«Введите в машину алгебраическое уравнение и попросите ее выдать ответ. Вот вы стоите около нее, введите это в машину. Будьте так любезны».

И он это сделал. И машина начала вуирр, кланг, знаете? Звенели звоночки, что-то поворачивалось и все такое. Машина выдала ответ. Это был кубический корень из нуля или что-то в этом роде.

И я сказал: «Вот».

«Да, — подхватил он. — Вот! Вы поняли это. Посмотрите, что сделала машина» — и так далее.

Я спросил: «Кто ввел в нее данные?»

«О».

Поскольку тогда я еще не изучил ее, эту штуку, называемую «Помощь», я кое-чего не осознавал: что действительно вызывает «задержку общения», как мы это называем, так это кнопка помощи.

Я показал этому парню, что он помог машине. А он, конечно же, получал помощь от машины уже так долго, что там не было никакого обратного потока. Там не было никакого обратного потока, и, естественно, когда я попросил его помочь машине или заметить, что он помог машине, он стал беспомощен.

Что делает машина? Машина построена разумом, служит разуму, она принимает приказы только от человека, и отдает ему всю свою помощь. Что представляет собой машина?

Что ж, во-первых, что она собой не представляет: она не является чем-то более важным, чем человек. И тем не менее эта идея становится все более и более распространенной в обществе: что машина — это все, что продукт — это все.

И неожиданно человек осознает, что он больше не нужен.

Но смотрите в оба, ведь когда огромные массы трудящихся обнаружат, что они больше не нужны, произойдет революция. Вы можете морить людей голодом, вы можете бить их, вы можете урезать наполовину их зарплату, вы можете облагать их налогами, вы можете делать с ними почти все, что угодно. Люди могут выдержать невероятное количество жестокости. Просто невероятное… но только если это не будет жестокостью определенного вида.

Если вы действительно хотите революции, просто убедите их в том, что их помощь больше никому не нужна. И если кто-то убедит все общество в целом в том, что его помощь больше не нужна… все делают машины и так далее, и люди вроде как больше не нужны и с этим ничего не поделаешь… вся страна взбунтуется.

Например, я заметил, как мужья вызывают бунт у себя дома. У них это получается очень легко и естественно. И я заметил, как жены вызывают бунт вне дома.

Муж приходит домой, смотрит вокруг. В доме все прибрано и так далее, однако он не видит, что была сделана какая-то работа. И он различными способами объясняет своей жене, что она не оказала ему помощи в этот день. В конце концов, у нее было все это оборудование и машины, работающие автоматически, и так далее. Так что она в этот день не оказала ему помощи. И в ответ на это она пытается убедить его в том, что он также не оказал ей никакой помощи в этот день.

Если вы проанализируете любой спор, то вы увидите, что он сводится к этому основному моменту: каждая из сторон пытается убедить другую в том, что та не помогает. Что ж, если продолжать в том же духе достаточно долго, кто-нибудь скорее всего в это поверит. И как только он поверит в это, вы действительно получите сплэнг!

Прямо сейчас мы работаем с автогонщиком (здесь, в Англии), который оставил свою жену. Я был удивлен, что в тот момент рядом с ним не оказалось ни одного саентолога. Мне и в голову не приходило затрагивать эту тему… так или иначе… я был просто очень удивлен, что в этом отношении ничего не делалось, ведь в наши дни такие вещи действительно случаются очень часто и сегодня это стало обычным явлением повсюду в мире. Мы постоянно слышим о такого рода вещах.

Мы не можем использовать имена знаменитых людей, чтобы заниматься распространением, поэтому никто к нему и не подошел, так что мы не будем об этом беспокоиться. Это был Стерлинг Мосс. Ладно.

Посмотрите, однако, на этого парня. Посмотрите на этого парня. Он даже получает травму, а его жена не навещает его, понимаете? Он пытается. Хотите знать, почему Стерлинг Мосс так плохо водит на гонках? Что ж, если он… она на самом деле была его тренером. Последний раз, когда он получил травму, она сказала: «Ну, его состояние не настолько плохо, чтобы мне нужно было сидеть около его постели».

Так вот, после того как он выберется из этого состояния, что ему нужно будет сделать? Ему нужно будет травмировать себя как раз настолько, насколько необходимо, чтобы жена сидела около его постели, понимаете?

Но посмотрите на тот дурацкий способ, которым он пытается этого добиться. На самом деле он не добьется своего, проигрывая все гонки и врезаясь но все рекламные щиты, понимаете? Это совершенно не тот способ, которым этого можно добиться.

Он, очевидно, уже давно пытается добиться этого другим способом. Он пытается убедить ее в том, что она не оказывает помощи.

Что ж, я знаю, что если бы я был на его месте, то я винил бы только себя. Это довольно… довольно интересно. Вы скажете, что жена вроде нее не может ничего сделать для своего мужа, у него опасная профессия, и чем она ему может помочь? И

так далее. Что ж, на трибунах достаточно людей, чтобы поддержать участников гонок. У него есть механики и так далее, которые приводят в порядок спицы, меняют колеса и так далее. Что ж, как она вообще может помочь?

Если бы он был саентологом, то он мог бы быть, а мог бы и не быть автогонщиком. Но наверняка, он уже давным-давно, вероятно, начал бы проводить такую вот кампанию: «Но Кэти, машина не слушается руля, пока ты не отполируешь его. Это приносит неудачу, понимаешь? Пока ты не спустишься в гараж и не отполируешь руль, он просто не крутится».

Однажды, я случайно встретил одну женщину… я просто покажу, насколько далеко… насколько глубоко пустили корни такого рода вещи. Она была разведена уже 4 года. И как-то раз, как-то раз она зашла в офис забрать целую охапку всякой всячины, главным образом бумаг и так далее, и вытряхнула содержимое картонки для шляпки на пол, чтобы убедиться, что там ничего не было, и, когда она перевернула ее снова, оттуда выпало три или четыре маленьких белых склянки… пузырька с какими-то химикатами.

И я спросил ее: «Что это?»

«А, — сказала она, — это… я лучше положу это обратно».

Я спросил: «Ну, так что же это? Что это? Это очень любопытно. Это какие-то химикаты, и они странно выглядят. Вы не хотите ничего взорвать?»

«О, нет, — отвечает она. — Совсем нет. Вы же помните, мой бывший муж был инженером-пиротехником. И если я не ношу постоянно что-то из этого с собой, они у него не взрываются.»

Они были разведены уже четыре года. Но она все еще следит за тем, чтобы взрывчатые вещества взрывались.

Что ж, скажете вы, возможно, это не удержало их вместе, но на самом деле именно он пытался уйти, а не она. Она все еще пыталась сохранить брак, таская такого рода вещи. Это жетон.

Фрейдовский жетон, между прочим, относится к этой же категории. Фрейдовский жетон можно очень быстро понять, если вы просто спросите человека, кому это помогает. Это все, что вам нужно спросить. Они объяснят вам это и выкинут его. Вот так быстро.

Что ж, всякий раз, когда вы видите, что у человека не срабатывает кнопка помощи, вы имеете дело с конченым человеком. Вы имеете дело с совершенно конченым человеком. Это конец пути.

Вы можете сказать: все, что угодно, во всей вселенной будет оказывать помощь, если вы сумете показать ему в чем и как. И об этом стоит помнить.

Порою, когда вас схватили бандиты в северной Монголии или что-то в этом роде, или вас схватила полиция и вы сидите в полицейском участке Эрлс Корт, или что-то в этом роде, когда вы в руках варваров, об этом стоит помнить.

Когда какой-то крупный делец тягается нанять вас или не нанять вас или что-то в этом роде, об этом стоит помнить.

Тот элемент общения, который все же будет присутствовать в каждом приведенном выше случае, — это кнопка «Помощь».

И прежде чем вы сможете поднять кого-либо до уровня интереса, вы должны разобраться с кнопкой помощи. И вы должны разобраться с ней очень хорошо. Обсудите ее с ним. Обсудите его неудачи при попытках помочь… это уже последняя черта. Обсудите как он мог бы помогать. Обсудите те вещи, которые находятся выше. И вы в конце концов начнете обсуждать контроль. Что ж, это хорошо. Вы можете обсудить с ним контроль, и вы увидите, что если вы понимаете «Контроль», а он нет, то уууанг, это очень быстро приходит в порядок.

А затем, если говорить об общении, вы можете привести в порядок и некоторое общение с ним.

Когда вы приведете эти вещи в порядок… а вы можете сделать это с кем-нибудь, как это ни странно, чуть ли не в случайной беседе… у него появится интерес. А пока вы не приведете эти вещи в порядок, у него не появится интерес.

Контроль… кого-то побили, а кто-то сказал ему, что его контролируют. «Знаешь, тебя контролируют»: бам! бам! бам! – бьет кого-то. Конечно же, его вообще не контролируют. Это совершенно неправильный контроль — пинать кого-то ногами, чтобы заставить что-то делать. Так не контролируют.

Те из нас, кто служил в армии слишком долго, привыкли к этому, и мы думаем, что это в какой-то не очень большой степени все же является контролем, понимаете? Но это не контроль. Просто попробуйте ударить несколько раз по автомобилю, чтобы заставить его сдвинуться с места. Это не работает.

Общение… общение разрывается, только когда человек боится, что он причинит кому-то вред, если будет общаться. Он уже причинил вред слишком многим своим общением.

Есть вещи, которые он обычно говорит людям. Есть вещи, которые он не должен говорить людям. Есть такое… ему лучше не стоит; ему лучше не стоит. Лучше ему не говорить с людьми. Лучше не говорить с вами. Почему лучше не говорить с вами? Дело в том, что он может сказать вам, вот что важно.

В конце концов он выяснит, что он может говорить вам что-то и при этом ваша голова остается цела или что-то в этом роде. Вы удивитесь насколько люди могут сходить с ума из-за всего, что связано с общением.

Если вы хотите выяснить… даже если вы и не выясните, насколько бестолковыми бывают люди в вопросах общения, вы сможете совершить прорыв и вступить в общение с людьми.

Когда кто-то входит в ваш офис или где вы там работаете, обычно он ничего не говорит… знаете ррр-ррр-рм-бмм, садится и так далее… просто начните проводить в отношении него такую вот кампанию: говорите ему каждое утро «Привет». Просто говорите ему «Привет» каждое утро… неважно, что при этом делает он. Возможно, пройдет две, возможно — три недели, что-то вроде этого, и этот человек скорее всего повернется к вам нерешительно и скажет: «Привет». И немного позже он будет в общении.

Я знаю, я… садясь в автобус, я каждый раз обычно попадал на одну и ту же кондукторшу, и с виду она была одной из самых злобных женщин, которых вы когда-либо встречали, понимаете? Просто ненависть, ненависть, ненависть. Она действительно была злой, знаете, действительно злой. И я ездил по Холланд Парк авеню, и всякий раз, когда я садился в автобус, я встречался с той же самой кондукторшей и так далее. Так что я сказал: «Что ж, вот проект».

Да, да. Уже больше не требовалось никаких билетов, и я продолжал в том же духе. Пассажиры игнорировались. Она все рассказывала и рассказывала мне, какой великолепный водитель этого автобуса. И он действительно был хорошим водителем. Он был водителем-спортсменом, водившим двухэтажный автобус.

Но это был веселый проект, и это было интересно улаживать.

И если вы намерены подружиться со всем миром, что ж, одна из лучших вещей, которые вы можете сделать, — это поднимать людей до Уровня интереса. Не важно к чему… поднимать их до уровня интереса к чему угодно.

И как вы это делаете?

Что ж, вам нужно немного привести в порядок их кнопку «Помощь», привести в порядок их кнопку «Контроль», привести в порядок их кнопку «Общение», а после этого они смогут смотреть, видеть и интересоваться вещами, испытывая огромное облегчение и чувствуя себя непринужденно. И это очень хорошая вещь, которую вы можете сделать.

Если бы все, что вы знали о Саентологии, сводилось только к этому, вы все же могли бы преуспевать.

Однако здесь есть одна интересная вещь: у вас начинает появляться много друзей, когда вы начинаете делать подобные вещи. И если вы не готовы к тому, чтобы иметь много друзей, я бы не советовал этого делать. Это будет плохим действием.

Что ж, когда бы мы ни смотрели на жизнь, мы обнаруживаем, что там… там есть что-то, чему мы можем помочь. Есть что-то, что мы можем сделать. Единственное, с чем здесь может быть что-то не так, — это не помощь, а неспособность ее оказать.

Мы начинаем… что ж, подумайте о том, что выводит вас из себя в политике, в правительстве и так далее. Вы чувствуете, что вам просто не позволяют помогать. Вы можете сильно разозлиться на этих ребят. Они никого не просят о помощи; они продолжают создавать катаклизмы в полном одиночестве.

Они не осознают, что выводят из себя огромное количество людей, продолжая делать все эти различные вещи, но это происходит только потому, что они отрицают любую помощь. Они явно не нуждаются в ней.

Я сам уже давно осознал, что в то время как я очень сильно нуждался в помощи, рядом со мной были люди, абсолютно убежденные в том, что мне никак нельзя помочь. Они пришли к этой мысли. Я нет. И в моем окружении были люди, которые ужасно злились на меня из-за этого; они были просто разъярены. И я думаю, что единственная причина, по которой, возможно, психиатры или кто-то вроде них ужасно злится на нас и так далее, состоит в том, что мы говорим: они не помогают.

Что ж, на самом деле они помогают. Они существуют для того, чтобы мы могли позаботиться о них.

В Саентологии очень хорошие люди, и в действительности, если вы оглянетесь вокруг, то увидите, что люди очень хорошие повсюду. Но чтобы увидеть это, вам нужно посмотреть вокруг и вам нужно ужасно многое понять — возможно, — чтобы увидеть, насколько кто-то хороший, но если вы будете делать это по-настоящему старательно, то у вас это получится.

Конечно же, есть и такие люди, о которых мы никогда и не подумаем, что они хорошие, пока не начнем их одитировать.

И тогда мы, вероятно, выясним, что причина, по которой некоторые из самых худших негодяев совершили то, что они совершили, заключалась в попытке помочь, но это было сделано настолько по-дурацки, что никто больше не может этого понять.

Да, было несколько парней такого типа… например Наполеон и так далее. Я не знаю, кому пытался помочь Наполеон; не могу взять в толк, кто это. Я не знаю, кому пытался помочь Гитлер. Тем не менее он, должно быть, пытался помочь кому-то. Он определенно потерпел в этом неудачу.

Но если вы видите, что кто-то терпит неудачу, то это значит, что он терпит неудачу в том, в чем он пытается помочь, или же то, что он пытается сделать, совершенно непостижимо, даже для него.

Спокойной ночи.