Спасибо.
Окей. Что у нас сегодня? У нас 26 января. ЭД 12. О чем сегодняшняя лекция? Я знаю. А о чем хотели бы? О чем вы ничего не знаете? А, о Саентологии. Отлично.
Итак? О чем вы ничего не знаете? В отношении чего у вас полный туман?
Женский голос: Трак.
Что?
Женский голос: Трак.
Мужской голос: Трак, трак.
Трак? А, вот что.
Женский голос: Полный трак.
Да, полный трак. Вот что. Я уже много лет не читал лекций о полном траке. Вы хотели бы что-нибудь услышать о полном траке?
Аудитория: Да.
Ну, жил да был тэтан. Не знал он ни горя ни печали, был свободен, всемогущ и глуп. И не было у него никаких суждений ни о чем, потому что вообще не было никакого опыта. И думал он, что если просто продолжать дубасить предметы, висхолдировать их и избегать их, то тогда он будет оставаться все таким же могущественным, каким всегда и был.
Но это было ошибкой. Потому что чем больше он их дубасил, тем большую потребность висхолдироваться он ощущал — потому что одновременно со всеми этими действиями он говорил другим о том, что дубасить вот это и вот это не следовало. И потом он стал воспроизводить тех, кто говорил ему о том, что дубасить вот это и вот это не следовало. И в конце концов он пришел к выводу, что надо висхолдировать. Вот он и стал таким как мы теперь.
Да, это все очень интригует, все эти идеи о полном траке, и было бы просто здорово, если бы вы жили до этой жизни, но, конечно, это всего лишь идея. Это всего лишь идея.
Я тут вспомнил о Джоне, и он тут остался в достаточно хорошем состоянии. Для нас это была замечательная победа, хотя за двенадцать лет упорного процессинга, мытья и катанья и всякого такого — кажется, единственный процесс, который хоть как-то зацепил его кейс, был образовательный процесс с 17-того АКПУ. И за все эти годы ни один другой процесс не оставил на его кейсе даже царапины.
И он приехал сюда и начал проходить Шаблоны 3А и 3D, Секчеки и тому подобные вещи, и вдруг наконец выбил первый терминал Массы Проблемы Целей, и внезапно обнаружил, что начал продвигаться со страшной скоростью вверх и вверх, по всем направлениям.
И чтобы вы просто осознали, насколько большой это был прорыв, я вам просто скажу, что он отменил самолет, на котором собирался лететь домой на рождество, только ради того, чтобы получить следующую сессию у Нормана. Так ведь, Норман?
Мужской голос: Точно.
И Норман занялся этим, и обнаружил, что пункт «обструкционист» был обновленной версией терминала «слуга», который противостоял «жестокому человеку», а между этим «обструкционистом» и другими пунктами был скрытый терминал под названием «причинитель беспокойства». И в этой сессии он обрел абсолютную уверенность в том, что он был «причинителем беспокойства» (чего ранее с ним никогда не бывало). И все это прошло только за одну сессию, так? А потом он нашел этого «обструкциониста», и наконец утряс этот пакет. Так было? И мне кажется, что ему сопутствовала удача, потому что если бы он так и топтался на границе терминала «причинитель беспокойства», то мы бы так и таскали на себе все эти неприятности.
И это был самый крутой кейс, с которым я сталкивался, в том смысле, что этот кейс был просто и безоговорочно крут. Понимаете? В нем не было ничего особенно впечатляющего, но даже прямо здесь наверняка найдутся те, кто его одитировал, и эти-то люди знают, что такое крутой кейс.
Но мы его раскололи. Хорошо. Мы его запустили. Хорошо. Здорово.
Но что для этого потребовалось? Для этого потребовалось очень-очень точное знание полного трака. Для этого требуется точное знание последствий того, что происходит с тэтаном; как он попадает в такую завязку и как закручивает самого себя штопором — и если вы в совершенстве в этом разбираетесь, то, конечно, вы способны уладить это. И это довольно просто.
По этому поводу было несколько лекций о Шаблоне 3, они связаны именно с этим. Но при одитинге полного трака вы следуете определенному правилу, и это правило сформулировано чуть ли не в первых строках книги «Дианетика: Современная наука душевного здоровья»: если вы сможете воспроизвести то, что делает ум, и уладить это или сломать это, то вы тогда получите победу. Это основное правило процессинга, и мы не нарушали его в течение всех этих лет. Стоит отметить, что эта вещь оставалась неизменной все эти годы.
Итак, давайте посмотрим на это. Если бы человек жил только раз, и потом бы вы проодитировали его по той одной жизни, которую он прожил, то разве не очевидно, что довольно быстро этот парень бы засветился как Клир и отлично бы распутался со всеми своими заморочками, просто проодитировавшись по своей одной жизни? Это было бы просто отличным доказательством. Вполне вероятным, так ведь?
На самом деле, если бы индивидуум жил только одну жизнь — только одну — и если бы он был просто куском плоти, телом из мяса и костей, и больше ничего, обладающим мозгом психологического типа; просто эдаким телом, то тогда бы он все распутал за эту жизнь. Другими словами, все бы просто распуталось, и было бы нормально.
Если бы постулат о единственности жизни был бы верен, то работал бы фрейдовский анализ. Но фрейдовский анализ не работает.
Если постулат о единственности жизни был бы верен, то тогда прохождение инграмм одной жизни сделало бы человека Клиром. Так? Но это неправда, и это невозможно сделать. Пройдя все инграммы одной жизни, вы можете здорово улучшить состояние человека, достичь чудесных результатов. Однако по той или иной причине, всегда остается что-то такое, что мешает сделать последний шаг.
Если вы не подходите к этому на основе принципа обучения индивидуума способности конфронтировать все картинки и другие штуки, которые находятся в банке — то есть не бояться картинок и не бороться с ними — то вы на самом деле можете добиться весьма тонкого отключения одной жизни, приведя его в состояние отделенности от всех этих масс и так далее.
Этого добиться вполне возможно.
Это простое доказательство. Оно никак не связанно с чьей-либо способностью вспоминать. Это имеет отношение только к техническим аспектам Саентологии в отношении существования.
В 1951 году я засучил рукава и принялся исследовать полный трак. Потому что в конце 1950 году он начал все сильнее и сильнее проявляться и поднимать свое отвратительную голову. И одиторы, которые сталкивались с этим в одитинге и пытались проходить это со своими преклирами, рискнувшими выдать это, конечно, подвергались значительному остракизму в обществе и так далее. Это считалось неправильным. Первый фонд даже пытался выпустить ограничительный приказ, чтобы никто не занимался этим, не верил в это и не занимался исследованиями прошлых жизней.
Тем не менее одиторы продолжали сталкиваться с этим явлением. И это, вероятно, стало основной причиной раскола первого Фонда. Первый Фонд просто желал сидеть спокойно на своем месте, работать с инграммами из настоящей жизни и считать, что у нас все замечательно, и не заниматься никакими дальнейшими исследованиями и изысканиями.
Но это не получалось, и все, потому что одиторы не получали результатов, которые должны были бы быть, если бы постулат о единственности жизни был бы верен.
Но я вовсе не собирался бороться с этим постулатом. Я — просто исследователь. То есть я хочу сказать, что никакие идеи не встретят сопротивления с моей стороны. Покажите мне что-нибудь и скажите, что это невозможно исследовать, и я немедленно займусь именно этим. То есть я стараюсь не поддаваться никаким влияниям в этом смысле.
На протяжении многих триллионолетий я не уделял никакого внимания тем, кто говорил мне не смотреть на что-то. Я просто делал так, что они не могли на меня повлиять. Это, конечно, лишь усугубляло тотальность пренебрежения, с которым я относился к «тонким чувствам» других людей, так, кажется, это называют. Тонкие чувства — это, на мой взгляд, просто другой способ выразить идею о том, что «оно слишком желтое, чтобы на него смотреть»
Короче говоря, в 1951 году я начал исследовать, насколько далеко все это простирались, до чего это простиралось, и потратил на это целый год. В то время мне значительную помощь оказала Мэри Сью, и мы занимались этим… Кстати, под словом «оказала» я не имею в виду, что это произошло только однажды. Потому что, ну… Еще в 1954 году было время, когда ты тоже помогала… если говорить напрямик обо всем этом, то можно сказать, что мы куда только не вляпывались по ходу дела.
Если возникал какой-то связанный с этим свободный трак
Вы либо проводите исследования, либо делаете записи. Современные исследователи в основном занимаются ведением записей. И вы поймете, что при исследованиях ведение записей приводит к страшным затратам средств и потере времени. Стоит это страшных денег. Вам приходится заводить 185 клерков, которые занимаются подготовкой и сведением записей, размножением их в пяти экземплярах и составлением перекрестных каталогов. Чего не хватает в современных «научных» исследованиях — так это того самого парня, который мог бы добыть то, что надо записывать. Он как-то выпадает с этих линий.
Это, конечно, весьма мудро, потому что если вспомнить о том, для кого эти исследования проводятся, то можно немедленно понять, что вести себя по другому означало бы прикончить все исследовательские программы (что привело бы к забастовкам среди способных проводить исследования). Просто посмотрите на это. Правительства и политики, и все такое. Кто на них станет работать?
Я бы провел для них исследования, взяв их в качестве кейсов — и исследовал бы: «Посмотрите здесь вокруг и найдите то, с чем вы можете разорвать АРО». Им бы этот процесс понравился.
В основном, мы тогда обнаружили множество характеристик работы Э-метра. И гигантское количество инцидентов всевозможных форм, размеров, габаритов и типов, которые скрывались в темных закоулках трака. Я даже нарисовал какую-то карту трака. Для любого индивидуума можно нарисовать карту трака. И это восхитительно. Но как только вы начнете заниматься составлением подобных карт и проводить исследования такого рода, как вы окажетесь в положении исследователей свободного трака.
Если взять дюжину преклиров, то практически любая часть трака окажется свободным траком, потому что у этих преклиров различные части трака сгруппированы и закупорены в виде того, что мы называем «вейлансами». Тем не менее у них найдется достаточное количество свободного трака. И если вы рассмотрите коллективный свободный трак этих людей, то вы сможете получить полный трак. Но Масса Проблемы Целей состоит из тех разделов трака, о которых вы ничего не знаете, закрученных в то, что мы долгое время называли «контурами», а также «вейлансами», «спайками» и кучей других названий. Конечно, спайка не столь важная штука — это не вейланс. Спайка — это спайка. Но вейланс, или контур — это определенно некая тождественность, которая доминирует настолько, что превращает в хаос целый кусок полного трака. Он отнимает здоровый кусок полного трака и скручивает его в черное месиво, заполненное картинками, и вся эта штука вдобавок еще и обладает мыслительными способностями, и при этом страшно запутана.
Тэтан никогда не создавал эти вещи. Он жил себе поживал, а потом вдруг раз — и попал в проблемы. И с тех пор он поддерживал это состояние.
Конечно, он старался не исчезнуть — старался не исчезнуть, при этом являясь этим, так что, конечно, общим знаменателем всех этих контуров и вейлансов является неисчезаемость. Так что, естественно, они остаются, и вы обнаружите их прямо тут в настоящем времени. Они не исчезают.
Вы рассматриваете целую коллекцию жизней. Скажем, он прожил множество жизней, будучи сантехником. И все эти жизни как сантехник, если он старается скрыть их, считает их чем-то предосудительным, и при этом в них он нападал на что-то, как сантехник, и сам как сантехник подвергался нападкам, и попадал в кучу других подобных обстоятельств — другими словами, все наши четыре потока были восхитительным образом перепутаны и замотаны друг в друге во время этих четырех, шести, восьми, десяти, двенадцати жизней сантехника — то там обнаружится некая поразительная масса из смятых картинок, характеристик и образов мышления и поведения индивидуума, всего того, что вы теперь рассматриваете как индивидуума — все это теперь свалено в один небольшой черный клубок. И этот небольшой черный клубок мы именуем вейлансом или контуром.
И когда эта штука активируется или рестимулируется, то, естественно, поскольку он этим был, то он теперь может начать драматизировать это. И когда это слишком близко наваливается на него — я имею при этом в виду, что это происходит в реальном пространстве — когда это оказывается к преклиру слишком близко в пространственном отношении, то он будет это драматизировать.
Попытка стереть индивидуальные характеристики — это долгий, неблагодарный, непомерный и глупый труд. Причем нет никакой причины этим заниматься. Потому что можно сразу стереть весь пакет. То есть нет ни малейшей необходимости разбирать это характеристика за характеристикой.
И эта штука, о которой я говорю — это контур или вейланс, она более известна как вейланс, однако работает как контур; а все, что я когда-либо говорил о контурах, делается и вейлансами, — вся эта перекрученная масса является массой, это электронная масса, она обладает весом, она обладает плотностью, она способна оказывать воздействие, ее можно почувствовать, и так далее. Она в действительности — при той только оговорке, что все это находится в уме и вследствие этого несколько эфемерно — обладает в этом уме такой же реальностью, какой обладал бы черный бильярдный шар, если бы он находился вот на этом столе. Понимаете, это не какая-то воображаемая масса, о которой мы все что-то слышали.
Наталкиваясь на это, вы ощущаете сильный удар. Если вы возьмете и запустите этим в кого-то, то он ощутит сильный удар. Она на самом деле обладает этой характеристикой. Вы можете задать вопрос, почему ваше тело или вот эта доска [имеется в виду доска, на которой пишут мелом на лекциях] в настоящий момент продолжает существовать. Ну, эта доска просто представляет собой массу, которая продолжает быть во времени — и это все, что вы можете об этом сказать. Настоящее время суть неисчезаемость массы.
В уме имеется умственная модель, которая тем не менее является неисчезаемостью, которая тем не менее является массой. И самая основная ошибка, которую вы можете допустить в этом отношении — назвать все это воображаемым, потому что, конечно, все это происходит в воображении.
И конечно, когда парень впервые сталкивается в такой штуковиной… Возьмем шар для боулинга
Стоя там и потирая ушибленные пальцы, он выскажет все, что думает не только о шарах для боулинга, но и о таких, как вы. И он при этом не станет вдаваться в вопрос о том, логично ли то, что он говорит, и имеет ли это какое-либо отношение к воображению. Он просто не станет вступать с вами в спор об этом. Он отвергнет это утверждение как невыносимо идиотское.
Подобным же образом, при столкновении с одной из этих черных масс вейлансов или этих ментальных энергий, они будут казаться воображаемыми только до момента столкновения с ними. И после того как вы полетаете туда и обратно в одной такой штуке, попытаетесь пройти сквозь нее и попадете в слой апатии, и продраматизируете и ее тоже, и после того как встанете к ней лицом и попытаетесь прорваться или лишиться головы, после того как вы испытаете на своей шее все соматики при прохождении этой штуки сквозь ваш живот и тому подобное, то вы уже не станете ни с кем об этом спорить. Вряд ли вы станете вступать в светский спор по поводу того, реально это или нет.
К вам будет трудно подойти и заявить — и я думаю, что такие есть в этом классе прямо сейчас — к вам будет трудно подойти и заявить: «Ну, ты знаешь, все эти массы, с которыми ты имел дело, это просто воображение. Фактически, их на самом деле нет, понимаешь. Они просто воображаемые».
Думается мне, в этот момент возникнет весьма интересный разговор. Так ведь? Факт, что большого согласия с вами в этот момент этот парень не достигнет. И это будет не самый лучший способ построить АРО.
И дело тут не в том, что у вас возникает необходимость защищаться. Просто это противоречит реальности. А какова реальность? Реальность — это не то, что индивидуум считает таковой. Реальность — это то, в отношении чего большинство соглашается. И если это можно увидеть, взвесить на руке, или почувствовать в виде боли в пояснице, или воспринять это тем или иным способом в тот момент, когда это болтается у вас перед носом — то никакие споры по поводу реальности или воображаемости этого мне не представляются осмысленными. В рамках данной точки зрения это реально.
Вот такие дела. Практически то же самое, как если бы вот здесь, в рамках более широкого соглашения в этой физической вселенной, мы бы взяли миллиард бильярдных шаров, шаров для боулинга, футбольных мячей и других штуковин, и навалили бы это вот на этот стол, и продолжали бы наваливать до тех пор, пока не получили бы гигантскую массу вещей. И тогда получилось бы нечто весьма похожее на Массу Проблемы Целей. И это не выглядело бы чем-то особенно отличающимся от только что описанного, разве что Масса Проблем Целей не имеет столь симпатичных кожаных покрышек и ниппелей для накачивания воздуха. Или трех дырок для удобства держания в руках. Но если отвлечься от этого, то картина была бы весьма похожа на Массу Проблемы Целей.
Конечно, тэтан не находится в достаточно выгодном положения для того, чтобы восхищаться эфемерностью этого, поскольку как только он сталкивается с этим, то эта самая эфемерность как-то становится ему совершенно неинтересна. Ему теперь становятся интересны реальные характеристики этого. И противостояние его стремления отрицать существование этого и существования этого причиняет ему немалое количество беспокойств.
Таким образом мы обнаруживаем, что авторитеты в области человеческого ума рискнули вторгнуться на территории, существование которых до того момента тотально отрицалось.
Авторитеты в области человеческого ума не верят в существование картинок, инграмм, трака времени, масс — ни во что из этого. Так что про них можно только сказать, что они были достаточно смелы, чтобы вторгаться в те области, существование которых тотально отрицалось ими самими. И если им удается успешно отрицать существование чего-то, то тогда у них возникает желание на это посмотреть, если только можно называть это «смотрением».
Есть «смотрение» и есть «отрицание того что есть», и в состоянии «отрицание того что есть» смотреть на что-то просто удивительно просто. Бывают такие идиоты, которые встают на поле боя под снарядами и пулями в полный рост и говорят: «Что-то я ничего не вижу». А сержант, лежа под бревном неподалеку, говорит: «Щас увидишь».
И вскоре после этого такого смельчака оттаскивает оттуда похоронная команда. Прогулка вышла на славу. Видимо, именно это произошло с этими спецами по человеческому уму, которых убедительно обучили тому, что все это воображение, а потом выпустили непосредственно на передовую. Вероятно, они что-то пытались рассказать друг другу про эти снаряды. Кто-то стал говорить: «Слушайте, тут вокруг летают снаряды», — и получил в ответ: «Так, этот уже готов, шарики за ролики закатились. Наверное, уже считает себя Наполеоном», — после чего отправляли его в местную психушку, то бишь к похоронной команде. Есть еще один вариант: он на самом деле столкнулся с одной из этих штук, на самом деле краешком глаза увидел нечто такое, получил от этого ранение, побежал назад и заорал: «Эй, не стоит соваться в изучение человеческого ума! Вот и все. Проблема решена. Все теперь ясно. Просто не надо ничего пытаться выяснить — вот ответ. Надо просто очень очень четко придерживаться учения Фрейда. Надо просто очень очень четко придерживаться учения Вундта. Вот кто разобрался в этом вопросе. С этим у вас не будет никаких неприятностей. В уме нет ничего, кроме мяса, подавлений и бессознательного, и никто не способен разглядеть это самое бессознательное, так что все нормально».
А вы и не знали, что это настоящие смельчаки, да? Но если говорить откровенно, то когда дело доходит до вопроса о том, что нужно посмотреть на прошлый трак, то силу воли ничем не заменишь. Вы не обязательно являетесь смельчаками. Вы просто стремитесь смотреть, и на свете есть множество людей, которые тоже стремились бы смотреть, если бы им не пудрили мозги сказками о том, что там все равно ничего не увидишь. Кто ж станет смотреть, если ему твердят о том, что там ничего нет? Вот он подходит к окну, смотрит наружу, а другой его спрашивает: «Что происходит во дворе?».
И тот отвечает: «Ничего», — и тогда больше никто к этому окну не подходит. Примерно это и произошло в области человеческого ума.
В то время как там происходила вся эта впечатляющая битва, понимаете, все эти события. Были все эти массы, и шеренги солдат, свободный трак, картинки, тождественности, сумасшествия, боль, да чего только не происходило в этом дворе. И некто подошел к этому окну, потому что его обязанностью было наружное наблюдение — подошел и посмотрел. Его спрашивают: «Что видно?».
А он отвечает: «Да ничего. Ничего нет» — вот как. Кругом течет кровища. «Ничего. Ничего не происходит».
А остальные смотреть не стали. Так все и закончилось. Каждый, кто в прошлом занимался контролем над людьми, очевидно, старался проводить это на основе того, чтобы заставить людей не смотреть в ум, потому что все механизмы его контроля были упрятаны именно внутри ума. А если в ум слишком много смотреть, то произойдет восприятие как есть, и тогда заодно со всем остальным пропадут и механизмы контроля и рабовладения.
Посмотрите на суеверных людей — суеверие является мощным инструментом контроля. То и дело вы сталкиваетесь с вейлансами, специализирующимися на этом. «Если никогда не прикасаться к вишневым деревьям весной — никогда — и позаботиться о том, чтобы не смотреть на луну в момент ее первой фазы, и если очень-очень-очень внимательно следить за тем, чтобы не есть овсянку левой рукой…». Получается гигантское количество «не-смотреть», которыми просто усеяно все вокруг.
Только с помощью этого, если вам удастся ввести достаточно много этих запретов, можно настолько сильно интровертировать человека, что потом сделать его подконтрольным будет делом простым. Его будет очень просто контролировать, потому что он превратится в автомат. Понимаете, как это происходит?
Армия — вот где это явно наблюдаемо. Вы не должны бить старшего по званию. Так а в чем же состоит этот механизм? Это означает, что вы не можете трогать старшего по званию, а он вас трогать может. И получается симпатичный застрявший поток, понимаете? И поэтому рано или поздно возникает момент, когда старший по званию говорит: «Наилучшее выживательное действие теперь состоит в том, что наши войска должны встать и пойти грудью на эти новые пулеметы, которые враг только что выставил на передовую». Это выживательное действие. Никто даже не оспаривает это, все вылезают за бруствер, и вскоре все кончено. Никто больше не волнуется об этом подразделении.
Однако комиссары в военкоматах заливаются соловьями, и получают свое. Они говорят, что наилучшее решение — поступить так-то, так-то или так-то, и люди так и поступают, понимаете?
Если вы не способны смотреть, если вы не смотрите, и если никто не призывает вас посмотреть, то, конечно, все это сводится к механизмам порабощения. Это механизмы интроверсии.
Если принять во внимание то, что большинство полного трака выглядело именно так, то каким, как вы думаете, должно быть состояние полного трака? Все эти оверты по интровертированию людей с целью контроля — некий новый механизм: интровертирование с целью подчинения контролю, понимаете — и мотиваторы по интровертированию с целью подчинения контролю — общий знаменатель всего этого таков: «Не смотри». Следовательно, если мы будем препятствовать тому, чтобы кто-либо смотрел, и если все будут препятствовать тому, чтобы смотрели мы, и если удастся достаточно сильно сжать якорные точки всех вокруг, то тогда, естественно, в итоге получатся клубки липкой гадости, понимаете?
Если индивидуум двенадцать жизней работал сантехником, и в течение всего этого периода двенадцати жизней в основном направлял свои усилия на то, чтобы заставить своих клиентов не смотреть на счета или на результат сделанной им работы, понимаете, а его клиенты в основном направляли свои усилия на то, чтобы воспрепятствовать его появлению в ванной комнате или в гостиной в ненужный момент, то тогда, другими словами, общее основание их коммуникации состоит в «не смотреть».
Он не хотел, чтобы смотрели они, а они не хотели, чтобы смотрел он. И если этим заниматься весьма упорно, то, в конце концов, получится не трак [лента], а клубок.
Трак можно разметить по времени. Он идет вот так, тик-так-тик-так-тик-так, секунды, минуты, дни и так далее, и все это можно точно указать.
В действительности трак не представляет собой некую вертикаль, горизонталь или диагональ в уме человека, однако человек может перемещаться из одного момента времени в другой момент времени. Слово перемещаться используется тут намеренно, потому что при различных положениях во времени человек, видимо, находится в различных точках пространства. Таким образом, получается взаимосвязь изменения положения с изменением времени, и по этой причине человек воспринимает это как перемещение во времени.
Он обладает этой подвижностью во времени во всех областях, за исключением той, где имеется масса. Там, где серия жизней или одна жизнь становится массивной, он теряет возможность перемещаться во времени и в пространстве. Почему?
Потому что все оверты и все мотиваторы в этой области интровертировали, так что если и можно найти нечто общее в этих овертах и мотиваторах, то наиболее общим их свойством будет не просто отношения типа «не смотри» между самим собой и другими вейлансами, но интроверсия. И эта интроверсия, т.е. смотрение вовнутрь, приводит к затягиванию вовнутрь.
И все эти штуки стремятся принять наиболее геометрически удобную форму в смысле отношения максимума массы на максимум пространства. А это — сфера. Эти штуки представляют собой сферы.
Если вы стремитесь получить максимальный объем или массу для геометрической формы, то вы получите сферу. И если при этом вам необходимо иметь наименьшую поверхность, то вы опять же получите сферу. Другими словами, именно таким способом можно упаковать наибольшее количество массы.
И эти вейлансы довольно забавны. Я недавно, в последние три или четыре недели, слышал об одном случае. Можно было смотреть на это и видеть все эти крохотные картинки, как на 35-миллиметровой пленке, и когда это надвигалось на преклира, то было больно, а когда отодвигалось, то все было нормально. Но когда это восстановилось и он смог посмотреть на это, то он сам увидел эти 35-миллиметровые картинки, со всеми цветами и так далее. И это, конечно, был трак этого парня как той тождественности.
И эту тождественность можно было получить, понимаете, однако весь ее трак времени представлялся как клубок. Вчера есть завтра есть следующий год есть прошлый год. Все время — это время, и, конечно, времени вообще нет. И поскольку времени нет, то все это плавало в настоящем времени, как кирпич. Понимаете — нет времени, настоящее время — какая разница, вот каков этот вейланс в таком состоянии.
Вот так. И этот клубок, если бы его можно было взять в руки и рассмотреть, похож на рулетку, вроде той, с помощью которой дамы измеряют окружность бедер, чтобы убедиться, что у них все в порядке и что еще не пришла пора волноваться о возрасте. Вот такие штуки. Если вы возьмете такую вот измерительную ленточку, запутаете ее как следует, понавяжете там узлов и положите перед собой, то увидите отличную модель такого вейланса. В котором все время равно отсутствию времени, и все находится здесь и сейчас. Сфера. И эта штука содержит в себе все эти тождественности, характеристики, идеи, типы механического мышления. Все, что только можно, содержится прямо в ней.
Если взять оба кончика этой измерительной ленточки, если отыскать их, понимаете, и просто растянуть их вот так, то тогда этот промежуток жизни растянулся бы. Он и был таким когда-то. Он был прекрасным и ровненьким, однако, может быть, примерно на трех четвертях пути по этой жизни он начал запутываться в клубок, и смерть добавила к этому окончательные штрихи, и все это сделало бумп! И превратилось в путаный клубок.
Вот с чем вы работаете. Именно с этими вещами, с этими массами. Естественно, в них есть инграммы. И вы здесь сталкиваетесь с целыми пакетами инграмм. Мы одитируем пакеты инграмм.
Давайте предположим, что вы взяли книгу один, и везде, где написано инграмма, поставили слово вейланс, понимаете — вместо одитирования инграмм вашей целью сделался бы вейланс. И тогда вы могли бы приписать все характеристики вейлансов инграммам, так?
Вы понимаете, о чем я говорю? Я просто пытаюсь каким-то образом донести до вас эту идею. Итак, сегодня мы одитируем не инграммы, мы одитируем пакеты инграмм. И мы одитируем эти пакеты инграмм напрямую с помощью 3Д Крест Накрест, процедуры для подобного одитинга.
И эти пакеты инграмм содержат в себе столько всего, что при одитировании этого по одной инграмме одитору понадобилось бы примерно десять тысяч часов одитинга — чтобы проодитировать только один из этих пакетов. Только один такой пакет мог бы занять одитора на десять тысяч часов. И при этом речь идет только о хорошем одиторе.
Отлично. А теперь давайте посмотрим на это поближе: в том, что мы называем Массами Проблем Целей, имеются десятки тысяч таких пакетов. Но даже если вы сложите все это и посмотрите на получившийся результат, то это будет просто попыткой получить приблизительное представление о том, что я хочу вам сообщить. Скажем, десять тысяч часов одитинга, и десять тысяч пакетов, каждый из которых требует десять тысяч часов одитинга. Теперь вам надо перемножить десять тысяч на десять тысяч, и тогда вы получите достаточно большое количество часов. И я не думаю, что вы согласитесь потратить столько времени на одитинг только одного преклира. Потому что просто помрете со скуки.
И при этом я даже не надеюсь, что сам преклир будет счастлив, поскольку ему придется нырять из одной инграммы в другую, из одной инграммы в другую, из одной инграммы в другую, и так далее.
Итак, это говорит о том, что если бы было возможно проодитировать инграммы в этих штуках, то на это ушло бы десять тысяч часов. Однако вот вам еще один сюрприз: эти инграммы там невозможно проодитировать.
Почему это невозможно? Потому что вы имеете дело с запутанной в клубок измерительной ленточкой. Вы не можете выделить достаточно времени в одном пакете для того, чтобы последовательно пройти хоть одну инграмму.
Вы видели преклиров, которые при каждой попытке «поставить его на трак времени» делает вжжжж. Видали такое? И вы ему говорите: «Так, хорошо. А теперь иди в тот момент, когда ты травмировал ногу». И парень выдает метров пятнадцать.
Вы когда-либо видели такое? Он выдает пятнадцать метров, пятьдесят разных случаев, и он не может назвать вам никаких различий между ними, и если вы начнете перемещать его из того момента, как он травмировал ногу, то у него вокруг возникают всякие ноги, потом ботинки, потом кирпичи и блоки, и потом все это на него обваливается со страшным грохотом.
И вы говорите: «Так, давай-ка вот что. Нам нужна только одна нога, та, на которой ты сейчас сидишь, и мы ее собираемся проодитировать» — вжжжжж!
Другими словами, вы не можете это проодитировать. Его внимание при каждом столкновении делает вжжжжж. Перед вами сидит тот, чья жизнь в настоящем представляет собой вейланс Массы Проблемы Целей. Вся его жизнь склеилась в одно целое! И конечно, все пути ведут в настоящее, и все настоящее ведет во все другие стороны, и вот это все вы и получаете, ясно?
И вы говорите: «Хорошо. Теперь войди в контакт со своими миндалинами». Скажем, у этого парня болит горло. И вы ему говорите: «Вступи в общение со своими миндалинами».
Хорошо. Он входит в общение со своими миндалинами.
«Ну», — говорите вы, — «Что происходит?».
«Аааэээээиииэээ-эээээааауууэй».
«Что происходит, когда ты это делаешь?».
«Ааааа. Голова кружится». У него нет никакой инграммы в этом горле, у него в горле есть вейланс Массы Проблемы Целей, и это противотерминал. И каждый раз, когда он сталкивается с этим, то возникает не соматика в горле, а головокружение, потому что все это начинает двигаться, понимаете? И все вокруг начинает сотрясаться. И тогда «Оооо нет, нет. Я не хочу больше этим заниматься». Понимаете, в чем дело?
Мы не одитируем отдельные картинки или отдельные тела. Мы одитируем пакеты картинок и пакеты тел. Мы одитируем пакеты тождественностей, если уж говорить прямо. Я утверждаю, что вы не можете войти в середину Массы Проблемы Целей. Если только вы не применяете 3ДХХ, конечно. Ничего подобного. Только попробуйте сказать: «Хорошо. Теперь найди момент, когда ты был римским сенатором. Хорошо. Здорово. В чем дело?».
«Хм, я не могу найти никакого момента, когда я был римским сенатором. Ууууууу, уууууу».
«Так, продолжай. Найди момент, когда ты был римским сенатором».
«Хмм».
«На что ты смотришь?».
«Не знаю, просто все черное».
«Ага, а ты не мог бы найти период, когда ты был римским сенатором? У меня тут на э-метре какие-то толчки — римский сенатор».
«Неаааа».
Вы, конечно, думаете, что переместили его назад во времени. Естественно, вы просто вогнали его в Массу Проблемы Целей, и теперь все готово. Он никуда не отправился назад во времени, он прямо здесь и прямо сейчас. Что касается римского сенатора, так с этим он вошел в контакт. И если вы его в этот момент отпустите из сессии, вы увидите, как он будет размахивать своей тогой. Но он ничего не увидит.
Его картинки находятся в состоянии тотальной спрессованности. Именно это препятствует знанию. Каждый раз при попытке мыслить как римский сенатор или как сантехник, как только вы получаете вейланс римского сенатора или сантехника, как все начинает каменеть и делать ззззззз. И у вас пропадает всякое желание иметь с этим дело. Так что вы быстренько избавляетесь от всех мыслей, подобающих римским сенаторам и сантехникам.
И вы отправляетесь в профтехучилище, и у вас все в порядке, вы изучаете плотничное дело и всякое такое, учитесь выпиливать лобзиком из фанерок симпатичных кроликов и т.п. И потом вам надо приделывать их к трубке, чтобы они могли находиться в стоячем положении — но, господи, вы не можете протянуть руки к этим трубкам. Что касается выпиливания фигурок — тут все в порядке, но как только дело доходит до труб — упаси бог. Вы просто не можете с этим управиться. В конце концов вы режете палец, и вам приходится отказаться от этой задумки, вот как.
Хотя все другие ученики нормально справляются с этими трубками. А вы не можете, понимаете? Просто потому, что если вы станете делать нечто имеющее отношение к сантехнике, то вы получите это.
И дело не в том, что имеется какой-то остаточный механизм, который твердит: «Я больше никогда не должен быть сантехником, потому что это была неудачная жизнь». Нет, ничего подобного не существует.
Если у вас есть вейланс сантехника, который может быть побеспокоен в Массе Проблемы Целей, то тогда каждый раз, когда вы мыслите как сантехник, вы мыслите как идиот. И вы можете либо полностью войти в это, при отсутствии какого бы то ни было самоопределения, просто быть этим безо всякого сопротивления — из вас получится паршивый сантехник, кстати говоря, однако вы сможете быть им безо всякого сопротивления. Вы сможете продолжать присобачивать трубы с холодной водой к холодильникам, понимаете, подключать канализацию к кранам с питьевой водой, и люди будут ругаться с вами по этому поводу, но, однако, никаких серьезных претензий к вам не будет. Большую часть времени вы будете болеть. Сантехник из вас получится аховый, однако вы вполне сможете этим заниматься — вполне. Я думаю, что большинство современных политиков занимаются политикой именно пребывая в состоянии «вейланса политиков».
Попасть в один из таких вейлансов — самое простое дело на свете. Сначала человек просто думать терпеть об этом не может, а потом он передумывает и становится этим. А потом он просто живет свою жизнь в эдаком вот состоянии: с остановившимся взглядом, блуждающим курсом, при отсутствии самоопределения — просто при возникновении раздражителя А всегда возникает реакция Б, вот и все. Раз и два. Таких очень просто контролировать; они все равно ни в чем лыка не вяжут.
Но как только они попадают в это состояние — поймите вот это — то они уже не смеют иметь мыслей. Понимаете? Они способны только драматизировать. Они не могут думать, они только драматизируют. Сколько вам попадалось преклиров, которых было невозможно заставить «подумать» о чем-то?
Вам когда-либо попадались преклиры, которых было невозможно заставить «подумать» о чем-то? И вам приходилось проходить это с помощью команд типа «Представь себе …» или типа того. Я не знаю, каким образом он должен что-то там себе «представлять». Видимо, это как-то притягивается с помощью бесконечного ремня. И он так вот снимает это с линии и рассматривает.
Однако представление о мышлении совершенно чуждо его способностям. Он не может мыслить. Вы когда-нибудь сталкивались с чем-либо подобным?
Я вам скажу, что это довольно распространенный случай. Возможно, вы не обратили на это особенного внимания, потому что в последнее время это все не используется в наших процессах в широких масштабах.
Но вы говорите: «Помести свою мысль в этот объект», или «Подумай мысль», или «Подумай о себе как о» — любое «подумай». И вот ему надо вложить мысль во что-то — но он не может этого сделать. Потому что он сидит посреди Массы Проблемы Целей. Кейс, который неспособен это делать, на самом деле никогда не поддается одитированию по процессам, связанным с думанием.
Понимаете, вы не можете одитировать мышление, для того чтобы дать ему способность мыслить. Были там какие-то процессы мышления в Четвертом Лондонском, где у нас было нечто — и оно немного работало. «Что не является мышлением». Такой какой-то процесс. «Посмотри вокруг и найди то, что не думает». И это было довольно забавно, потому что это поднимало уровень обладательности и перемещало этот вейланс достаточно далеко для того, чтобы индивидуум мог подумать мысль.
Конечно, обладательность есть обладательность, и при отсутствии устранения висхолдов человек выходил на улицу и немедленно сталкивался снова с ними нос к носу, и опять терял способность мыслить. Однако это было интересное явление.
Вокруг находится множество людей, которые не могут думать и не смеют думать. Если они начинают думать, то это их чуть ли не приканчивает. Они способны драматизировать, но не мыслить. Отметьте такого преклира, потому что это интересное явление.
Попытки найти у такого преклира инграмму — весьма рискованное мероприятие, потому что как только вы попытаетесь ее найти, как возникнет вжжжжжжжж, бах-трарарах, и потом вы скажете: «Так. Хорошо. Теперь давай отыщем первый момент, когда ты услышал о смерти своего отца. Давай отыщем первый момент…». Вжжжжжжжжж-трамбамбам-бабах-тарарах. Что такое?
«А, я вспомнил, как был капитаном пиратского брига в 1051 году!».
«Да? Отлично. Так, давай-ка просто отыщем тот момент, первый момент, когда ты узнал о том, что…».
Вжжжжжжжжж-трамбамбам-бабах-тарарах. «Что случилось? Ты выглядишь напуганным. Что случилось-то?».
«Ой, я не знаю. Вспомнил про своего младшего брата».
«Он что, травмировал себе ту же ногу?».
«Нет, нет же. У него ветрянка была».
И тогда вы понимаете, что означает «преклир полностью вне управления одитора», и у вас возникает склонность относиться к преклиру как к вышедшему из-под управления, в то время как на самом деле преклир вовсе не выходил из-под управления, он просто попал в вейланс. И каждый раз, когда он совершает движение как тэтан — настоящее движение как тэтан, понимаете — каждый раз, когда он совершает крохотное движение как тэтан или как тэтан направляет на что-то свежую энергию, то что-то активизируется. И это что-то управляет им в большей степени, чем одитор. Одитор просто не может удержать этот банк под контролем, потому там уже не просто банк.
И вот одитор пытается удержать этот банк под контролем, но там уже не просто банк, и там вообще ничего нет, кроме вейланса. Совершенно поразительно то, что такого рода кейс, на котором невозможно проходить инграммы, способен виртуозно скакать по 3Д Крест Накрест. Для него это просто. Дайте мне список людей, которые вам не нравятся. Трррррррррррр бац-бац-бац-бац-бац-бац. Рассортируйте список. Бом-бом-бом-бом-бом-бом-бом. Обнулите его. Хоп-хоп-хоп-хоп-хоп-хоп.
И внезапно, особенно если вы проходите много обладательности с подобными штуками, что ж, вы обнаружите, что этот индивид ззззз-ррррр-м-уум. Все в порядке.
Теперь вы можете сказать: «Ну, а теперь подумай мысль».
«Подумай мысль. Угу». Он будет обладать небольшой способностью думать, понимаете? Недолго, потому что там все еще остались массы, которые ему предстоит конфронтировать, однако он не будет намертво вцементирован одновременно в дюжину этих масс.
Он может находиться в одном вейлансе, в трех вейлансах, или в вейлансе, представляющем собой комбинацию противотерминала и терминала. Вы временами встретите и такое. Он будет обладать характеристиками как терминала, как и противотерминала. Иногда бывает и такое. Это самое отвратительное из всего, с чем можно встретиться в одитинге, потому что это только накачивает Шкалу Предобладательности, и просто не будет стираться и все тут, хоть плачь хоть стони.
Получается нечто совершенно поразительное — это антилопа, которая стоит перед тигром, и при этом у нее сильные лапы, длинные когти и рыжая полосатая шкура, и вы спрашиваете: «Что это?».
Тот говорит: «Как что, это я — антилопа».
«Хорошо. Здорово, но как ты выглядишь?».
Тот отвечает: «Обыкновенно, как антилопе-то выглядеть? Рыжий такой я, полосатый, рычу, и все такое».
Другими словами, там все претерпевает полный коллапс, и можно с таким же успехом назвать это тигром. Это просто одно и то же. Это антилопотигр.
И если бы он сначала заявил, что он в вейлансе тигра, ну что ж, так оно и есть — он плавает как тигр, и шерстка у него такая гладкая, коричневая, и рога на голове… Ну и копыта, само собой. Как у любого нормального тигра. Другими словами, это комбинация вейлансов — тигроантилопа.
В действительности он жил по какому-то пакету Масс Проблемы Целей, жил-поживал, жил-поживал, жил-поживал, до тех пор пока не столкнулся с этим как с вейлансом, став этим вейлансом в жизни.
Это полицейский со всеми чертами преступника, понимаете? Это американский политик со всеми признаками российского. Улавливаете? Или это преступник с наклонностями полисмена, или русский с привычками…
Это особая разновидность вейланса. Это одно существо, а не два, но при этом обладающее характеристиками двух и непригодное для стирания. Это не стирается! Я настаиваю на том, что это так!
Это такая вещь. Вы иногда будете сталкиваться с этим, и преклир будет выдавать вам это и убеждать вас в своей правоте самыми неотразимыми трюками а ля Дейл Карнеги. Он выдаст вам все это. Он будет сжимать банки и делать что угодно, чтобы вы получили на этом показание. Он будет вам говорить: «Да, это я, ну что же ты меня не слушаешь, приятель, ааааааааа?!!!». Дело не в том, что каждый вейланс, который он вам будет впихивать, является комбинированным, однако комбинированные вейлансы практически всегда таким вот образом пропихиваются. Он будет продавать это одитору. «Вот это. Я знаю, что именно это. Да. Ооооо, да. Это ужасная игра. Да, охохо, огромная игра. О да, да, нам надо пройти эту штуку».
И одитор это проходит. Шкала Предобладательности накачивается массой, и преклир распадается на куски и ломает себе шею. Это поздний вейланс в каждом цикле. Обычно в конце любого длинного цикла имеется комбинированный вейланс.
Другими словами, одна игра происходит снова и снова в течение 60 тысяч, 600 тысяч лет — одна и та же игра, офицер космического корабля и член команды космического корабля. Рассмотрим такую одну игру — офицер космического корабля и член команды космического корабля. И в конце концов вы получите члена команды космического корабля, который будет вести себя как офицер космического корабля, который является офицером космического корабля потому, что он член команды космического корабля.
Другими словами, вы получаете современную разновидность офицера, в том виде, как она существует в нынешних армиях. Это на самом деле вообще не офицер. Это не тот, кто служит в армии. Они любезничают со всеми призывниками, а призывники любезничают с ними, и потом все это… Малость запутывается, мягко говоря. Довольно забавное состояние.
Это комбинированный вейланс, и зачастую циклы заканчиваются именно этими самыми комбинированными вейлансами — это обычное дело. Парень продолжает играть в игры преступник—полицейский, антилопа—тигр, это стандартные игры. Это совершенно стандартный тип игр, который заканчивается так, как та история с парнем из угрозыска. С тем парнем из угрозыска, которого недавно арестовали за кражу со взломом из публичного дома. Ясно? Он — комбинированный вейланс. Он и то и другое одновременно, в одном теле и в одной жизни. Просто поразительно.
Индивидуумы, продвигаясь в процессе жизни по траку, определенную часть его проживают как свободный трак, и это обыкновенно довольно счастливые жизни. И если вы наталкиваетесь на инграммы из этих жизней, то они довольно охотно примутся их проходить, однако в чем тут проблема? Да проблема в том, что от стирания такой инграммы все равно никакого толка, потому что это на самом деле лишь одна из бог знает сколько точно таких же инграмм, которые вовсе не так уж важны.
Однако не надо и перебарщивать в этом отношении. Вы можете изменить кейс совершенно, пройдя один из таких вейлансов с полного трака, понимаете? Вы можете практически заставить преклира прыгать от счастья. Все будет чудесно и все такое. Он выдаст вам все точные соматики и так далее. Вы можете таким способом изменить индивидуума.
Но за то же количество часов на 3Д Крест Накрест вы добьетесь десятикратно больших изменений. Вот в чем разница, а не в том, что проходить инграммы — неправильно.
Однако вы проходите инграммы со свободного трака. А неприятности этого парня, которые представляют собой нечто длительное, неисчезающее — это вот этот вейланс, и в нем нет никакого свободного трака, на котором можно было бы пройти инграмму.
Отлично. А теперь давайте пройдем чуть далее. Как эти вейлансы там оказались? Почему они там есть? И почему Масса Проблемы Целей зависает именно в виде массы? У вас уже есть адекватный ответ, потому что я вам рассказал о том, что мотиваторы состояли в экстравертировании–интровертировании других, оверты — в интровертировании, и так далее, что в конце концов, естественно, приводит к клубку интроверсии.
Но что заставляет это быть столь неисчезающим? Потому что этот клубок, представляющий собой вейланс, в своей жизни содержал ненависти. В нем есть то, что не нравилось и то, в отношении чего были совершены оверты. Вот перед нами стоит тот, кто прожил эту жизнь, и всю эту жизнь он был священником в храме. Здорово. Храмовый священник, жил себе и жил, и все у него было в порядке — алтарь регулярно обагрялся кровью жертвоприношений, и он делал все, что полагается нормальному священнику — забирал все пожертвования, лгал прихожанам, выдумывал богов, ввергавших в ужас всех окружающих, короче, делал все то, что подобает священнику. И он успешно продолжал быть священником, жизнь за жизнью, жизнь за жизнью, жизнь за жизнью, жизнь за жизнью, жизнь за жизнью, жизнь за жизнью, понимаете?
Однако тем или иным образом, пока все это происходило, у него возникала растущая неприязнь к этим храмовым девственницам. Он просто терпеть не мог храмовых девственниц. Он никогда не мог спокойно смотреть на храмовую девственницу. На самом деле, у него были кой-какие оверты в отношении девственниц, и это со временем превратилось в некоторое нагромождение из большего количества овертов.
Это на самом деле вопрос последовательности оверт-мотиватор. Когда парень случайно делает оверт в отношении чего-то. Однажды он поднимал один из кипящих котлов перед бронзовым богом, понимаете, и одна из девственниц-весталок ему помогала, и он поскользнулся, потому что пришел в ужас при виде паука. Поскользнулся и пролил все содержимое котла прямо ей на голову, и она обгорела в жутких муках до самых костей.
При наличии этого оверта, понимаете, он теперь будет делать оверты. И он попытается удержать себя от совершения овертов. И каждый раз, зажигая благовония в горшочке и завидя неподалеку в храме девственницу-весталку, он, конечно, будет весьма внимательно следить за тем, чтобы этот горшок не оказался вблизи от нее.
Проходит относительно небольшой период времени, жизнь, или две-три, пока сама мысль о горшке с благовониями и девственнице-весталке вводит его в состояние хмм-хм-хм — вот он держит этот горшок, и по обратному потоку, который он сам и создает, он доходит до состояния, когда при виде девственницы-весталки он уже знает, что надо сделать. Надо просто поднять этот горшок повыше и треснуть ей по голове. И все сразу уладится. Ему уже проще сделать это, чем удерживать себя от совершения этого, понимаете?
И тогда парень каждый раз при аварии говорит: «Ну, лучше представить себе, что это хороший случай. Надо как-то извернуться и выставить это как хороший случай». Потому что он просто устал удерживать себя от возникновения аварий. И теперь мысль о том, что сейчас случится авария, становится для него хорошей новостью. Таков закон работы потоков.
Таким образом поначалу нечаянно, а потом уже и более нацеленно, а потом все более и более намеренно, и все более и более и более и более намеренно он будет совершать оверты в отношении девственниц-весталок и храмовых девственниц. У него продолжает накапливаться все больше и больше овертов в отношении них, понимаете?
И в конце концов это доходит до такого момента, когда он уже вовлечен в гигантское состояние игры с ними. Они на той стороне храма, а он на этой стороне храма. Если он является священником этого храма, то он знает о том, что есть нечто, в отношении чего он должен соблюдать особую осторожность, потому что вся религия может быть подорвана этими девственницами-весталками. Он уверен, что они только об этом и думают; они таят заговор о том, как бы свалить ему на голову все эти горящие горшки с ладаном.
Конечно, ввиду того факта, что в течение всего этого периода девственницы-весталки занимались ничем иным как накапливанием овертов в отношении священников, в конце концов мы видим две стороны храма, с одной — священник, а с другой — девственница. Потом возникает некое брррррр и тррррррр и оооааааооо и раз! И у него скапливается столько овертов, что он просто не может от них отстать. Я говорю это обдуманно.
И вот однажды он как священник отбрасывает копыта, народ, как обычно, собирается толпами вдоль канав кормимого ими храма, и вот он отрывается, летит вверх, присаживается на Облако 19 на некоторое время, и потом приходит к твердому убеждению, что именно он должен делать. Он отправляется прямо вниз, находит девочку и становится девственницей-весталкой.
И вы видите перед собой действительно интересную игру. До этого момента, все эти жизни в роли священника превращаются в клубок, противостоящий идее о существовании храмовых девственниц. Это противостояние содержится внутри картинок, в которых есть храмовые девственницы.
Но теперь давайте действительно зафиксируем его. Теперь обработаем его как следует. Как только он становится девочкой, он обретает твердое убеждение относительно того, что он должен делать. Он опускается — и как только достигает достаточного возраста, он не дает покоя своим родителям до тех пор, пока те не отдадут ее в храм.
И он проходит все перипетии, строго храня свою девственность и все такое, однако его постоянно преследует такое ненавязчивое, но неизменное ощущение, что девственницам надо держаться подальше от священников. Просто у него как у девственницы есть такое представление, есть что-то, что шепчет ему о том — назовите это интуицией, если хотите — что ему лучше не приближаться к священникам.
Далее, вследствие факта отстраненности от священников и отсутствия коммуникации с ними, он, конечно, вводит себя в поразительное состояние, приводящее к длинному ряду овертов против священников.
И теперь, будучи храмовой девственницей, каждый раз при подношении чаш для возлияний, хм, она просто делает то, что должна делать, понимаете? И как бы между прочим, каждый раз, подходя к священнику — ну, к такому, который не из ее города и не из ее храма — она как бы нечаянно проливает пару капель вина, что-то там такое происходит, а иногда и целое блюдо, в его направлении. И дадим ей еще одну-две жизней в таких вот обстоятельствах, и она начнет не просто ронять эти чаши, она начнет намеренно класть в вино цикуту, при случае — разумеется, для блага сообщества, вы же понимаете.
Это хорошо понятно. Все это осознают. В этом нет ничего личного. Просто надо избавляться от священников, вот и все, сволочи они потому что.
Так она доходит до стадии цикуты, потом до стадии перерезания горла, потом снова до стадии цикуты, и потом тем или иным образом во всех волнениях вокруг храма оказывается виноват какой-то совершенно непричастный к этому гражданин — его обвиняют в убийстве главного священника — а она при это хладнокровно прячет окровавленный кинжал в складки своего платья и говорит: «Просто ворвалась банда холопов, и они зарезали его, в тот момент, когда он стоял перед алтарем на коленях и молился. Да, боже, именно так это и произошло».
Таким образом накапливаются гигантские оверты на эту тему, и когда их становится достаточно много, то вы вдруг видите кругляк под названием «девственница-весталка». И этот кругляк пребывает в свободном плавании, потому что внутренне он противостоит только священникам, и это может плавать где-то на траке, но всегда находиться при этом в настоящем времени.
И потом, прожив таким манером достаточное количество жизней, и наворочав и этот клубок тоже, потому что это высшее состояние игры, одним ясным днем он взлетает после того, как холопы сжигают храм — это любимый вид народного спорта для закрытых помещений, если народ достаточно долго угнетать и взимать налоги — взлетает, берет тело мальчика, возвращается и вступает в ряды священников. Теперь он — священник.
Отлично. Теперь примемся накапливать новые оверты против девственниц-весталок, хо-хо. О, боже. В первый раз, вонзая кинжал в девственницу, ему вдруг становится как-то не по себе, но на самом-то деле она, гадина такая, сама напросилась, так ведь?!!!
И вот клубок в банке, который был девственницей-весталкой, и другой — который уже был священником — вдруг со страшной силой сталкиваются друг с другом — хлюппп! — и слипаются до полной неразличимости.
Теперь он может продолжать жить жизни как священник; и он может продолжать жить жизни как весталка, но в конце концов он придет к комбинированной жизни. Он будет жить жизнью женоподобного священника с весьма интересными привычками.
Но это будет отмирающая линия. Этот комбинированный вейланс, в котором он оказался — свидетельство того, что в конце концов ему станет слишком больно быть и тем, и другим, и у него пропадет желание быть хоть кем-то вообще. Однако все это останется с ним.
Это все станет частью его багажа. У него будет отсутствовать желание иметь что-либо общее с этим багажом, и он будет с трудом осознавать, какое он имеет к нему отношение и откуда все это взялось, но оно там есть!
К тому моменту, когда он пройдет весь этот цикл — священник, девственница, комбинированный вейланс и так далее — то все это спутывается в некоторого рода массу. Которая состоит из напластования отдельных индивидуумов.
Понимаете, когда он все это заработает — всех этих священников и девственниц-весталок и комбинированные вейлансы, все это слепленное в кучу — то он больше никогда не захочет иметь с этим никакого дела.
Готово. Вот и конец этого действия.
Какое-то время у него все в порядке, он проживает много-много свободного трака. Он выкарабкивается; получает должность поильщика при караване верблюдов, путешествует с ними по долам и весям, наслаждаясь свободным траком. На этом свободном траке ничего не происходит — он просто остается свободным. Все петли и перетяжки на траке находятся в других местах. Но однажды он берет тело и становится купцом. Вот он стал купцом. И он продает оптом алладиновы лампы, по дешевке, со скидками, прямо из Сирии. И вот к нему подкатывает кто-то в лимузине с бархатными сиденьями и говорит: «Эту лампу доставьте в храм». Он не видит в этом ничего такого. Берет эту лампу и доставляет ее в храм. И когда он выходит из храма, одна из девственниц-весталок ласково треплет его по щечке.
И он возвращается домой с головной болью. Паршивый денек. Действительно паршивый. И он продолжает быть купцом, всех надувает, интровертирует, мешает заниматься своими делами, в конце концов становится военным правителем, который абсолютно и совершенно уверен в том, что никто вообще не должен заниматься никаким бизнесом, потом постепенно становится нормальным коррупционером, как это сейчас и происходит в большинстве стран — воздержимся тут от конкретики — который берет все и ничего не дает взамен. Вот такая вот история. Которая ну никакого отношения к храмам или чему-то подобному не имеет, это совершенно новая игра, понимаете?
Это купец-богач против сборщика налогов против правителя против армии против правительства. Купец-богач против правительства, так что он становится купцом-богачом и правительством, он — правительство и купец-богач, он — военный правитель и сборщик налогов и купец-богач, он купец-богач и торговец, он — промышленный магнат, который начинает заниматься производством брони и продавать ее правительству. И из этой серии пакетов мы получаем комбинированный вейланс. Он — промышленный магнат, который производит бронь только для правительства; у него есть только один покупатель — правительство. Конечно, это становится комбинированным вейлансом.
Обычно, когда это в конце концов доходит до полного завершения, то политическое устройство страны становится фашистским. Потому что, вообще говоря, основной конечный продукт фашизма — вся продукция для правительства. Обычно также применяется военная сила для сохранения порабощения народа. Интересная экономика. Но как бы то ни было, это некоторая разновидность игры, которая продолжается. Конечно, он создал эти массы как купец, он создал эти массы как военный правитель, и конечно, своими овертами от одного к другому он превратил это в целый новый пакет, понимаете? Так возникает целый новый пакет.
Таким образом у нас имеется храмовый священник и девственница-весталка, вся эта игра, которая стала пакетом. Потом есть много свободного трака. Потом у нас появляется вот эта другая штука, и они постепенно группируются вместе в виде пакета. Понимаете, все это достаточно четко размечено во времени до тех пор, пока это не группируется. А когда все это группируется, то превращается в совершенно тотальный комбинированный вейланс.
Комбинированный вейланс просто группирует все подряд, так или иначе. Женоподобный священник — хм, он не может сделать ничего, что не рестимулировало бы девственницу-весталку, он не может сделать ничего, что не рестимулировало бы священника. То есть просто ничего не может сделать, не слепив весь свой банк. Это невозможно.
И вот получается эта Масса Проблемы Целей. Это на самом деле Масса Проблемы Целей. Масса Проблемы Целей сама по себе и представляет проблемы девственницы-весталки со священником, священника с весталкой, и все такое.
Чуть выше вы видите этого купца-богача и военного полицейского, и всякое такое — и это само по себе Масса Проблемы Целей. И потом в один прекрасный день — когда он уже не может ничего продавать — он находит себе работу ночного сторожа на рисовом поле. И вот он сидит там и зорко бдит всю ночь напролет, и вдруг замечает какой-то огонь на опушке леса. Он принимает решение подойти и выяснить, что происходит, и видит там, что кто-то поставил там бронзового идола, и вокруг него пляшут люди, издавая дикие возгласы. Они взывают к какому-то богу, и он орет им: «Эй, вы что тут делаете, а?!».
Готово. Они все набрасываются на него, и ему приходится одного из этих парней прикончить. Потом у него возникают неприятности с местными властями, и всякое такое, и Масса Проблемы Целей конца и военного правителя и Масса Проблемы Целей храма схлопываются вместе в одну жуткую гигантскую мешанину — баааахххх… понимаете?
И вот так свободный трак оказывается вот тут, а эти две штуковины склеиваются в нечто единое, совершенно неразличимое по времени. Теперь на самом деле возникает масса.
Как вы думаете, что произойдет после того, как тэтан сыграет в десять тысяч таких игр? Десять тысяч таких игр на траке? Каждая из таких игр — одна целая Масса Проблемы Целей.
В ней терминалы, противотерминалы и все остальное смешано в одно. И эти штуки ассоциируются друг с другом, понимаете, потому что есть две точки, которые могут выступить в качестве ассоциирующих моментов для совмещения этого: однажды он как купец посетил храм, и этого оказалось достаточно для начала, а потом он на самом деле прикончил кого-то из этих лесных идолопоклонников, когда работал там сторожем. Хмм. И это на самом деле делает ему включение. Он после этого, кстати говоря, заболевает малярией, очень сильно, и в конце концов его хоронят на рисовом поле, полагая, что он одержим демонами — что, в общем-то, так и есть.
Так все эти массы складывались вместе, складывались вместе, складывались вместе, а иногда они складывались вместе в тот момент, когда одитор входил в одну из них. Одитор говорит парню то-то и то-то.
И вдруг ни с того ни с сего этот парень отвечает: «Это имеет какую-то смутную взаимосвязь — купец-богач и храм. И есть еще что-то между куп—… А, точно, что-то общее есть в этом, да!!!…». Хрясь! И два куска Масс Проблемы Целей — два куска Масс Проблемы Целей схлопываются с гулом. И преклир говорит…
Это происходит редко, конечно — я имею в виду, чтобы одитинг привел к включению. Вам не стоит об этом беспокоиться, потому что это включение неизбежно произойдет без вашей помощи. Вопрос только в том, чтобы это оказалось достаточно близко для того, чтобы включиться вот таким образом.
Теперь вы оба их включили, и снова это разделяете. У него на самом деле никогда не было никаких шансов разделить это, понимаете? Так что вам не стоит беспокоиться о подобных вещах, потому что вы увидели столкновение как раз тех масс, которые вы одитировали в любом случае.
Иногда вы можете сгруппировать эту жизнь. Вот вы работаете, трам-пам-пам, трам-пам-пам, трам-пам-пам, одитируете себе, и вдруг натыкаетесь на группер размером с кита — оверты, мотиваторы, и подобные штуки. И эта жизнь делает хрясь! И становится клубкообразной массой. Но об этом нечего волноваться. Это бы произошло в течение года или двух все равно. Надо порадоваться тому, что вы можете разделить все это, не дожидаясь последствий.
Самое странное в этом — то, что вы можете разложить эту жизнь по полочкам, если вам удастся отыскать предшествовавшее замешательство — замешательство точно перед моментом группера. И вам лучше научиться этому, потому что этим способом вы сможете всегда разобрать Массу Проблем Целей и вернуть ее в состояние последовательного трака. Вы можете взять один из этих вейлансов и снова растянуть его на траке, если вы хотели бы заниматься отдельным вейлансом.
Возьмем его как Али–мальчика-порученца из Багдада. Вот у нас тут вейланс Али–мальчика-порученца из Багдада.
И мы управились с распрямлением и разделением этой штуковины. Просто счистили это как кожуру. Мы ее отделили, и она остается отделенной, если вы вообразите это себе. На самом деле такого не бывает.
Но давайте допустим, что нам удалось это проделать. Далее мы могли бы одитировать таким образом: «В чем состоит основная проблема, которая стояла перед Али–мальчиком-порученцем из Багдада?», он бы выдал ее нам, и мы говорим тогда: «Хорошо, когда это произошло?», и так далее. И стираем все это. «Какое замешательство этому предшествовало?», и «Что ты висхолдировал в это время?», и так далее. И мы выпрямляем Али–мальчика-порученца из Багдада, и все это становится частью свободного трака.
Мы могли бы это сделать. Но этого нам не нужно делать.
Однако есть возможность взять все эти вейлансы и снова их распрямить вдоль трака, и можно сгруппировать это в клубок. Вы можете сделать практически что угодно с ними с помощью одитинга. С ними довольно просто справиться.
Самое лучшее, что с ними можно сделать — это, конечно, дифференцировать
Эти штуки в плане заряда зависят одна от другой, и они просто не смогут быть такими, если — вы замечали, что клубок не возникает до того момента, пока у парня нет оверта в отношении противотерминала, и потом при достаточном количестве овертов в отношении противотерминала, возникает клубок. Трак не обрушивается на священника до тех пор, пока он не наработает достаточно большого количества овертов против весталок, понимаете?
Эта штука со священником могла сколлапсировать сама по себе, просто потому, что у него было достаточно много овертов против девственниц-весталок, без наличия какого-либо вейланса девственницы-весталки, понимаете? Просто у него были какие-то оверты против девственниц-весталок. Вот и все дела.
Для того, чтобы это оставалось в подвешенном состоянии, необходимо наличие механики проблемы, для того чтобы это не выпрямлялось.
Вот у вас имеется вейланс А против вейланса Б, то есть терминал и противотерминал пакета 3Д — А против Б. Предположим, что и А, и Б представляют собой мощные входящие потоки. Вы получаете вейланс против вейланса, которые создают поток прочь от вейланса, в то время как две вещи жестко держатся вместе — и возникаем вакуум. И потом более поздние вейлансы входят в вакуум между этими двумя.
Вейлансы с входящими и исходящими потоками в действительности создают одно и тоже же. Два вейланса с исходящими потоками, направленные против друг друга, склонны создавать вакуум позади этих вейлансов — два вакуума.
И все это, на самом деле, подвешено с помощью механики противостояния. Для того, чтобы там вообще висеть, они должны находиться в довольно тонком состоянии баланса. В противном случае они воспримутся как-есть. Для того, чтобы подобная штуковина не исчезала, надо здорово потрудиться. То есть все это весьма тонко сконструировано. Нечто такое.
И как только вы нашинковали все это, сняли заряд, парень посмотрел на это, отбросил это, выяснил в конце концов, что это такое, и вы обнаружили еще кое-что, и устранили это, и выпрямили это, то дальше с этим можно сделать еще два шага — это когда вы берете строку А в Массе Проблемы Целей, то вы можете взять каждый зиг и выяснить, какую проблему это имело с каждым загом.
Другими словами, вы можете взять и зиг, и заг — и священника, и девственницу-весталку. И вы можете спросить человека: «Какую проблему может девственница-весталка иметь со священником, и какую проблему может иметь священник со девственницей-весталкой? Просто сформулируй ее».
Обычно индивидуум довольно быстро это скажет. Но в этом месте вы можете провести небольшое оценивание и скорее всего, устранить это в еще большей степени, чем ранее. Это будет просто метод дифференциации.
Предположим, что в этой последовательности противостояний следующим пунктом по некоей замысловатой причине стоит «создатель идолов», и вы получаете, скажем, «Какую проблему девственница-весталка может иметь с создателем идолов?». У девственницы-весталки уже имеется набор проблем со священником. И у нее может иметься набор проблем со следующим зигом — создателем идолов.
Таким образом вы получаете все проблемы зигов с загами. Ясно? Последовательно. Вы получаете проблемы зигов с загами, и теперь можете получить все проблемы загов с зигами. И вы продолжаете записывать проблемы, и парень рассматривает эти штуки. Это как прохождение проблем с кем-то, только он распознает, что у него были эти проблемы, и так далее.
Эта штука разваливается, разваливается, разваливается все в большей степени.
Каждый раз, когда вы как-то входите в это, вы улучшаете способность человека конфронтировать это, способность конфронтировать это до тех пор, пока ему разрешено это конфронтировать. Для этого требуется хороший одитинг; плохой одитинг навредит его конфронту этого. Плохой и грубый одитинг отстраняет его от конфронта этого, как и эта штука, и эти две вещи дополняют друг друга, и он действительно расстраивается.
Но предположим, что это хороший одитинг, и у него все в порядке, как и должно быть (а иначе бы я вам тут головы поотрывал). Мы здесь обращаем особое внимание на то, что индивидуум постоянно конфронтирует явления Массы Проблемы Целей, понимаете? Он последовательно конфронтирует это, одно за другим, то, что они собой представляют, и он обрабатывает эти вещи, вычерпывая их ведром. Он получает соматики там и тут. И это долбит его по мозгам там и тут, и это продолжается и продолжается. И он привыкает к подобным вещам, он привыкает к этому, вот и все.
Он их просто устраняет. Он разделяет это, дифференцирует это. Он видит, что это такое. И они, на самом деле, все меньше и меньше на него влияют.
А по всему пути на траке он был только следствием этого. Он сам был следствием этих вещей, но теперь они становятся его следствием. И просто посредством обращения этого цикла и не делая ничего другого, кроме этого, вы распрямляете всю Массу Проблемы Целей. Вы распрямляете ее по всему траку.
И вашим конечным продуктом будет, особенно если вы добавите в качестве шага датирование (что я не обсуждал с вами, и что я, сказать по правде, малость опасаюсь делать, потому что у меня были поражения в этом направлении), но если бы вы датировали эту вещь и взяли бы такую вот измерительную ленту шириной в 10-15 сантиметров — чтобы на ней можно было делать разделы, понимаете, как на катушке кинопленки; и потом просто записывали, что там такое, и датировали это, все эти вейлансы, где они были найдены и так далее, и разместили бы все это в четком порядке на этой длинной ремнеобразной пленке — закрепив ее таким образом, чтобы ее можно было резать ножницами. И потом вы могли бы взять другой раздел — потому что там все выглядело бы как последовательность, но внезапно вам открылся бы еще один миллион лет, о котором вы прежде даже и не подозревали. И тогда вы берете пленку и скотч, и вклеиваете посредине еще один кусок пленки, понимаете?
Вы добавляете кусок пленки, потому что эта вещь шла таким образом. Она будет продолжать удлиняться, естественно, и вы получите все больше и больше трака, понимаете? В конце концов вы получите трак времени этого парня — это довольно трудно будет изобразить просто на бумажном графике.
Вам нужно сделать для этого что-то вроде бесконечной ленты, потому что если это делать на бумаге, то понадобились бы листы метров по тридцать — я так предполагаю, чисто с потолка, чтобы вы просто представили себе, сколько это займет места. С помощью отрезания и вклеивания можно расписать его трак, который у вас получится — здесь он был там-то и занимался тем-то, здесь то-то, здесь то-то, здесь то-то, и так далее.
И вы обнаружите, что вот это, к вашему ужасу, относится к середине игры священник-весталка, это было просто некоторое отвлечение в сторону. И вам приходится перерезать график игры священник-весталка и вклеивать посредине с помощью скотча вот эту новую штуку, и тогда все выравнивается. Понятно?
Вы можете продолжить изображать трак времени индивидуума, в качестве вот такого упражнения, которое, кстати сказать, также повысит его способность раскатывать трак далее.
В то же время, если вместе с составлением таких вот схем вы попросите его изложить основные проблемы, с которыми он сталкивался в связи с этими терминалами и противотерминалами, и противотерминалами и терминалами — и надпишите эти проблемы напротив этого, то вы в конце концов получите длиннющий список проблем, проблем, проблем самого разного рода. Вы одновременно будете проходить с ним проблемы.
И что же вы получите в конце концов?
В конце концов вы получите полный трак. А когда же все эти клубки начнут распутываться? В конце концов вы найдете в начале трака те механизмы, которые были исходной причиной их спутывания. И индивидуум действительно распрямит свои постулаты в отношении этого, и с помощью такой работы вы просто обнаружите его постулаты.
И он выпрямит свои постулаты в отношении этого предмета и внезапно все они просто начнут тррррррр, тррррррр, тррррррр, распрямляться, распрямляться, распрямляться. В конце концов все это ляжет подобно линеечкам, а не грязным клубкам.
Теперь он может двигаться по траку времени, двигаться на любое расстояние и в любом направлении. Он может подумать о чем угодно из того, что он делал, и вспомнить это.
А причина того, что он не может этого вспомнить, конечно, слишком сильно связана с его существованием в этих областях и с вейлансами, в которых он был обязан не думать. Если он там начинал думать, то становился глупым, потому что они (вейлансы) могли думать, а он нет. Следовательно, он не может вспомнить своего прошлого. Его прошлое тотально закупорено, если говорить о нем самом, потому что это области тотального отсутствия думания. Понимаете, почему это происходит?
Можно сказать, что это практически единственный способ восстановить память человека в отношении полного трака, и это практически полное описание того, что представляет собой полный трак.
И не ругайте меня за то, что если вы выпрямили эту вселенную, что вы на тот момент еще не выпрямили домашнюю вселенную
Поначалу, при обсуждении этого с ними, вы не сможете идентифицировать этих «сволочей с грязными делишками». Я обсуждал это с несколькими преклирами, и они настаивали на использовании слова «они». «Они» — наиболее часто используемое местоимение в отношении этого. Так что мы не нашли тех парней, которые это проделали, начали эту вселенную и этот трак времени в соответствии с тотальным согласием. Мы их пока не обнаружили. Все еще ищем. Мы все еще ищем тех, кто начал эту вселенную в таком виде и заловил в нее всех нас. Мы знаем, что это были не вы.
Но с другой стороны, вы могли встречать одного из них, при случае. И вы можете нести ответственность за то, что он повернулся против других существ. Возможно, у вас был некий маленький оверт, заставивший их стать настолько антисоциальными, что они стали этим заниматься.
С другой стороны, с другой стороны, с другой стороны, если тщательно над этим подумать, вы могли там находиться и наблюдать за всем этим, как люди наблюдают за стройкой на улице, понимаете — вы могли там находиться и наблюдать за всем этим. Может, вы даже иногда подавали им нужный им камешек — просто из вежливости и желания помочь, безо всякой ответственности с вашей стороны.
С другой стороны, с другой стороны, есть некоторая вероятность, что вы были достаточно хорошо знакомы с ними и согласились с тем, что они делали — просто потому, что это были ваши хорошие знакомые. И есть еще одна возможность, если мы посмотрим чуть дальше — вы могли быть рабочим, естественно, работая из-под палки, но вы могли бы одним из рабочих, которые это построили.
Кроме того, если вы внимательно посмотрите на полный трак, то увидите, что есть еще одна возможность. Очень даже вероятно, что вы обнаружите себя там, вместе с картинкой палки чуть ниже уровня вашего взгляда, и руки, держащей эту палку; и у вас может возникнуть какое-то смутное подозрение, что если у вас имеется подобная картинка в данной части трака, то именно вы и могли быть тем, кто заставил их построить эту вселенную, а потом заловил всех в нее. Это будет довольно трудно конфронтировать.
Так что я вас не прошу смотреть на это сейчас. Но я прошу вас посмотреть назад, на тот период, когда вы стояли там, пойманные, в роли полной жертвы, в начале трака.
Итак, такая вещь, как полный трак, существует, и она выглядит вот так; его можно изобразить в виде графика-схемы, вы все еще моделируете его и так далее, что вполне примечательно. То, что эта вселенная вообще существует — тоже довольно примечательно, с чем я вас и поздравляю. Вы делаете достаточно упорную работу ради этого.
Окей. Вы понимаете, с чем вы имеете дело, работая с Массой Проблем Целей?
Аудитория: Да.
Каждый из главных вейлансов имеет сотни подчиненных ему вейлансов, и вы можете счистить и их. И это то, что вы вносите в список, но оно не удерживается там. Это просто мелкие бородавки на основной массе. Потом вы понимаете, что преклир не может толком объяснить, в чем разница между ними. Вы продолжаете работать, составлять список, но потом он распознает, что это была за масса и в чем она состоит. Он знает, что это такое, еще до того, как вы обнулите или продифференцируете это.
И потом это продолжает идти от чуть большего знания о полном траке и чуть большего знания об игре и чуть большего и большего знания о жизни, к чуть большему и большему знанию, чуть большему и большему знанию, и потом, наконец, полному знанию обо всем этом. Вот второй результат этого.
Есть множество вспомогательных вещей, которые может сделать одитор. Многие из них, вероятно, не понадобятся, потому что вы одитируете преклира по довольно крутому пути к способностям и распознанию.
Вот Масса Проблемы Целей и ее взаимосвязь с полным траком. Вы можете получить пользу от этой информации — если, конечно, найдете хоть кого-то с полным траком.
Если к вам приходит кто-то и говорит вам о том, что прошлых жизней не бывает или что вы просто не понимаете, о чем говорите — то я готов дать вам один небольшой совет по поводу того, как можно справляться с подобными вещами. Люди не могут думать о прошлых жизнях тогда, когда они залипают в одной жизни. Но обычно, совершенно нормально, сама тема насчет прошлых жизней была очень страшно обесценена в этой жизни. И если вы разберетесь с этим обесцениванием и снимете все суждения по этому поводу, то тогда, обыкновенно, вопрос отпадает сам собой.
Это слишком новый предмет для того, чтобы кто-то имел к нему слишком большую антипатию. В конце концов, об этом никто не слыхивал со времен Египта. В те дни, если бы вы рискнули утверждать, что прошлых жизней не существует, то вы бы столкнулись с прямо обратным отношением.
Я живо припоминаю — одним из механизмов, овертов и применений прошлых жизней в Египте было то, что фараон мог вернуться и заявить свои права на собственность. Мне лично кажется, что это был ужасно удобный механизм: это здорово работало в течение долгих лет. Прошло много жизней, прежде чем люди помудрели и задумались надо всем этим: «Так, это надо исправить, надо сделать получше. Так: если заявить, что когда кто-то помирает, то тогда он становится трупом, мертвым-мертвым-премертвым, то тогда нам больше не придется отдавать ему никакой собственности. И вопрос будет решен!».
И идея о единственности жизни проистекает чисто, полностью и исключительно от идеи о собственности, и ничего больше. Вот почему она так популярна. Думаю, что сотрудники «Благоразумного Страхования Жизни», «Бюро Статистик», «Записей Волеизъявлений и Завещаний» будут первыми среди тех, кто пристрелит вас на месте, если вы будете говорить там и тут о том, что люди жили прежде этой жизни и что они просто живут снова, потому что, само собой, у них тут имеется корыстный интерес.
Но этот корыстный интерес в отношении утверждения о единственности жизни есть у каждого. Но, к сожалению, если мы не признаем факт о том, что люди живут не одну жизнь, то нам не удастся никого отклировать.
Единственная причина, по которой мы проявляем к этому особенный интерес, состоит в том, что если вы не обратите внимание на то, что идея о единственности жизни — ложь, и не проодитируете прошлые жизни, полный трак и так далее, то вы не получите никаких достижений. А нам нужны достижения, нам нужно понимание этого предмета и победы, следовательно, мы не можем не признать то, что так близко к истине. Окей?
Большое вам спасибо.