Вы понимаете эту технику?

Ну так вот, у этих кейсов… у этих кейсов, у которых, как вы видели, не все было оптимально, частично дело было в том, что они осознавали присутствие аудитории.

В конце концов, это серьезно. Существо считает, что аудитория может его съесть, понимаете. И это просто поразительно.

Кстати, мне, возможно, стоит сказать вам пару слов по поводу демонстраций на сцене. Это не оптимальная процедура. К примеру, это не то, что вам стоит предпринимать перед парой сотен зрителей, или перед тремя или тридцатью тысячами зрителей, если только вы не выберете себе преклира с огромной осторожностью.

И если вы собираетесь проводить демонстрацию… если вы собираетесь проводить демонстрацию для трех тысяч или тридцати тысяч зрителей, то вам стоит поискать вокруг и найти себе крикуна. Найдите кого-нибудь, кто совершенно сошел с ума, и заведите его в инграмму. А потом позвольте ему взять самое высокое «до» и звуком снести головы людям, сидящим в задних рядах; тогда ваши зрители поймут, что Дианетика и Саентология работают. А потом отправьте крикуна за кулисы и проодитируйте его так, чтобы он более-менее вернулся в настоящее время.

А иначе вы проведете безупречную, гладкую демонстрацию на сцене перед большой аудиторией, и это не произведет на них никакого впечатления, абсолютно никакого впечатления. Это просто не имеет для них никакого значения.

Как-то раз я одитировал одну девушку, которая была абсолютно тупой и немой в руках трех ведущих психиатров… прошу прощения, четырех ведущих психиатров из Окленда, штат Калифорния. Они были совершенно уверены в том, что все, что я делал, было шарлатанством или чем-то подобным; поэтому они исподтишка подсунули ее мне. Они подсунули мне эту пациентку, от которой, как они знали, никто не мог добиться даже писка. Эта девушка никогда не видела своих отца и мать; ее для меня выбрали из толпы, я отправил ее в ранее детство и врубил громкость на полную катушку — на самой высокой ноте «до». Клянусь, ее было слышно за два квартала отСивик Аудиториум. Следующим вечером в зале яблоку было негде упасть (я проводил там серию лекций). Но эти люди получили хороший урок. На самом деле одитинг был неплохим; одитинг просто был на таком уровне, на котором им можно заинтересовать людей.

Эти люди пришли туда за тем, чтобы вы их учили? Нет! Они пришли туда за тем, чтобы увидеть, как христиан пожирают на арене. И если вы собираетесь проводить одитинг такого рода для огромного множества людей, устройте все так, чтобы одитировать кого-то потрясающего. Но следите за тем, чтобы не выбрать кого-нибудь, кто хочет устроить шоу. Такой человек сведет на нет всю вашу демонстрацию, потому что в качестве ответов он будет выдавать множество острот или чего-то в этом роде. Ребята-умники или кто-то в этом роде; вам следует следить за этим.

А иначе просто не проводите демонстраций. К примеру, вокруг вас собирается группа людей на вечеринке. Они хотят выяснить, как это работает; они хотят, чтобы вы сделали то и сделали это. У вас есть совершенно надежные техники. Но не используйте такие техники, как… как то, что вы видели сегодня, когда я делал эту демонстрацию. Если вы хотите что-то продемонстрировать толпе людей, выберите себе «умника»; другими словами, выберите человека, который высмеивал вас или что-то в этом роде, который подстрекал вас, и сделайте ему что-нибудь. Используя что-то такое легкое, как «Прямой провод АРО». Вы можете очень легко и быстро оценить состояние преклира, и используя «Прямой провод АРО», прямо в настоящем времени, вы, скорее всего, сможете сделать с человеком кое-какие интересные вещи. Но вам не нужно устраивать слишком большое шоу. Не вдавайтесь в специальные подробности предмета и не пытайтесь объяснять его людям.

Так вот, это большая проблема. Говорите о том… говорите о том, какие результаты этот предмет приносит в широких масштабах, или что-то в этом роде; говорите о том, какие результаты он дает детям, или говорите о чем-то интересном в связи с тем, что произошло бы, если бы все диктаторы в мире получили одитинг, и так далее. Но сама попытка объяснить людям весь предмет за пять минут, чтобы они знали его с профессиональной точки зрения… Никто не ожидает от врача, чтобы он рассказал, как проводить трансорбитальную лейкотомию (по-моему, это все, что врачи умеют делать в этой области). Никто не ожидает от врача, чтобы он рассказал, как это делается, разбив это на двенадцать простых уроков. Но вы можете рассказать людям, как врач это делает; пойдите и найдите книги, в которых описывается эта операция, выясните, как проводить трансорбитальную лейкотомию; это очень интересный материал.

Но люди, с которыми вы просто беседуете, в большинстве своем стремятся увидеть эффектное зрелище, они жаждут крови. И хотя вы можете считать, что людям нужны интеллектуальные рассуждения, нужно знание, — это неправда. Если вы возьмете в библиотеке один из томов сочинений какого-то величайшего философа и откроете его, вы увидите, что в тексте тщательно подчеркнуты те места, в которых философ утверждал то, что хотел услышать его читатель. Люди хотели, чтобы с ними кто-то согласился. Для этого они и выбрали философа. Так что вы видите в книге, как отдельные места подчеркнуты жирной линией. Вот Гегель или кто-то еще, он звучно, синонимично и ошибочно рассуждает обо всем подряд страница за страницей… на этих страницах говорятся очень, очень мудрые вещи и так далее. А когда вы наконец наталкиваетесь на простую фразу (я не думаю, что у Гегеля они вообще есть, но…) на фразу типа «Бог хороший»… вы обнаружите, что кто-то взял цветной карандаш, понимаете, и подчеркнул это, и еще поставил большие галочки на полях.

Или: «Некоторые люди порочны». Я имею в виду, что это вещи такого рода, понимаете. Так что признание получают именно банальности.

И вы, хорошо зная предмет, можете начать объяснять его аудитории на таком высоком уровне, что люди даже не увидят ваш самолет. Они даже не услышат шум его двигателей. Вы сидите и говорите: «Знаете, как ни странно, человек в основе своей хороший. Некоторые люди делают пожертвования на благотворительные цели». Боже, люди решат, что вы очень мудры. Это мудрое, доброе наблюдение. Или же вы можете подойти к делу всерьез: расскажите аудитории про трансорбитальную лейкотомию и все в таком роде; обо всем, что придет вам в голову.

А потом вы можете перейти к неистовой дискуссии на тему религии. И если вы сумеете добиться того, чтобы люди говорили о религии, то вам не придется произносить ни слова до конца вечера. Я просто… просто вставляю что-то в этом роде… понимаете, просто произношу «религия», а после этого отдыхаю. Вам говорят: «Почему бы вам не объяснить что-нибудь про Саентологию? Вы изучали это; как я понял, это новый культ. А! Я понял это». И вы говорите: «Религия». Разговор продолжается весь остаток вечера.

И как ни поразительно, демонстрировать этот материал — весьма и весьма странное занятие. Вы понимаете, что здесь происходит, но люди… парень, который наблюдает что-то в этом роде, скажет: «Что за черт здесь происходит?» Вы удивитесь тому, сколько таких людей всегда обнаруживается среди ваших слушателей. Они уходят прочь, совершенно сбитые с толку.

Почти самый высокий уровень, на котором вы можете вести разговор, таков:

«Знаете ли вы, что динамический принцип существования — выживание? Да, люди пытаются выживать». Вы на самом деле можете вставить такое замечание, и оно образует целую тему. Оно образует тему для дальнейшего разговора. И оно становится… кто-то еще тоже может порассуждать об этом. Кто-то скажет: «Нет, я верю в этику и все такое прочее. Я знаю, я работал ростовщиком всю свою жизнь; и этика — это именно то, к чему я стремлюсь. Я думаю, что в жизни есть более важные вещи, чем выживание. И я часто думал: “Этика, подобно десяти заповедям, это…”» Понимаете, эти ребята действительно сбились с пути. Вы понимаете?

Но пытаться донести что-то до людей с помощью демонстрации… практически единственное, что я сейчас пытаюсь объяснить вам… вряд ли среди присутствующих найдется хоть один человек, которого никогда не попросят продемонстрировать одну или другую технику. Так вот, если вас об этом попросят, ради Бога, не демонстрируйте ничего, что превосходило бы способность аудитории понять вас… «Прямой провод АРО». Попросите человека смокапить что-то — что угодно. Самое простое, самое легкое.

Так вот, вам скажут: «Тэта-клир. Почему бы вам… почему бы вам не сбить с такого-то парня шляпу?»

А вы ответите: «Ну что же, вы это предложили; почему бы вам самому не попробовать?» Совершенно поразительно.

И просто чтобы упомянуть такой технический момент: ваш преклир не должен обращать на окружение так много внимания, и вокруг него не должно быть шума. Если вы будете выбирать себе кабинет, то ради Бога, выберите тихий кабинет. Вы не подозреваете, сколько кейсов не смогут проходить одитинг, не будут доступными даже для разговора, когда в кабинете шумно. Если вы работаете в кабинете, выходящем в коридор, в котором хлопают двери, то преклир может стать недоступным для вас; в один прекрасный день он может упасть в апатию и заставить вас работать множество лишних часов. Это может произойти, может произойти; вы столкнетесь с очень чувствительным кейсом, он начнет проходить одитинг…

Далее, я хочу, чтобы вы обратили внимание на один момент в этой технике. Я использовал там один хитроумный приемчик насчет того, чтобы оставить домашнюю вселенную, помните? Очень часто, если человек не слишком хорошо видит, если он не видит свое тело как тэта-тело, если он не осознает всю эту чепуху, контуры и так далее

– свою анатомию… он, возможно, успешно скрывает даже от себя самого тот факт, что он таскает с собой небольшую капсулу, в которой хранятся некоторые из самых прекрасных его факсимиле. И когда преклир оказывается снаружи в качестве точки, он на самом деле снисходит до того, чтобы ненадолго оставить все это телу. Он думает, что он это оставляет. На самом деле он таскает все это с собой. И преклиры, которые оказываются снаружи просто в качестве точки, у которых нет с собой никакой чепухи… они либо «церковные мыши»… и это возможно; понимаете, тэтан может быть бедным тэтаном: он лишился собственности, или все его деньги вложены во что-то, что он покупает в рассрочку, или что-то в этом роде. Такое может быть, но я с таким не сталкивался. Тэтаны всегда таскают с собой разную чепуху — всегда.

И основное затруднение с кейсом уровня I… причина, по которой он с такой легкостью обводит вас вокруг пальца, состоит в том, что он может успешно действовать снаружи, не таская с собой никакой чепухи. И вы можете измотать себя до полусмерти, работая с этим кейсом. Он может на самом деле ходить туда-сюда и возвращаться обратно, но как тэтан он не станет оперирующим тэтаном, вот и все. Почему? Когда вы экстериоризируете его, он соглашается позволить телу ненадолго присмотреть за его любимыми, отборными вещами.

Это очень, очень верно в отношении преклира, который может выбраться из своего тела, но не может выбраться из своего дома. Или же он как тэтан может выйти из своего тела и посетить различные места, он может отдалиться от тела на несколько кварталов, но он не может вытащить свое тело из дома на хоть сколько-нибудь большое расстояние, или у него клаустрофобия, или что-то в этом роде. Понимаете, он боится покинуть эти отборные, отборные вещи. И он думает, что когда вы просите его как тэта-клира… я имею в виду клирование в тэте… просите его быть снаружи, быть здесь и быть там, — он думает, что вы просите его оставить позади все эти вещи. Ведь он убежден в том, что он их там оставляет.

Поэтому вы проводите этот небольшой процесс с использованием «двойных терминалов»… проводите «Парные терминалы» или «Двойные терминалы» в отношении этого. И на самом деле первому кейсу, с которым я здесь работал, этот процесс надо проводить часами! Я имею в виду, ему надо провести где-то пару часов этого процесса, потому что он ненадолго стал печальным, а потом это повторилось… он ненадолго стал печальным. Его тон не оставался на одном уровне. Это говорит вам о том, что в этой области имеется много материала и что он ее избегает, понимаете? Избегание… он ее избегает.

Ну хорошо. На тот момент мы просто это оставили. Но вы как одитор взяли бы это и стали работать именно над этим. Он не чувствует себя раскрепощенно, находясь снаружи. У него есть уверенность в отношении того и этого, но он не уверен, что вы как одитор хотите с ним работать. Он в этом не вполне уверен, так что вы осознаете, что он, должно быть, позволяет телу хранить для него какие-то из его любимых, отборных вещей; так что вам стоит заняться этим.

Еще такой момент. Очень часто у человека возникает такая невероятная идея, что тэта-клир не обладает личностью. У тэтана нет никакой личности. У тела есть все чувства, все ощущения, вся личность; у тела есть все эти штуки, и тэтан оказывается снаружи, он безмятежен и… «Я знаю, когда я снаружи; да, я совершенно безмятежен, я спокоен и так далее; я просто нечто вроде бесплотного духа, и у меня есть мое… у меня есть мое тело; но я не хочу быть таким вот снаружи, так что, конечно, я хочу вернуться в…» Этот преклир фраза за фразой, фраза за фразой сообщает вам, что он не взял ничего с собой. Он оставил все это; он не очень тщательно экстериоризирован, а кроме того, у него нет всей той чепухи, которая так ему нравится. Другими словами, он не взял с собой свою личность. Он оставил ее своему телу. Он так основательно приписал все телу, что тело — это единственное, что может выражать эмоции.

Ну, если он окажется снаружи благодаря использованию этой техники - перемещению различных вещей так, чтобы они оказались под ним… «Переместите ту вещь так, чтобы она оказалась под вами; переместите эту вещь так, чтобы она оказалась под вами»… Не успеете вы оглянуться, как преклир осознает кое-что очень необычное. Он скажет: «Знаете, у меня тут куча приспособлений. У меня… у меня множество проводов и всего остального. И я сижу здесь и рассматриваю эти песчинки… что я здесь делаю, рассматривая эти песчинки?» Он по-настоящему оказался снаружи.

Тэтан — простое, наивное, милое существо. И он, понимаете, он немедленно… меня не заботит, если вашему преклиру шестьдесят лет; он оказывается снаружи и чувствует себя как если бы он… о, в каком возрасте дети такие искренние? Примерно в двенадцать лет; в этом возрасте они становятся хорошими бойскаутами и так далее, и при этом они очень заинтересованы, они очень бодрые, у них богатое воображение, они очень практичные, очень наивные и простые. Так вот, на самом деле вся многогранная личность сводится именно к этому; и когда вы увидите это проявление, вы его узнаете. Когда вы поодитируете кого-то в течение нескольких часов, используя эту технику, — даже если это кейс уровня V, вы увидите, как это проявляется.

Не довольствуйтесь точечной экстериоризацией. Когда человек экстериоризируется таким образом, он покидает все. И не довольствуйтесь другими разновидностями неполной экстериоризации.

Далее, вы могли заметить, что я специально… я сделал кое-что с первой демонстрацией; она оказалась наименее успешной из всех демонстраций. Я сказал:

«Будьте тут, будьте там, будьте где-то еще». У нас были огромные проблемы с бытийностью в этом кейсе. Ну хорошо. А после этого мы использовали команду «Переместите», и она не дала такого успеха. Я сделал это специально — не ради шоу, а ради того, чтобы опробовать это на преклире. Ну ладно. Это было не для вашей пользы, а для моей.

Итак, вы можете понять, что, когда вы как одитор один раз взглянете на этого человека, осмотрите его и более-менее определите, находится ли он на уровне III, IV

или V, что-то в этом роде, я бы рекомендовал просто начать применять эту технику. Попросите преклира: «Вспомните что-нибудь реальное», если вы еще не разобрались с его задержками общения. Если его задержка общения более-менее в порядке, просто задействуйте эту технику — пам! — иначе вы рискуете его затормозить. Я затормозил этого преклира тем, что в течение некоторого времени просил его быть, а потом в течение некоторого времени просил его перемещаться, так что эти два действия пересеклись. (Вероятно, его кейс загублен; вероятно, он больше никогда не будет таким, каким был прежде.) (Смех.) Но вы поняли общую идею.

И здесь есть еще одна небольшая хитрость. Вы еще не знаете о ней. Она связана с вот таким необычным проявлением. Вы спрашиваете какого-нибудь преклира… Вы ему говорите:

• Назовите мне какую-нибудь знакомую вам женщину, которая была очень деятельным, сильным человеком.

Он будет думать какое-то время, думать какое-то время, а потом скажет:

• Знаете, моя первая жена… она была очень сильным человеком.
• Ну хорошо, что она обычно делала?
• О, она была очень деятельной, очень энергичной.
• Ну а что она обычно делала?

Он думает и думает, проходит довольно много времени, и наконец он отвечает:

• Ну, она в основном просто сидела дома.
• Хорошо, а как она вела себя в компании?
• Если вспомнить, она не произносила ни слова в компании.
• Хорошо, а что она… как она действовала в том, что касалось ваших дел? Она их проталкивала?
• Ну, если подумать, это ее не заботило.

Преклир только что описал вам самого себя. Он просто сидит дома, ничего не делает, его ничего не волнует. Что это за взаимообмен? На самом деле здесь имеет место взаимообмен бытийностями. Он был очень сильным и энергичным, когда рядом с ним была его первая жена, и он проявлял эти качества в первую очередь по отношению к ней. Так что он продолжает говорить с ней и действовать по отношению к ней, проявляя силу, он носит с собой эту штуку, а потом он оказывается убежден, что она была сильной женщиной, потому что каждый раз, когда появляется она или когда появляется сила и энергичность, он получает факсимиле этой женщины.

Так вот, если вы проведете ему процесс «Двойные терминалы» или даже «Парные терминалы», в котором он будет мокапить эту женщину напротив самой себя, к нему вернется способность проявлять силу и энергичность, потому что именно она его измочалила. Это интересный, интересный подход к этой проблеме.

Или же вы говорите молодой девушке… эта девушка становится вашим преклиром, и она очень ехидно ко всему относится.

• Вы когда-нибудь знали какого-нибудь искреннего человека?
• Ну, мой отец был очень искренним человеком, чрезвычайно искренним человеком. Он во все верил, был очень восторженным, очень искренним. Именно так.
• А в отношении чего он был особенно искренним?
• Ну… ну, если подумать, когда он говорил с моей матерью, он все время ехидничал по поводу всего на свете. Хмм.
• А в отношении чего он был искренним?
• Ну… Знаете, пожалуй, если подумать, то в отношении ничего! И конец этому механизму.

Вы хотите узнать, куда делся энтузиазм вашего преклира, куда делась его энергичность, куда делась его искренность и все остальные качества, — просто спросите его, если вы… подход такой: если вы хотите выяснить, что произошло, и вы хотите быстро восстановить образ действий преклира, вы просто спрашиваете его:

• Кто в вашей семье, среди ваших знакомых обладал самым громким, самым твердым голосом?

Понимаете, мы пытаемся восстановить его голос. Хорошо, кто это?

Какого человека вы знали в молодости, который говорил очень энергичным голосом? Который говорил с огромным нажимом, с огромной силой?

Мужской голос: Я вспоминаю флотских инструкторов.

Флотских инструкторов?

Мужской голос: Угу. Инструкторов академии.

А как насчет вашей семьи?

Мужской голос: Нет, в семье никого нет; я уехал из дома, когда мне было пятнадцать лет.

Вы помните кого-нибудь из родственников как человека, который говорил с силой, с нажимом?

На самом деле это даст реакцию на Е-метре, если вы захотите его использовать. Я имею в виду, если вы… что мы пытались сделать тем вечером, помните?

Мужской голос: Угу.

Мы пытались включить то, се и это; мы находили некоторые вещи. Мы могли бы использовать эту технику с очень большой пользой. Понимаете, я мог бы спросить, используя Е-метр:

• Какой человек в вашем детстве говорил с самой большой силой, с самым большим нажимом?

И, возможно, вы бы это не вспомнили. Тогда бы я спросил, используя Е-метр:

• Была ли это ваша мать? Был ли это ваш отец? Был ли это кто-то еще?

И внезапно обнаружился бы человек, который говорил с ужасной силой. А потом, когда мы стали бы это разбирать… это необязательно имеется в вашем кейсе, просто в качестве примера… мы стали бы это разбирать и внезапно обнаружили бы, что этот человек вообще не мог говорить и вам все время приходилось кричать на него. И у нас таким образом получилось бы измененное данное; но факсимиле имело бы такой вид: «Говорить с силой означает этот образ». Так что преклир сказал бы после этого: «Этот человек вовсе не говорил с силой. Он вообще не мог говорить». Вы понимаете, как это работает?

Кто был самым… теперь вы спрашиваете «Кто был самым моральным человеком?..» Вы говорите с молодой девушкой (она отличается аморальностью), вы спрашиваете ее:

• Кто был самым моральным человеком, которого вы знали?
• О, это была моя мать.
• Да?
• О, она была очень моральной. Она все время читала нотации о моралях, об одних лишь моралях, непрерывно — день и ночь.

И вы говорите:

• Ну хорошо. Ваша мать жила вместе с отцом?
• Э-э, нет, на самом деле отец ушел из дома, когда мне было пять лет.
• Ну хорошо. Э… э… ваша мать посещала церковь?
• Ого, правда. Нет, абсолютно нет! Знаете, как-то раз нас выгнали из города. Я об этом совсем забыла.

Вы внезапно обнаружите тот факт, что эта молодая девушка все свое детство приставала к маме и убеждала ее: «Будь моральной, мама, будь моральной» — и в конце концов просто сдалась; просто потерпела неудачу, понимаете? И вы спрашиваете ее: «Кто самый моральный человек, которого вы знаете?»

Так вот, тэтан выходит наружу и начинает разбираться во всех этих вещах. Понимаете, он оказывается снаружи: дайте ему некоторое время — и он просто разберется во всех этих факторах, но он не будет особо долго думать о них. Он снова становится слишком заинтересованным МЭСТ-вселенной.

Ну а в случае какого-то восприятия… скажем, преклир носит очки. Вы спрашиваете: «У какого человека, которого вы знали, было самое острое зрение?» Вполне возможно, вы обнаружите какого-то человека в детстве, вместе с которым преклир все время должен был смотреть. Вы обнаружите, что это была мама, и мама ничего не видела. Вы понимаете, как это происходит?

Это обратная ситуация, которая является частью жизненного континуума.