Спасибо.
9-е декабря, третий час послеполуденных занятий.
Давайте продолжим изучение «соглашаться» и «иметь», а также характеристик потоков.
Я хочу сказать, изучив диаграмму, связанную с АРО, вы обнаружите, что количество материи на единицу пространства определяет положение на шкале тонов. По мере того как вы опускались по направлению к нулю, к потокам, рассеиваниям и спайкам, находящимся низко на шкале тонов, у вас появлялось огромное количество материи на очень маленькое пространство. А когда вы поднимались по шкале, вы обнаруживали, что на очень большое пространство приходилось мало материи.
Так вот, конечно, в действительности это показатель значительной извращенности, если говорить о пространстве и так далее. Это также показывает, к чему приводит аберрация, и что она собой представляет. Слишком много всего на единицу пространства. И у вас нет никакого действия там, где слишком много всего приходится на единицу пространства. У вас даже не очень много мышления на единицу пространства, если говорить о бытийности МЭСТ-вселенной.
Поэтому, когда мы начинаем рассматривать эту теорию, мы обнаруживаем, что в таком случае человеку для обладания нужно достаточно много пространства. И если у него много пространства для обладания, то его время течет очень легко, сам он легок, его эстетике легче проявить себя, потому что эстетической волне очень трудно войти во что-то грубое и тяжелое. Эстетическая волна не может с легкостью распространяться в чем-то грубом и тяжелом. Я не говорю, что она не может, она просто не делает этого.Бывало ли с вами когда-нибудь такое: вы, например, пытались нарисовать картинку и, взглянув на отображение МЭСТ-вселенной, которое вы создавали… создавали с помощью МЭСТ-вселенной, понимаете… и то, что у вас получается, не соответствует тому, что вы должны были получить. Это крик души всех архитекторов, художников, скульпторов и так далее: «Это ужас какой-то! Каждый раз, когда я пытаюсь придумать что-нибудь, это никогда не дотягивает до…» — они имели обыкновение называть это «идеалом». С тем же успехом они могли бы говорить «идея» вместо «идеал».
Так вот, забавно здесь то, что тэта может общаться на языке идей без вмешательства потоков. Понимаете, АРО становится плохим, когда вы начинаете влезать в потоки, типичные для МЭСТ-вселенной, и поддерживать его становится почти невозможно. Но по мере того как мы поднимаемся по шкале тонов и все становится легче и легче, человек, конечно, может стать намного более этичным и в то же самое время — намного менее серьезным.
Звучит странно, что у человека, который очень серьезен, уровень этики склонен снижаться. Более вероятно, что он сосредоточится на моральном кодексе — на чем-то таком хорошем, весьма плотном и тяжелом, понимаете, — на чем-то таком, что убьет человека, если он не будет этому следовать, и этот кодекс является идеей.
Так что мы видим, что по мере того как мы поднимаемся по шкале тонов, люди становятся все более воздушными и легкими, и действительно более эстетичными. Так что более длинным волнам отдается предпочтение внизу, в районе 0.0, а более легким коротким волнам — в районе 40.0 и ниже. Понимаете, здесь у вас своего рода схема, в соответствии с которой на уровне 40.0 у вас есть тэта, которая на самом деле оперирует только эстетическими волнами, очень близкими к ней самой; а внизу, в районе 1.0 или около того, тэта озабочена главным образом твердостью объектов. И это… иными словами, вы обеспокоены… в этом диапазоне вы беспокоитесь по поводу усилия. Сколько усилия требуется, чтобы что-то сделать?
Человек, пытающийся сделать что-нибудь эстетичное в этой вселенной, обычно довольно быстро опускается по шкале тонов, потому что он пытается направить эту легкую, воздушную, короткую волну на вещи, которые являются тяжелыми массами. А это просто не работает хорошо.
В своих мыслях вы можете создать сцену и театральную постановку, которая в мгновение ока появляется во всем своем великолепии. А в МЭСТ-вселенной для этого нужны плотники, а плотники являются членами профсоюзов; и нужна древесина, и ее нужно распилить, и это сваливается на вас; и вот люди беспокоятся о массе того и массе этого и… ох, господи, господи, господи!
Так вот, между прочим, чтобы справляться с большим количеством МЭСТ, нужна довольно легкая рука. Вы могли бы подумать, что потребуется очень твердая, серьезная рука. Но так с МЭСТ не сделаешь вообще ничего стоящего. Для этого с ним нужно обходиться легко, играючи. Вы могли бы окинуть взглядом обширное пространство и сказать: «Что ж, давайте поместим здесь то-то и то-то».
А кто-то приходит и говорит: «Почему ты хочешь поместить это туда?»
«Ну, я не знаю. Просто это хорошо смотрелось бы».
Он заявляет: «Ну, у тебя должны быть более веская причина».
А вы бы сказали: «Да катись ты, парень!» Потому что нет никаких более веских причин, чем эта.
Вы хотите, чтобы что-то работало в эстетическом диапазоне. Конечно, тэта предпочитает эстетический диапазон, потому что он ближе всего к неподвижности; он ближе всего к той очень маленькой длине волны, которая может присоединяться к самой тэте. Тэта получает возможность общаться с помощью эстетики намного, намного раньше, чем посредством рассуждения.
А люди после этого говорят: «Интересно, какие соображения легли в основу этой картины».
Что ж, давайте просто поставим телегу впереди лошади, давайте поставим еще парочку телег впереди лошади, потому что это просто чушь. Соображение, лежащее в основе картины, — это сама картина. Вот и все. Человек должен начать подниматься по шкале тонов, чтобы оценить это в полной мере.
Что ж, давайте посмотрим еще немного на «иметь» и «не иметь», «соглашаться» и «не соглашаться», «хотеть» и «не хотеть», и мы обнаружим, что есть такие вещи, как тракторные и прессорные лучи. Так что вы можете полностью изменить эту ситуацию с помощью избирательного использования тракторных и прессорных лучей. С помощью тракторного луча вы можете сделать так, чтобы что-то двигалось в вашем направлении, и когда это что-то начнет соглашаться, оно породит исходящий поток. Вы вытягиваете из чего-то согласие. Вы понимаете?
Время от времени вы столкнетесь с человеком, у которого в отношении согласия и несогласия все наоборот. Этот человек делает вот что: он действует на основе чужого тракторного луча. Его дела во многих, очень многих отношениях идут не блестяще.
Он… вы говорите: «Ладно, теперь получи поток согласия», — и этот человек получит поток… да, он получит исходящий поток! Ту-ту-у-у! Что это означает? Это означает, что пространство непосредственно перед ним ему нисколечко не принадлежит; и это означает, что он порождает потоки, повинуясь команде или воле кого-то другого; и что согласие этого «кого-то другого», стало почти совпадать с пространством этого человека. После этого обнаружится, что этот человек находится в большей или меньшей степени в вэйлансе кого-то другого, так что их согласие вызывает притяжение. Это происходит за счет тракторной волны.
Вы будете, например, очень часто обнаруживать, что родители человека зафиксировали на нем тракторные волны. Это тракторные волны желания… это очень интересно. Родители направляют на него тракторные волны. Родители тянут к себе.
Далее, существуют также и обратные тракторные лучи. Нет никаких причин слишком уж напрягаться по поводу этого, потому что это очень просто: люди ходят с тракторными лучами типа «желание быть желанным». Как это понять? (См. рис. 1) Что ж, вот здесь у нас «I», и у «I» есть эта тракторная волна, которая не является принуждением, а именно «I» создает волну типа «Флюп! Вы согласитесь». Так вот, к сожалению, это, конечно, вызывает… у всех, кроме весьма аберрированных людей, которые получат вот этот поток… Прошу прощения, все, кроме весьма аберрированных людей, будут «согласны». Так что с помощью данной тракторной волны мы получаем этот поток.
Так что мы видим… эта тракторная волна «вы согласитесь» приводит вот к чему. Видите, как это получается? Он притягивает «вы согласитесь», а получает несогласие. Видите? Он хочет, чтобы с ним согласились, а с ним не соглашаются. В этом весь фокус.
Так вот, в таком случае он дойдет до такого состояния, когда он развернет этот вектор и создаст втягивающую волну с открытым концом вот здесь. И она говорит «согласись» — «ты согласишься». И делает он вот что: он хочет, чтобы этот человек вот здесь притягивал. Он хочет, чтобы этот человек вот здесь схватился за эту тракторную волну и согласился.
Вы видите вот здесь, на рисунке, под номером 2? Люди ходят с этими треклятыми, дурацкими развернутыми тракторными волнами, которые они прикрепляют к людям. Они прикрепляют открытый конец тракторной волны к людям, чтобы заставить этих людей хотеть их, желать их. И на самом деле именно таким образом и работает ощущение.
Если вы очень долго находитесь рядом с симпатичной девушкой, то у нее вот здесь появляется одна из этих тракторных волн, которая работает просто прекрасно, — посмотрите на схему под номером 2. Она говорит: «Желай меня. Желай меня. Желай меня».
Вот что в этом странно: как только кто-нибудь подцепит эту тракторную волну, что он начинает делать? Он начинает… это схема 3… он, конечно, начинает порождать этот поток, который опять же представляет собой «не имей меня».
Так что это… вот здесь вверху у нас «желай меня», а тут «отвергни меня», и это возникает в ту же секунду, как только натянута эта штука. Так вы получаете нечто из разряда поддразнивания. Это… и то, что происходит, автоматически повторяется снова и снова. Я имею в виду, это просто автоматическое действие. Как только этот человек… хотя у него есть эта тракторная волна с открытым концом, готовая к тому, чтобы ее использовал кто угодно… так вот, как только кто-то прицепляется и начинает тянуть энергию на себя, они чувствуют исходящий от другого поток, и этот исходящий поток немедленно заставляет их почувствовать «не имей меня». И поэтому вы видите чрезвычайную капризность в отношении подобных вещей.
Так вот, это работает так, когда… когда есть одна из этих тракторных волн, она, конечно, работает вот здесь… этот человек тянет к себе, и так далее.
На самом деле могла бы возникнуть ситуация, в которой у «U», вот здесь, есть одна из этих тракторных волн с открытым концом, и у «I», вот здесь, — тракторная волна с открытым концом, и что же вы получаете? Вы получаете совпадение бытия. Они оба хотят быть желанными. Они оба хотят быть желанными, и тут возможна моментальная стабилизация желанности. И эта линия вот здесь, вверху, сокращается… линия от точки А к точке В, сокращается до чего? Она сжимается от АВ до точки.
И вот перед вами два человека, которые живут одной и той же жизнью… или же тэтан, сидящий в голове.
Так вот, помимо всего прочего, происходит вот что: когда эта линия начинает схлопываться, вы получаете совпадение бытия. Вы просто получите мгновенную стабильность или нестабильность. И некоторые очень успешные комбинации получаются тогда, когда обе стороны хотят быть желанными, и они узнают, что каждый хочет быть желанным, и они получают совпадение бытия. И каждый остается совершенно стабильным в этом отношении, пока он уверен в том, что другой желает его.
Но не дай бог ему узнать, что другой его не желает! Поскольку ни одна из этих волн здесь, на схеме 4, не содержит «я желаю тебя». Там этого нету. Там есть «я хочу, чтобы ты желал меня».
И вот мы получаем эту ужасную ситуацию — действительно мрачную ситуацию, —
когда два человека живут друг с другом многие годы и каждый из них совершенно уверен, что другой желает его, а не хочет быть желанным; а затем в один прекрасный день происходит небольшая стычка или что-то в этом роде, и внезапно у «U» или «I» эта гибкая тракторная волна временно отсоединяется, и тут кто-то другой безо всякой задней мысли говорит ему: «Я желаю тебя», — флюп! И все… все что здесь требуется сказать.
Или так получается, что этот человек, «U», или «I» вот в этом случае, говорит:
«Желай меня желай меня, желай меня», говорит это слишком часто — «Желай меня»… и в то же самое время говорит: «Ну, то-то и то-то с тобой не так. И это должно быть так-то и так-то», потому что здесь все еще присутствует что-то наподобие исходящего потока. Между ними возникают несогласие, хотя бытийности совпадают. Они оба начинают занимать одно и то же пространство.
Так что этот человек… они станут несколько неприятны друг другу, и один из них может в один прекрасный день проснуться и понять, что он на самом деле вовсе не является желанным для другого, и в этот момент межличностные отношение рухнут, будь то брак или что угодно еще. Итак, это тракторные волны, они есть повсюду.
А как это работает в мире животных? Как это работает в мире животных, где сильный съедает слабого и так далее? Ладно, вот бежит себе вприпрыжку маленькое животное, и тут приходит большое животное и начинает принюхиваться. Что ж, большое животное говорит: «Я хочу», — и маленькое животное отчаянно улепетывает, чтобы его не поймали, и конечно, этим бегством оно говорит: «Я согласен», — и его съедают. Понимаете, что происходит? Оно пытается отступить, как на той схеме 2, понимаете, и оно действительно завершает тракторную волну большого животного и дает ей дополнительную энергию.
У большого животного была тракторная волна с открытым концом, как показано на схеме 1, 1х — она сообщает: «Ты согласишься». Ну, это притяжение; маленькое животное начинает не соглашаться и тем самым придает энергии этой большой тракторной волне, и оно оказывается съеденным — хрум!
И у него возникает самое что ни на есть странное ощущение. Вам нужно будет как-нибудь пройти это у преклира, или у себя: «радость съедаемого». Это самое невероятное, самое извращенное… это эмоция, которую невозможно описать, пока вы действительно не испытаете ее. «О, меня едят. Наконец-то я выполняю свое предназначение в МЭСТ-вселенной», — самое дурацкое рационалистическое обоснование, понимаете? И оно просто таинственно вытекает вот отсюда.
Так что вы задаетесь вопросом, почему животные все время настойчиво стремятся есть мертвечину. Вот они ходят себе и едят мясо. Конечно, они хотят есть что-то живое, а получают мертвое, и они привыкают к тому, чтобы есть падаль. А знаете ли вы, что на всей Земле, здесь, никто не ест ничего, кроме падали? Здесь едят только мертвечину, если говорить о мясе.
Аллигатор стал очень медлительным и очень осторожным в отношении своего обладания, поэтому он припрятывает добычу на долгое время и позволяет ей сгнить, прежде чем он ее съест. Он хочет убедиться, что она ничего не сделает против него.
Таким образом, этот обмен… вот бегают животные, и те животные, которые при этом говорят: «Желай меня, желай меня, обладай мной, обладай мной, обладай мной», — и все такое, так что вы говорите: «Хорошо, я буду обладать тобой» — хрусть! В этот последний миг они действительно могут так стремительно рвануть поток обратно, что у них возникает ощущение, будто они всей душой соглашаются с тем, чтобы их съели. Это очень низко на шкале тонов… очень, очень низко на шкале тонов.
Таким образом, то, что желает быть съеденным, в действительности является энМЭСТ, потому что страх и выделения эндокринной системы организма, принадлежащего тому, кто столь упорно пытается сопротивляться, пребывая в таком заблуждении, — это чистый яд. То, что вы получаете, — это энМЭСТ, как бы вы на это ни посмотрели.
Так вот, я надеюсь, вы поняли, что на самом деле у этой проблемы есть удачное решение. Я надеюсь, вы понимаете сейчас, что все не так мрачно, что это удачное решение для данной проблемы, что здесь действительно существуют ситуации счастливого согласия, когда два животных поедают друг друга и одно соглашается с другим — по крайней мере, у нас есть это.
Так вот, одна из причин, по которой у вас должна быть группа, прежде чем у вас могут появиться межличностные отношения, совершенно очевидна. Группа собирается вместе и обладает чем-то или желает чего-то, и она делает это одновременно. И она будет действовать практически как единый организм… так оно и будет. И это будет согласие на очень высоком уровне, и будет очень хороший АРО, и они просто прекрасно будут ладить. Почему? Потому что они не желают друг друга.
Но отсюда следует, что группа может существовать лишь до тех пор, пока внутри нее нет кастовых различий. Нельзя, чтобы в группе было множество искусственных каст, наподобие рангов и… Есть одно, что вы можете сказать о военной службе: некоторые люди там «равнее
Так вот, здесь вы… как только вы получаете неравенство и как только вводится табель о рангах, группа, конечно же, разваливается на части и ее эффективность летит к чертям. Потому что контр-адмирал перегрызает глотку адмиралу, а капитаны — контр-адмиралу, и так далее; и все они строят свои махинации на принципе «я должен иметь», а «я должен иметь» означает «ты не можешь иметь», и все становится довольно-таки энМЭСТным.
Один из излюбленных фокусов МЭСТ-вселенной можно увидеть в армии, где кому-нибудь дают танк и говорят: «Это твой танк».
Парень: «Но мне не нужен танк».
Что ж, у него все в порядке, пока он говорит: «Мне не нужен танк». Но стоит только ему сказать: «О, черт возьми! У меня собираются отобрать мой танк», — и бамс! — он тут же его потеряет.
Более того, они ему что-то дают, и теперь у него это есть — но и он попался. На всем, что ему дают, его одновременно и ловят. Если он не принимает от них ничего и не обращает ни на что никакого внимания, то он делает просто головокружительную карьеру — конечно, если армия не пытается довести какое-нибудь дело до конца, или что-то в этом роде… я никогда не слышал об этом, когда был в ней. Но во время войны они зависят от рядовых, сержантов и младших лейтенантов, в том чтобы довести хоть что-то до конца. Я хочу сказать: в конечном счете, цель военной организации состоит не в том, чтобы доводить какие-то дела до конца.
Но очень, очень примечательно то, насколько легко это срабатывает. Кстати, я обнаружил это опытным путем: я… расскажу вам об этом очень кратко. Я доложил о своем прибытии… Роберт Монтгомери находился на дежурстве на военно-морской базе в… в Сан-Педро, а я только что выписался из госпиталя. Меня сняли с корабля и госпитализировали, а затем… меня выписали из госпиталя. И когда я вышел из госпиталя, то мой корабль уже ушел, так что меня отправили в офицерский резерв. А в резерве особо никого не было, и к этому времени они потеряли всех своих… все их штурманы были в море и все такое. И вокруг было множество людей, но они прибыли из Министерства сельского хозяйства и… и я просто зарегистрировался, пошел в общежитие для холостых офицеров, очень старательно распаковал свои вещи, подобрал себе хорошую комнатку, выселив при этом парочку парней, разложил вещи, пошел в библиотеку, набрал себе огромную стопку романов, вернулся в комнату, уселся и начал их читать.
Проходили дни, и я был совершенно счастлив. Я регулярно являлся в столовую и так далее. Все шло просто прекрасно, пока вдруг не пришел ординарец и не сказал: «Сэр, командующий немедленно хочет Вас видеть». И я ответил: «Хорошо, я подойду».
Кстати говоря, к этому времени я провел на войне примерно два года, и она мне порядком наскучила. Ну да ладно… как бы там ни было, через два или три часа я явился к командующему. И вот он вышел, и, бог ты мой, он метал громы и молнии. «Ваше имя три дня висело на доске объявлений. Офицер должен читать эти объявления каждое утро в восемь часов. Ваше имя было там, потому что здесь стоит тральщик, который некому отвести в Сан-Педро, но кому-то надо это сделать. Нет другого офицера, чтобы отвести этот тральщик в Сан-Педро, и это должны сделать вы. Это судно потеряло капитана!»
А я ответил: «Угу». И добавил: «Я завтра пойду и займусь этим вопросом».
«О, — сказал он, — да что с вами такое?»
А я ответил: «Ну, командир, это была долгая война». А он: «Ну, погодите, вы не можете себя так вести».
Этот разговор я излагаю вам дословно. Я пошел и взглянул на минный тральщик, но я не повел его в Сан-Диего. Я решил, что старший помощник капитана сможет отвести его в Сан-Диего, приказал ему это сделать, вернулся и доложил: «Судно в пути».
Мне поручили руководить программой по обучению основного состава команды. Утром я выходил в море на небольшом катере, и у нас был радар, настроенный таким образом, чтобы мы могли определить, правильно ли основной состав команды ведет судно, а я сидел в каюте и играл с капитаном в криббидж
Очень, очень интересно. И они все время… всякий раз, когда они тебя разыскивали, тебя не оказывалось на месте. Но главная причина этого заключалась в том, что тебе просто было все равно.
Я злоупотреблял этим до крайности… просто до крайности. Никто не смел вести себя так, находясь на военной службе. Никто! В конце концов командующий офицер отправил истерическую телеграмму в Вашингтон, чтобы меня оставили служить на этой базе.
Это подлинная история. Я бы мог вам рассказать тысячу таких. Но вон та тикающая штуковина не позволяет нам отвлекаться.
Так вот, вы приходите, вы действительно горите желанием, вы хотите выиграть эту войну, вы собираетесь… вы полны энтузиазма, вы очень общительны, и так далее, и вы думаете, что все будут соглашаться с вами, если вы будете поддерживать этот исходящий поток и энтузиазм, и вы собираетесь действительно задать там жару и все такое.
Что ж, вы сталкиваетесь с множеством людей, которые, может быть, тоже хотели бы задать жару, но есть такая штука, как табель о рангах, и все тому подобное. И каждый терпит крах, поэтому каждый думает, что все не соглашаются со всеми из-за того, что существует исходящий поток, и все запутывается, и все приходят в раздражение.
Или… вы понимаете, как это происходит?
Так вот, теоретически вы могли бы поддерживать исходящий поток достаточно мощный, чтобы люди соглашались с вами. И — ха! — что бы вы думали? После этого они владеют вами. Вы добиваетесь того, чтобы люди с вами согласились, и они владеют вами. А если они владеют вами, то ваше время просто фьють! Вы просто утрачиваете контроль над собственным временем.
Так что спираль, ведущая вниз, — это спираль согласия—несогласия… это принцип сокращения нисходящей спирали вселенной МЭСТ. Именно поэтому эти спирали становятся все короче и короче, короче и короче. И именно поэтому пространство человека становится все меньше и меньше, меньше и меньше, пока, в конце концов, он не оказывается здесь.
Ладно. Как вам развернуть эту игру в противоположном направлении? Что ж, есть два способа это сделать. Один из них заключается в том, чтобы просто уйти и никогда больше не иметь никакого дела ни с одним тэтаном, кем бы он ни был, и не устанавливать никакого АРО. Тогда вы можете хорошо проводить время… просто сидеть и создавать макеты, и просто уйти от всего этого.
Это, в действительности, не такое уж плохое решение. Вы, возможно, прямо сейчас не считаете, что создавать макеты занятно, что это настолько занятно — создавать их или просто начинать и останавливать игры, созданные вами самими, потому что в детстве у вас были неприятные переживания, связанные с этим. Я имею в виду, когда вам было не с кем играть.
Поверьте мне, не допускайте этой ошибки. Партнеров по играм в действительности иметь не обязательно. Но с маленьким ребенком уже произошло множество других вещей, прежде чем ему понадобился кто-то, с кем можно поиграть. Он уже находится в жутком состоянии, и одиночество для него становится чем-то ужасным. И, боже мой, одиночество… когда человек действительно чувствует одиночество, страдает от него, до чего же низко он находится по шкале тонов! Это и есть то, чего МЭСТ просто не может не делать: собираться вместе с другим МЭСТ. Одиночество.
Но это не означает, что это именно ТО решение — это совсем не так. Вы можете… понимаете, если бы существовала только энергия, если бы существовала только положительная и отрицательная энергия, то все было бы потеряно. К счастью, это не так. Макеты даже не обязательно строить из энергии. Они могут быть построены просто из соглашения о том, что это выглядит таким вот образом. Вам не обязательно иметь что-то, что можно показать кому-нибудь, чтобы иметь полноценное общение с помощью макетов.
У вас есть множество преклиров, которые пытаются сделать это и, тем не менее, еще не способны управлять энергией и не могут прорваться сквозь эту вселенную, и это становится весьма интересно, поскольку, что они делают? Что они делают? Они просто получают концепт и подставляют себя под настоящий обстрел всей этой энергией со всех сторон, и затем они довольствуются тем, что говорят: «Ну, я выше всех этих энергетических штучек». И что забавно, их концепты неясны. Потому что вот они сидят, и они зависят от энергии. И чтобы выбраться из того места, где они сидят, и справиться со своей зависимостью от энергии, они должны быть способы справляться с энергией, мочь дать ей по зубам. А если они не умеют управлять силой и энергией, они не могут отбиться от них. Так что энергия будет продолжать ловить их в ловушку.
Так что мы смотрим на эту игру и спрашиваем: «Ну что ж, так кто мог бы преуспевать в этой игре, а кто не мог бы?» Что ж, вы могли бы собрать группу тэтанов очень высокого уровня; они могли бы собраться вместе, разбиться на команды, сыграть в шахматы и хорошо провести время, создать огромное количество пространства, огромное количество действия… если бы они захотели пойти в этом направлении. Но можно заниматься совершенно другими вещами и получать при этом ровно столько же удовольствия, если не больше, чем на основе идеи о пространстве и энергии.
Идея пространства и энергии — это очень ограниченная идея, и, конечно, каждый раз, когда вы сплетаете ее воедино с противоположностями «положительный терминал — отрицательный терминал», вы, конечно же, получаете: «Когда побеждаешь, должен проиграть, когда проигрываешь, должен победить». И чем серьезнее вы воспринимаете игру, тем меньше шансов на победу. В самом низу шкалы тонов находится «поражение», а на самом верху — «победа».
Это говорит вам о том, что для победы требуется много пространства и много несерьезности.
Эти штуки под названием «вселенные» являются играми. И в действительности самое ценное, чем обладает тэтан, — это его дух игры. Его дух игры — это ощущение игры, и это не просто энергия. Это… это потрясающее ощущение. Человек практически утратил его, раз уж он вообще оказался здесь, на Земле. Дух Игры. Удивительно: человек полагается на самые нудные, низкотонные эмоции, которые только можно вообразить, чтобы получать хоть какие-то ощущения. Взамен чего? Духа Игры.
Например, секс — это… боже, это эмоция примерно восьмого сорта. Он просто скучен, невообразимо скучен по сравнению с быстротой, неупорядоченностью и действительным ощущением Духа Игры. Это намного выше. И вам ни в коем случае не стоит думать, что кто-то может быть серьезным и при этом побеждать в этой вселенной. Чем более серьезными люди становятся… 1.5 — это действительно серьезно… конечно же, чем более серьезными они становятся, тем больше им приходится использовать потоки, чтобы сделать что-нибудь, тем больше им приходится соглашаться, тем больше им приходится следовать правилам, и тем в большей степени они становятся битыми фигурами.
И когда вы вырветесь из этого, вы внезапно обнаружите, что вселенная начинает сдаваться духу игры и что один из Духов Игры — это «давайте притворяться». И «давайте притворяться» — это очень важная вещь, потому что, конечно же, это притворство, и ничем иным это не может быть.
И вы ходите, волнуясь, потому что… понимаете, на все эти вещи существуют МЭСТ-пародии. Все, что может делать тэта, превращается в пародию после того, как окажется испорчено МЭСТ. И вы говорите: «Эти фразы — “давайте притворимся” и “не принимайте это всерьез” — это, должно быть, плохо». Если вы говорите так, то вы, вероятно, имеете дело с лицемерием. Человек уже принял это всерьез, а затем от этого отказался. И поэтому он вроде как придирается и ворчит, и так далее, и разносит в пух и прах терминологию литературы или кинематографа, или еще что-нибудь в этом роде, и постоянно издевается над всем этим. Знаете, журнал «Тайм», «Нью-йоркер»… они недостойны даже презрения.
Такого рода скучающее, неискреннее пародирование, и так далее… что ж, вы понимаете, что прежде чем что-то пародировать, необходимо, чтобы было, что пародировать, а у них ничего нет. Это должно вам сразу же сказать, где они находятся на шкале тонов. У них ничего нет, но должно быть что-то, что они могли бы пародировать или по поводу чего они могли бы быть лживы.
Так что это означает, что, должно быть, на более высоком уровне кто-то был искренним по этому поводу. Это может находиться выше по шкале тонов, чем искренний человек, а может быть, и нет. Не имеет значения. Но когда вы сталкиваетесь с лицемерием, видите «пародию на искренность», это значит, что человек уже поверил, что нужно быть серьезным, и потерпел неудачу. Тот, кто так поступает, уже вышел из игры. И это разновидность апатии: «Что ж, нам нужно высмеивать это, потому что мы не можем этого делать».
Это похоже на те едкие, резкие шуточки, которые отпускает игрок, оказавшийся на скамейке запасных; он пышет остроумием в адрес тех парней, которые заменил его в команде. Он злобствует. И нет ничего более серьезного, чем такое вот злобство
Ладно, так куда же мы поднимаемся, двигаясь вверх по шкале тонов от этого состояния? Мы поднимаемся в диапазон «давайте притворяться». Что ж, вы говорите:
«Это детские забавы». Да. Мм. И бог ты мой, как же взрослые торопятся выбить это из ребенка. «Послушай, Джонни, для тебя это очень хорошо…» Или используют это против него же. О, я видел, как это происходило с некоторыми несчастными детьми: «Ну же, Джонни, ты же знаешь, что Хопэлонг Кассиди доедал свою овсянку». И бедный ребенок в наше время оказывается связанным по рукам и ногам. Для ребенка воздвигаются всевозможные макеты, чтобы он их принимал как данность, вместо того чтобы дать самому ребенку создавать макеты. Что ж, конечно, это самое быстрое, что можно сделать с ребенком. Если вы хотите поставить его на самый верх горки и действительно столкнуть до самого низа, дайте ему какие-нибудь красивые, гравированные пистолеты из чистого свинца. Хмм. Вы дали ему МЭСТ-объект и испортили его иллюзией. Вот он у него в руке. О, ему будет гораздо лучше, если он будет изображать пистолет большим и указательным пальцем. Но, по правде говоря, намного более важная и интересная игра заключается в том, чтобы просто смакетировать оружие.
И если вы собираетесь иметь дело с энергией, то пусть это оружие стреляет. Зачем ребенку для этого рука? Пусть он создаст оружие собственной разработки и превратит Джонни в решето.
«Давайте притворяться». Когда человек теряет дух игры, он умирает. Это означает, что люди начинают умирать примерно в тоне 3.0. И, конечно, от 3.0 и ниже человек будет говорить вам: «Что ж, когда я был ребенком, у меня были какие-то иллюзии, но я их все утратил. Теперь я практичен. Нам нужно посмотреть на это с практической точки зрения. То, что мы здесь делаем, очень серьезно, и я каждый вечер напряженно работаю в офисе до десяти или одиннадцати часов потому, что должен поддерживать эти “кадиллаки” в исправном состоянии. Я должен это делать из-за того положения в обществе, которое занимает моя жена, понимаете? И это чрезвычайно важно — содержать большой дом и все такое». И однажды вечером он приходит домой и обнаруживает, что она сбежала с шофером. Это… и он говорит: «Мое сердце разбито, и все пропало».
Почему? Почему он так говорит? Разве… разве это не поразительно? У него есть МЭСТ-объект, которому он все время давал что-нибудь, пока полностью не превратил его в энМЭСТ, а потом он удивляется, почему этот объект опустился по шкале тонов настолько, что утратил всякую мораль и всякую ответственность. Он привнес сюда такое количество автоматизма, что не могло уже существовать ничего, кроме материи. А потом он удивляется, почему у его парня проблемы в колледже. «Что все это значит? Да. Боги покарали меня», — говорит он, запихивая себе в глотку очередной кусок тухлятины.
Вы хотите знать, что не в порядке с вашим преклиром? Что ж, ваш преклир слишком серьезен. Вы хотите знать, что такое серьезность? Серьезность — это затверделая солидность. Вы когда-нибудь слышали о «солидных гражданах»? Если хотите довести какое-нибудь дело до конца, не связывайтесь ни с кем из этих серьезных парней. Пристрелите их, как только увидите, или проведите им процессинг. Но если вы хотите довести дело до конца, не связывайтесь с ними вообще.
Ничто не приносит такого успеха, как беззаботность. Обыкновенное легкомыслие в действительности позволит за меньшее время добиться большего, чем что угодно еще. Занятно, не так ли? Это несерьезно, парень относится к этому легкомысленно. Он говорит:
«А…» Это вроде… больше битв было выиграно не генералами, а какими-нибудь их сержантами или кем-то в этом роде, которые говорили: «Ну-у…» О да, кстати, одно из тех дел, благодаря которым Тамерлан действительно приобрел свою репутацию — это было вторжение в штаб ассассинов. Тимур-лонг, Железный человек, Великий хромой — о, господи! Он был очень серьезен. Хотя у него и было чувство юмора. Вы знаете эту старую историю о том парне с золотом — о Мидасе? Знаете, он не мог есть свое золото, и это было… эта история известна уже давно. По-видимому, это Тамерлан мог положить ей начало. По-моему, это было в Каире. И он прослышал, что тамошний султан был очень, очень богат, и когда он подступил к воротам Каира, то не встретил никакой армии. И он вошел в город и не мог этого понять. Он сказал: «Что за черт? У тебя есть все это золото, и ты не мог нанять никого, кто бы тебя защищал? Ну, мы будем хорошо с тобой обращаться», — и он запер его в башне, где было нечего есть, кроме его мешков с золотом. И я думаю, что именно это в большей или меньшей степени послужило основой для легенды. У Тамерлана бывали моменты легкомыслия, но какого-то мрачного.
Они имели обыкновение складывать пирамиды из… Чингисхан имел обыкновение складывать пирамиды из черепов. Очень интересно. Его представление о легкомыслии было всего лишь несколько мрачным. Например, как-то раз тридцать пять тысяч воинов сдались ему в плен, сложили оружие и все такое, и он согнал их в центр своего лагеря и в полночь приказал своим войскам перебить их. Он принял их капитуляцию — потому что он никогда бы не взял к себе человека, захваченного не с оружием в руках. Он не стал бы иметь ничего общего с человеком, которого захватили в плен без борьбы. От хана мог ожидать пощады только тот, кто убил на месте с десяток лучших воинов ханского войска.
Так вот, у него был кодекс, на основе которого он действовал, кодекс, находящийся довольно низко на шкале и все такое, но он был. Что ж, как-то раз он завоевал громкую славу, которой он на самом деле совершенно не заслуживал. Он ворвался в крепость; он прослышал о ее существовании… у него были просто замечательные войска. Эти малыши представляли собой поразительное зрелище. Так или иначе, он занял эту цитадель, а эта цитадель… ассассины одно время в большей или меньшей степени контролировали изрядную часть Азии… в той или иной мере она находилась в упадке. И честь ее взятия принадлежит одному человеку.
У них было такое звание: ха-хан. Ха-хан — это было что-то вроде медали. Оно давало человеку право десять раз избежать смертной казни. Он мог десять раз заслужить смертную казнь и не быть казненным, если он стал ха-ханом. Что ж, этот малый стал ха-ханом. Но он, один-одинешенек, залез в эту огромную цитадель, которая столетиями стояла совершенно неприступной, и открыл главные ворота. Он влез по отвесной скале, перебрался через отвесные стены башен и укреплений, спустился вниз, в гущу врагов, вошел, открыл ворота и взял замок. Один человек.
Как по-вашему, какое у него было представление о легкомыслии? Все знали, что с таким количеством МЭСТ никак нельзя ничего сделать. Эта крепость стояла все эти века, и пала перед одним человеком.
Что ж, взгляните на дух людей, совершивших великие или чудовищные дела, даже здесь, на Земле, где деятельность находится в упадке, и вы увидите, что это странные ребята — очень странные. Они просто как будто… вроде как никогда не оказывались в нужном месте, но, тем не менее, делали именно то, что нужно. И напрасно искать у них приверженность старым добрым традициям; напрасно искать у них это или что-то другое. Вроде того восторженного молодого лейтенанта, которого я однажды видел на пирсе — он приказывал эсминцам загрузиться цистернами с бензином и доставить их на остров, чтобы создать базу для дозаправки. У него не было никаких полномочий, у капитана эсминца не было никаких полномочий, цистерны с бензином никому не принадлежали — они просто достали их как-то, и все такое. И в действительности именно действия на таком уровне заставляют что-то происходить в этой вселенной. Как только кто-нибудь таким вот образом заставляет что-нибудь произойти, как ему во след приходит консерватизм, консерватизм заполняет вакуум после него.
В Китае в старину жил великий человек по имени Хонг Реформатор, и этот Хонг Реформатор практически перевернул Китай несколько раз вверх тормашками и наоборот, и так вверх тормашками его и оставил. Но он создал множество систем; он создал систему ведения сельского хозяйства, он также организовал государственную службу в Китае, и этой системой мы пользуемся у нас в стране. Мы не говорим по-китайски, но используем ту же самую систему.
Так или иначе, он придумал эту систему, и этот малый был… он сформулировал законы, которые должны быть такими-то, такими-то и такими-то; и он все их прекрасно сформулировал и замечательным образом привел к единому образцу. Но сам он вроде как этому не следовал. Это был неистовый человек! Неистовый человек. Никто не мог угнаться за ним верхом, у него было больше женщин, чем он мог сосчитать, и весь его принцип заключался вот в чем: «Дела должны быть в хорошей форме», — и тому подобное. Бог ты мой, он добивался этого везде и всюду.
И он действительно принес дух обновления. И он говорил, что без прогресса, без перемен и так далее… он все это говорил, он это объяснял, все эти вещи… и все говорили:
«Да, мой господин. Да, мой господин. Да, мой господин. Да, Хонг. Да, Хонг. Да, да, да». А затем старик умер, и — бум! В дело вступил китайский консерватизм, и во всем том, что он основал, не было изменено ни слова, ни полслова — я имею в виду, все действительно закостенело. То, что он создал, стало статичным, и Китай так никогда и не выбрался из этого состояния. Я просто даю вам возможность взглянуть на это. Однако он не был серьезен, а другие — были. И где сейчас Китай? Его съели. Я уверен, что его нашли очень неудобоваримым.
Кстати, всякий, кто желал обладать Китаем, в конце концов находил его ужасно неудобоваримым. Здесь действуют те же самые законы.
Ладно, так как же это все применяется на уровне процессинга? Что ж, мне и думать было бы противно, что ваша цель — добиться, чтобы ваш преклир стал серьезно относиться к своему душевному здоровью. Он… в таком случае мы бы никогда не достигли цели. Никогда не заставляйте его серьезно относиться к своему душевному здоровью. Он нагромождает на себя серьезность до тех пор, пока вы просто действительно не спровоцируете линейный заряд, объяснив ему заботливым тоном все насчет того, каким серьезным он должен быть по поводу этого. Вы могли бы просто объяснить ему это… сесть и старательно все объяснить — что вам не нужен никакой смех, что вы не хотите, чтобы он относился к этому так легкомысленно, понимаете? И если вы просто продолжаете наваливать это все на него таким образом, он получает нечто наподобие отдельного потока, о существовании которого он до сих пор не знал — и одно лишь это сделает его немного свободнее.
Вы можете взять какого-нибудь преклира, поговорить с ним таким образом, и у него начнет выходить линейный заряд. Он будет… при помощи одного лишь этого вы можете вызвать у него линейный заряд, который будет продолжаться в течение многих часов. Просто лихорадочно старайтесь сделать его серьезным. Вы усиливаете и усиливаете этот поток, имеющий данную длину волны и данный вид волны, и этот парень просто не будет к нему приклеен, вот и все.
Так вот, индивидуум, который утратил способность различать волны, типы волн и намерений — иными словами, практически любой, кто находится в тоне ниже 4.0, — сталкивался с расстройством по поводу потоков. Так что вы могли бы… вы можете переключать такого человека с потока на поток: «Ладно, теперь давай пройдем поток “соглашаться”… “соглашаться”. Теперь пройди “должен иметь”… “должен иметь”. Теперь давай пройдем красоту необходимости иметь… а теперь “согласие”». Он проходит все это одинаковым образом… и в результате откалывает все эти идиотские номера, которые вы можете видеть на этих рисунках.
И вы можете проходить их неимоверно долго, потому что если вы позволите, чтобы входящий поток воздействовал на него слишком сильно, слишком долго и так далее, то вы обладаете не высоким уровнем мастерства, вы заставите все это обрушится на него и он будет становиться все более и более плотным.
Так что же вам нужно сделать? Вам нужно позволить преклиру занимать большее пространство, а также позволить его мыслям, инцидентам и тому подобному, занимать большее пространство. Так что же вы делаете? Вы моделируете потоки, рассеивания и спайки с помощью макетов, которые занимают очень много пространства. И каждый раз, когда вы заставляете его создать макет, вы просто даете ему несколько лучших якорных точек. Дайте ему большее пространство, в которое этот макет можно поместить, и переместите его в это большее пространство. И давайте преклиру все больше, больше и больше пространства, пока он вдруг не скажет: «Чего это я беспокоюсь о том, что Земля занимает свое собственное пространство, которое совпадает с этим пространством? У меня намного больше пространства, и я могу помещать все, что угодно, намного дальше». Мы можем заниматься этим с большим размахом, и это становится ему интересно.
Понимаете, еще один фокус этой вселенной состоит в том, что реальность оценивается по плотности. Не-е-е-а! То, что расплывчато, — не реально. Единственное, что есть реального, так это идея. Нет ничего более реального, чем идея. Расплывчато? Она не существует в пространстве, и с ней не связана никакая энергия.
Так что вы видите, насколько у вашего преклира запутанные представления о том, что реально. Дайте ему больше пространства.
Так вот, я сейчас вам очень кратко сформулирую процесс, связанный с этим… проверка того, сколько у преклира пространства. Пусть он поместит перед собой зубочистку — макет — и отодвинет ее на пару сантиметров от себя. Посмотрите, может ли он выполнять это хорошо. Теперь пускай он возьмет эту зубочистку и придвинет ее примерно на десять сантиметров к себе — макет, понимаете? А потом пусть он отодвинет ее примерно на двадцать пять сантиметров от себя. А потом на полметра от себя. А потом намного ближе к себе. А потом намного дальше от себя. А затем смените зубочистку на что-нибудь вроде карандаша, созданного им самим. И перемещайте его ближе к преклиру и дальше от него, и так далее. А затем заменяйте его на такие вещи, как деревья, стены, плотные объекты. И пусть он приближает их к себе и удаляет от себя. И каждый раз очень тщательно обеспечивайте в этом процессе правильную постепенность. И перемещайте этот предмет во времени… то есть: «Имел это вчера, будет иметь это завтра». И изменяйте его местоположение.
И по большей части все это следует проделывать, при работе с текущей жизнью, прямо перед преклиром, а также по бокам от него, чтобы получить точки ориентации для последних… прежних жизней.
И что же вы обнаружите? Вы обнаружите, что преклир, находящийся в плохом состоянии, абсолютно не способен удержать перед собой зубочистку. Она приближается и бьет его по лицу.
Почему? Слишком много объектов вселенной МЭСТ слишком убедительно пытались занять то же самое пространство, что и он. На скорости шестьдесят пять километров в час он врезался в дерево. Он пытался занять это пространство, и объект вселенной МЭСТ пытался занять это пространство, и он занял второе место в этом состязании. И такое случалось с ним снова и снова.
Ну, в этой стране у нас быстрые средства передвижения. Вы едете вперед и видите, как пейзаж наплывает на вас… наплывает на вас. Это вызовет рестимуляцию всех этих инцидентов по заниманию пространства. Это как будто говорит вам, что все вторгается в ваше пространство. Все вторгается в ваше пространство. И вы получите этот приток, приток, приток, приток, приток, приток, и, конечно, дело в эластичности потока. Он растянулся слишком сильно, и поэтому он сожмется и «упакуется» в пространстве перед преклиром.
Нет никакой причины на то, почему преклир не должен носить ближайшее к себе факсимиле в восьми километрах от себя. Поймите это! Нет никакой причины, по которой он должен носить его в двух или пяти сантиметрах от своего лица. До чего же он в плохом состоянии! Его состояние действительно очень неважное, раз он носит факсимиле таким образом, что непосредственно воспринимает его. Оно должно быть примерно в восьми километрах от него.
Причина того, почему человек все время заскакивает обратно в свою голову, — почему он не может выбраться из своей головы, — все это связано с количеством пространства, доступного преклиру: насколько большим пространством он может владеть, насколько велико пространство, в котором он может находиться?
Первое состояние: он представляет собой точку в пространстве и может занимать то пространство, которым обладает. Следующее состояние, конечно, заключается в том, что он просто отступил и начал слегка рассеиваться, потому что нечто другое пытается занять его пространство. А состояние ниже этого — и это наихудшее состояние — заключается в том, что он рассеян повсюду. Он пытается занять свое пространство. Это не рассеивание из-за взрыва, оно происходит из-за того, что его слишком часто перемещали в слишком многих пространствах, и слишком много объектов пытались занять его пространство.
Плотные объекты пытались занять то же пространство, которое пытался занимать он. Он вогнал свою посудину — летающую тарелку или что-то в этом роде… он вогнал ее в ледник, в кирпичную стену или в темную звезду. И бог ты мой, эта штука действительно пыталась занять пространство, которое занимал он. И она пыталась его занять. Иногда бывало так, что он сталкивался с чем-то на скорости в пару световых лет в час. Или вы не думаете, что это действительно внезапное занимание пространства… Это приводит в шок. Это наносит сильный удар. Это создает спайки. Через некоторое время человек приходит к убеждению, что плотная спайка по-прежнему находится перед ним. Он просто завис в старом инциденте, когда кто-то пытался занять его пространство.
И разрешить это состояние можно таким способом: проходить потоки, текущие по направлению к преклиру и от него. И если вы начнете проходить потоки, текущие по направлению к нему, — потоки воды, потоки чернил, невидимые потоки, потоки черноты, ленты, что угодно, что приближается к нему… просто перемещайте их к преклиру и от него, к нему и от него, и пусть потоки подходят к нему с боков, пусть они подходят вот так. Пусть он смакетирует тело на большом расстоянии от себя, и пусть потоки приходят на это тело. Для него будет достаточно безопасно делать это.
Вы обнаружите странные вещи. Если вы создаете реку, то обычно преклир настаивает на том, чтобы быть плывущей по ней деревяшкой. Что ж, просто пройдите это. Вы снимаете напряжение с тех вещей, которые пытались занять его пространство.
Далее, существует текучесть… поток… сбивающий в ком пространство человека. Все надвинулось на него. Параноик — это тот, на которого покушается все, что можно. В действительности нет такого понятия, как паранойя, есть такое понятие, как схлопнувшееся пространство.
Далее, существует другой, противоположный тип кейса. И это действительно особенный кейс… он находится в центре какого-то взрыва, или у него была целая цепь взрывов, и он рассеивается по всему пространству. Все, что он пытается приблизить к себе, просто улетает — бабах! Он совершенно не может приблизить к себе ничего плотного. Он становится худым.
Большая хохма, связанная с «бзик-иатрами», заключается в том, что большинство параноиков — это кейсы рассеивания, на которых совершенно ничего не надвигается. Неплохая хохма, не так ли? Это вовсе не классические параноики. Их ничто не расплющивает в лепешку, они пытаются ухватиться за что-то и удержать это от удаления.
А некоторые из «потоковых» парней, которые… предметы со страшной силой наплывают на них, и так далее… эти парни знают, что они поддерживают… на самом деле активно, постоянно поддерживают этот поток в свою сторону. Зачем? Потому что это один из способов что-то удерживать! Они когда-то побывали в центре взрыва и чертовски хорошо знают, что если бы они повернули этот процесс вспять и внезапно перестали позволять чему угодно надвигаться на них, то вся вселенная улетела бы от них, и они бы никогда не смогли ее заполучить снова.
Так вот, одна из вещей, которые занимают пространство, и одно из действий, при помощи которых занимается пространство, — это падение. Человек находится в космосе, падает и сталкивается с планетой или чем-то в этом роде. Знаете, вы выпадаете из окна второго этажа и ударяетесь о Землю; вы падаете и сталкиваетесь с планетой. Она внезапно начинает занимать пространство, которое…
Знаете ли вы, что у человека, который слишком часто падал, представление о себе сильно ухудшилось? Его представление о себе самом — как о массе. Но в отношении занимания пространства оно заметно выросло. Иными словами, он ударился, и это неприятно потрясло его существующую массу, но поскольку что-то попыталось занять то место, где находился он, то он отступил.
И первое его действие, когда он видит приближающуюся планету, — это сделать то, что он сделал бы в своей собственной вселенной, то есть схватить эту планету и отшвырнуть ее с дороги ко всем чертям. И ему не удается… ему не удается это сделать. Вот почему у вас никак не получается проходить у людей эти инграммы падения. Человеку просто не удается, когда он пытается сделать это.
И так вы получаете застрявшее визио. Что ж, это визио того, как он пытается передвинуть объект. Позвольте ему создавать макеты попыток перемещать объекты, и вы разрешите вопрос с этой идеей.
Далее, вы просите его создавать макеты как перед собой, так и сбоку. Вы обнаружите, что в прошлых жизнях он смотрел не в том направлении, в котором смотрит сейчас. Он смотрит в каком-то другом направлении. Так что вам нужно проходить эти вещи по 360-градусной сфере (снизу вверх и сверху вниз). Вы обнаружите инциденты падения, бьющие по нему сверху, и все такое. Я имею в виду, он не ориентируется даже в том, где он находится.
Так что вы создаете макеты, чтобы решить эту проблему — проблему сгущения слишком большого пространства вокруг него и попыток удержать пространство и объекты, чтобы они от него не улетали.
И самые тощие ребята, действительно тощие — вот вам типичный параноик. Я имею в виду, он действительно имеет странный вид — это типично. Он представляет собой типаж. Время от времени вы будете сталкиваться с такими ребятами. Он вцепляется во все мертвой хваткой и знает, что все равно не сможет ничего удержать, потому что все улетает. И бог ты мой, как же он держится за все.
А другой малый постоянно пытается все оттолкнуть от себя, и он не может ничего оттолкнуть, потому что это все равно надвинется на него, хочет он этого или нет.
Если вы когда-нибудь захотите как следует поработать с преклиром, пусть он проедет в автомобиле, развернувшись назад. Один преклир будет хорошо себя чувствовать в таком положении, другой преклир будет хорошо себя чувствовать, смотря вперед; вы проводили бы терапию в зависимости от того, какой вам попался преклир. Вы действительно можете дать ему возможность сидеть и наблюдать, как МЭСТ уплывает от него, и добиться большого облегчения. Или дать ему возможность сидеть и наблюдать, как МЭСТ наплывает на него, и добиться большого облегчения. Просто делайте противоположное: если на парня слишком многое наплывает, посадите его лицом вперед. «О, нет!» Он начинает нервничать. Он расстраивается по поводу езды на машине. А того малого, от которого все уплывает, будет тошнить, если мы дадим ему возможность проехать на машине, развернувшись лицом назад.
Ладно, тогда давайте будем придвигать что-то к нему и отодвигать что-то от него и с помощью творческого процессинга, с помощью макетов разрешим всю эту ситуацию сокращенного пространства; и вы обнаружите, что можете сделать так, чтобы психотик, у которого происходил скачок каждые несколько дней, с помощью творческого процессинга начал двигаться гораздо быстрее: скок-скок-скок-скок-скок-скок.
И именно таким путем должен продвигаться кейс. И всякий раз, когда кейс, с которым вы работаете, замедляется и не делает то, что должен делать, это происходит из-за того, что вы не разрешаете проблему пространства, не добиваетесь, чтобы парень раздвигал частицы на большее расстояние, и, следовательно, не разрешите кейс.
Ну, я надеюсь, вы знаете главное требование творческого процессинга: помогите человеку сделать то, что он пытается делать, чтобы через некоторое время ему было уже абсолютно все равно, делает он это или нет, и он поправится. И это сводится к объектам в пространстве. Пусть он управляет ими. И это в действительности краеугольный камень творческого процессинга.
Спасибо. Увидимся в восемь.