Какое число?

Аудитория: 13 октября.

13 октября. Ну, хороший денек. Вам здорово повезло. На этот раз 13-ое число попало на вторник, а не на пятницу.

Хорошо. Сегодняшняя лекция посвящена циклам действия. Циклы действия. И вы обнаружите этот фундаментальный материал. И обладать им чертовски необходимо. Можно есть это с чаем и кофе, или просто так; не создает никаких побочных эффектов в сессии одитинга, пригодно для втираний лошадям и собакам, стоит всего шесть пенсов бутылочка. И вам просто необходимо купить себе это. Я думаю, это было бы зверски полезное мероприятие с вашей стороны.

Дело вовсе не в том, что я каким-то особенным образом неравнодушен к предмету циклов действия. Никто не воздевает руки к небу в ужасе, когда говоришь им о завершении циклов. И на данный момент мы можем отнестись к этому расслабленно, потому что нам не грозит никакой кризис. Поэтому данная лекция — особенная.

Кризис — это когда надо ответить на ваш вопрос об одитинге. А затем — некоторые из ошибок, которые я видел, были самыми дикими ошибками из всех, которые я наблюдал за долгое-долгое время.

“Ну, как у тебя дела?”.

“Хм… Только что получил назад свой автомобиль”.

“Спасибо”.

Но даже это имеет некоторое отношение к предмету цикла действия. Цикл действия не может продолжаться, если все элементы применяемого цикла действия не соответствуют обычному циклу действия. Вы следите за моей мыслью?

Другими словами, вы не можете иметь цикл действия, который изменяется от белого к черному, понимаете, или от серого к черному. Улавливаете? Цикл действия скорее должен идти, скажем так, от черного постепенно к менее серому, менее серому, менее серому, менее серому, более белому, более белому, более белому, более белому, понимаете? Затем, вероятно, если вы хотели бы получить завершенный цикл действия, к менее белому, к менее белому, к менее белому, к менее белому, чуть серому, более серому, более серому, более серому, к черному.

Итак, что же мы имеем в виду под циклом действия? Вероятно, это одно из самых загадочных слов, с которыми вы когда-либо встретитесь: цикл. Потому что цикл применяется в самых различных областях. Есть такие, которые имеют моторы. Колеса крутятся, и циклом называют точку, в которую возвращается колесо, сделав полный круг. Есть еще множество других “циклов”.

Другими словами, у вас имеется колесо и вы отмечаете точку наверху; колесо совершает полный круг, и когда она вернется на то же самое место, соответственно, цикл завершается. Понятно?

Я просто показываю вам, что вокруг этого слова имеется множество замешательств. Вы не засмеялись над шуткой в правильном месте, так что все нормально… Однако суть всего этого предмета состоит в том, что он имеет множество странных и особенных подсмыслов, и вследствие этого его довольно трудно понять и разобраться с ним. Вы понимаете? Вы вполне можете решить, что вы имеете дело с циклом, который проходит весь путь и возвращается в исходное состояние, ясно?

Цикл действия рассказов, который начался в современном искусстве написания рассказов, и тому подобных вещах, представляет собой нечто вроде следующего (речь идет о самых современных рассказах, я имею в виду): Вот на угла стоит бомж, он совершенно деградировал и только что потерял свою работу, понимаете? И его жена, на которой он не был официально женат, сбежала куда-то с другим мужчиной, ясно? Вот он там стоит, и вдруг ему в голову приходит мысль о том, что неплохо бы сойти с этого места и пойти выпить чашечку кофе, так?

И вот он идет и получает свою чашку кофе, и этот кофе холодный и страшно гадкий. Он засовывает руку в карман и обнаруживает, что у него там дырка, и монетка, которая там лежала — он ее потерял, понимаете. И поэтому его выгоняют из этого места, притом даже без всякого особого драматизма. Ему просто с великим презрением говорят: “Проваливай”.

И вот он снова на том же самом углу, в том же положении, в том же настроении, и волнуют его те же проблемы. Вот таков современный стиль рассказов.

Если кому-то придет в голову воспользоваться этим приемом и применить его в своем рассказе, я не буду возражать, ради бога.

Я помню, как эта современная школа создавалась. Кстати говоря, эта современная школа теперь превратилась в нечто совершенно античное. Она настолько стара, что о ней слышали многие люди. Когда она только начинала свое существование, у них был рассказ, “Большой Брат”, и он даже был не на английском языке.

Но у них была огромнейшая фиксация на представлении о том, что рассказ должен начинаться и заканчиваться в одном и том же месте в той же самой ситуации. И они старались привнести видимость неизменности. Именно это они понимали под словом “цикл” — что ничего не изменяется. И время от времени вы будете обнаруживать это, отправляясь смотреть какое-нибудь высокохудожественное кино, снятое каким-нибудь французом, у которого не было денег, да и фильма тоже, в общем-то, не было. (Честно говоря, в принципе было бы неплохо, если бы такие фильмы снимались пустой камерой без пленки!). Но время от времени вам будут попадаться такие фильмы, вы можете найти их в кинотеатрах, где демонстрируются иностранные фильмы, и они всегда будут похожи на что-то в этом стиле. Они всегда начинаются и заканчиваются точно на том же самом месте.

Так цикл попал в область искусства. И цикл имеется в области механики — как нечто отличное от инженерного дела — он там рассматривается как законченный поворот. В области искусства цикл означает неизменность времени, или что все возвращается точно на то же самое место, понимаете? И в механике это означает полный поворот.

В физике и в инженерии это имеет еще один, отличающийся, смысл. Это означает “движение между окончанием одной волны и началом новой волны”. Мне кажется, что это даже более хорошо сформулировано было мной только что, чем это обычно дается в инженерии, но оно таково. Вы рассматриваете окончание последней волны, которое является началом новой, и затем это происходит вплоть до конца этой волны, которая является началом следующей за ней. И это называется циклом.

Вы имеете проявление всего этого в виде радио, понимаете? Радио. Все это рассуждения о длинах волн. Вы говорите об этом, упоминая цвета, и так далее. Вот о чем они говорят на самом деле; они говорят о размахе.

Кроме того, имеется очень-очень-очень старое определение, которым, кстати сказать, мы в Саентологии обязаны другим, потому что в слове “цикл” имеется философский аспект. И там он на самом деле не именуется непосредственно “циклом”, и вы уж меня простите, если я покажусь вам слишком увлеченным лирикой, но речь в данный момент идет о “Гимне Рассветному Ребенку”, из ненаписанной Веды (которая была потом записана и поэтому, соответственно, именуется чем-то типа Веды.) Но на самом деле это можно отыскать в устной традиции, можно так выразиться, (заимствуя музыкальный термин) Индии.

Это “Гимн Рассветному Ребенку”. Я забыл, какой он по счету, четвертый или десятый Ведический гимн. Но в нем есть такие слова, что в начале было ничто, и потом постепенно проявляется некая форма, затем она растет, потом стареет и далее — распадается; и потом все это переходит в нечто туманное и заканчивается новым “ничем”. Это, конечно, не цитата; это просто попытка интерпретировать это конкретное действие для вас. Кстати говоря, это очень короткий гимн, и довольно интересный. И он на самом деле является частью вашей технологии в Саентологии.

Понимаете, на свете были миллиарды утверждений, сделанных философами, и большая часть из них скорее неправильна, чем правильна — и на самом деле именно это иногда запутывает людей. Я помню, как однажды имел разговор о Кришнамурти с кем-то, со старой моей приятельницей, которая сказала: “Но — но Кришнамурти говорит многое из того, что вы говорите в Саентологии”.

Я попросил ее: “Дай мне книгу Кришнамурти”.

И она подала мне книгу Кришнамурти, я пробежался глазами по строчкам там и тут, и раз наткнулся на прямое утверждение о времени, то же самое утверждение, что мы используем в Саентологии. Понимаете, это было прямо там, и она показала мне это, и говорит: “Посмотри вот; это сказал Кришнамурти”.

Я ответил: “Хорошо, но где же жирный шрифт?”.

И она сказала: “Что?”.

“Жирный, курсив, подчеркивание”.

И она ответила: “Ну, тут нет ничего”.

И я сказал: “Хорошо. Давай сосчитаем количество утверждений на этой странице, особенно утверждений о времени, которые ложны — и ни одно из них ничем, совершенно ничем не отличается от этого утверждения”. И мы их сосчитали, там оказалось 132 неверных утверждения о времени и одно правильное. Поэтому мне не кажется, что Кришнамурти говорил то же самое.

Понимаете? И я преподал ей урок того, как нужно оценивать важность: Важность, приписываемая данному, настолько же важна, что и само данное. И вы обнаружите это в наших Логических Основаниях. Другими словами, истин может быть много.

Не будем сравнивать себя со старым бедным Кришнамурти. Кришнамурти зол на нас; кстати говоря, потому, что один из наших ребят однажды как-то отправился в Индию, и в следующее мгновение, хо, вся группа Кришнамурти в этом месте Индии начала изучать Саентологию, а это, я думаю, Кришнамурти нам никогда не простит. Однако — все-таки это правда.

В любом случае, вы здесь делаете оценку важности, видите? Оценка важности данного может быть настолько же важна, как и само данное, а иногда даже более важно.

И хотя в Саентологии тоже много истин, некоторые из них особенно выдаются над поверхностью, понимаете? Они выделены жирным шрифтом, понимаете, и подчеркнуты толстой чертой. Цикл действия — это одно из таких данных. И его происхождение берет корень в ранних ведических гимнах.

И отсюда мы черпаем — отсюда мы черпаем большое количество работоспособной, или прикладной, или применимой мудрости. Другими словами, мы способны получить весьма и весьма полное применение на основании этого. Это будет работать и днем и ночью. Цикл действия — это, конечно, разметка чего-то по времени — если бы мы хотели дать тут определение — в плане того, как мы это используем, понимаете? Это последовательная разметка случая по времени, график относительно времени.

Конечно, мы находимся в более выгодном положении по отношению к знанию об источнике времени, и знанию о том, что это такое. С тех пор, как был открыт Ш6, мы знаем гораздо больше, чем знали когда-либо прежде. И мы знаем о том, что время — это совместно удерживаемое суждение, которое представляет собой гигантскую, огромную, чудовищную, громадную МПЦ, в которой находится множество корневых слов с конечным словом, присоединенным к этому, которое называется “время”.

Следовательно, это взаимосогласованный процесс, и мы все создаем это время и продвигаем его вперед. И в результате, от человека к человеку, хотя случаи размечены по времени, понимаете, — лучше сказать, что такое разметка по времени: в ноль секунд, дверь открыта, видите; в ноль плюс две секунды, дверь остается открытой; в ноль плюс три секунды, кто-то входит в дверь; в ноль плюс пять секунд, он идет; в ноль плюс шесть секунд, он видит стул; в ноль плюс семь секунд он садится на него. Теперь вам понятно, что я имею в виду, говоря о разметке случаев по времени? Ясно?

Ввиду этого факта мы все находимся в настоящем времени — конечно, ведь мы и не можем находиться еще где-то, потому что этого “где-то” просто не существует. Понимаете? Все недоумевают: “Каким образом мы движемся вперед по времени?”. Это было загадкой и для меня в течение долгого времени. Ну, на самом деле, двигаться вперед по времени очень просто, потому что никто никуда на самом деле не движется, понимаете? В этом и состоит вся хитрость времени.

Однако случай, размеченный по времени, понимаете, кажется разметкой по времени. Но именно сам случай, или суждение об этом случае — вот что создает разметку по времени.

И вы обнаружите, что для стариков (я имею в виду старых гуманоидов, естественно) очень часто дни проходят просто вот так: вжик, вжик, вжик, вжик, вжик. Они не успевают ничего сделать, кроме как подняться утром и потом лечь спать вечером, понимаете? Это просто какое-то вжик, вжик, вжик, вжик, вжик!

Это совместно удерживаемое суждение. Вы подойдите к ним, поговорите с некоторыми из них, и они вам скажут: “Ну, вы знаете, раньше дни были такие длинные, но теперь это что-то совсем другое, понимаете?”.

Другими словами, какой-то случай, интерес или будущее отбило у них охоту продолжать движение вперед по времени — и вследствие этого, понимаете, у них отсутствует суждение о времени. Вся эта разметка происходит просто бац! И готово, ясно? За весь день находится место только для пары событий.

Хорошо. Давайте возьмем маленького ребенка, которому лет пять или шесть — для него день выглядит абсолютно бесконечным! Мой малыш Артур на днях сказал мне, что ему совершенно нечем заняться и что он вообще ничего не делает. И просто забавы ради (кажется, на другой вечер) я перечислил ему, чем он занимался и что произошло только за последние пять минут его жизни. Ему это показалось сущей малостью. Понимаете, его выносливость по отношению к случаям была весьма высокой. Он просто как-то повеселился над этим и потом продолжил жаловаться на то, что ему просто совершенно нечем заняться; я не произвел своим разговором на него никакого впечатления.

Но за это время он три раза вбежал и выбежал из комнаты, собака утащила один из его тапочков, он ее догнал, отобрал и надел его обратно, утащил у собаки кость, собака отобрала у него кость обратно, потом он нашел одну из своих игрушек и забросил ее куда-то, потом сходил в другую комнату и проверил, как там дела у его коллекции камушков, и … Другими словами, происходило много чего. Господи, и все это произошло всего-навсего за последние несколько минут. И он при этом продолжал думать, что он ничего не делал; он просто ничего не делал!

Говоря о том, что он ничего не делает, он просто имел в виду, что он не заинтересован в том, что он делал, следовательно, время для него растягивалось на невыносимо долгий период, несмотря на то, что при этом происходило гигантское количество событий.

Вы можете описать это с более философской точки зрения, сказав, что все это сводится к выносливости по отношению к инциденту — не к выносливости в отношении времени, а к выносливости в отношении инцидента. Каков объем желаемого инцидента для данного человека?

Например, можно заметить, что после войны — после второй мировой — у многих своих друзей я обнаруживал, что жизнь внезапно начинала идти для всех них очень медленно. Жизнь была скучна, понимаете? Они вообще не могли толком собраться, и все такое. Изменение темпа было настолько фантастическим, понимаете? От спешки-беготни, спешки-беготни, бац, бам, бум, бом, хоп, топ, тррр, бррр, фррр, уууу, бип, шмяк, бим, трах, бах, тарарам, внезапно, бац, бабах, бам, шарах, что-то случилось, соответственно, они вдруг опять вернулись в то, что до войны рассматривалось ими как нормальное существование, понимаете? И это нормальное существование за такой небольшой период времени начало казаться им просто невыносимо медленным. Понимаете, для них это выглядело так, будто вообще ничего не происходит.

И что же случилось вследствие этого? Повысилась их выносливость в отношении происходящего. И хотя во многих случаях это повлекло за собой плохие последствия, они тем не менее дошли до способности конфронтировать инциденты типа р-р-р-р-р-р-р-р-р, понимаете? И вдруг внезапно у них больше нет такого количество происшествий. И тогда время, как ни странно, начинало выделывать с ними странные штуки. Оно начинало либо страшно замедляться, либо идти с сумасшедшей скоростью. Понимаете, вследствие того, что вы научились размечать происходящее и время относительно друг друга, или, другими словами, отмерять время по количеству происшествий, и затем у вас никаких происшествий нет — соответственно, у вас не будет и времени. Улавливаете?

Вот что на самом деле происходит со стариками. У них был полный дом народу, происходило то и это, у на них лежала ответственность за то и за это; и из школы возвращалась Джекки, и надо было успеть сделать то и то, и это; и потом вдруг все разъезжаются, женятся или выходят замуж, и больше ничего особенного не происходит, понимаете? И вследствие это день проходит просто вжик, вжик, вжик, вжик, вжик! Улавливаете? Количество происходящего.

Понимаете, нельзя сказать, что чем больше происходит событий — понимаете, это не сводится к простому инженерному построению типа “чем больше происходит событий, тем больше имеется времени”, или “чем меньше происходит событий, тем меньше имеется времени”; нельзя утверждать также и обратного, что “чем больше происходит событий, тем меньше имеется времени”. Понимаете, тут нет такого простого соответствия.

Вы спросите, почему же они просто не соответствуют друг другу и не равнозначны? Ну, на самом деле вы с самого начала имеете дело с ложным предметом, и вследствие этого вам никогда не удастся привести его в соответствие с чем-либо. Дело в суждении относительно него; это просто суждение.

Мы на самом деле довольно подробно прорабатывали это в плане изучения произвольности и подобных вещей, но все это по полноте уступает тому объяснению, которое я привожу вам сегодня. Но вот это суждение: Создает ли большое количество происшествий большое количество времени или большое количество происшествий не создает времени вообще?

Вы иногда увидите, как вокруг какого-то человека происходит множество событий, и он внезапно просто говорит — как это происходит со мной иногда — “для того, чтобы это произошло, недостаточно времени”, понимаете? Я попадаю в критическое положение, воюя одновременно на пяти или шести фронтах, и при этом кто-то начинает требовать от меня, чтобы я побыстрее выпустил какой-нибудь бюллетень. Это слишком большое количество событий. И я говорю: “Недостаточно времени”. Вы улавливаете?

И я беру самого себя за загривок, понимаете, и — вы можете получить суждение о том, что вы производите время. Все, что вам для этого нужно сделать, это сказать себе: “Ну, я способен конфронтировать такой уровень занятости”. Практически это все, что вам нужно проделать. Вот мое суждение для этого: “Хорошо. Я могу что-то с этим сделать”, — понимаете? И вдруг внезапно у вас появляется достаточное количество времени! Если вы скажете: “Нет, я ничего не смогу сделать со всеми этими происшествиями по причине отсутствия времени” — то после этого у вас, конечно, не будет достаточного количества времени. Вы улавливаете?

И на самом деле вы можете практически управлять количеством времени в своем распоряжении, просто изменяя какое-либо суждение по поводу того, насколько занятым вы хотите быть, или с чем вы способны управиться за это время. Иногда таким образом вы можете играть шутки с самим собой! Вы можете сказать: “Ну, я ведь хотел быть занятым, быть более занятым, и я получил исполнение своего желания!”. И в следующий момент у вас вдруг появится достаточное количество времени!

Так что именно суждение о том, какое количество происходящего занимает какое время — вот что прибавляет или вычитает время из существования человека. И это довольно глубокое и мудрое утверждение, и я не думаю, что кто-либо говорил это ранее в области философии, но оно весьма шокирует, если вы внимательно его рассмотрите. Это просто ваше решение о том, какой объем вы можете вынести, понимаете? Какое количество вы можете конфронтировать, или вы более склонны принять обратное решение.

Это все также еще более усложняется тем очень трудным моментом, что вы можете дойти до такого состояния, когда вы будете способны рассматривать период времени как длинный или короткий, не измеряя его в отношении к событиям. Затем, понимаете, вы можете, повышая свой тон, постепенно подняться еще выше и сказать: “Ну, сегодня мне предстоит долгий день”, и этот день будет долгим, понимаете? “Ну, вечер теперь наступит мгновенно”, — и он придет сразу же. Вы не успеваете обернуться и моргнуть глазами, как вас уже зовут на ужин. Однако отметьте, что мы сейчас ведем речь о весьма высокотонном действии.

Обычно вы находитесь в положении, когда происходящее в значительной степени контролирует ваше суждение о времени. Но на самом деле ситуация в значительной степени обратная: с того момента, как вы встаете утром, именно ваше суждение о времени контролирует время. И потом, когда вы поднимаетесь над этим, это просто становится суждением о том, какое количество времени существует или не существует.

Я не знаю, но я думаю, что как тэтан вы можете подняться по тону достаточно высоко для того, чтобы создать суждение о том, что миллион лет — это просто ничто, и обнаружить потом, что вы проскочили миллион лет и оказались в будущем. Вы улавливаете? Или создать суждение о том, что этот вечер будет продолжаться пару лет, и каким-то образом действительно прожить пару лет в течение этого вечера. Вы понимаете идею, да?

Так что здесь есть три момента, которые мы могли бы рассмотреть, три различных отношения: когда человек является абсолютным следствием времени и проживает в происходящем, которое контролируется этим временем. Просто определенный темп происходящего контролирует его время, понимаете, и он к этому привыкает — просто привычка, понимаете? Он всегда был занятым человеком и по этой причине у него такое время — он стал следствием такого количества времени. Или он всегда вел жизнь незамысловатую и праздную, и таким же является его суждение о времени, ясно? И когда этот темп изменяется, у него появляется обратное суждение о времени. Однако все это остается в области бытия следствием времени, понимаете? Он просто абсолютное следствие: он никогда ничего не делает с происходящим, он никогда не уменьшает и не увеличивает его количество, он никогда не изменяет свое мнение о происходящем, и он даже не знает о том, что происходящее имеет какое-то отношение ко времени, понимаете? Вы видите перед собой Гомо сапиенса; вот он во всей красе.

Хорошо. Теперь давайте поднимемся немного повыше, и достигнем состояния релиза, или чего-то вроде того, когда человек тем или иным способом распознает, что — ну, на самом деле тут может быть два типа суждения. Одно — это “Если я чем-нибудь займусь, то время пройдет быстрее”. И другое, обратное суждение, также может появляться: “Ну, если я ничего не буду делать, то время пройдет быстрее”. Вы можете придерживаться второго суждения с не меньшей легкостью, чем первого, однако первое упомянутое мной суждение является наиболее распространенным. И вы как бы получаете идею о том, что вы способны контролировать объем делательности, и вы можете дойти до состояния осознания того, какой объем происходящего вы способны конфронтировать. И вы тогда способны контролировать ваше время посредством готовности конфронтировать происходящее, готовности конфронтировать количество действия вокруг себя.

Вы живете в Южной Пеории среди цветущих сикамор, или что там растет в этой самой Пеории, и жизнь тащится с скоростью упряжки с каретой образца 1890 года, и вы внезапно садитесь на поезд или самолет; вы отправляетесь в Нью-Йорк. Одних только таксистов вполне достаточно, чтобы изменить ваши представления о времени, понимаете? Это просто изменение темпа.

Гомо сапиенс отнесется к этому просто как к чему-то шокирующему. Понимаете, он бы немедленно пожаловался на то, что с ним плохо обошлись. Это единственное действие, которое он мог бы выполнить для улаживания такой ситуации, понимаете?

Кто-то более высоко находящийся по шкале мог бы сделать суждение о том, что он готов конфронтировать Нью-Йорк. А когда он вернется в Пеорию — конфронтировать Пеорию, понимаете? (Южную Пеорию. Мне не стоит порочить саму Пеорию). Понимаете? Он готов конфронтировать это количество происходящего. “Ну, я снова вернулся домой, и именно здесь я живу”, — и все такое. И он бы обнаружил, что его время остается в гораздо более гармоничном равновесии.

Теперь давайте поднимем его еще выше — состояние, которое я упомянул, находилось бы где-нибудь между Релизом и Клиром. Давайте теперь представим, что они приходит в состояние, где он входит в Ш6 или что-то типа того, и у него начинает появляться туманное представление о том, что он не обязан зависеть от внешних происшествий для того, чтобы иметь меру для своего суждения о времени, понимаете? И он просто добирается до состояния, в котором он говорит: “О, куча времени”, понимаете, или “Времени совсем нет”. Он ждет поезд: времени совсем нет. Никакого времени нет, и поэтому, естественно, поезд приходит практически мгновенно. И… это в плане того, что касается его суждения, понимаете? А вот он на большой вечеринке, все замечательно проводят время и все такое, и тогда он просто меняет свое суждение на факт о том, что эта вечеринка очень длинна. И она становится таковой. Ясно?

Так что на самом деле имеются эти три стадии реакции. Конечно, есть еще реакция более низкого уровня, которую мне стоит упомянуть, и это просто бессознательность. Но на самом деле, само собой, бессознательность — это не реакция; это ее отсутствие.

Теперь мы, вероятно, можем подняться и над этим уровнем, дойти до ОТ и так далее, и мы, вероятно, сможем обрести все-определенное отношение ко времени, которое будет контролировать время других людей. Теперь мы говорим уже в значительной, в значительной степени в стиле индийских свами. Я имею в виду, что тут мы уже немного выходим за рамки реальности. Но мы можем сделать это — вместо само-определения, мы переходим в состояние все-определения, и переходим отдельно к ино-определению. Делаем ино-определение, понимаете? И когда вы попадаете в эту область, соответственно, тут уж и словами не описать ваши возможности.

Примеры этого можно найти в волшебных сказках, про парня, который приходил и взмахивал волшебной палочкой над спящей принцессой, и все засыпали на сотню лет. Ни одному ребенку в голову не приходит спросить: “А что за это время сделалось с доспехами и другими всякими вещами у охранников и других людей в замке?”. Понимаете? Эта вот Спящая Красавица — это практически совершенный образец создания все-определенного времени.

Он сказал: “В этом месте ничего не будет происходить в течение сотни лет”, понимаете? И ничего не происходило. Когда вы добираетесь до таких высот, то вам даже не обязательно формулировать свои постулаты на правильном английском, знаете?

Так что там имеется область выше, но это, конечно, все делается на основе общения. И при этом неважно, приходится этому общению преодолевать большое расстояние или нет; мы теперь уже говорим об области телепатии. И мы говорим о телепатии настолько сильной, что ваше суждение способно вызвать эту реальность в другом человеке, а это достаточно высоковольтная телепатия.

Однако вы можете это наблюдать; вы можете наблюдать это в экспериментальных феноменах в области гипноза, в области месмеризма, если рассмотреть те самые ранние эксперименты, когда они проводились, где-то сто лет тому назад или около того. Тогда они об этом знали больше, чем сейчас; большая часть этой технологии была забыта.

Но загипнотизированному субъекту можно сказать, что это был такой-то промежуток времени, понимаете, или вообще не прошло времени. Хотя я не знаю, пробовали ли эти ребята делать что-то в этом направлении. Но они получат множество событий, и они подумают, что произошло много чего и что большое количество событий случилось, и что они долгое время отсутствовали, и их суждение по отношению ко всему этому полностью переменится, понимаете?

Но это, конечно, на самом деле заключается в превращении кого-то в абсолютное следствие прямого общения; это не то что то все-определение на высших уровнях. Я просто демонстрирую вам тот факт, что все это можно представить в эксперименте при очень-очень низком уровне по шкале.

Вы можете вызвать происшествие на основе прямой проекции, таким способом, о котором совершенно забыли современные гипнотизеры. Я был просто поражен тем, насколько мало известно о гипнозе на Западе, в действительности. Я думаю, что Шарко, должно быть, учился в Индии, и Месмер, и так далее.

Но это просто восхитительный эксперимент: вы вводите другое существо в раппорт, который представляет собой абсолютный бим-бом, понимаете, в этом отношении. И это не просто физический раппорт, потому что другое существо ощущает и думает мысли, и ощущает тело того человека, который его месмеризировал.

Месмеризм по сути совершенно отличается от гипноза. Потом все смешали в одно, понимаете? Вы можете делать эту фантастическую штуку. Кого-то можно привести в месмеризированное состояние, и потом взять и своей рукой (когда вы на самом деле начинаете говорить об этом, люди говорят: “Неужели вы верите в гипноз?”, — понимаете. Но самом деле это не то, вот что нужно верить, это просто экспериментально доказывается) вы можете ущипнуть свою спину, и этот месмеризированный человек, при закрытых глазах и т.п., конвульсивно подпрыгнет. И если вы посмотрите на его спину, то найдете на ней следы своих ногтей. Довольно любопытно.

Другими словами, физическое все-определение вполне возможно, понимаете? Вы определяете его действие. И это доказывается экспериментально.

Конечно, было бы довольно неэтично играть такими штучками в отношении Гомо сапа, который и так уже по самую шею в трясине, подходить к нему и создавать ему дополнительные неприятности. Кто-то месмеризирует или гипнотизирует его и приводит в расстройство то небольшое чувство собственного здравомыслия, которое ему доступно, потому что все, что у этого бедняги есть — это его самоопределение, понимаете? Единственное, что у него осталось — это крохотный шанс на то, чтобы сделать свой собственный выбор, понимаете? И если вы подавите это, то вы введете его в состояние абсолютного следствия; и тогда он утонет в этой трясине совсем, понимаете? Но я просто привожу вам пример, для того чтобы довести до вас идею о том, что это низшая гармоника более высокого состояния по отношению к телепатии времени и происходящего, понимаете?

Так что на очень-очень высоком уровне — на очень-очень высоком уровне, когда вы не стремитесь затолкнуть кого-то глубже в грязь или сделать что-то вроде того, вы просто добиваетесь того, чтобы он начал думать о том, что этот день — длинный, и чтобы все в городе согласились с тем, что это — длинный день, понимаете? Улавливаете?

Вы также можете столкнуться с чем-то подобным, когда оно вовсе необязательно имеет абсолютное отношение ко времени. Это “то, чем мы занимаемся, приносит счастье”, понимаете. Это соображение может быть добавлено к циклу действия, понимаете — о том, что это действие приносит счастье. И все, кто будет участвовать в этой работе, будут думать, что они создают время, понимаете?

И вы можете создать противоположный эффект — “то, что мы делаем, приносит беду”, понимаете, и тогда все будут чувствовать себя несчастными и создающими оверты в процессе любого действия вообще. И у нас имеется большое количество таких обстоятельств в обществе, в котором мы живем, и это влияет на отношение людей к предмету времени.

И самый главный преступник в этом отношении — это газета с Флит Стрит [я так предполагаю, нечто вроде их “Московского Комсомольца”… — п.п.]. Сплошные скандалы, все плохо, все работодатели плохие, все кругом плохие, нет хороших людей вообще, ничего счастливого вообще не происходит, ваши действия не приносят никакого счастья, на рабочего человека просто плюют и унижают его все кто ни попадя, и всех этих вообще давно убить надо, понимаете, потому что его заставляют работать…. Улавливаете?

В этом случае вы распространяете на основе все-определения — однако по весьма ограниченным, низкоуровневым линиям коммуникации, и вы наблюдаете, в чем состоит представление о серии неприглядных инцидентов. И вследствие этого что-то происходит со временем. Количество делательности в обществе в гигантской степени зависит от того, какое мнение ему предъявляется в отношении цикла действия и — верят люди в это или нет — в отношении того, должен продолжаться их цикл общения или нет.

И тогда мы попадаем в область слова “действие”. Действие. У нас есть цикл действия. Хорошо. У нас есть цикл. Об этом мы уже хорошо знаем, и теперь давайте разберемся, что такое действие.

Действие — это просто движение через пространство при сохранении определенной скорости. Эта скорость может быть большой и маленькой, это может пересечь большое пространство или продвинуться на шесть миллионных долей миллиметра, понимаете? Но это будет действие.

Это слово несет в себе заметный плохой смысловой оттенок в области литературы. Рассказы с “действием” [action stories], как предполагается — это низкопробная литература. Это слово в области психологии также стало чем-то отвратительным, просто гадким ругательным словом.

Все эти специалисты по гражданской обороне в США подробно обучены тому, как подавлять активность населения во время атомной бомбардировки — всех активистов надо отправлять в застенок. Я знаю, что это звучит психопатически; это так и есть.

И служба психологической (ха!) поддержки гражданской обороны (ха!), которая организована в Соединенных Штатах в настоящее время, тщательно обучена тому, что она должна обращать внимание на каждого индивидуума, который в подобных обстоятельствах начинает действовать, и лишать его такого желания, при помощи полиции и смирительной рубашки, понимаете? Вот в чем состоит предназначение этой службы.

Я задал такой интересный вопрос: “А что, если этот парень, например, занят тушением пожара?”.

“Ну”, — ответили мне, — “это все должно делаться местными властями, и не будет представлять собой большой проблемы”.

И я обнаружил, что местную власть представляет лицо, местную власть представляет лицо (придется это вырезать из этой записи лекции), — лицо, которое как-то совсем меня не интересует. Местная власть — это не просто какой-то человек. А если этот человек не является представителем местной власти, но при этом действует, участвует в действии или предлагает действовать, то тогда работой психологического консультанта, которых наделали очень много, и психиатра, и всех остальных (включая полицейского, в чьи функции входит подавление этого человека) — является мгновенное выведение его из действия, привязывание его к койке и бац! Понимаете, не должно быть никакого действия.

Мне вообще интересно, каким это образом слово “действие”, которое в первую очередь и просто-напросто нечто обозначающее действие, и что можно назвать, возможно, движением по воле человека или движением в соответствии с каким-то намерением, может стать чем-то плохим? По этому поводу возникают всевозможнейшие конфликты. Само собой, например, что если какой-то парень играет в футбол, или что-то вроде того, и его задача состоит в том, чтобы не пропустить мяч в определенном направлении, просто бы стоял на месте и не передвигался в соответствии с движением этого мяча, то его бы за это освистали и закидали бы тухлыми яйцами. В какой-то другой части общества, вы видите бездействие, и оно теперь является плохим, понимаете? А в какой-то другой части общества, вы видите действие, и оно является плохим, понимаете?

В психиатрии в этом плане зашли настолько далеко, что там они придерживаются мнения о том, что человек излечивается тогда, когда он становится пассивным, и это как раз то, что вы, как саентолог, никогда не могли понять в психиатрии. Вы подумаете, что я над вами подшучиваю, понимаете? Это просто неправильное использование их намерения; здесь что-то не так, понимаете?

Если какой-то парень активен, но с ним что-то не так — у него на груди не тот значок или что-то в этом роде, и при том он активен — то тогда он нехорош и его надо ограничить, и именно этот эффект предполагается получить при электрошоке и префронтальной лоботомии. Именно действие, которое выполняет человек, становится критерием для выбора того лечения, которое он получает. Так что самый хороший человек — это кататонический шизофреник (весьма замысловатый термин, который просто означает, что человек лежит неподвижно, жестко, вообще не совершая никаких действий).

Так что в области — в области ума слово “действие” стало очень плохим словом; очень, очень плохим словом. Оно используется вместе с такими словами, как “возбужденный”, “бешеный”, “растревоженный”, понимаете? Это все одно и тоже, одна и та же вещь. Понимаете?

Так что мы получаем это слово вместе с целой кучей эпитетов, которые совершенно ни при чем, на самом деле. И это привело всю область наук о разуме, так называемых, в западном мире, просто в яму. Вы уловили? Вопрос вовсе не рассматривается с точки зрения того, смог ли этот человек вернуться на свою работу и сделать ее. И если вы будете говорить с психиатром, то вы вообще ничего не поймете, потому что он употребляет слово “действующий” в смысле “ненормальный”, а вы употребляете слово “действующий” в смысле “созидательный”. Так что, как вы понимаете, вы будете просто разговаривать на разных языках, по причине того, что они злоупотребляют словом “действие”.

Так что вы должны осознавать, что — вы должны осознавать, что в основном вокруг нас превалирует предотвращение движения, особенно в кругах наук, занимающихся умственным целительством. Предотвращение движения. И по этой причине есть что-то необыкновенное в этом состоянии бездействия.

Кстати говоря, мы не единственные люди, которые отваживаются выдавать комментарии по поводу действия и бездействия, но определенно — хотя мы в большей степени следуем традиции — “человек есть дух, а не собака”, и все такое, — представьте себе, что в отношении области мистики самая главная жалоба и самая нехорошая неприятность состоит в том, что образ мудрого или абсолютно возвышенного, или тонкого и чистого человека увязывается с состоянием абсолютного бездействия. Понимаете? В этом у нас имеется небольшое такое расхожденьице. Мы говорим: “Эй, подождите-ка…”.

Понимаете, пожарник, который тушит пожар, может быть абсолютно спокойным и собранным. Он может выполнять все с наибольшей эффективностью, производя при этом видимость абсолютного и совершенного отсутствия каких-либо усилий. Но если пожарник будет сидеть в позе лотоса, созерцая брандспойт, то о нем скажут, что он псих! Видите разницу?

Вы как саентологи сталкивались со всем этим в течение долгого времени. Вы даже придумали для этого слово, которого я не придумывал. Вы придумали довольно много слов, понимаете? Я наблюдаю, как вы употребляете их в общении друг с другом, я вижу их в отчетах одиторов; они набирают силу. И довольно часто я сам начинаю их употреблять. И есть такая штука, которую называют “мистический мистик”, знаете? Мистический мистик. Я слышал, как это слово раздается в организациях, “мистический мистик”. Это кейс; это тип кейса. Это согласованный в реальности обычной Саентологии тип кейса. “Этот человек — мистический мистик”.

И процессинг с таким типом проводится соответствующий. Под этим имеют в виду, что человек будет иметь совершенно “оправдательное” отношение ко всему, что происходит вокруг него, и ничего не предпринимать в связи с этим; он не видит ни в чем ничего плохого, включая убийство младенцев. Понимаете? Именно против этой оправдательности вы протестуете — против мистического мистика.

Но это все строится на том факте, что долгое путешествие по стране мудрости, которое мы предприняли, прилепило к нашим подошвам кучу всякой ерунды, которая тоже именует себя мудростью, и которая утверждает то, что если бы вы действительно были человеком, продвинутым духовно, то тогда все, что вы должны были бы делать — это сидеть на вершине горы и созерцать свой пупок, никогда не смотреть на мир, никогда ни на что не смотреть, ничем не заниматься, ни в чем не участвовать, нигде никогда не создавать никаких эффектов, не принимать участия ни в каких действиях, быть полностью отстраненным, ни к чему не иметь отношения, быть совершенно возвышенным, и так далее. И если вы зададите людям вопрос о том, что такое ОТ, по их представлению, то они вам дадут именно такое описание. Понимаете? На самом деле ОТ гораздо больше похож на шаровую молнию.

Однако это, конечно, механизм самозащиты. Люди хотели бы в это верить. У нас в Англии есть один человек, который впадает в совершеннейшее отчаяние каждый раз, когда кто-то упоминает идею ОТ, и однажды он даже пришел ко мне и сказал: “Пожалуйста, Рон, не надо выпускать эти техники. Пожалуйста, пожалуйста, только не это, только не это, только не это!!! Господи, это ж хуже изобретения атомной бомбы! Ты себе не представляешь, что произойдет, если освободить всех этих людей!”, — и все такое. И он на самом деле беспокоится об этом. Или беспокоился; может быть, кто-то до него добрался, потому что то было несколько месяцев назад, и вокруг него было множество саентологов. Вы не можете заранее предсказать, что случится с характером человека в подобном случае. Но его, вероятно, все-таки переубедили.

Но само по себе это, этот его страх по поводу того, что кто-то станет сильным или свободным, сводится к страху перед тем, кто способен стать причиной множества действий, или способен проявить большую активность, понимаете, что по сути подходит под ту же самую характеристику психиатра. Это страх перед действием.

“Кто знает, на что они способны? Ухх-ух-ух!”. Естественно, ваш лучший ответ на то был бы: “Ну, для тебя тогда наилучшим решением было бы стать ОТ самому”. С таким человеком не стоит впадать в логические пререкания; ему нужно дать просто… “Если все вокруг станут волками, то вам лучше не оставаться кроликом!”. Это замечательный способ повысить статистики продаж.

Но на самом деле это имеет весьма небольшое отношение к фактической стороне дела, потому что уровень ответственности при этом тоже поднимается, поднимается, и поднимается, понимаете, параллельно с этим. Он при этом теряет из вида такие подробности.

Так что получается, что сама идея действия на самом деле извращена и изгажена соображениями типа: должно оно продолжаться или нет, должно время идти вперед или нет, должно что-то вообще происходить или нет — просто как обобщенные принципы, а не что-то вроде “должны ли какие-то инциденты случаться, а другие — нет?”. Последнее было бы совершенно разумным суждением. Однако вы сталкиваетесь с этим ненормальным отношением к этому, типа “ничего не должно происходить” или “все подряд должно происходить”.

И потом в конце концов человек попадает в еще более низкую область с отношением “Ну, это все просто происходит, но при этом не имеет ко мне никакого отношения”. И я боюсь, что Гомо сапиенс с огромной, огромной скоростью перемещается именно в эту категорию. “Это все просто происходит, но не имеет ко мне никакого отношения”, и все такое. “Я ничего не могу с этим поделать”. Вы заметите, что деградирующее общество всегда придерживается подобного суждения. А общество, в котором еще осталась какая-то энергия, общество, которое поднимается — в таком обществе все считают, что все имеет к ним какое-то отношение. Понимаете, они говорят: “Хо-хо-хо”, — и берут большую часть ответственности за подобные вещи.

Вот посмотрите на Америку начала девятнадцатого века. Я могу себе представить — кто-то был готов пройти много миль только ради того, чтобы убедить Джо из Дог Холла в том, что он совершенно не прав в том, что голосует за президента Филлмора. Понимаете, он ради этого готов был действительно приложить к этому какие-то усилия. Это затрагивало его, и это затрагивало их всех. А современный стиль состоит в “Ну, а что я с этим могу поделать?”, — видите? “Такова жизнь, я просто ничего не могу с этим поделать”.

Когда вы видите горячую, шумную кампанию, в которой люди действительно чувствуют вызов, или угрозу, или еще что-то такое, то они поднимаются и говорят: “Ну, это меня затрагивает!”. Однако для этого их необходимо довольно долго расталкивать, прежде чем они будут готовы это проявить. Что-то вроде того происходит в данный момент в Соединенных Штатах.

И множество людей просто готовы плыть по течению; и множество людей готовы драться. Одному только богу известно, что из всего этого в конце концов выйдет. Возможно, это произойдет не в 1964 году, но вы определенно сможете увидеть конечный продукт всего этого к 1968 году. Слишком далеко заехали, понимаете? Так что даже тому человеку, который говорил: “Это не имеет ко мне никакого отношения”, в конце концов придется признать, что это имеет к нему какое-то отношение.

Я помню, как однажды пытался кого-то убедить, что атомная бомба имеет у нему некоторое отношение. Я думаю, что я вам уже рассказывал эту шутку, но я в конце концов свел все это, свел все это к его кошельку и к его социальному страхованию. И тогда внезапно он осознал, что все это сильно зависит от того, упадет ли недалеко от него такая бомба, и он вдруг сильно заинтересовался расщеплением атома, понимаете? Я просто продолжал уменьшать градиент, добираясь все ближе и ближе к нему, до тех пор пока в конце концов это для него не связалось с чем-то.

Но даже смерть его собственных детей не имело к нему никакого отношения. “Ну, ведь при этом погибнут твои дети, неужели ты не понимаешь?”.

“Да нет, ну что…”. Не имеет к нему никакого отношения.

Так что вы можете подойти к человеку достаточно близко с действием, и он будет отступать, отступать, отступать; и когда отступать ему больше будет некогда, то вы получите эффект загнанной в угол крысы, понимаете? Он развернется и побежит в обратную сторону.

Эту ошибку всегда допускают политики; они всегда неправильно оценивают момент. И они наблюдают это покорное население, которое принимает все, что ему подсовывают. У него отбирают 110 процентов дохода; его заставляют вставать и кланяться каждый раз, когда мимо проходит полицейский, понимаете? Все такое. Они видят это пассивное население и говорят себе: “Ну, мы тут можем делать все что нам угодно”, понимаете? И они делают “все что им угодно”. Но в какой-то момент они делают одно “что-то”, которое переполняет чашу терпения, понимаете, и тогда они получают эффект загнанной в угол крысы, понимаете?

Внезапно все это начинает сильно волновать население, и какой-либо контроль утрачивается полностью, потому что все эти люди достаточно безответственны, и их управление действием для них является чем-то чуждым — они позабыли, как управлять действием, понимаете? — и их действия просто делают бабах! Возникает нечто похожее на драку в баре. Вы понимаете, в такой драке вы никогда на самом деле не сможете идентифицировать того, кто эту драку начал, и кто тут за вас и кто против, понимаете? Просто все начинают бить всех.

Находиться посреди такой драки — весьма занятно. Я побывал в таких передрягах в некоторых менее цивилизованных местах этого мира, и умудрился при этом сохранить свою шкуру целой. Но наблюдать за тем, как она начинается, очень интересно. Вот все сидят, много пьют, все счастливы и веселы, “да кому это надо” и “давай-ка выпьем еще по одной, Билл”, понимаете?

И вдруг кто-то говорит: “На десятке две головы”, — или что-то типа того.

А другой говорит: “Да нет, нет там ничего такого”.

И “Да, на десятке две головы; я щас тебе покажу, смотри!”.

“Ха, что ты мне собираешься показать?”, и вдруг — бам! Понимаете?

Мгновение назад все эти люди сидели в полном безразличии, и все такое — и вдруг бутылки начинают летать по воздуху. Эти двое сцепляются, эти начинают бить тех, те — этих, и все такое, но вы никогда не разберетесь, кто тут друзья, кто враги, и все такое.

Вы, конечно, скажете, что наилучший выбор в такой ситуации — забиться в угол и забаррикадироваться столом, однако позвольте мне вам сказать, что такая тактика весьма опасна, потому что та же идея придет в голову еще кому-нибудь, и он начнет драться с вами из-за стола.

Так что действие тоже получает отрицательный оттенок смысла, и притом этот оттенок становится довольно густым, потому что действие способно привести к боли! Оно приносит разрушение, боль и все такое. И когда кто-то сильно озабочен тем, чтобы не получить боли, то на самом деле он довольно ненормален, понимаете; он полагает, что жизнь дается только раз, и что необходимо сохранять тело в максимально возможной степени. Он полагает, что боль — это то, чего никто не может конфронтировать, и он на самом деле не может это конфронтировать, потому что у него в этом отношении огромное количество овертов, и все такое.

Когда люди не могут конфронтировать никакой боли, и так далее, вы отметите, что они также отказываются конфронтировать действие. А когда они перестают конфронтировать действие, то они перестают конфронтировать инцидент, и они не будут продвигать цикл действия, и их ощущение времени приходит в весьма плачевное состояние.

Я никогда не говорил о том, что психиатрия и психология загнали сами себя — и медицина тоже — загнали сами себя именно в такое положение, потому что мне этого и говорить не надо. Я думаю, что вы способны ясно понять это сами. Единственное, что вам скажет доктор — это “не волнуйтесь”, знаете, “относитесь к этому проще”. Вы видите? Это очень плохой совет! Он тем самым продлевает срок болезни пациента, независимо от того, пролежит ли этот пациент теперь в больнице больше или нет, для него эта болезнь будет тянуться гораздо дольше. А что было бы, если бы он сказал: “Да, конечно, вы можете полежать там, в своей постели, но как насчет того, чтобы встать и сделать то-то и то-то, то, что вас интересует, и пусть к вам приходят люди, которые хотели бы вас видеть”, — и все такое, и так далее. Этот парень подумал бы, что время идет очень быстро, и это оказало бы замечательный эффект на его выздоровление. Понимаете? Если выздоровление занимает столько времени, и если вы проходите такое количество времени, то вы выздоровеете быстро, понимаете? Вы можете рассмотреть, каким образом различные суждения переплетаются в этом плане.

Так что вот такой целый набор расстройств, соответственно, на предмет действия, на предмет избегания действия, и кроме того, тут, само собой, присутствует некоторая воинственность в самом моменте, когда необходимо начать это действие, иначе говоря, большая вероятность того, что все это превратится в нечто разрушительное. Например, Гитлеру определенно стоило получить процессинг. Он просто довоевался до такой степени, когда у него возникла навязчивая потребность иметь больше действий. Нельзя с достаточной уверенностью утверждать, почему это так произошло, но он, несомненно, перешел на уровень более быстрого действия, чем допускал его или чей-либо еще конфронт, и это привело к катастрофе.

Так что когда вы имеете больше действия, чем допускает ваш конфронт, то вы получаете разрушение. И это тоже создает циклу действия плохую репутацию, потому что люди начинают утверждаться во мнении о том, что цикл действия неизбежно завершается распадом и смертью. И именно в этой точке мы расходимся с ведическим “Гимном о Рассветном Ребенке”. Он предполагает, что все должно закончиться разложением и смертью. Вы видите, что это на самом деле нисколько не представляет цикл действия, ни в какой степени — что это все будет продолжаться по новой, по новой, по новой, потом в конце концов истощится и умрет, понимаете?

Однако нас учат этому на все лады. Каждый цветочек, внешне, построен именно по этому принципу; здания строятся с учетом этого, и так далее. И вы видите такое количество примеров того, как цикл действия завершается катастрофой, и законченность этой катастрофы говорит об абсолютном завершении цикла действия, и это приводит к тому, что люди приобретают весьма отрицательное отношение к циклу действия.

Они говорят: “Ну, если я завершу цикл … ”. Я покажу… дам вам непосредственное применение этого: “Если я завершу цикл действия с преклиром, то он превратится в старый разложившийся труп”. Вы видите, к чему приводят такие вот перекрестные ассоциации? Видите?

Так что цикл действия, с философской точки зрения, и в физической вселенной — это то, на что очень часто смотрят как на нечто, продвигающееся от рождения через рост и недолгую стабильность, через разложение, к смерти. И это настолько присуще физической вселенной, что становится барьером на пути стремления людей завершать циклы.

И тот, кто беспокоится о подобного рода вещах, на самом деле никогда не производил впечатления человека, способного завершить цикл действия с преклиром. Он никогда не сглаживал процесс, никогда не проходил цикла одитинга, и все такое. Он сталкивается с чем-то, что тормозит его движение; он обязан его не закончить; он должен не попасть в конечную точку. Он боится в нее попасть, и поэтому с ним происходить это вжжжжж!

И при этом может быть что-то не в порядке с их концепцией цикла, или с концепцией действия. Но определенно, цикл действия не будет завершаться, в отношении того, что они будут стараться сделать. И вы, супервизируя такой кейс или стараясь справиться с ситуацией, и так далее, можете на самом деле превратить свои мозги в гречневую кашу, если попытаетесь логически осмыслить и определить, “каким образом я могу заставить этого парня завершать циклы действия?”.

Вы вызываете Джо и говорите: “Слушай. Когда ты одитируешь этого преклира — когда ты одитируешь этого преклира — ты должен получить от него ответ на твой вопрос! Ответ на вопрос одитинга! То есть, я хочу спросить, теперь ты это понимаешь? Итак, что я тебе только что сказал?”.

“Ответ на вопрос одитинга. О да, конечно. Я это знаю. Да, да. Угу-хм-хм”. Само собой, он при этом где-то в душе говорит самому себе: “Ко мне это не имеет никакого отношения”, понимаете?

О, да. И вот вы смотрите на сессию, которую он проводит после этого разговора, и вот что вы видите: “Ну, Пит, как у тебя сегодня дела?”. “Уу… красивые кустики, не так ли?”.

“Большое тебе спасибо!”.

Вы говорите: “Погоди, посмотри, даже при двустороннем общении, бога ради, получи от преклира ответ, который имеет хоть какое-то отношение к …”.

“Нет, но ка … О, конечно. Это мне ясно. Да, я это знаю”.

Но вы видите этот цикл действия: и цикл, и действие там могут заканчиваться разрушением и смертью, стоящими в конце всех циклов действия — мы не должны доходить до конца. А самый лучший способ не прибыть к завершению — это никогда не следовать циклу действия. Понимаете? Просто всегда следовать случайному выбору, который не имеет никакого отношения к завершению цикла действия.

И когда вы слишком часто с этим сталкиваетесь, именно в этом вы найдете недостаток большинства одиторов: что-то не в порядке с циклом, что-то не в порядке с действием, и с еще одним моментом, который я упомянул ранее, относящийся к индивидууму — конфронтирование инцидентов.

Ну, например, знаете ли, легко продвигающийся преклир может очень часто расстраивать одиторов, потому что он меняется так быстро, и одитор, он только и успевает что запустить новый процесс с новой командой, и процесс запускается и тут же сглаживается, и вот уже появляется что-то новое, понимаете? То есть вы сталкиваетесь с двумя обстоятельствами в данном случае: либо с этого процесса выжимается вся ручка тона и процесс продолжается, понимаете, потому что сам инцидент не конфронтируется, — то есть то, что преклир способен проявлять изменения в такой степени; либо, с другой стороны, процесс останавливается в тот момент, когда он еще может дать большое количество действия ручки тона, потому что “мы знаем, что произойдет, если завершить цикл действия: мы прикончим преклира. Это ясно, так что лучше все же оставить его в живых. Рон говорит, что не надо убивать преклиров, так что…”.

Как бы то ни было, вы заметите, что вы зачастую пытаетесь наладить одитинг вопреки этой штуке, называемой цикл действия; цикла действия в отношении человека не должно быть, но несмотря ни на что, одитинг зависит от цикла действия.

То есть имеется довольно длинная цепь суждений, которые я вам только что привел, которые усложняют цикл одитинга. И цикл одитинга можно обойти, не получая ответа на вопрос одитинга; его можно избежать, не давая подтверждения преклиру, понимаете? Его можно избежать, ну, вообще не задавая вопросов — это ведь тоже решение, понимаете? Этого можно избежать, вообще никогда не вводя преклира в сессию для начала одитинга, так?

Можно дойти до крайности и решить, что все это пройдено в любом случае, так что уже совершенно неважно, что делается теперь. Понимаете? Целая куча суждений может произойти вокруг всего этого, на основе всех этих различных элементов, о которых я вам рассказал: суждений о цикле, суждений о действии и суждений о полном цикле действия, которое состоит в том факте, что все это имеет тенденцию заканчиваться смертью и разрушением. Так что все эти вещи складываются вместе и будут проявляться в сессии одитинга.

И когда вы имеете дело с тем, у кого эти пункты в большом беспорядке и ему неподконтрольны, когда он либо видит у своего преклира слишком много движения, либо слишком мало движения, по причине того, что его конфронт количества движения, понимаете, отсутствует — когда это становится наперекосяк, то у вас возникают проблемы с этой штукой, называемой “цикл одитинга”. Цикл одитинга — это просто ни что иное, как широкий цикл одитинга сессии: мы садимся, и мы начинаем сессию, и вводим преклира в сессию, и потом мы работаем, и мы заканчиваем сессию. И мы продолжаем серию сессий, до тех пор пока не добьемся сглаживания того процесса, который мы проводим, понятно?

Или этот преклир приходит к нам на одитинг с просьбой проодитировать его люмбоз, и мы исцеляем его люмбоз, и это приводит ситуацию к завершению. Понимаете, это что-то большое — широкое.

Но на самом деле, технически, это не представляет собой цикла одитинга; это цикл сессии, или цикл интенсива, понятно? Это цикл кейса, и все такое. На самом деле, говоря о цикле одитинга, мы имеем в виду ни что иное, как просто ваши ТУ с 0 по 4. Это очень точное, жесткое определение цикла одитинга в самом чистом и тонком значении этого слова. Это просто: Пит—Билл, “Хэлло”—“Окей”, — понимаете? То есть он говорит: “Птицы летают?”.

“Нет”.

“Спасибо”. Ясно?

И цикл одитинга, который выходит на больший простор при вопросе “Птицы летают?”.

“Уу … хм! Ты знаешь, когда я был пацаном, я часто наблюдал за птицами. Тшшш! Кстати, это было страшно интересно — смотреть на летящих птиц …. Пацаном я был”.

“О, да? Хорошо, хорошо. Ну, птицы летают?”.

“Уу … даа. Само собой, они летают”.

“Спасибо”.

Понятно? Это и все, что тут нужно. Но если вы прибавите к этому количество озарений, которые преклир может получить, количество изменений, которые преклир может пережить, сложности разнообразных процессов вплоть до Ш6 — которые вам нужно будет пройти для того, чтобы до этого добраться — то одитинг цикла все еще сохраняет свою главную роль во всем этом. Однако он настолько замазан и перегружен гигантскими усложнениями действий одитора, что если он не усвоит его суть, то он просто не сможет одитировать. Вы понимаете? Он просто запорет все дело!

Его убьет отсутствие цикла одитинга. А если у него не будет должного цикла одитинга к тому моменту, когда он достаточно далеко продвинется в обучении, ну, тогда у него что-то не в порядке с теми пунктами, которые я обсудил с вами в этой лекции. У него есть какие-то дикие соображения по отношению к этому. Он не может конфронтировать инциденты, или ему приходится конфронтировать слишком тяжелые для него инциденты, или, понимаете, его концепция относительно времени не в порядке, или не в порядке его цикл, или не в порядке его концепция относительно смерти и разрушения, присутствующих в данной ситуации; у него неверное представление о том, что такое действие, понимаете? Что-то есть именно в этом направлении. И если вы затем очистите это вместе с ним, то вы внезапно обнаружите, что теперь эти процессы кажутся ему чем-то совершенно простым.

Он всегда имел проблемы, так сказать, со сложными процессами; он говорит, что у него всегда были проблемы со сложными процессами, в то время как на самом деле у него никогда не было вообще никаких проблем со сложными процессами. Я видел, как вы работаете с самыми сложными процессами, которые только можно себе вообразить, понимаете? Все проблемы, которые я наблюдал когда-либо у кого-либо, были связаны с циклом действия. Понимаете, это краеугольный камень, на основании которого строятся все другие действия. Все эти разнообразные элементы, и все эти разнообразные вещи.

Кстати, в этой лекции я не дал ответа на один вопрос — несмотря на то, что цикл имеет самые разнообразные значения в самых различных областях и все такое, я не дал ответа на вопрос о том, что это слово означает в Саентологии. А это на самом деле означает просто “намеренное действие, проведенное от начала до завершения”; именно это имеется в виду под словом “цикл” в Саентологии. Насколько это относится к нам, имеется в виду именно намеренное действие, проведенное от начала до завершения. Намеренное, понимаете?

Это должно быть определением более высокого тона, чем все другие ваши определения. И вы можете при этом иметь в виду все эти другие определения из других областей. Понимаете, это совершенно нормально. Но это имеет некоторое отношение к тону того человека, который использует данное определение.

“Цикл действия — этот время от того момента, когда моя мать на меня смотрит, до того момента, как она хватает ремень и начинает меня лупить”. Ясно? Это ино-определенная дефиниция. При продвижении этой дефиниции вверх по тону, это становится чем-то типа намеренного действия, проведенного от начала до завершения. Это очень свободная, широкая дефиниция, но она может быть и такой тоже.

Единственное, что я до сих пор оставил подвешенным в воздухе, это неясность того, какими способами можно добиться исправления всех этих трудностей, когда они у кого-то возникают. Ну, я дам вам очень сложный процесс, и все такое, притом весьма сильно буду рекомендовать, чтобы вы обратили внимание на это, и это — просто этоесть в отношении данных предметов [обсуждавшихся в данной лекции]. И вы заметите, что в рамках всех уровней, все это наиболее исчерпывающе описывает суть. Окей?

Аудитория: Мм-мм.

Большое вам спасибо.