Этот очень очень интересный шаг отработки одитинга имеет зловещую и жуткую цель. Он заставляет воспроизводить. Давным-давно, в 1950 году, мы видели, что одиторы, для того, чтобы поддерживать интерес к своей персоне, начинали менять свои реплики; и при каждом изменении реплики, каждый раз, когда менялась команда одитинга, преклир переживал небольшой удар. Из-за этого наступало расстройство. Раньше мы рассматривали как совершенно законное действие со стороны одитора, использовавшего команду одитинга “Рыбы плавают?”, сказать: “Кстати, маленькие веселые существа шевелят плавничками в водичке?”, — а потом сказать: “Да! Рассекает ли косяк рыб водные просторы?” — а следующий раз сказать: “Какие виды рыб перемещаются в жидкой среде из точки А в точку Б?”. Вероятно, тогда это было вполне нормально, однако мы не делаем этого сегодня. Вместо этого мы делаем ужасную вещь. Одитор говорит: “Рыбы плавают?”. А потом, просто для разнообразия, он говорит: “Рыбы плавают?”. И потом, для того чтобы совсем уж не повторяться, он говорит: “Рыбы плавают?”.

Именно здесь мы узнаем, зачем мы так настойчиво подавали одну и ту же команду когда-то раньше, в “Дорогой Алисе”, часть А, — ибо мы не повторяем первую “Рыбы плавают?” еще тысячу раз. Ни одна команда одитинга никоим образом никогда не должна зависеть в своем значении от какой-либо другой когда-либо произнесенной команды одитинга. Каждая из них, теоретически и практически, существует в свой собственный момент времени, и самостоятельно произносится в настоящем времени со своим собственным намерением.

Так вот, это довольно важно. Знаете ли вы о том, что основной процесс одитинга УОО не работает, если каждая команда не существует в свой, отдельный отрезок времени? Если вы проводите его таким вот образом: “Дайте мне вашу руку — спасибо; Дайте мне вашу руку — спасибо; Дайте мне вашу руку — спасибо”, то это вообще не терапевтично, и с преклиром просто ничего не происходит. Почему? Ну, так ведь у нас здесь просто машина, которая механически повторяет первую команду “Дайте мне вашу руку” снова, снова и снова. Мы это не произносим — там нет намерения. Знаете ли вы о том, что если дать кому-то команду подать вам руку с достаточным намерением, то его тело откликнется безо всяких промежуточных точек, через тетана? Тело подчиняется не словам, а намерению, чтобы рука была протянута. Следовательно, когда вас просят выражать команду одитинга теми же самыми словами снова, снова и снова, каждый раз вы должны выражать ее в настоящем времени, саму по себе, со своим собственным намерением. Это не просто какое-то длительное воспроизведение. Просто воспроизводить что-то снова, снова и снова иногда настолько утомительно, что люди удивляются, как это одиторы могут вообще что-то делать таким образом. Никто не может сидеть на стуле и каждый раз с новым намерением произносить “Рыбы плавают?” в течение семидесяти пяти часов. Некоторые вам скажут, что это выше человеческих способностей. Однако здесь есть хитрость, которая состоит в том, что если всегда произносить это в настоящем времени, то это можно делать в течение тысячи семидесяти пяти часов. Только когда вы начинаете повторять — просто повторять одну и ту же команду снова и снова при отсутствии нового намерения — только тогда это становится невыносимым. Только когда это становится машинальным действием, это делается практически чем-то невозможным.

Общение достигается через управление плюс воспроизведение. Сначала вы обнаружите, что для того, чтобы каждую команду произносить иначе в своем собственном отрезке времени, вам приходится использовать различные интонации голоса. Но по мере повышения ваших способностей вы обнаружите, что на самом деле вы можете оставить внешнее проявление неизменным, и при этом каждый раз делать это совершенно заново.

Было бы очень, очень большой ошибкой обучать тому, что одитор должен каждый раз воспроизводить интонацию своего собственного голоса точно такой, какой она была последний раз, потому что это ставит команду одитинга в зависимость от предпоследней команды одитинга. Вас это вообще волнует меньше всего; и в конце концов, вас не волнует то, каким тоном голоса вы вообще все это произносите — но каждое намерение должно быть новым и свежим. Намерение — задать вопрос “Рыбы плавают?” и получить на него ответ, и каждый раз, когда вы его произносите, он произносится заново и в своей собственной области времени. Это практически единственный существующий там акцент. Одна команда в единицу времени. Каждая команда отдельна, и каждая команда содержит, как бы совершенно случайно, слова “Рыбы плавают?”.

Здесь мы узнаем очень многое о таком факторе общения, как воспроизведение. Мы обнаруживаем, что при наличии необходимости воспроизводить нам поначалу думается, что мы как бы на самом деле теряем некоторую часть общения. Ведь это же полный идиотизм — как, интересно знать, можно поддерживать АРО и, следовательно, интерес, снова и снова задавая человеку этот дурацкий вопрос “Рыбы плавают?”. Кто на это способен? Однако интерес в общении имеет весьма тесную связь с намерением быть интересным, и очень мало общего с текстом. Более того, “быть интересным” не входит в обязанности одитора. “Быть интересным” — это часть формулы общения, однако для одитора это наименее возможная часть в том плане, насколько это касается преклира.

Одитор находится здесь не для того, чтобы заинтересовывать и заингриговывать преклира. Однако люди тут же начинают думать, что это именно так. Посадите двух людей на стулья лицом друг к другу, и они оба тут же почувствуют побуждение стать интересными друг для друга. Это не одитинг, это “интересность”, “коммуникабельность” и все подобное. Так что если человек столкнется с какими-либо трудностями на Шаге Третьем, “Рыбы плавают”, то инструктор может совершенно уверенно взять этого человека, просто попросить его сесть на стул, и взять другого студента, у которого те же самые проблемы (или просто любого другого человека), посадить его на другой стул, и пусть они просто сидят и смотрят друг на друга, ничего не говоря, не волнуясь и т.п. Интересное упражнение, представьте себе. У нас имеется разнообразие и, следовательно, интерес, на первом и втором шагах отработки одитинга; но теперь мы дошли до этого, и он абсолютно лишен фактора “интереса”. Мы произносим одно и то же снова и снова и снова и снова и снова. И если человек не может выполнить это, то он, вероятно, испытывает побуждение к варьированию, искажению, к тому, чтобы быть интересным, и для него непростой задачей окажется упражнение, при котором просто нужно сидеть на стуле лицом к другому человеку, ничего не говоря и ничего не делая, просто сидеть и смотреть на другого человека. И если бы я тренировал того, у кого имеются какие-то трудности с повторением шагов, то я бы в тот же день сделал это с ним в течение часа или двух.

Отлично. Одитор должен быть способен воспроизводить, и это абсолютно необходимо. Однако ответьте мне вот на какой вопрос: Действительно ли человек, который произносит что-то в настоящем времени, каждый раз воспроизводит последний момент времени? Ведь на самом деле нет, не так ли? Так что это воспроизведение, которое мы делаем в Саентологии, означает просто способность как бы точно воспроизводить, но находясь при этом в настоящем времени.

Главный девиз жизни, которую мы прожили, и накопленного нами опыта, таков: “Я больше никогда не буду этого делать”. Это единственное обещание, которого требовала от вас ваша мама. Если вы не желали меняться, ведя совершенно предосудительный образ жизни, мама все равно хотела, чтобы вы учились на своем горьком опыте; под чем имелось в виду вот что: если вы делали что-то неправильно, или вообще что-то делали, вы должны были отказаться делать это когда-либо еще раз. Она, возможно, надеялась, что вы когда-нибудь сильно объедитесь конфетами и вам будет так плохо, что вы больше никогда к ним не притронетесь; что от количества съеденного мороженого вы станете таким зеленым, что больше не будете требовать купить вам лоханку мороженого; что вы настолько расстроитесь и потеряете столько друзей, что больше не будете совершать этих мерзких поступков; и тем самым опыт научит вас больше никогда всего этого не делать. То же самое касается и разговоров.

Вы должны понимать одну вещь — что опыт вас учит тому, чтобы никогда не делать что-либо второй раз. Для этого не обязательно требуется, чтобы весь опыт был болезненным, однако люди, столкнувшиеся с большими проблемами, склонны верить в то, что это так; и когда они впадают в зависимость от опыта и начинают верить в то, что ничего нельзя делать дважды — они больше не могут воспроизводить. И что же вы думаете? Они при этом теряют способность общаться. Их банк тоже приходит в хаотическое состояние. Происходят другие интересные вещи разного рода. Все моменты времени становятся одним моментом. Один момент становится всеми моментами. Повсюду царит полное отождествление. И только действие по повторению чего-то, типа “Рыбы плавают?”, в роли одитора, с полным намерением, имеет склонность упорядочивать трек времени.

Вы должны осознавать, что именно против этого направлен этот шаг. Он идет вопреки всему этому заработанному потом и кровью опыту, который вы накопили за последние семьдесят шесть триллионов лет — если верить Э-метру, ваш возраст составляет что-то около того. И весь это заработанный потом и кровью опыт, весь этот прекрасный, восхитительный бардак, в который вы попали, сводится абсолютно к одному: “Никогда больше этого не делать”. И таким образом вас учат больше не жить, и именно это и происходит, когда вы получаете опыт. А когда вы способны воспроизводить команду одитинга снова и снова, вы вдруг обнаружите, что одитинг не становится болезненным опытом.

Кстати говоря, тот, кто способен хорошо это делать, никогда не испытывает рестимуляций. Отчего ж ему рестимулироваться — ведь он не находится в том моменте времени, в котором имела место рестимуляция.

Между прочим, для данного конкретного случая имеется более базисный шаг. Вот он: стукните по стене пять раз, и затем отличите один из стуков ото всех остальных. Инструктор даже может провести с некоторой пользой данное упражнение со студентом. Довольно быстро студент научится отличать все пять стуков друг от друга, и когда студент научится отличать каждый из них ото всех остальных, несмотря на то, что все они звучали совершенно одинаково, то он также обретет способность в совершенстве воспроизводить команду одитинга в настоящем времени. Я таким способом вскрывал кейсы.