К Поле боя - Земля (том 1, часть 1)

Место действия эпической саги известного американского писателя Рона Хаббарда — Земля 3000 года, давно порабощенная инопланетными захватчиками. Юноша — землянин Джони Тайлер вступает в единоборство со странными существами, пытаясь разгадать секрет могущества пришельцев и объединить уцелевшие горстки людей для последней отчаянной схватки за свободу.

Настоящий роман сам автор относит к жанру чистой научной фантастики и посвящает его Роберту А. Хайнлайну, А. Е. ван Вогту, Джону У. Кэмбеллу и, как он пишет, «всей развеселой команде писателей-фантастов, работавших как в жанре научной фантастики, так и в жанре «фэнтази» в 30-40 годах, «Золотом веке», и чьим трудом научная фантастика и «фэнтази» стали теми уважаемыми и популярными литературными жанрами, каковыми являются сегодня». А это более восьмидесяти писателей — настоящих, по его оценке, звезд научно-фантастического творчества, из которых нашему читателю, пожалуй, наиболее известны Айзек Азимов, Рей Брэдбери, Карел Чапек, Артур К. Кларк, Олдос Хаксли, Джордж Оруэлл.

Впервые Л. Рон Хаббард вошел в эту область в 1938 году, когда он, известный к тому времени профессионал на другом писательском поприще, был, как и Артур Дж. Беркс, приглашен в издательскую компанию Стрит и Снит на Седьмой авеню старого, грязного Нью-Йорка. Руководители компании недавно основали новый журнал и сетовали, что в нем главным образом публикуются не столь привлекающие читателей рассказы о технике. Они спросили Л. Рона Хаббарда и Артура Дж. Беркса, не напишут ли для журнала что-нибудь в жанре научной фантастики. И те дали согласие.

Что же такое научная фантастика? Л. Рон Хаббард утверждает, что она не может родиться на основе простого факта научного открытия. Она является своего рода предвестником такой возможности. Материалом, над которым предположительно придется работать в будущем. Но это не предсказание. Скорее это предрассветный сон, когда изобретатель или ученый, просыпаясь, чтобы приступить к работе, думает: «Интересно, смогу ли я заставить свою мечту воплотиться в мире реальной науки?»

Итак, научная фантастика должна иметь дело с Вселенной и науками, к которым могут относиться экономика, социология, медицина и им подобные, имеющие под собой материальную базу.

Свой роман «Поле боя — Земля» Л. Рон Хаббард полностью отнес к жанру научной фантастики, но не в старых традициях. Чтобы не отстать от времени, ему пришлось модернизировать стиль и приемы, доказывая тем самым, что научная фантастика называется так не из-за особого построения сюжета. Этот роман содержит в себе практически все типы историй — детективную, шпионскую, приключенческую, западную, любовную, военную… В понятие «наука» входят, как уже было замечено, и экономика, и социология, и медицина, но лишь в той степени, в которой касаются материальных объектов. Таковые в романе присутствуют.

Научная фантастика имеет своего читателя, связанного с ней крепкими узами и, наверное, самого преданного по сравнению с другими литературными жанрами. Таких страстных приверженцев обычно называют «фанатами», но в научной фантастике это слово приобретает особое, престижное значение. Обращаясь к своему читателю, Л. Рон Хаббард пишет: «Надеюсь, что вам этот роман понравится. Это единственная вещь, которую я написал ради собственного удовольствия… И как старый профи я уверяю вас, что это научная фантастика в чистом виде. Никакой «фэнтази». В самых лучших традициях жанра. Наука для людей. И фантастика тоже».

1

— Люди, — громко произнес Терл, — очень опасные существа.

Покрытые густой шерстью лапы братьев Чамко застыли над клавиатурой. До этого оба увлеченно играли в лазерную охоту. Братья приоткрыли ороговевшие веки и изумленно уставились янтарными зрачками на говорившего. Даже официантка, возившаяся с посудой, посмотрела на Терла с тревогой.

Прозрачный купол зала отдыха Межгалактической Рудной Компании таинственно пропускал через себя легкие отсветы ночного неба. Луна тускло серебрила крестообразные переборки огромного помещения.

Терл поднял глаза от книги, которую сжимал в своих когтистых лапах, и обвел взглядом присутствовавших. По их испуганному виду он понял, какое впечатление произвели его слова. Это слегка развеселило его: какой-никакой способ разбавить однообразие пребывания их на этой забытой богом планете. Десять лет службы в горнодобывающем лагере на краю Вселенной — большой срок. Слишком большой…

Придав голосу внушительности и добавив в него рычащих ноток, Терл повторил свою мысль:

— Да, люди — это очень опасные существа.

Чар сверкнул глазищами в его сторону:

— Интересно, что это за книга, в которой ты вычитал сие?

Терл уловил иронию, но не стушевался. Кто такой, в конце концов, этот Чар? Так… мелкий служащий. Не чета ему, Терлу, — шефу секретной службы.

— Это вовсе не из книги. Это мое собственное заключение.

— Да? Что же тебя натолкнуло на него? — продолжал явно иронизировать Чар. — И что все же за книга у тебя в руках?

Терл величественным жестом указал на обложку: «Сводный отчет геологической службы». Это был настоящий фолиант из материала, делавшего его почти невесомым, особенно на такой планете, как Земля, с её смехотворно низкой гравитацией.

Чар пренебрежительно хрюкнул:

— Если так было, то, думаю, лет двести-триста назад, а может, и больше. Зачем тебе копаться в истории, если можно взять последний отчет службы — там ясно сказано, что мы уже тридцать пятые по счету отправители бокситов с этой планеты.

Братья Чамко переглянулись и решили продолжить игру. Но как они ни вглядывались в экран, не могли сосредоточиться. Слова Терла накрепко засели в их головах.

— Сегодня, — продолжал свое Терл, — я просматривал снимки с разведдрона. Зафиксировано более тридцати особей в долине рядом с тем пиком.

При этом Терл махнул лапой в восточном направлении, в сторону горной гряды, освещаемой теперь Луной.

— Ну и…?

— Вот я и решил покопаться в книгах. В той долине должно быть много человекообразных, — для пущего эффекта Терл выдержал паузу. — Вообще на этой планете их тысячи, а возможно, и больше.

— Послушай, нельзя же верить всему, что где написано, — попытался возразить Чар. — Вот во время моей службы на Арктурусе…

— Эта книга составлена на основе исследований Департамента по культуре и этнологии Межгалактической Рудной Компании, — не обращая внимания на слова Чара, раздраженно пояснил Терл.

Младший Чамко удивленно пошуршал глазницами:

— А я и не знал, что существует такой Департамент…

В свою очередь презрительно засопел и Чар:

— Да его расформировали больше века назад. И все из-за того, что бесполезно прожирал деньги. Поболтали об экологии и заглохли, как водится… — Он резко подался всем телом к Терлу. — Ты никак задумал незапланированные сокращения? Задницу хочешь прикрыть? За мой счет списать затраты на дыхательный газ? Запомни, от меня ты не получишь ни одного рабочего!

— Успокойся, умерь свой пыл, — примирительно начал Терл. — Я только хотел сказать, что…

— Знаю, что ты хотел сказать! Ты не зря занимаешь свою должность: ты умен! Верно — умен. Не развит, нет, а просто умен. Наверное, задумал поохотиться за казенный счет?! Конечно, кто же из психлосов с их правосторонней черепной костью откажется?!

Младший Чамко оживился:

— Признаться, я порядком устал от этих пух-пух-пух и та-та-та! Поохотиться было бы неплохо. Я не думаю, что кто-нибудь…

Чар обернулся к нему, словно танк, нацеливающий пушку:

— Неплохо бы поохотиться? На этих? Да ты хоть раз их видел? — Он резко вскочил на ноги, от чего пол содрогнулся, и приложил лапу к поясу. — Они мне вот посюда! Совсем безволосые. Только на головах немного растительности. Все грязно-белого цвета, как слизняки… И такие хлюпики, особенно когда запихиваешь в мешок. — Он с отвращением рыгнул и поднял кружку с кербано. — Слабаки — не смогут поднять вот эту кружку, не надорвав кишки. И… совершенно несъедобные.

Он залпом опрокинул в себя кербано и передернул плечами.

— А ты что, видел их? — удивленно полюбопытствовал младший Чамко.

Чар плюхнулся на стул, так что содрогнулся купол, и протянул пустую кружку официантке.

— Нет, живьем не видел. Только скелет в шахте. Но мне рассказывали…

— Эту планету населяли тысячи таких существ! Тысячи! — твердил свое Терл, игнорируя выступление Чара.

Чар хохотнул:

— Неудивительно, что все они передохли. Они ведь дышали этой кислородно-азотной дрянью! Смертельно опасная смесь…

— Кстати, вчера моя маска треснула, — вспомнил младший Чамко. — У меня искры из глаз посыпались и в мозгах помутилось, пока с ней справился. Действительно, ужасная смесь… Как я мечтаю поскорее вернуться домой, где можно разгуливать без всяких масок! У нас ведь гравитация нормальная — хоть оттолкнуться есть от чего. И потом у нас все такое красивое кругом, фиолетовое, не то что здесь — дрянь зеленая повсюду! Правильно отец говорил: «Не будешь хорошим психлосом, сгниешь в какой-нибудь дыре». Прав был отец…

Чар, не спуская глаз с Терла, спросил:

— Ты и в самом деле собираешься устроить охоту на людей?

Терл сидел, уставившись в свое чтиво. Он заложил когтем то место, на котором остановился, захлопнул книгу и положил её на колени.

— Все-таки ты заблуждаешься, — задумчиво произнес он. — В этих существах было что-то такое… Здесь сказано, что задолго до нашего прихода у человекообразных существовали большие города на всех континентах. Были летающие машины, корабли. Они даже забрасывали всякую всячину в Космос.

— Но откуда известно, что это они? Может, это какая-нибудь другая раса? — сомневался Чар. — Или вообще одна из затерявшихся колоний психлосов?

— Нет, исключено. Психлосы не могут дышать этим воздухом. Это были самые настоящие человекообразные. Кстати, тебе известно, что пишут историки о нашем приходе на эту планету?

— Что же?

— Однажды люди отправили в Космос что-то вроде послания. Дали описание и координаты своей планеты, картинки с её изображением и т. п. Послание это перехватила Психло. А что было потом, знаешь?

— Хм… — неопределенно отозвался Чар.

— Пробы и карточки были изготовлены из очень редкого металла, стоимость которого измерялась звонкой монетой. Компания заплатила правительству Психло шестнадцать триллионов галактических кредиток за разрешение на разработки. Единственной проблемой оказалась необходимость в больших запасах дыхательного газа.

— Сказки все это! — не сдавался Чар. — На всех планетах придумывают похожие истории. — Он безобразно широко зевнул. — Все это если и было, то тысячи лет назад. Ты разве не замечал, что Департамент по межрасовым отношениям постоянно сочиняет подобные истории из далекого прошлого так, чтобы никто не смог поверить?

— А я все же намерен отловить хоть одно существо, — признался Терл.

— О, только не рассчитывай на моих подчиненных и оборудование, ясно?

Терл оторвал свою громадную тушу от стула и, скрипя половицами, направился в спальное крыло.

— У тебя просто мозги поехали, как у поганого дерьма, — прошипел ему вслед Чар.

Братья Чамко вновь прилипли к экрану, сбивая одну мишень за другой.

Чар посмотрел в пустой проем двери: знает же шеф секретной разведки, что ни один психлос не пойдет добровольно в те горы. Терл, видно, и впрямь свихнулся — там же полно урана.

Но Терл, направлявшийся теперь к своей комнате, вовсе не считал себя сумасшедшим. Он сам дал старт слухам, так что уже никто не удивится, когда он начнет осуществлять свой гениальный план, который позволит ему добиться могущества, богатства и вырваться с этой отвратительной планеты. Человекообразное существо — вот что ему нужно! Сначала одно, потом он добудет и других. Он сделал лишь первый шаг, но как удачно! Засыпая, Терл упивался собственной сообразительностью.

2

День для похорон выдался удачным, только заниматься этим хлопотным делом, похоже, никто не собирался.

Черные тучи, разрываемые острыми горными вершинами, мрачно надвигались с запада, щадя лишь небольшие лоскутки голубого неба.

Джонни Гудбой Тайлер стоял рядом со своим конем на верхнем краю горного луга и удрученно созерцал полуразрушенную деревню. Ему предстояло достойно похоронить своего отца. Тот скончался не от красной сыпи — так что бояться не приходилось. Просто искрошились его старые, усталые кости.

Джонни поднялся ещё затемно и, с трудом подавив отчаяние, собрался отдать отцу последний долг. Он подозвал Быстроногого, своего самого лучшего коня, накинул на него уздечку из коровьих жил и долгим, изнурительным галопом пустился вниз по лугу, загоняя диких быков к опасной теснине. Потом он умело вышиб мозги самому крупному и жирному, а тетке Элен велел развести огонь и приготовить еду.

Тетка, однако, оказалась не готовой к исполнению. Она сломала свой самый острый кремень и теперь не знала, как ей освежевать и разделать тушу. Джонни с укором смотрел на женщину. Он был заметно выше всех деревенских мужчин, крепкий, мускулистый, загорелый. Его пшеничные волосы ласково теребил ветер. Тетка уловила взгляд Джонни и довольно быстро отыскала другой кремень, правда, очень старый и тупой. Но уже скоро её сгорбленную фигурку можно было увидеть в дыму коптильни.

Сородичи могли бы быть и порасторопнее, думал Джонни.

Он вспомнил последние большие похороны. Ему было пять лет, когда умер мэр Смит. Пели песни, читали проповеди… Угощение было богатое, танцевали при свете Луны. Мэра Смита положили в яму, забросали сухой землей, потом воткнули в могильный холм две скрещенные палки. С тех пор настоящих, торжественных похорон здесь не бывало. Последнее время умерших просто сбрасывали в темное ущелье за водопадом, и койоты тут же растаскивали их мощи.

Но с его отцом так не поступят, решил Джонни. Старик заслуживает уважения. Молодой Тайлер развернулся и одним махом оседлал Быстроногого. Ударом грубых босых пяток он погнал коня вперед, к зданию суда. По дороге он видел сгнившие, развалившиеся хижины. С каждым годом разрушение становилось все заметнее. Уже давно, когда кому-то требовалось бревно, в лес не ходили — выламывали из пустующей хижины.

Быстроногий привычно скакал по узкой, густо заросшей травой дороге, осторожно минуя разбросанные повсюду обглоданные кости и прочий хлам. Услышав далекий вой волка в лощине, конь тревожно повел ухом. Это запах свежей крови и копченого мяса привлек хищников, вот они и спустились вниз. Джонни привычным движением подбросил на руке охотничью дубинку. Чуть позже он действительно увидел волка, крадущегося к крайней лачуге за свежими костями или за щенком, а то и за ребенком. Да, говорят, и такое теперь случается. Хищников в этих местах с каждым годом становится все больше, в то время как людей — все меньше и меньше…

Если верить легендам, на этой равнине когда-то жили тысячи. Джонни, правда, считал это преувеличением. Ну с чего бы им всем исчезнуть? Еды вдоволь. Кругом пасутся огромные стада коров, диких свиней, табуны лошадей. Чуть выше, в лесах, водились олени и козы. Даже плохой охотник легко добывал дичь. Попадались целые поля диких, но съедобных овощей. Стоило кому-нибудь ими всерьез заняться — всего было бы сколько угодно. Значит, дело в чем-то другом. Скажем, животные производят потомство без затруднений, а у людей не получается. Смерть уже давно одолела рождаемость. Младенцы же, если и появляются на свет, или одноглазые, или с одной рукой, или с одной ногой. И вообще вся жизнь местного населения, сколько Джонни себя помнил, проходила под страхом перед какими-то чудовищами. Но, может быть, так обстоят дела только у них, в этой долине? Когда ему было семь лет, Джонни спросил у отца:

— Может, людям нельзя здесь жить? Отец устало посмотрел на него и ответил:

— Раньше люди жили и в других местах — так рассказывают легенды. Но потом там все умерли, а мы здесь все-таки живы…

Джонни не унимался:

— Вон там, в долине, полно животных. Почему бы и нам не перебраться туда?

Джонни всегда подвергал сомнению слова старших, за что его даже прозвали умником. Он всегда стремился докопаться до дна. От него только и слышали — почему да почему? Он не верил даже тому, что говорили самые мудрые старики. Вот такой был Джонни Гудбой Тайлер.

Отец не сердился, а терпеливо объяснял:

— Там мы не найдем бревен для постройки хижин.

Ответ не удовлетворил мальчика, и тот продолжал досаждать:

— Я нашел бы из чего построить жилье!

Отец склонился к нему и уже твердым голосом сказал:

— Ты хороший мальчик, Джонни. Мы с мамой очень тебя любим. Но ты должен запомнить: никто никогда не сможет построить такое жилище, что устояло бы против чудовищ!

Чудовища, чудовища… Он только и слышал о них! Но ни разу не видел.

Он вспомнил серьезный взгляд отца, и… Джонни чуть не упал, когда конь встал на дыбы. Стая огромных крыс выскочила из горных развалин, и одна вцепилась животному в переднюю ногу. «Нашел время мечтать», — ругнул себя Джонни. Он прогнал крысу, успокоил коня и пустил его галопом.

3

Скоро Джонни был уже в здании суда. Это была единственная постройка с каменным фундаментом и каменным полом. Поговаривали, что ей уже более тысячи лет. Джонни, как всегда, сомневался. Но вид у постройки в самом деле был настолько древний… Крыша, уже, десятая или двадцатая по счету, провисала, как спина тяжело навьюченной лошади. Здесь, пожалуй, не было ни одной балки, которую насквозь не источили бы черви. Окна чернели, как глазницы черепа. Каменная дорожка истерлась от ног бесчисленных поколений местных жителей, приходивших сюда на совет или же — в старые, добрые времена, когда ещё поддерживался порядок, — для наказания. За свою не столь долгую жизнь Джонни не видел, чтобы люди собирались по какому-либо поводу всей деревней. Теперь они все были здесь.

— Пастор Стаффор там, — сказала, выйдя из толпы, Крисси и указала на дверь.

Это была очень хрупкая, стройная восемнадцатилетняя девушка с большими темными глазами и шелковистыми пшеничного цвета волосами. Она так обмотала себя оленьей шкурой, что обрисовались её высокая грудь и стройные ноги. Ее младшая сестренка, Патти, миниатюрная копия Крисси, была здесь же. Она удивленно распахнула глаза и спросила шепотом:

— Джонни, у нас и вправду будут настоящие похороны?

Не ответив, Джонни гибко соскользнул с коня и передал Патти поводья. Малышка тотчас отпустила руку Крисси и ухватилась за упряжь. В семь лет она осталась без родителей и практически не знала дома, солнце для неё светило только тогда, когда Джонни поручал ей что-нибудь важное, взрослое.

— Мы будем есть мясо, выкапывать могилу и… все как положено? Правда, Джонни?

Джонни не заметил протянутой к нему руки Крисси и направился к двери.

Пастор Стаффор лежал, растянувшись на охапке грязной травы. Рот распахнут в храпе, кругом вьются мухи. Джонни шевельнул его ногой. Да, что и говорить, пастор знавал лучшие времена. Когда-то он был толстым, пышущим здоровьем мужчиной. Но это было ещё до того, как он начал жевать дикий чеснок для укрепления десен. Теперь это был высокий старик, почти беззубый от цинги. У изголовья его убогого ложа валялось несколько пучков зелени. От следующего толчка Стаффор открыл гноящиеся глаза и протер их кулаками. Увидев молодого Тайлера, он успокоился и безразлично отвернулся.

— Вставай же, — сказал Джонни.

— Вот вы все, молодые, такие… — заворчал пастор. — Никакого уважения к старшим. Носитесь по лесам, грешите, лучшие куски мяса забираете…

— Вставай! Пора заниматься похоронами.

— Похоронами? — простонал Стаффор. — Какими похоронами?

— С едой, церемонией и танцами.

— Кто умер-то?

— Ты прекрасно знаешь, кто умер. Ты присутствовал при кончине.

— Ах, да… Твой отец. Хороший человек. Что и говорить, хороший. Наверное, именно он был твоим отцом…

Кожаная рубашка на плечах юноши едва не трещала по швам. Увесистая дубинка, что висела на поясе, могла в любую минуту лечь на широкую ладонь… Лицо Джонни выражало угрозу. Пастор Стаффор резко сел.

— Ты, наверное, неправильно меня понял, Джонни. В последнее время у меня в голове все перемешалось. У твоей матери было ведь три мужа. Умерли один за другим. Церемоний-то тогда не было…

— Тебе лучше поскорее встать и пойти, — холодно посоветовал Джонни.

Стаффор облокотился на ветхую скамью и начал натягивать рубахи из оленьей кожи, которую носил уже очень давно, подпоясывая измочаленной травяной бечевкой.

— Не та уже у меня память, Джонни. Э-эх! И легенды все, и как церемонии проводить, и как благословлять. Бывало, даже все семейные раздоры помнил. Так-то…

— Когда солнце будет в зените, — сказал Джонни, — ты соберешь всю деревню на старом кладбище и…

— Но кто будет копать могилу? Для настоящих похорон нужна могила, ты забыл?

— Могилу выкопаю я сам, — бросил Тайлер. Стаффор поднял с пола пучок, напихал в рот зелени и принялся жевать.

— Это хорошо, что ты снял с других заботу о могиле. Ты ещё говорил о мясе… Этим кто займется? Его ведь приготовить нужно.

— С этим я уже разобрался.

Стаффор кивнул, но тут вспомнил еще:

— А кто народ будет собирать?

— Я попрошу Патти.

Стаффор смерил юношу укоризненным взглядом:

— Я бы ещё мог поспать.

С этими словами он откинулся на свою лежанку. Джонни повернулся и вышел из этой развалины.

4

Джонни Гудбой сидел, обхватив колени руками, и задумчиво глядел на догоравшие угольки. Рядом с ним на животе лежала Крисси и лениво щелкала семечки из большого подсолнуха. Задумчивая, но не слишком печальная. Прежде она никогда не видела Джонни плачущим, даже в детстве. Она знала, конечно, как он любил отца… Но Джонни всегда был таким мужественным, сдержанным, даже холодным. Неужели под этим спокойным выражением лица теплится нежное чувство и к ней? Про себя она все знала, давно уже поняла, что в её жизни значит этот парень. Без него её жизнь превратится не просто в безрадостную, а станет невыносимой. Может быть, Джонни позаботится о ней? Эти его слезы что-нибудь да значат…

У Патти таких проблем не было. Она не только объелась мясом, но и дикой земляники налопалась сверх всякой меры. Ягоды лежали большой кучей. Девочка от души резвилась с другими ребятишками и плясала до одури. Потом подкрепилась ещё немного. А теперь вот крепко спала.

Джонни все корил себя. Надо было ещё раз поговорить с отцом, уже став взрослым, втолковать старику, что с их деревней действительно что-то не так. Не все же места такие — он убежден. Почему свиньи, лошади и коровы производят потомство, почему с каждым годом все больше и больше койотов, пум и птиц там, выше по склону, а людей все меньше и меньше?

Сородичи остались довольны похоронами, особенно тем, что основную работу в связи с этим взял на себя Джонни.

Самому же Джонни было одиноко и безрадостно. Все собрались на холме, когда солнце стояло в зените. Старики говорили, что в очень давние времена там было кладбище. Следы его со временем стерлись. Когда Джонни, раздевшись до пояса, копал яму, наткнулся на останки древнего захоронения с костями, похожими на человеческие.

И вот все склонились над ямой, а Патти помчалась будить пастора Стаффора. Всего собралось двадцать пять человек. Остальные не пришли, сославшись на усталость и болезни, но не забыв при этом попросить, чтобы им принесли угощение. Могилу Джонни выкопал так, чтобы положить тело горизонтально, но подошедший пастор стал втолковывать, что хоронить у них всегда было принято стоя, чтобы хватило места на кладбище для всех покойников. Когда же Тайлер возразил, что места кругом достаточно и нет нужды тесниться, Стаффор буквально набросился на него:

— Ты слишком умничаешь, парень! Тебе и Совет не указ! То ты отправишься на Великий Пик и потеряешься, то заберешься в какую-нибудь пещеру, куда людям и подходить грешно… Ты слишком большой умник! Всем давно известно, что могилы должны быть вертикальными. Это мое последнее слово!

Но отца Джонни похоронил все-таки лежа, и никто из собравшихся не посмел исправить ошибку парня: копать тяжело и солнце уже в самом зените — жарко…

После всего Джонни не стал даже и заикаться о том, что хотел было сделать ещё утром. Он представил, какой поднялся бы шум! Сначала он вообще решил для себя похоронить отца в пещере древних богов, над темным каньоном в диком ущелье, что на склоне самого высокого пика. Двенадцатилетним мальчишкой он как-то забрался туда, намереваясь поймать себе второго пони. Тропинка наверх показалась ему загадочной и манящей. Джонни проехал несколько миль, пока не уперся в огромную дверь. Таких дверей, как он потом разглядел, здесь было несколько. Все сделаны из проржавевшего металла. Ни сверху, ни с обрыва каньона их не было видно. Размеры поразили мальчика, а уходили двери все вверх и вверх.

Джонни слез с пони, вскарабкался на огромный валун и огляделся. Послонялся немного вокруг и снова огляделся. Потом, набравшись смелости, подошел к двери вплотную. Навалился всем телом, но открыть не смог. Тогда он отыскал палку, подсунул под дверь и надавил. Дверь поддалась. Ржавая щеколда, сломавшись, упала рядом. Дверь оказалась очень тяжелой. Джонни втиснулся в щель и начал надавливать изо всех сил. Но его худенькое плечико не справилось с задачей. Тогда мальчик подобрал обломок палки и попытался им ещё отодвинуть дверь. Тщетно. Вскоре ему это надоело, и Джонни решил оставить свою затею. Как вдруг раздался жуткий то ли скрежет, то ли стон, от которого волосы встали дыбом. Джонни бросился к пони и мигом вскочил на него. Отдышавшись, он несколько успокоился: может быть, это просто обвал в горах, а никакое не чудовище?!. Мальчик снова подошел к двери и попробовал ещё раз, но опять раздался тяжкий, скрипучий стон. На сей раз Джонни догадался, что это всего лишь скрип ржавых петель, на которых висела дверь. Из-за двери пахнуло ужасным смрадом, напугавшим исследователя не меньше, чем скрип-стон. Узкая полоска света пробивалась внутрь склепа. Джонни разглядел ступени, ведущие вниз. Они очень хорошо сохранились, только… Вся лестница была усыпана скелетами! В какой-то странной одежде. Меж костей были разбросаны блестящие предметы.

Джонни не выдержал и выскочил наружу. Но на этот раз он заставил себя собраться с определенной целью: он непременно должен взять с собой доказательство, иначе ему никто не поверит. Не привыкший отступать, он заставил себя вернуться, робко протиснулся в дверь и, почти не дыша, подобрал блестящий предмет. На нем было изображение орла, державшего в когтях стрелы. Очень красивая пластинка… У мальчика буквально остановилось сердце, когда он случайно задел череп и тот на глазах превратился в груду пыли. А до этого Джонни показалось, что глазницы черепа с упреком уставились на него, осуждая за грабеж.

Когда Джонни примчался в деревню, его пони был весь в мыле. Целых два дня мальчик молчал, думая, к кому бы подойти и посоветоваться. В то время ещё был жив мэр Дункан. Джонни, усевшись рядом, терпеливо дожидался, когда этот крупный мужчина наестся оленины и перестанет рыгать.

— В той большой могиле… — начал было Джонни.

— Что? Какая могила? — ворчливо переспросил мэр.

— Я про то место в темном каньоне, где хоронят людей…

— Какое ещё место?!

Джонни вытащил из кармана свою находку и показал Дункану. Тот повертел головой и так, и эдак. А пастор Стаффор, который тогда был ещё шустрым, как коршун, набросился на таинственный блестящий предмет и выхватил его из рук Дункана. Последовавшая за этим проповедь была не из приятных. Стаффор долго и нудно говорил о маленьких мальчиках, которые забираются в запрещенные места и заставляют взрослых волноваться, не слушают Собрание, не изучают старинные легенды и постоянно умничают. Мэр же, явно заинтересовавшись диковинкой, попросил пастора рассказать подходящую к данному случаю легенду.

— Это могила древних богов, — начал тот свой рассказ. — На памяти живущих ныне туда никто не смел заходить, не считая непослушных мальчишек. Об этой могиле рассказывал ещё мой дед, а прожил он немало. Туда любят приходить боги и хоронят там только великих людей. Когда над Великим Пиком вспыхивает зарево, это означает, что боги пришли хоронить великого человека подальше от воды. Когда-то давным-давно в большой деревне, в сотню раз больше нашей, жили тысячи людей. Эта Великая Деревня располагается к востоку. Говорят, сохранились даже её развалины. Местность там совсем ровная, только несколько невысоких холмов. И когда умирали люди в Великой Деревне, боги забирали их и относили в пещеру. — Пастор помахал пластинкой. — А вот это украшение боги клали покойным на лоб. Вот что это такое! По древним законам, никто не смеет тревожить покой умерших. От этого места нужно держаться подальше. Особенно маленьким мальчикам.

С этими словами он положил блестящую вещицу в карман, и с тех пор Джонни ни разу её не видел. В конце концов, пастор был святым человеком и знал, что делает. Но несмотря на это, Джонни считал, что отец должен быть похоронен в могиле великих людей. Юный Тайлер никогда больше не посещал загадочное место, но всякий раз, когда над Великим Пиком занималось зарево, он вспоминал о своем открытии.

Да, Джонни очень хотелось похоронить своего отца в могиле богов.

— Тебя что-то тревожит? — спросила, подойдя тихо, Крисси.

Джонни взглянул на девушку, задумчивость его растаяла. Угасающий костер золотил волосы Крисси, отблески пламени отражались в её прекрасных темных глазах.

— Я виноват, — признался Джонни. Крисси улыбнулась и покачала головой: нет, Джонни ни в чем не виноват.

— Виноват, виноват, — горько продолжал он. — С нашей деревней что-то неладно. Взять кости моего отца… За последний год они просто раскрошились, как те скелеты в могиле богов.

— В какой могиле? — удивленно переспросила девушка.

Джонни решил болтать глупости — пусть, с ней можно. Хоть так поговорят…

— Я должен был похоронить его там. Он был великим человеком. Многому научил меня: как плести веревки из травы, как устраивать засады на пуму и убивать её в прыжке, ведь она не может в воздухе развернуться, ты же знаешь! Как изготавливать из шкур прочные ремни…

— Нет, Джонни, ты ни в чем не виноват.

— И похороны были скверные.

— А я других никогда не видела.

— Плохие были похороны. Стаффор не выдержал церемонии.

— Но ведь он много говорил. Я-то сама не слышала, помогала собирать землянику, но мне рассказывали. Он что-нибудь плохое сказал?

— Нет, только все равно неправильно.

— А что он говорил, Джонни?

— Да ты же прекрасно знаешь: твердит одну и ту же чушь, как боги разгневались на людей. Все знают эту легенду. Я и сам могу рассказать не хуже.

Джонни недовольно фыркнул.

— Расскажи мне, а?

Крисси приготовилась слушать с таким интересом, что ему некуда было деваться.

— … И вот наступил день, когда бог разгневался на людей за их праздность и прелюбодеяния. И пригнал он чудовищную тучу, и начал метать молнии. Божий гнев отнял жизни у многих и многих. И обрушил на Землю бедствия, и наслал мор, чтобы поразить нечестивых. И когда сделал он это, остались на Земле только честные праведники, чада господни. Но даже этих уцелевших бог решил испытать. И наслал на них чудовищ, и загнали те чудовища людей в горы и стали охотиться на них. Людей становилось все меньше и меньше, пока не истребили те чудовища всех нечестивых. И остались на Земле только святые праведники. Хвала тебе, господи!

— О, Джонни, как ты хорошо рассказываешь!

Он помолчал, потом вновь заговорил мрачно:

— Моя вина… Я должен был убедить отца. С нашей деревней что-то не так. Если бы он послушал меня и мы ушли бы в другое место, он остался бы жить. Я знаю, я чувствую это!

— Куда, в какое другое место?

— Там, внизу, огромная равнина. По ней верхом можно скакать неделю. И в легендах говорится, что там была Великая Деревня.

— Джонни, там же чудовища!

— Я никогда не видел их.

— Но ты же видел зарево над горами, которое проплывает каждые несколько дней.

— Ах, э-это?! Солнце и Луна тоже появляются каждый день. И звезды… Даже падающие звезды. Крисси насторожилась.

— Джонни, признайся, что ты замышляешь?

— Как только взойдет Солнце, я отправлюсь в поход и посмотрю, действительно ли на равнине существовала Великая Деревня.

У Крисси застучало в висках. Она пристально всматривалась в его четко очерченный профиль, пытаясь хоть что-то разгадать. Ей показалось, что она уходит в землю, все ниже и ниже… И это она лежит в могиле.

— Пожалуйста, Джонни…

— Нет, я обязательно пойду.

— Джонни, возьми меня с собой!

— Нет, ты останешься. — Он стал соображать, как бы поубедительнее отговорить девушку. — Я, может быть, уйду на целый год.

Слезы подступили к горлу, и Крисси, едва сдерживаясь, спросила:

— Но что мне делать, если ты не вернешься?

— Я обязательно вернусь.

— Джонни, если ты через год не придешь, я отправлюсь тебя искать.

Джонни нахмурился: кажется, она пытается разжалобить его.

— Запомни, Джонни, расположение звезд. Когда через год они вновь займут это положение, а ты не вернешься, я выхожу на поиски.

— Ты умрешь, Крисси. Там полно диких зверей.

— Джонни, будет так, как я сказала. Клянусь тебе!

— Ты думаешь, я насовсем брошу тебя и не вернусь?

— Можешь уходить. Но я сделаю, как сказала!

5

Первый луч рассвета окрасил в пурпурные тона Великий Пик. День обещал быть чудесным. Джонни Гудбой навьючивал вторую лошадь. Быстроногий топтался поблизости, слегка пощипывая траву. Но он не упускал хозяина из виду. Совершенно ясно, что тот куда-то собирается, и Быстроногий не хотел, чтоб о нем забыли.

Легкий дымок струился над соседской крышей. Видно, там сейчас жарили собаку. Вчера Джонни видел, как во время похоронного пира собаки затеяли драку из-за брошенного кем-то в их сторону куска мяса. В борьбе свора задрала пестрого. Так что семья Джимсонов продолжит пир и сегодня.

Джонни не хотел упустить даже мелочи. Крисси и Патти все время стояли неподалеку в сторонке и молча наблюдали за ним. Хромой Браун Стаффор находился здесь же, развалившись на траве. У этого парня с детства была изуродована ступня, и его должны были убить сразу, но он был единственным ребенком Стаффора, а тот был пастором и вполне мог быть избран мэром. Хромой Стаффор и Джонни Гудбой сызмальства враждовали. Вчера после похорон хромой сидел в стороне и то и дело отпускал ехидные замечания о танцах, о поминках, о яме и т. п. Но когда он заявил, что у отца Джонни, возможно, кости всегда были не на месте, молодой Тайлер не выдержал и наотмашь ударил его. Он, правда, потом устыдился, что поднял руку на калеку. На щеке того теперь красовался огромный синяк. Всем своим видом Стаффор давал понять, что не желает Джонни счастливого возвращения. Подошли двое юношей и попробовали выяснить у хромого, что здесь происходит. Тот пожал плечами.

Джонни же всерьез был занят сборами к предстоящему путешествию. Возможно, он берет слишком много, но как узнать, что именно может пригодиться? В двух мешках, свисающих с боков навьюченной лошади, он упаковал кремни, связку ремней и плеток, несколько острых каменных резаков, три запасные дубинки — одна такая тяжелая, что можно смело идти на медведя, теплую одежду, несколько новых шкур.

Он боялся, что Крисси подойдет ближе, и ему придется объясняться вновь. Все-таки она напугала его своей решительностью. Скажи она вчера, что наложит на себя руки, если он не вернется, — другое дело! Это можно было бы расценить как обычную женскую болтовню. Но обещание отправиться на поиски… Тут, кажется, серьезно. Теперь ему придется быть особенно осторожным, не рисковать понапрасну. Джонни не мог избавиться от мысли, что Крисси действительно ровно через год может отправиться по равнине. От этой мысли ему становилось холодно так, что желудок опускался вниз. Крисси ведь могла стать жертвой диких животных, которые растопчут её копытами, растерзают или съедят заживо. И виноват в этом, получается, будет он, Джонни! Все это заставляет его думать и опасаться.

Крисси подошла и что-то протянула ему. Это была костяная игла с большим ушком и острое шило. Обе вещицы были тщательно отполированы чьими-то умелыми пальцами и, по всей видимости, дорого ценились.

— Это ещё мамины, — тихо сказала девушка.

— Не нужно, — растерянно возразил Джонни, понимая, что Крисси отдает ему самое памятное.

— Нет-нет, возьми…

— Они мне, возможно, не пригодятся никогда!

— Но как же ты починишь одежду, если разорвешь ее?

Толпа любопытных росла, и Джонни вовсе не хотел, чтобы люди увидели в глазах Крисси слезы. Он схватил оба подарка и быстро сунул в мешок. Крисси отступила. Джонни оглянулся: ни кровинки в её лице! Казалось, у неё вот-вот начнется приступ лихорадки. Джонни заметил ехидный взгляд хромого, о чем-то шептавшегося с Томсоном. Лицо его окаменело. Он порывисто обнял Крисси и крепко поцеловал. Все равно что подняли лодку с изрешеченным дном, — так хлынули слезы по щекам несчастной.

— Теперь послушай меня, — тихо, но твердо сказал Джонни. — Не ходи за мной!

Она попыталась справиться с голосом:

— Если ты не вернешься, я пойду. Клянусь всеми богами Великого Пика, Джонни!

Он посмотрел на Крисси долгим взглядом, поманил Быстроногого и взлетел на него, держа в руках поводок другой лошади.

— Возьми, Крисси, моих остальных лошадей. Но не ешьте их — они ученые. — Помолчав, он добавил. — Если, конечно, не будет так голодно, как прошлой зимой…

Крисси припала к его ноге, потом оторвалась, попятилась и села на траву. Джонни стукнул пятками по бокам Быстроногого и двинулся из деревни. Да, он будет вести себя очень осторожно, как разведчик. Крисси не должна волноваться.

На въезде в ущелье он оглянулся в последний раз. Человек пятнадцать все ещё стояли на прежнем месте и глядели ему вслед. Они казались подавленными. Джонни махнул им рукой. Те встрепенулись и замахали тоже.

Тропа, по которой отправился в свое путешествие Джонни, вела в темное ущелье и далее вилась по незнакомой, казалось, бескрайней равнине.

Деревенские уже давно разошлись, а Крисси, словно застыв, с безумной надеждой ещё долго смотрела вслед любимому. Патти стояла рядом, прижавшись к её ноге.

— Крисси, он вернется? Он правда вернется? Голос Крисси стал глухим, взгляд потух.

— До свидания, Джонни, — прошептала она, едва шевеля губами.

6

Терл рыгнул. Это был вежливый способ привлечь к себе внимание. Но в ремонтных мастерских транспортного отдела стоял такой шум и треск, что прием этот не возымел действия. У Зезета в последнее время прибавилось работы. Шеф по транспорту 16-й рудной базы не очень-то нуждался в опеке шефа секретной службы. Скорее наоборот. Как только ломалась техника или выходил из строя механизм, тотчас вспоминали о Зезете.

В мастерской теперь стояли три поломанные наземные машины. У одной вся внутренняя обивка была в зеленой психлосской крови. Огромные сверла хищно свисали с верхней рамы, как острые клювы, продолжавшие целиться на уплывшую уже добычу. Они замерли в том положении, в котором их оставила прерванная программа. Приводные ремни провисли и спутались.

Терл внимательно наблюдал за ловкими движениями Зезета, надеясь уловить хоть малейшее подрагивание лап. Если бы он увидел страх и опасение в поведении шефа по транспорту, ему легче было бы повлиять на него. Но Зезет был невозмутим и спокоен. Он закончил разборку и бросил последнюю гайку на скамью. Когда он заметил Терла, его желтые зрачки сузились.

— Чего тебе?

Терл подошел вплотную и огляделся по сторонам.

— Где твой помощник?

— У меня было всего пятнадцать механиков. За последний месяц всех перевели в операторы. Ты это хорошо знаешь. Зачем пришел?

Как работник секретной службы Терл отлично понимал, что излишняя прямолинейность может помешать делу. Если он просто попросит у Зезета выполнить заявку на обслуживание разведдрона, то скорее всего получит отказ: машин и персонала нет. На этой отвратительной планете секретной службе не полагалось иметь обслуживающий персонал. Вот уже не одну сотню лет ничего, что бы встревожило Межгалактическую Компанию, здесь не происходило. И, честно говоря, секретная служба давно уже считалась второстепенной, несущественной. Чтобы вызвать интерес к своей персоне, Терлу приходилось идти на обман, хитрость, создавать видимость своей значимости.

— Мне известны случаи саботажа в работе ремонтных мастерских, — нагло заявил он Зезету. — Я потратил три недели на проверку твоей работы.

— Эй, не облокачивайся на самолет — крыло погнешь! — недовольно рыкнул Зезет.

Терл понял, что с ним лучше говорить дружелюбным тоном, и грохнулся на табуретку.

— Зезет, пусть это останется между нами. У меня возникла хорошая идея привлечения дополнительной рабочей силы. Сейчас я над этим размышляю. Мне необходим самолет с ручным управлением.

Зезет похлопал веками и опустился на табуретку рядом с Терлом, так что та заскрипела и застонала от тяжести.

— На этой планете сохранились представители древней расы, — продолжал Терл.

— Это какой же? — недоверчиво поинтересовался Зезет.

— Людей.

Зезет смерил собеседника долгим, изучающим взглядом. Прежде он как-то не замечал, что у шефа секретной службы есть чувство юмора. Некоторые парни любили подловить и разыграть друг друга, но чтобы Терл?.. Зезет не удержался: ороговевшие губы начали раздвигаться в улыбке, и из широко оскаленной пасти вырвался дикий хохот. Он с трудом справился с внезапным весельем и принялся за работу.

— Может, ты ещё что-то надумал — не стесняйся, говори…

Терл почувствовал, что разговора не получается. Вот что значит метать бисер перед свиньями!

— Я могу сообщить о фактах саботажа в твоем ведомстве куда следует… — изменил тон Терл.

Зезет с грохотом швырнул гаечный ключ. Внутри у него закипало глухое рычание. Он опять сел и задумался.

— Чего же ты все-таки хочешь от меня? — спросил он раздраженно.

— Небольшой самолет дней на пять-шесть.

Зезет сорвал со стены транспортное расписание и поднес его к физиономии Терла:

— Видишь этот перечень?

— Ну… вижу.

— Видишь эти шесть самолетов, числящихся за твоим ведомством?

— Разумеется.

— И это на протяжении веков, черт побери! Зачем?

— Необходимо держать рудные бассейны под постоянным наблюдением.

— Для чего или для кого? — продолжал горячиться Зезет. — На этой планете каждый кусок руды учтен и записан ещё задолго до нашего с тобой появления здесь. Планета пустынна. Здесь никого, кроме млекопитающих.

— Но ведь нельзя исключать опасность высадки неприятельского десанта.

— Здесь?! — фыркнул Зезет. — Компания зондирует весь Космос, все подходы к планете контролируются. Два-три раза в год все машины проходят осмотр, проверяются боезапасы, топливо… На все это расходуются средства. А мы оба знаем, что у Компании сейчас экономический спад. Что скажешь на это?

Терл ждал, пока Зезет успокоится, но тот не унимался.

— Если согласишься вычеркнуть из списка самолеты, закрепленные за тобой, я передам в твое распоряжение на определенный срок трехколесный наземный велосипед. Подумай!

Терл позволил себе легкую усмешку. Тогда Зезет решил все же уступить.

— Хорошо, ты получишь наземную машину. Она будет передана в твое распоряжение. Теперь ты доволен?

Терл уставился на окровавленное сиденье ремонтируемой машины:

— Неудивительно, если эта авария вызвана ошибкой в управлении…

Зезет насторожился. Он-то прекрасно знал, что авария произошла из-за злоупотребления кербано в рабочее время.

— Хорошо, один разведдрон, запрограммированный на облет вокруг планеты раз в месяц, — предложил Зе-зет. — И одна наземная машина в полное твое распоряжение. И ничего больше!

Терл ещё раз обвел глазами обломки техники, но больше ничего не придумал. Ладно, расследование можно приостановить на время, а за это…

— Один разведдрон с облетом раз в месяц. Одну заправленную топливом и с полным боезапасом наземную машину в полное мое распоряжение. Кроме того, предоставление топлива и боезапаса по первому требованию…

Зезет помолчал, потом потянулся за бланками и подписал их. Терл решил все же присмотреть за шефом по транспорту. Такой, как он, может пойти на любое преступление, вплоть до кражи…

Зезет поднялся и выкатил самую древнюю модель наземной машины, неизвестно с каких пор пылившуюся в дальнем углу мастерской. Протянул Терлу талоны на боезапас, дыхательную смесь и горючее. Подобные сделки никогда не документировались, и тем более никогда не проставлялись даты. Ни одна из договаривающихся сторон не задумывалась над тем, какое влияние может она оказать на будущее планеты. Межгалактической же Компании знать подобные мелочи незачем.

Когда Терл отправился на полученном от Зезета Марк-2, Зезет ещё долго удивлялся про себя: на какие только уловки не пускаются некоторые, и все ради того, чтобы поохотиться! Просто помешались все на убийстве… И машины тоже помешались, — пришло ему в голову, когда он взглянул на залитое кровью сиденье. Ну надо же такое придумать — человеческая древняя раса?!

Зезет беззлобно рассмеялся и вернулся к работе.

7

Джонни Гудбой Тайлер ехал по бескрайнему океану зеленой травы. День был прекрасный! Яркое небо, освежающий ветерок… Джонни был в пути уже два дня. Он спустился с гор, миновал холмы и оказался на равнине. Издали Великий Пик казался не столь внушительным и оставался для Джонни лишь главным ориентиром для возвращения домой.

Ну и что во всем этом таинственного, загадочного? Огромные стада бизонов? Джонни видел их и прежде. Попалось на пути несколько волков. Подумаешь — волки! Это ведь не медведь и даже не пума. И почему нужно отсиживаться в горах? Чудовища… Какие чудовища?! Глупые сказки… Даже того блестящего цилиндра, который появлялся в небе каждые несколько дней, и то здесь не видно. Он всегда появлялся на востоке и уходил на запад.

Но вскоре спокойствие Джонни было серьезно нарушено. Первое осложнение оказалось связанным со… свиньями. Обычно они становились легкой добычей даже для и не столь ловкого охотника. Причем наибольшим лакомством считался всегда маленький поросенок. И вот сейчас впереди Джонни заметил довольно крупное стадо, в котором были и детеныши, и огромные секачи. Все такие упитанные, спокойные. Джонни остановил Быстроногого и спешился. Пригнувшись, он начал обходить стадо, пока не повернулся к ветру под подходящим углом. Свиньи паслись в небольшой низине, в которой, наверное, в дождливое время собиралось много воды, от чего в этом месте зелень была особенно пышной. Здесь свиньи и обнаружили для себя самое подходящее питание. Животные были так увлечены поиском вкусных корешков, что ничего вокруг не замечали.

Низко пригнувшись, прячась за высокой травой, Джонни ярд за ярдом сокращал расстояние. Один молодой поросенок был уже в нескольких шагах от него, и тут Джонни резко выпрямился и сильным, расчетливым броском пустил свою дубинку. Смертельный удар! Поросенок успел лишь взвизгнуть и тут же свалился.

— Первоклассный экземпляр! — воскликнул Джонни вслух.

Но на этом дело не кончилось. Послышался зловещий рев. Не видимый из-за высокой травы, оказывается, неподалеку отдыхал громадный медведь. Стадо же, вспугнутое визгом павшего поросенка, словно вихрь, метнулось к лошадям Джонни. Медведь разъярился. Джонни почувствовал себя застигнутым горной лавиной. Он буквально вжался в землю. Дикий зверь был уже совсем рядом. Джонни покатился по траве. Над ним, заслоняя солнечный свет, нависло громадное медвежье брюхо. Джонни уже чувствовал зловонное дыхание хищника. Клыки готовы были вот-вот вцепиться в жертву. Джонни катился все дальше. Кровь стучала у него в ушах. На какое-то мгновение перед ним просветлело, и Джонни понял, что каким-то образом оказался за спиной медведя. Не раздумывая, он обхватил своего преследователя за шею и сжал пальцы до треска сухожилий. Медведь завертелся на месте, как вставшая на дыбы лошадь. Еще немного — косолапый обмяк и сел. Джонни разжал руки и отпрыгнул в траву. Медведь хватал пастью воздух, потом опустился на ослабевшие лапы и, даже не пытаясь найти противника, пошатываясь, побрел прочь.

Джонни подобрал поросенка, стараясь при этом не упустить из виду удалявшегося медведя. Он посмотрел туда, где паслись свиньи, — их там не было. И лошадей там тоже не было! Неужели ушли? Джонни растерянно остановился, держа добычу. Он заметил мешки, в которых были и резаки, и кремни, и шкуры — все! Но лошадей не было. Это немыслимо! Хотя все могло быть ещё хуже… Джонни глянул на свои ноги — сбитые, оцарапанные, но больших ран нет. Болели спина, лицо — сказывалась напряженная схватка, а потом ещё и удар о землю. Поругивая себя, Джонни чувствовал не столько испуг, сколько пристыженность. Не зная почему, он пошел по следу медведя. И начал свистеть. Он надеялся, что все же испуганные лошади побежали не впереди свиного стада, а просто в сторону.

Уже смеркалось, как Джонни заметил Быстроногого, спокойно пощипывавшего траву. Конь удивленно взглянул на хозяина, как бы спрашивая, куда это тот запропастился, и направился к нему неспешным шагом. Еще минут десять Джонни понадобилось, чтобы найти вторую лошадь. После этого Джонни добрался до небольшого ручейка, который, оказалось, уже переезжал, и разбил свой лагерь. Первым делом он соорудил себе пояс и привязал к нему небольшой мешок, положив туда каменный резак, кремни и трут. Потом он прикрепил к поясу самую большую дубинку. И только теперь приступил к освежеванию тушки. Ему вовсе не хотелось быть ещё раз застигнутым врасплох.

В эту ночь ему снилась Крисси, затоптанная свиньями, Крисси, которую терзает медведь, Крисси, испуганная топотом копыт… А сам он стоит далеко и ничем не может ей помочь, словно это вовсе не он, Джонни, а дух, живущий на небе.

8

Великая Деревня, в которой проживали тысячи людей, — наверняка такая же выдумка, как и легенды о чудовищах. Но он, тем не менее, исследует равнину. Лишь забрезжил рассвет, Джонни продолжил поход на восток. Вид равнины изменился. Появились новые черты: холмы, курганы. Джонни сделал небольшой крюк, чтобы все рассмотреть поближе. Нагнувшись вперед и потрепав Быстроногого по холке, он остановил коня и осмотрелся. Ближайший холмик был небольшим, покрытым густой травой. Но с каким-то прямоугольным отверстием сбоку. Возвышение покрывала густая трава. Каприз природы? Открытое окно! Джонни соскользнул с коня и приблизился. Обошел вокруг. Странно: тридцать пять шагов в длину и десять в ширину. Интересно, сам холм — тоже причуда?

Старый расщепленный пень торчал рядом. Джонни отломал от него кусок, подошел к окну и начал сбивать торчащую по краям траву. Его удивило то, что трава росла на песке. Расчистив нижнюю часть прямоугольника, он заглянул внутрь. Отверстие было пустым. Джонни взглянул на своих лошадей, прислушался.

Ничего настораживающего не почувствовал и, пригнувшись, шагнул в темную дыру. Вдруг словно что-то ужалило его! Он резко выпрямился и посмотрел на свое запястье — оно кровоточило. Порез был пустяковым, и все-таки… Джонни внимательно осмотрел окно. У того были… зубы! Или это не зубы? Острые выступы казались прозрачными и отсвечивали всеми цветами радуги Они торчали по краям проема. Джонни легко вытащил один — тот едва держался. Потом достал из-за пояса плеть и провел по ней зубом. Вот чудо из чудес! Зуб легко — не сравнить с каменным резаком — перерезал кожу. «Это же находка!» — удовлетворенно подумал про себя Джонни.

Очень осторожно, чтобы не порезаться вновь, он тщательно собрал все осколки и сложил в мешок, предварительно обмотав их куском кожи. Ценная вещь. Таким инструментом можно делать что угодно. Видимо, какой-то редкий камень. А вдруг это вовсе не окно, а пасть огромного мертвого чудовища с остатками клыков?!

Один особенно приглянувшийся осколок Джонни положил в поясной мешок и вновь приблизился к дыре. Теперь он прыгнул внутрь уже без опасений. Никакого углубления с той стороны не было, напротив, уровень внутри оказался чуть выше, чем снаружи холма. Внезапный сильный порыв ветра заставил Джонни замереть. Это изнутри пещеры выпорхнула огромная птица Покинув свое убежище, она уселась неподалеку и начала нудно каркать, словно бранясь. Джонни продолжил осмотр. Внутри проема ничего не было, только ржавчина. Конечно, когда-то здесь что-то размещалось, но, судя по грудам ржавой пыли и отметинам в стенах, очень давно. У этой огромной дыры были настоящие стены, причем отделанные какими-то незнакомыми камнями, гладкими и серыми, очень плотно подогнанными один к другому. Без всяких сомнений — это рукотворные стены. Ни одно животное не могло бы так соорудить. Очевидно, эта пещера была частью чего-то, превратившегося от времени в красный порошок. Под кучей порошка лежали небольшие кругляшки, чуть побольше когтя большого пальца, а под ними что-то блестело. Джонни поднял один из предметов и… перестал дышать. Ошибки быть не могло! Он подошел к свету. Да, все та же загадочная птица с раскинутыми крыльями и со стрелами в когтях… Точно такая же, какую он нашел в детстве. Загадка была разгадана. Он подошел к окну и свистнул Быстроногому.

— Хороший ты мой конь! — похвалил любимца Джонни. — Здесь останавливались боги, когда несли хоронить великих людей. Здорово, правда?

Быстроногий дожевал зелень и ткнулся мордой в грудь хозяина, как бы подсказывая, что пора ехать дальше.

Джонни бережно уложил находку в мешок. Великой Деревни он не нашел, но, возможно, все ещё впереди. Стены укрепляли его надежду. Их строителями могли быть таинственные боги…

Птица, наконец, угомонилась, явно испытывая удовлетворение от того, что Джонни покидает её владения. Она проводила незваного гостя своим зорким взглядом и тотчас впорхнула в руины.

9

Терл был счастлив, как психлосский младенец. И хоть было уже далеко не утро, он решил прямо сходу отправиться в путь. Он рывком пустил наземную машину Марк-2 по скату к атмосферному шлюзу, а потом на открытый воздух. На передней панели напротив сиденья водителя висела табличка-предупреждение: «Боевую готовность проверять до отправления! Несмотря на то, что кабина герметична и содержит дыхательный газ, наличие персональной дыхательной маски обязательно! Запрещается использование частными лицами!». Далее следовали подписи: Государственный Департамент, Межгалактическая Рудная Компания, вице-председатель Сзот.

Терл ухмыльнулся. При отсутствии на планете и Государственного Департамента, и Военного, шеф секретной службы выполнял обе функции. То, что эта боевая машина сохранилась, было следствием как того, что она очень-очень старая, так и неизменности поставок техники в мастерские Компании. Чиновники Планеты-1, Галактики-1 не всегда были хорошо осведомлены, составляя многочисленные директивы и указания для отдаленных районов Империи. Терл отбросил дыхательную маску и запасной баллон на заднее сиденье и провел лапой по своей оскаленной физиономии. Какая удача! Древняя машина двигалась легко, как хорошо смазанная землечерпалка. Компактная — не больше тридцати футов в длину и десяти в высоту — она неслась над поверхностью, как парящая птица. Система непрерывного слежения за рельефом обеспечивала ровное скольжение. Пуленепробиваемые стекла смотровых щелей обеспечивали прекрасный обзор местности. Дуло пушки рационально утоплено. Внутренняя обивка, хоть и обветшала изрядно, была спокойного фиолетового оттенка. Терл чувствовал себя отлично. У него имелся пятидневный запас дыхательного газа и провизии. Он успел разобрать все свои бумаги, новых же поступлений пока не предвиделось. Он обратился к пиктографу, предназначенному для работ в шахте и позволяющему осуществлять панорамную съемку, и приступил к выполнению задуманного.

В скучной жизни шефа секретной службы на планете, ничуть не грозящей опасностями, наступил великий перелом. Эта проклятая планета решительно не давала ему никакой возможности для продвижения. Когда он получил назначение на Землю, ему, что называется, свело кишки. Он отчаянно гадал, кому же умудрился так насолить, кого задел? Объяснялось же все просто: он был молод. Психлосы, как правило, доживали до ста девяноста лет, а Терлу было всего-навсего тридцать девять. Не забыли ему намекнуть, что получить должность шефа секретной службы в таком возрасте — редкая удача. Обещали, посмотрев, как он выполнит задание, принять новое решение. То есть, если им останутся довольны, он может рассчитывать на более солидное направление — скажем, на планету Плюм, где можно ходить без дыхательной маски. Терл даже представлял себе будущее собеседование…

— Последнее место службы?

— Земля.

— Где именно?

— Земля, третья планета звездного кольца, галактики второго разряда номер 16.

— О! Ваши достижения на посту?

— Все в моем личном деле.

— Разумеется… Но там никаких особых отметок!

— Там должны быть отметки. Позвольте взглянуть?

— Нет-нет, это строго запрещено.

После чего последует убийственная фраза: «Служащий Терл, у нас сложилось мнение, что вас следует отправить в звездную систему Галактики-32. Очень тихое место, никаких признаков жизни, полное отсутствие атмосферы… Или ещё более убийственный вариант: «Служащий Терл, Межгалактическая Компания вынуждена перейти на режим экономии. Сожалеем, но ваше личное дело не позволяет нам пригласить вас на следующий срок. Не звоните нам. Если понадобитесь, мы найдем вас сами».

Ему оставалось не так уж много, судя по отметкам, которые он делал на стене, как пришло сообщение о продлении службы без обещания замены. Терлу представлялось, как он, стодевяностолетний, беспомощно ковыляет по этой жуткой планете, забытый семьей, друзьями, в тупом оцепенении. Потом его кладут в узкий ров, а рука аккуратного, исполнительного клерка, даже не видевшего Терла в лицо, исправно вычеркивает имя шефа секретной службы из списка Компании… Такая сомнительная судьба заставляла Терла сейчас действовать, причем как можно активнее.

Посещало Терла и другое видение: огромный парадный зал ожидания, у дверей привратники в форме шепчутся между собой. Первый: «Кто это?» Второй: «Как? Ты разве не знаешь? Это же знаменитый Терл!» Потом открываются большие двери: «Президент Компании приглашает вас на аудиенцию, сэр, для вынесения благодарности за безупречную службу. Пожалуйста!».

Так, согласно данным топографической службы, севернее комплекса должно существовать древнее шоссе. Терл перевел машину в автоматический режим и развернул крупномасштабную карту. Вот оно! Проходит с востока на запад. Скорее всего дорога растрескалась и заросла травой, может быть, стала даже непроходимой. С другой стороны, там определенно не должно быть крутых подъемов, а шоссе, судя по карте, подходит к самым горам. Терл обвел на карте горный луг. Но, кажется, впереди шоссе! Терл перешел на ручное управление. Он уже давно не упражнялся, ещё со школы, и машина повиновалась ему с трудом. Терл вылетел на насыпь рядом с дорогой и резко ударил по тормозам. Машину бросило на землю, поднялся столб пыли, а сам Терл оказался на середине старинной дороги. Отличная встряска!

Терл натянул дыхательную маску, нажал на декомпрессионную кнопку танка. Минутное разрежение… легкое неудобство… И наружный воздух стал заполнять кабину… Терл открыл люк и взгромоздился с ногами на сиденье, от чего то крякнуло и застонало. Снаружи дул прохладный ветер, особенно сильно это ощущалось по краям маски. Терл с отвращением огляделся. Да, просторы огромные и совершенно пустынные… Единственный звук — шорох травы. Тягучая тишина. Одинокий крик птицы лишь усилил ощущение пустоты. Почва заскорузлая, коричневая. Трава и редкий кустарник — зеленые. Небо — ярко-голубое, запятнанное белыми тучами. Странное место… Знакомые на Психло не поверят: чтобы ни одного фиолетового пятнышка?!.

С внезапным воодушевлением Терл нырнул внутрь танка и, схватив пиктограф, настроил его на широкий обзор и запустил. Он решил, что перешлет родным свою запись. Тогда, может быть, они поймут, как тяжело приходится их Терлу, и посочувствуют… В диктофон он произнес: «Мое ежедневное окружение». Слова из-под маски прозвучали глухо, почти печально. Но вот-таки проявились и радостные тона! На западе часть горных вершин окрасилась в фиолетово-синий цвет. Терл опустил пиктограф и засмотрелся. Прекрасно… Неудивительно, что человекообразные забились в горы. Возможно, и люди способны чувствовать прекрасное. Ему хотелось на это надеяться. Все это придавало некоторую реальность задуманному им.

Продолжая вглядываться вдаль, он вдруг заметил какие-то очертания, размыто вырисовывающиеся на фоне солнца, и повертел настройку лицевого стекла маски. Очертания приближались. Сомнений быть не могло — впереди руины древнего города. Полуразрушенные и покосившиеся, кое-где сохранились здания, причем весьма высокие. Порывы ветра трепали карту. Все верно: шоссе должно привести к развалинам. Опустившись на сиденье, Терл взял толстую книгу из стопки, сложенной на свободном кресле, и открыл на месте закладки. Там было изображение, сделанное каким-то художником несколько веков назад.

Компания использовала чинко, способных дышать воздухом планеты, для изучения опыта порабощенных цивилизаций. Чинко пришли из Галактики-2 и были такого же роста, как и психлосы, но худые и хлипкие. Чинко считались древней расой, и психлосы не хотели признаваться, что многому у них научились. Размещение их на планетах, подобных этой, упрощалось тем, что они были существенно легче и дышали кислородно-азотной смесью. Кроме того, они были дешевы! Увы, но их не осталось вовсе. Даже в Галактике-2. Они подняли восстание, и Межгалактическая Компания истребила их. Однако это произошло уже после того, как на Земле упразднили департамент по культуре и этнологии. Сам Терл чинко никогда не видел — не застал. Странная раса: рисовали картинки, цветные, затейливые… Интересно, зачем вообще рисовать что-либо? Терл сравнивал силуэт города с наброском: очень похоже, если не считать разрушений. Подпись гласила: «К востоку от гор расположены руины людского города, прекрасно сохранившиеся. Люди называли его Денвер. Он не так обширен, как другие в центральной части континента. Двери домов маленькие, без орнамента. В городе было три собора, где люди поклонялись трем разным верховным богам. Один из богов, Банк, судя по косвенным признакам, пользовался более массовым поклонением. В городе существует библиотека человеческой расы, весьма богато заполненная книгами. Департамент опечатал некоторые помещения библиотеки, представляющие особую важность и касающиеся раздела горнодобывающей промышленности. Поскольку на территории города не обнаружено залегания ценных руд, руины сохранились хорошо, чему в немалой степени способствует и сухой климат этой части континента. Оценочная стоимость восстановления представлена органам власти».

Терл усмехнулся. Ничего удивительного, что департамент прикрыли. Надо же додуматься — требовать средства на восстановление человеческих поселений! Можно себе представить, какую бурю возмущения вызвало подобное заявление, какие молнии полетели в этих эстетов! Однако сведения эти были полезными лично для него. Пора двигаться. Шоссе впереди довольно широкое — около двухсот футов, и вполне различимое, несмотря на разрушение. Скорее всего на нем двух-трехфутовый слой песка, трава и отдельные кусты по обочинам — неплохой ориентир.

Терл ещё раз осмотрелся. Неподалеку паслись копытные. Судя по головам — лошади. Но даже пострелять нельзя — мясо животных здесь не годилось в пищу из-за метаболизма. А охотничьего азарта из-за своей открытости и безобидности они не вызывали. К тому же у Терла впереди была более заманчивая игра!

Он устроился поудобнее и задраил люк. Отравляющий воздух начал вытесняться живительным газом. Терл снял маску и бросил её на сиденье стрелка. Теперь, в окружении фиолетовых оттенков, он мог и расслабиться. О, проклятая планета! Даже сквозь тонированные фиолетовые стекла она смотрелась омерзительно…

Он ещё раз взглянул на карту, прекрасно понимая, что в горы ему нельзя. Оставалось рассчитывать на везение. Разведдрон ежедневно фиксировал там мощное радиационное излучение. Но вместе с тем на снимках частенько появлялись человекообразные, спускающиеся со склонов, где урана не было.

Терл ещё раз прокрутил в голове свой план. План красивый, ничего не скажешь! Невероятное личное могущество и…власть. Снимки разведдрона рассказали о многом, чего другие и представить себе не могли. Так он обнаружил жилу чистого золота, проступившую после оползня, когда изыскания Межгалактической Рудной Компании уже завершились. Роскошная, невероятно богатая жила на склоне ущелья. Главное же — никому, кроме него, не известная. Полученные с дрона снимки он мгновенно уничтожил. Не шутка ли, что Зезет сам предложил отказаться от ежедневных облетов?! В то же время содержание урана в районе гор настолько велико, что ни один психлос не сможет работать с жилой: даже едва уловимая концентрация вызывает взрыв дыхательного газа. Терл самодовольно ухмыльнулся: он все-таки невероятно смышлен! Единственно, чего ему не хватает, — это человекообразного существа, а лучше — нескольких. Они-то смогли бы разработать жилу, им уран не страшен.

Итак, он овладеет золотом и переправит его домой. На этот счет он тоже все продумал. И тогда — могущество и власть! Никогда больше он и не вспомнит об этой проклятой дыре. Как от профессионала, главы секретной службы, от него требуется теперь одно: как можно тщательнее скрывать свои истинные намерения, распуская ложные слухи. Но кому-кому, а ему, кажется, этого умения не занимать… Если повезет, он сможет отловить существо с западной стороны луга. У Терла было предчувствие, что долго лежать в засаде ему не придется. Сегодня же ночью он должен добраться до людского поселения. Он переночует в машине. А там…

10

Силуэт на горизонте! Джонни Гудбой Тайлер резко натянул поводья, и Быстроногий поднялся на дыбы. Прямо впереди, на востоке… Нет, это не холмы и не горы. И это не обман зрения. Очертания четкие, прямоугольные. Неужели чудовища? А ведь он в них не верил.

Когда Джонни отъехал от таинственного отверстия на склоне, он почувствовал, что тропа стала менее удобной для движения. Широкая, футов до двухсот, пожалуй, дорога обрамлялась кустарником с обеих сторон. В некоторых местах на ней стали встречаться поперечные борозды. Джонни попробовал разглядеть их — оказалось, покрыты чем-то светло-серым. Нагнувшись и покопав, Джонни стал внимательно разглядывать все вокруг. Похоже, дорога когда-то была покрыта чем-то твердым, напоминающим стены в пещере. Может быть, одна из стен рухнула на землю и разлетелась на части?

В деревне к зданию суда, была проложена каменная дорожка, но по ней не одно столетие ходили люди. А кому могла понадобиться твердая дорога шириной в двести футов? И бесконечно длинная. Для чего? Совершенно очевидно, что этой дорогой очень давно не пользовались. Она уходила вдаль между холмов и, Джонни уже не сомневался, была рукотворной.

Джонни поначалу разволновался, но через некоторое время привык и теперь следил лишь за тем, чтоб Быстроногий не попал копытом в поперечный разлом. Когда он был маленьким, у одной семьи в их деревне была колесная тележка для дров. По этой дороге, пожалуй, было бы очень удобно катить такую тележку… Что же касается Великой Деревни, которая была у многих на слуху, он склонен был думать, что кто-то в свое время, как и он, Джонни, добрался до таинственных развалин с окном и просто преувеличил увиденное.

Но этот внезапный четкий силуэт вдали… Что это? Джонни пустил Быстроногого галопом, уже не обращая внимания на рытвины. Он ехал очень быстро, но силуэт приближался едва-едва. На какое-то время показалось даже, что видение пошло на убыль. Джонни остановился. Может, действительно, обман зрения? Нет… Силуэт поднимался и опускался, как бы образуя ровные горизонтальные площадки. Конечно же, это не горы. Джонни продолжал путь, но уже в сдержанном темпе. Солнце постепенно опустилось, а он все не приблизился к цели. Таинственный широкий путь становился все более затруднительным. Кто знает, что ждет там, впереди? Привидения? Боги? Чужие люди? Чудовища? О, нет! Только не чудовища. Пусть простаки верят в наивные сказки.

Джонни доехал до очередного ручья и разбил лагерь. Подогрел кусок жареной поросятины и отрезал ломтик осколком, найденным в таинственном сооружении. Он все не переставал удивляться находке. С таким инструментом жизнь превращалась в сплошное удовольствие. Остерегайся только, чтобы не порезаться самому. Наверное, нужно смастерить деревянную ручку или обмотать конец пластинки кожей. Тогда вообще никаких хлопот. После ужина Джонни разложил большой костер для отпугивания волков, парочка которых уже сидела поодаль и погладывала в его сторону.

— Пошли прочь, — крикнул им Джонни, — или я распорю вам брюхо!

Те и глазом не моргнули. Быстроногий и вьючная кобыла не отходили от костра, явно нервничая. Джонни подобрал пару камней с кулак. Охотиться на волков он не собирался, но лошадям необходимо пастись на свежей траве. Он швырнул над костром поросячью кость. Матерые звери кинулись за добычей. Один, волоча брюхо по земле, рыкнул и отпугнул другого. Так, прекрасно — какое-то время этот хищник будет занят. Рука Тайлера взметнулась — и отставший зверь получил смертельный удар в голову. Он даже не успел дернуться. Джонни кинул ещё один камень — и другой волк упал замертво. Джонни похлопал Быстроногого:

— Ну что, приятель, кажется, я неплохо выполнил свою работу?

И он направился к убитым хищникам. Приволок тушу большого к костру и стал разглядывать. Да, в это время шкура волков ни на что не годилась: полно клещей.

— Ступайте на луг, — велел он лошадям.

Подбросив дров в костер на случай появления собратьев убитых, Джонни соорудил себе подстилку из шкур, что были в мешках, и улегся. Завтрашний день обещал быть интереснее.

11

Джонни медленно приближался к Великой Деревне. Выехал он ещё затемно, и первые лучи восхода застали всадника, напряженно вглядывающегося в неизведанную даль, на окраине бывшего крупного поселения. Повсюду был песок, только между зданиями росли трава и кусты. Из ближайшего кустика порскнули то ли зайцы, то ли крысы, встревоженные шуршанием копыт. Тишина стояла такая, что, наверное, было б слышно, пролети вдруг муха. Джонни услышал нечто странное, чего никогда прежде на его слуху не было, и немного испугался. Ему показалось, что где-то за зданиями ступает чужая лошадь. Джонни ударил приготовленной дубинкой о ту, что висела на поясе, — и невидимый насмешник повторил звук. Джонни подождал. Было тихо. Потом он ударил ещё раз, и звук вернулся к нему. Теперь Джонни окончательно успокоился, поняв, что такое случается только в ответ на его действия. Он осмотрелся: слева и справа — останки очень высоких зданий. Стены изъедены ветрами, но в целом ещё крепкие, ровные и внушительные. Потрясающее зрелище! Кто мог соорудить такие исполины? Не иначе боги. Он примерился к каменным блокам — ни один человек не справился бы с такими. Джонни повел Быстроногого на середину проезда, который мог быть главной улицей Великой Деревни. Он хмурился, силясь понять, кто все это воздвиг. Одновременно много людей? Да, но как они поднимались на такую высоту? Он мучительно соображал. Потом представил, как были построены лестницы: сразу несколько человек поднимали на веревках блоки… Потом лестницы убрали… Пожалуй, такое возможно. Потрясающе, головокружительно, опасно, но — возможно. Удовлетворенный своей сообразительностью, что все это могло быть построено без помощи богов и чудовищ, он успокоился и уже собирался отправиться дальше, но обратил внимание на огромные пни вдоль прохода. Слез с коня и потрогал: внутри полые и совсем не… деревянные. Оказалось, проржавевший металл. Джонни счистил ржавчину — под ней черное. Повел взглядом вдоль улицы, оглянулся назад. Пни располагались в четкой последовательности. Джонни так и не разгадал назначения обрубков, лишь убедился в том, что, как и здания, они были искусственного происхождения. Все это время за ним наблюдали лишь черные оконные проемы.

Когда солнце поднялось, Джонни заметил, что в некоторых оконных проемах торчат осколки-зубы. Они были мутно-голубоватого цвета. В отдельных местах окна были полностью заложены такими же мутными покрытиями, издали напоминавшими пленки желудков животных, но на самом деле состоявшими из какого-го твердого, но хрупкого вещества. Неужели здесь, в Великой Деревне, додумались использовать незнакомый ему камень или что-то еще, о чем Джонни не ведал? Должно быть, люди, населявшие Великую Деревню, были довольно умны и изобретательны.

Впереди Джонни увидел пустой дверной проем. Дверь валялась рядом, присыпанная песком, а внутренность здания зловеще зияла чернотой. Джонни прямо на коне въехал в помещение и вгляделся в сумрак. Повсюду разбросан истлевший и сгнивший хлам, но прекрасно сохранились огромные платформы из белого камня с голубыми прожилками. Джонни слез с коня и ощупал стены: очень толстые, со множеством тяжелых дверей, две из которых приоткрыты, а одна широко распахнута. На всех дверях какие-то колеса из блестящего металла. Джонни начал осторожно подниматься по платформам и подошел к нише. Там оказались полки, а на полках невероятное множество дисков, прикрытых чем-то вроде изрядно поношенной мешковины. Большей частью диски были темно-серого цвета, а некоторые — ярко-желтые. Джонни взял один в руки — шириной в две ладони и очень тяжелый. Он перевернул круглую пластину — и глаза его расширились: опять загадочная птица с пучком стрел в когтях! Джонни принялся перебирать диск за диском. Почти на всех было изображение птицы. С другой же стороны — лица людей, одного или нескольких. Лица людей! Значит, птица — это символ людей, а не богов?!

От такого открытия у Джонни закружилась голова.

Он прислонился к стене ниши, физически ощутив, как мысли его распирает лавина сменяющих друг друга предположений. Выходит, двери, ведущие в ниши, сделаны руками человека? И Великая Деревня тоже? Двери захоронения в горах из того же металла, что и эти, только значительно больше… Значит, могила принадлежала не богам? И руины на равнине тоже? Когда-то давным-давно все это сделали люди! Но сколько же народу потребовалось, чтобы построить Великую Деревню?!

Джонни выехал из здания в некотором замешательстве. Оказывается, что-то в старинных легендах было правдой. Он ведь с малых лет слышал рассказы о Великой Деревне — и вот она перед ним. Тогда правда и то, что боги разгневались на людей и покарали их? А если нет? Могла ведь просто пронестись сильная буря… Он окинул взглядом постройки: никаких следов стихии.

Даже оконное покрытие кое-где осталось невредимым. Нигде не видно человеческих останков. Должны же были хоть кости сохраниться. Потом он заметил строение, у которого оконные проемы были заставлены металлическими щитами, а двери были плотно закрыты. Подъехав ближе, Джонни обнаружил большие металлические скобы, запечатавшие двери. Странно, но скобы и щиты были явно позднего происхождения, чем все остальное. На металле никакого налета. Значит, после того как Великую Деревню покинули её жители, кто-то все же вернулся сюда и поработал. Но кто и когда? Песок перед дверью был расчищен. Джонни задумался. Отъехал подальше, осмотрел постройку: да, она заметно отличалась от других. Ее словно законсервировали.

Надо думать, что тот, кто вернулся сюда после массового побега, проложил и дорогу? Потом откопал эту дверь, закрепил скобами, тщательно прикрыл окна… Странно. Джонни стал изучать фасад здания. Металлический оконный ставень в одном месте едва заметно отходил. Оконный проем был довольно высоко, так что Джонни пришлось встать на спину Быстроногому. Он просунул в щель дубинку и поддел. Плита поддалась. Ободренный везением, Джонни нажал посильнее — плита застонала и спружинила, испугав коня. Джонни зацепился за карниз и подтянулся на руках. Прозрачное покрытие на месте и в целости. Джонни махнул дубинкой и разбил его. Звон в тишине прозвучал громом. Помня о своем неудачном опыте, Джонни первым делом тщательно удалил все осколки. Потом спрыгнул внутрь.

Было здесь так темно, что потребовалось несколько минут, чтобы глаза привыкли. Свет пробивался лишь сквозь узкие щели. Постепенно Джонни разглядел, что очутился в громадной комнате. Слой песка и пыли покрывал все вокруг. В помещении строгими рядами стояли шкафы, столы и стулья. Но это было не так интересно. Все стены сверху донизу были обвешаны полками, прикрытыми полупрозрачной тканью, Там что-то лежало. Джонни приблизился и отодвинул материю. На полках стояли чудные прямоугольные коробочки, показавшиеся на первый взгляд единым целым. Но было их бесчисленное множество — одна на другой в несколько рядов. Джонни взял одну в руки, и она… рассыпалась, как труха. Уже более осторожно он попробовал взять, следующую — все нормально. Странный предмет, однако… С виду коробка, а на самом деле — стопка тонких пластиночек с черными пометками. Их, пометок, невероятно много, на каждой пластинке, все расположены ровными рядами. Да, странная вещица и очень сложная для разгадки. Он поставил стопку-коробочку на полку и взял другую, чуть поменьше, которая была устроена, как и та. Джонни увидел картинку! На ней был нарисован красный кружок, чуть побольше ягоды земляники, со стеблем. Рядом с кружком — подобие палатки с торчащим вверх шестом и флажком на нем. Джонни перевернул ещё несколько пластинок. Вот он нашел картинку с пчелой. Пчела была большого размера, каких он раньше никогда не видел, а рядом с насекомым — что-то вроде ворот с перекладиной. Потом Джонни увидел картинку с кошкой. Очень-очень маленькой, но настоящей кошкой. Еще на одной картинке была изображена собака, а рядом с ней закорючка, похожая на молодой месяц.

У Джонни перехватило дыхание. Он ещё раз взял первую коробочку с полки. Среди пометок, расположенных рядами, он отыскал и странную палатку с флажком, и молодой месяц, и ворота с перекладиной, и ещё много всяких значков. Он тупо глядел на эти прямоугольнички и с волнением сжимал их в своих руках. Что все это означает — кошки, собаки, пчелы, палатки, ягоды? Конечно, у всего этого был смысл. Какой? Джонни решил осмыслить все это позже и сунул пластинки в свой мешок. Да, в этом надо будет хорошенько разобраться… Он опустил материю, взобрался на окно, прикрыл железный ставень, свистнул Быстроногому и вскочил на него верхом. Он чувствовал себя сейчас богачом. Зачем его народу ютиться и вымирать в горах, когда здесь так удобно, столько всего интересного?! Джонни даже физически чувствовал себя здесь гораздо лучше. Каких-нибудь несколько дней — и они все переберутся сюда. Он подхватил поводок вьючной кобылы и направился на восток Великой Деревни. Старательно разглядывая все вокруг, в мыслях он уже убеждал своих соплеменников покинуть горы. Подыскивал слова для Стаффора. Надо же будет подумать и о том, как перевезти скарб. Наверное, придется соорудить телегу. А возможно, ему удастся отыскать повозку здесь, в Великой Деревне, и сразу же приучить к ней лошадей. Ему то и дело попадались вдоль дороги какие-то холмики, занесенные толстым слоем красной пыли. Под ними же вполне могли быть такие повозки. Он решил покопаться в этих холмиках, как вдруг…

12

Джонни увидел издали огромнейшего таракана или жука. Да, ошибки быть не могло: там притаилось чудо-насекомое. Джонни никогда не видел ни тараканов, ни жуков таких размеров — футов тридцать в длину, десять в высоту и двенадцать в ширину. Черного и гладкого до блеска. Джонни остановился. Вьючная кобыла держалась сзади. Существо сидело как раз посреди дороги.

У него было два щелевидных глаза. Определенно ни разу, ни в горах, ни на равнине, молодой Тайлер не встречался с такими насекомыми. Внешне оно было совершенно чистым, без какого бы то ни было налета песка или пыли. Внутреннее чувство подсказало Джонни, что насекомое живое — оно следит за ним! Через глаза-щели Джонни заметил внутри едва уловимое движение. Он медленно развернул Быстроногого и, увлекая за собой кобылу, поехал назад. Еще раньше он обратил внимание, что любое здание здесь можно было объехать вокруг. Дальше на востоке открывалось чистое пространство. Джонни решил обогнуть строение и выбраться на равнину, а там уж постарается убежать.

Раздался дикий рев! Джонни в ужасе оглянулся. Насекомое поднялось в воздух фута на три, взметнув густую пыль. Оно начало двигаться вперед. Оно ожило! Джонни пустил Быстроногого вдоль улицы галопом. Он миновал один фасад, другой. Насекомое преследовало, оно было уже всего в нескольких домах от всадника. Джонни повернул Быстроногого в боковой проезд, потом свернул ещё раз. Впереди громоздились две высокие постройки. Еще немного, и он выберется со своими лошадьми на открытое пространство. Но внезапно вспыхнуло пламя, и прямо перед Джонни с грохотом рухнули высокие постройки, перегородив проезд. Засыпанный пылью Джонни резко остановил коня и повернул обратно. Теперь рев насекомого слышался уже далеко за завалом. Джонни, сдерживая тяжелое дыхание, прислушался. Рев переместился вправо: чудище двигалось по соседней улице и было на одном уровне с Джонни. А вот уже переместилось в сторону… Что же — коварное насекомое намеревается зайти противнику в спину?

Джонни оказался в ловушке. Он оглянулся на дымящийся завал. Тот поднимался футов на двадцать: да, довольно круто. Но Джонни решил не паниковать и заставил себя собраться. Лучше всего подождать, пока преследователь свернет на эту улицу, и попробовать перескочить через завал. Он отъехал подальше, чтобы дать лошадям хороший разбег. И вот, зловеще рыча, чудище показалось в конце улицы. Из ноздрей его вырывался дым. Джонни ударил пятками Быстроногого и дернул поводья кобылы:

— Ий-я-я!

Лошади взлетели на баррикаду. Скользя по осыпающемуся склону, они с большим трудом, но преодолели препятствие. Джонни оглянулся: чудище застряло у подножия завала. Он пустил лошадей галопом. От их бега по обломкам стоял сильный грохот, из-за которого Джонни не слышал уже рева сзади. Дальше, дальше!… Наконец, последние дома остались позади, и он вырвался на свободу.

Успокоившись, Джонни дал лошадям передышку: те храпели и фыркали от изнеможения. Поехал шагом, пока их дыхание не восстановится. При этом он не спускал глаз с безмолвных зданий, опасаясь новых неожиданностей. И вновь рев! Вот оно, чудище, выплыло из-за домов и устремилось в погоню. Джонни вновь пустил лошадей вскачь. Насекомое легко покрывало расстояние, настигало… Джонни резко взял вправо. Черный таракан взмыл вверх и, перелетев через головы беглецов, преградил им путь к отступлению. Джонни развернул коня и помчался обратно. Таракан плюнул огнем и, перемахнув расстояние, вновь перегородил дорогу.

Полный решимости Джонни выхватил свою самую тяжелую дубинку и отпустил поводья кобылы. Медленным шагом он повел Быстроногого на таракана. Насекомое не шелохнулось. Он приблизился ещё на несколько футов. То по-прежнему не двигается, замерло. Джонни примерился к щелевидному глазу, ударил коня пятками и ринулся в атаку. Охотничья дубинка со скоростью бегущей лошади опустилась на глаз. Удар прозвучал глухо. Джонни обогнул существо. То не двигалось с места. Тогда он отъехал на исходную позицию и выхватил вторую дубинку. Вьючная кобыла заняла свое привычное место за спиной хозяина. Джонни ударил пятками, и Быстроногий ринулся вперед. В этот момент мощная струя желтого цвета вырвалась между щелей. Джонни показалось, что все ветры Великого Пика соединились в ураган. Быстроногий принял струю грудью. Оба, и конь, и наездник, взмыли в воздух и, перевернувшись, рухнули на землю.

13

Терл долго не мог сообразить, что он перед собой видит. Заночевал он, как и собирался, в своем танке на окраине старинного пустого города. Рассудив, что путешествовать в темноте по неизведанной местности небезопасно, он принял две порции кербано и забылся.

Машина его уже успела нагреться на солнце, когда спросонья Терл увидел впереди себя непонятное существо. Возможно, он и проснулся от топота его ног. Терл старался понять, что же он видит. Прежде ему попадались лошади — они паслись на склонах, но двуглавую лошадь он видел впервые. Терл похлопал ороговевшими веками. Да, головы точно две… Одна спереди, а другая чуть повыше сзади. Рядом же ещё одно животное — с одной головой, но с… тремя туловищами. Терл поерзал на сиденье, напряженно вглядываясь в чудо-существа через бронированные лобовые стекла. Вот уродцы повернули и стали удаляться. Терл нажал на пуск и взлетел. Он сразу понял, что животные пытаются спрятаться от него. Он сориентировался по своей старой карте и решил обогнуть, через квартал выскочить спереди и остановить. Однако существа успели свернуть раньше. Терл вычислил их намерение, что для него не представляло труда, и решил перегородить проход, загнав таким образом беглецов в тупик. Боевой мощи Марк-2 для задумки вполне хватало. Он установил машину в нужную позицию и нажал кнопку. Взрыв обласкал его слух. Два здания разом обрушились на дорогу. Терл переключил регулятор на наземное положение и покатил вдоль улицы. Ага… вот они — попались-таки в каменную ловушку! С отпавшей вниз челюстью он, как завороженный, наблюдал за восхождением беглецов на гребень завала. Еще мгновение — и те скрылись из виду. Это озадачило психлоса. Минуту-две он сидел тихо, ничего не предпринимая. Но неужели все так и закончится? Ничего-ничего, у него ещё много времени. У охоты, в конце концов, свои законы. Он нажал другую кнопку и выбросил наружу антенну слежения. Та выстрелила на высоту трехсот футов, и Терл включил экран. Вот же они: несутся, как угорелые, выписывая зигзаги между домами. Пока завтракал, Терл внимательно наблюдал за их перемещением. Отхлебнул кербано. Отлично: тупицы выбрались на открытое пространство. Он рванул рычаги управления и, перелетев по воздуху, блокировал им путь к отступлению. Он внимательно наблюдал за двухголовым. Уродец выхватил палку из-за пояса и помчался навстречу танку. Это позабавило психлоса. Существо, ха-ха, пытается напасть на него — невероятно! Удар палки прозвучал глухо, так что этот звук даже несколько оскорбил ороговевшие уши Терла. Но тут психлос различил какое-то едва уловимое шипение и сразу почувствовал головокружение. В его мозгу запрыгали яркие огоньки… Воздух! В кабину просачивался воздух! Очевидно, оказалась поврежденной прокладка, обеспечивавшая танку герметичность. Терл запаниковал. Потом, наконец, вспомнил о дыхательной маске и судорожно натянул её себе на лицо, открыв клапан. Сделал глубокий вздох, и головокружение уменьшилось. Пришлось вздохнуть три раза, прежде чем состояние его нормализовалось.

Терл с прежним усердием принялся наблюдать за двуглавым животным. Оно, кажется, готовилось к очередному штурму. Когти Терла нащупали курок. Побоявшись отдачи на смотровые стекла, он перевел орудие в режим оглушения. Оставалось надеяться, что это остановит-таки безумца. Животное помчалось вперед — Терл нажал на пуск. Оказалось вполне достаточно. Разреженные ионы вспыхнули и зашипели. Нападавшего подбросило и перевернуло. Существо повалилось на землю. Терл ещё раз затянулся дыхательной смесью, успокоившись тем, что существо упало. Однако его ожидало ещё одно удивление.

Упав на землю, существо развалилось на две части.

Терл открыл люк и вышел наружу. Он проверил поясной пистолет и начал подкрадываться, все больше и больше увлекаясь неожиданной игрой. Так, значит, животных не двое, а трое? А может, четверо? Второе четвероногое состояло из одной части, со спины его просто свалились какие-то мешки. Терл потряс головой: в мозгу нет-нет да и вспыхивали яркие искры. Все-таки воздух — это такая гадость! Он подошел совсем близко к крайнему существу. Так… это точно лошадь. Пнул лежавший рядом мешок. Ничего не произошло. Заглянул внутрь: тряпье, кремни, шкуры… Он отошел и направился ко второму животному. Это тоже лошадь, а рядом с ней… О, удача, золотой туман! Это был человек…

Психлос перевернул его. Какой маленький, и совсем нет шерсти, только на голове и немного на лице. Две ноги, две руки, кожа противного белесого цвета. Терл должен был признать, что описание человекообразных Чаром подтверждалось сполна. А ведь он, Терл, тогда не принял слова Чара всерьез.

Грудь человека едва приметно вздымалась. Ну что же, вылазка Терла оказалась весьма удачной, не потребовалось даже приближаться к опасным горам.

Он подхватил одной лапой свою добычу и направился к танку. Швырнул существо, которое буквально утонуло в огромном сиденье, и занялся изолирующей прокладкой. Хорошо, хоть стекло осталось целым. Терл ещё раз взглянул на хлипкую фигурку, съежившуюся в кресле стрелка. Потом он проверил изоляцию другого стекла, двери. Неплохо было бы подловить Зезета на безответственном отношении к технике, но серьезных изъянов у машины он так и не нашел. Ладно, под водой ему не ездить, да и второй встречи с воинствующим существом, очевидно, не предвидится.

Терл привстал на сиденье и оглядел окрестности: все спокойно, чисто. Животных больше не видно. Он захлопнул люк и уселся. Включил компрессор, и сразу послышалось шипение утекающего из кабины воздуха. От жары лицевое стекло маски запотело, и Терл с облегчением сорвал её. Скорее бы вернуться на планету с нормальной атмосферой, подходящей гравитацией и с фиолетовыми деревьями… Терл обернулся. Человек начал вдруг корчиться и биться в конвульсиях. Он посинел, руки и ноги его сводила судорога. Этого Терл хотел меньше всего. Конечно же!… Поколебавшись, он нехотя натянул на голову маску и впустил в кабину воздух. Одним движением лапы он выкинул человека на траву. А сам, сидя, наблюдал за ним, опасаясь при этом, что гениальный план может полететь к чертям. Очевидно, от парализующего выстрела человек ещё не оправился. Дьявольщина, какие же они хлипкие! Он толкнул люк и обернулся на лошадей. Те чувствовали себя довольно нормально. Но лошадь — это все-таки лошадь, а человек — другое дело. Может быть… Наконец-то Терл сообразил: человеческое существо не может дышать тем газом, которым дышат психлосы. Синева на лице пленника постепенно проходила, судорога тоже. Грудь его уже поднималась высоко. Человек жадно глотал воздух.

Все это создавало проблемы для Терла. Проклятье, обратно придется возвращаться в маске. Он подошел к дальней лошади. Та уже окончательно пришла в себя. Рядом с ней по-прежнему валялись мешки. Терл пошарил в них и отыскал веревки. Потом вернулся к машине и забросил существо на крышу. Узел за узлом он связал концы веревок. Получилась одна длинная. Он раскинул руки человека в стороны, сначала обвязал веревкой запястье одной, затем, пропустив веревку под днищем машины, и другой руки. Затянул крепко, надежно. Потом с силой пнул человека, проверяя, не упадет ли тот по дороге. Очень хорошо! Забросив мешки на заднее сиденье, он захлопнул люк и наполнил кабину газом.