Если бы я вернулся домой сейчас, Ломбар разделался бы со мной в ту же секунду, как узнал бы о том, что произошло.
Теперь я в этом не сомневался. Если я собираюсь стать умным и принимать быстрые и правильные решения, то начинать надо было прямо сейчас, сейчас, сейчас!
Хеллер сидел рядом в кресле пилота. Кажется, он молился.
Мы пролетали над Россией на высоте трехсот миль. На находившемся рядом со мной обзорном экране на южном горизонте была видна Турция.
Вдруг — наконец-то! — у меня зародилась идея.
— О бог всех народов, — проговорил Хеллер, — прости мне мой грех.
Я сразу же решил извлечь выгоду из теперешнего его состояния, хотя и никак не мог понять, зачем так убиваться из-за смерти какой-то сотни миллионов подонков.
— Кораблю требуется ремонт, — сказал я. — Мы не можем отправиться прямо домой.
— Повреждено только тяговое оборудование, — ответил Хеллер. — Мне наверняка удастся его починить.
— Нет-нет, — заторопился я. — Вы не можете рисковать жизнью.
— Вы хотите сказать, что у меня нет другого выхода, как только отправиться на земную базу?
Я постарался ничем не выказать своей радости. Теперь у меня в голове выстроился четкий план — дерзкий до невероятности.
— Я располагаю некоторой информацией, — сказал я, — жизненно важной для вас. Если я открою вам эту тайну, дадите ли вы мне слово королевского офицера доставить меня в целости и сохранности домой и уже там отдать в руки суда?
— Если информация стоит того.
— О, несомненно! — обрадовался я. — Вы видели, что пилоты-убийцы так настойчиво преследовали буксир, будто им было известно, кто вы такой.
— Это правда, — согласился Хеллер.
— Думаю, вам будет небезынтересно узнать, что на земной базе все думают, будто вы шпион, посланный, чтобы их уничтожить. Как только они увидят вас, то сразу же попытаются от вас отделаться.
— Это я и без вас знаю.
— Но вы не могли этого знать, — возразил я. — Эта информация попала ко мне из секретных источников.
Хеллер растерянно посмотрел на меня. Я понял, что подцепил его на крючок. Если бы мне удалось заманить его к воротам виллы и позвонить, его бы пристрелили на месте. А если бы этого не случилось, я мог бы отвести его в мою потайную комнату, включить сигнал тревоги, и, когда мы спустились бы в туннель, собравшийся персонал базы уж точно нашел бы способ разделаться с ним.
— А почему я должен от них скрываться? — спросил Хеллер.
Вот тут-то наступил пик моего торжества.
— Дайте мне ручку и листок бумаги. — Взяв ручку, я черкнул на листке несколько слов и, сложив его, сказал: — Здесь очень важная информация, способная изменить всю вашу дальнейшую жизнь. Обещайте мне, что если вы найдете эти сведения действительно важными, то доставите меня на Волтар. Он подумал немного.
— С тем условием, что сразу же передам вас в руки правосудия. Это я могу вам обещать.
— Мне и этого достаточно. — И я отдал ему бумагу. Развернув листок, Хеллер стал белее снега.
Моя идея стоила всех идей на свете, вместе взятых. Я написал:
Графиня Крэк жива и находится в подвале военной базы на Земле.
Какая вдохновенная идея — особенно теперь, когда графини нет в живых! Какая гениальная идея — использовать труп с целью заманить в ловушку живого человека!
Что касается моих дальнейших действий, то у меня уже был готов план.
Где-нибудь каким-нибудь образом мне удастся заполучить оружие, и, когда Хеллер нагнется над телом и позабудет обо всем на свете, тут-то я его и убью, без всякого сопротивления с его стороны, потому что он будет в шоке.
Пока я удивлялся своему уму и проницательности, Хеллер что-то сказал. Я не расслышал его слов, и ему пришлось повторить:
— Вы лжете!
— Нет! — возразил я. — Я говорю правду. К нам из некоторых источников поступила информация, что план графини будет сорван какими-то террористами, и мы перехватили ее в аэропорту и доставили на базу. Она жива и здорова, хотя, конечно, находится под арестом.
Несколько минут Хеллер молчал, будучи заметно шокирован. О, все идет как по маслу!
— Вам придется предъявить доказательства, — сказал Хеллер.
И на этот вопрос я тоже подготовил ответ. Я открыл бумажник и протянул ему клочок бумаги. Это была кредитная карточка компании «Соковыжималка» — карточка графини Крэк, с адресом Хеллера в Эмпайр Стейт Билдинг, записанным на обороте.
Взглянув на карточку, он сразу же узнал ее. У него затряслись руки и отнялся язык.
— Хорошо, — выговорил наконец Хеллер, немного придя в себя. — Мы летим туда.
Я чуть с ума не сошел от радости и с трудом придал своему лицу обычное мрачное выражение.
Теперь — в этом я не сомневался ни секунды — Хеллер у меня в руках. А потом я сотру с лица земли его могущественную компанию — «Крайстер», Охокихоки — и подниму на воздух Эмпайр Стейт Билдинг, а вместе с ним и Изю, пока его опционы не вступили в силу. Конечно, у меня могли возникнуть осложнения с Роксентером, но зато я с гордостью мог бы ему сказать: «Все в порядке: я убил этого человека, и теперь никто не посягнет на вашу финансовую империю». Этот довод наверняка послужит в мою пользу. Я бы мог освободить Черную Челюсть. И теперь уж точно стану новым главой Аппарата.
Нет, все же я просто поражаюсь собственной гениальности. Кто еще когда-либо использовал мертвую женщину в качестве приманки? Только изобретательный офицер Аппарата мог додуматься до такого!
Похоже, Хеллер был немного сбит с толку, не только моим ложным известием о графине Крэк, но и ущербом, нанесенным нашему буксиру вражеским кораблем.
Нужно было дождаться захода солнца. Хеллер запретил мне включать телевизор. Но я был уверен, что все репортажи представляли собой лишь слащавые соболезнования по поводу кончины России. Роксентеровские агентства массовой информации, наверное, уже вовсю трубят о том, как мистер Роксентер настаивал на организации спасательных экспедиций. Но никому до этого нет дела. Вряд ли на территории России кто-нибудь остался в живых. Возможно, Швеция и пошевелится, но только для того, чтобы растащить оставшиеся на поверхности ценности или провозгласить Россию своей территорией. Так называемые социалистические страны смогут сбросить с себя ярмо погибшей державы, и, может быть, уже в эту минуту началась расправа с русскими войсками, которые держали их на привязи и сбивали с них спесь. Должна произойти грандиозная перестановка мировых сил. Роксентер, наверное, сейчас ломает голову над тем, как накалить политическую обстановку. Обо всем этом я и поведал Хеллеру.
— Они всегда ругали эту страну, — ответил тот. — Любой астроном в северном полушарии ясно видел наступление природного катаклизма, как они назвали наш маленький ледопад. Теперь исчезла угроза ядерной войны, и это единственный плюс того, что мы натворили. Так что лучше заткнитесь. Я не хочу ничего об этом слышать.
Он производил какие-то расчеты, но видно было, что мысли его витают где-то далеко, и во взгляде, то и дело останавливающемся на солнечном индикаторе, сквозило нетерпение: когда же мы наконец сможем спуститься на землю, в Турцию, находящуюся в пятистах милях под нами.
Около полудня заговорил роботомозг:
— Мой тридцать третий мозговой отдел подсчитал, что внутренние слои планеты теперь более плотно прилегают к земной оси, но потребуется не один год, чтобы восстановилось равномерное вращение планеты — удар был слишком мощный. В моем распоряжении имеются цифры. Доложить вам?
— Нет, — ответил Хеллер, посмотрев на часы. Около шести, когда на землю под нами начали опускаться вечерние сумерки, Хеллер прошел на корму. Когда он вернулся, на нем был черный костюм и через плечо — походная сумка.
Отстегнув меня от трубы, Хеллер повел меня в комнату механика и дал мне одежду, оставшуюся от инженера-антиманковца.
Потом он снова приковал меня к трубе и отправился на кухню, чтобы принести мне что-нибудь поесть.
И тогда я кое-что нашел.
Я не мог поверить в свою удачу!
В левом нагрудном кармане пиджака, который я только что надел, был спрятан нож, около пяти дюймов в длину и очень острый.
Когда Хеллер вернулся, неся тарелку с едой и чашку, я постарался придать своему лицу как можно более равнодушное выражение.
— Примерно в трех милях от базы, — сообщил я, — есть пустое поле. Оно абсолютно ровное и к тому же защищено со всех сторон скалами. Поле принадлежит базе, но почва там совершенно истощена, и поэтому его не сдают в аренду: земля отдыхает. Если мы приземлимся там ночью, то нам придется только обогнуть гору, и мы окажемся на дороге, которая ведет к вилле. По дороге тоже почти никто не ходит и не ездит. Я могу провести вас туда, но вы должны меня слушаться и делать так, как я буду говорить.
Хеллер слушал меня вполуха. Он смотрел на часы, висящие в противоположном конце коридора. Я знал, о чем он думает: всем сердцем он хотел верить мне, но голос рассудка твердил, что мои слова не могут оказаться правдой. Побелевшее лицо и слегка трясущиеся руки выказывали его волнение.
Видя, как он нервничает, я изо всех сил старался скрыть радость. Какую бомбу я ему подложил! Мое положение в корне изменилось за одну минуту — Хеллер даже не предпринимал никаких мер предосторожности!
На землю мягко опускалась тьма.
Хеллер тщательно осмотрел место посадки в телескоп и записал его координаты.
Наконец наступила глухая ночь.
— Пора, — сказал Хеллер, протянув руку к панели управления.
От волнения я едва дышал. Всего через пару часов я буду совершенно свободен, и тогда — прощай, надежда человечества на дешевое топливо! Роксентер должен быть спасен!
Скоро, очень скоро труп Хеллера присоединится к бездыханному телу графини Крэк.
Под покровом ночи мы приземлились на поле. Хеллер, стоя в проеме люка, давал последние указания порывающемуся выйти вслед за нами коту:
— Ты останешься здесь и будешь сторожить корабль.
Кот послушно уселся на пол, и Хеллер закрыл люк у него перед носом.
Мы перешли поле и начали взбираться по склону холма.
— Нужно двигаться очень тихо, — предупредил я. — Когда увидите, что я остановился и прислушиваюсь, вы должны тоже остановиться.
— Ступайте вперед, — приказал Хеллер, не обративший на мои слова никакого внимания, — да поживей.
Я пошел вперед, в отчаянии размышляя, как бы мне оказаться у него за спиной. Мне нужно нанести только один удар — он смертен, как и любой человек, к тому же настолько влюблен, что позабыл о всякой осторожности. Так или иначе я добуду его голову!
Спустившись с холма, мы вышли на дорогу, на которой, как я и говорил, не оказалось ни одной машины.
Двигаясь по обочине, мы миновали чахлую рощицу из нескольких деревьев, где в былые времена я не раз занимался любовью прямо в машине. Вскоре мы вышли к воротам виллы.
На вилле было тихо. Только в саду горел одинокий огонек и мерцал светильник в домике для прислуги.
Я подал Хеллеру знак остановиться.
— Здесь есть секретный замок, — сказал я и, взобравшись на ограду, нажал кнопку сигнализации.
Сейчас в домике прислуги должен вспыхнуть свет.
Я бесшумно отворил ворота.
Хеллер протолкнул меня внутрь, совершенно не подозревая, что идет по краю пропасти.
Я заметил, как что-то шевельнулось в кустах у тропинки.
Мусеф и Торгут!
Ах, черт бы их побрал! Они всегда должны быть наготове, потому что им поручено охранять Черную Челюсть.
Хеллер остановился. Я обернулся назад. Он озирался по сторонам, но, к счастью, не смотрел на кусты.
Вдруг сразу в двух местах что-то вспыхнуло!
Слева! Справа!
Стреляли в Хеллера!
Из кустов выглядывали дула ружей.
Неожиданно раздался вопль.
— Человек из АБН! — заорал Мусеф.
На дорожку с треском упала сигнальная ракета, разбрасывая вокруг каскады ярких брызг.
Охранники прижались к стене, я узнал их усы, черные очки и все остальное.
Потом они побежали назад к дому.
— Бегите, спасайтесь! — проревел Торгут, мчась по лужайке к вилле.
Скоро топот ног стих вдали. Я основательно перепугался.
— Что это за цирк? — спросил Хеллер.
Я лихорадочно думал, стараясь скрыть свое разочарование.
— Наверное, мы преподнесли сюрприз каким-нибудь незадачливым грабителям, — попытался объяснить я.
Но я все еще был далек от исполнения моих надежд. Теперь мне оставалось лишь одно: провести Хеллера в мою потайную комнату, наступить на секретную плитку и поднять всю базу по общей тревоге. Они думают, что Хеллер пришел их убить, — я имел все основания быть в этом уверенным.
Мы бесшумно взошли на крыльцо виллы — вокруг царила тишина, только из сада доносилось журчание фонтана — и направились по коридору к моей спальне.
Теперь, если удастся, я заманю Хеллера в потайную комнату, наступлю на плитку и…
Я открыл дверь. Хеллер сразу же протолкнул меня внутрь впереди себя. Итак, я в своей комнате.
В комнате горел свет. Сломанный бинокль графини Крэк все еще валялся на полу, на полке вызывающе сверкал ствол моего ружья — заметив его, Хеллер приказал мне отойти назад.
Мне нужно было сделать всего один шаг, чтобы наступить на нужную плитку и поднять тревогу. Здесь сигнала слышно не будет, но весь персонал базы сразу же кинется в ангар за оружием.
Но на моем пути стоял Хеллер!
Мне показалось, он к чему-то прислушивается.
Потом услышал и я: кто-то шел по коридору со стороны ангара прямо к двери потайной комнаты!
Положив одну руку на косяк двери, Хеллер крепко сжал мне запястье другой, приказав не двигаться.
Да, кто-то направлялся прямо сюда, шаги звучали уже у самой двери. Дверь отворилась.
Ютанк!
Она выходила из ангара. Как она могла проведать о его существовании? Откуда она знала о потайной комнате? На плече у нее висели две сумки с героином!
Ютанк остановилась.
И вдруг молниеносным движением руки — так быстро, что я даже не успел понять, что происходит, — достала маленький пистолет.
С внезапным проворством Хеллер схватил меня и спрятался за моей спиной.
Ютанк поднимала пистолет.
— О, дорогая! — вскричал я. — Посмотри на меня, посмотри! Это же я! Не стреляй!
В страхе я следил за ее пальцем на спусковом крючке и одновременно извивался всем телом, пытаясь освободиться.
Глядя прямо на меня, она нажала на курок.
Я почувствовал, как пуля пробила мою грудь. И в тот же момент встретил взгляд больших черных глаз — в них не было ничего, кроме холода и безжалостной ненависти.
Хеллер подтолкнул меня вперед.
Ютанк выстрелила еще раз!
И тут Хеллер, отбросив меня в сторону, крепко схватил ее за запястье.
Приподняв девушку над полом, он резким движением отшвырнул ее от себя в противоположный угол комнаты — она упала. Хеллер, как разъяренный тигр, бросился на нее и направил пистолет ей в горло.
В этот момент когда все внимание Хеллера было приковано к Ютанк, я, оглядевшись, увидел, что заветная плитка совсем близко — не дальше чем в трех футах. Проворно нагнувшись, я дотянулся до нее и изо всех сил надавил на холодный кафель. Я включил сигнализацию, и скоро сюда примчится вся база.
Меня охватила безумная радость. И вдруг я увидел свою руку: по пальцам на пол сбегала струйка крови. Я ранен!
Когда первый шок прошел, я почувствовал острую боль, словно нож, пронзавшую мой мозг.
Комната завертелась, все предметы вдруг ожили и, сорвавшись со своих мест, заплясали вокруг меня в бешеном хороводе: разбитый бинокль графини, рассыпанный героин, закрытая дверь, ведущая в туннель, барабанящие по полу каблуки Ютанк…
В руках у Хеллера уже не было пистолета — он душил Ютанк.
Глаза Ютанк вылезли из орбит, она извивалась всем телом, стараясь вырваться из крепких рук Хеллера.
Потом взору моему предстала ужасная картина: Хеллер раздевал Ютанк!
Сильнее боли меня пронзила мысль: Господи, неужели он сошел с ума, неужели он собирается изнасиловать ее?
Свободной рукой Хеллер разодрал в клочья рукава ее одежды и сорвал с нее жакет. Засунув пальцы под повязку на животе Ютанк, он дернул — раздался резкий звук рвущейся ткани. Потом, стащив с девушки турецкие панталоны, он отшвырнул их в сторону, туда же последовали и трусы.
Изворачиваясь и лягаясь, корчась от боли и напрягаясь каждым мускулом в попытке сбросить с себя насильника, на полу билась голая Ютанк.
Несколько мгновений я смотрел на эту сцену, и вдруг то, что я увидел, заставило меня забыть о боли.
Ютанк оказалась мужчиной/
Это открытие окончательно добило меня, к горлу подступила волна тошноты.
С того самого момента когда это существо вошло в мою жизнь, я занимался любовью с мужчиной!
Меня вытошнило прямо на пол.
Хеллер все еще восседал верхом на обнаженном теле сопротивляющегося противника. Он сорвал с жертвы бюстгальтер — под ним оказалась лишенная растительности, но все же мужская грудь. Пошарив по спине мнимой Ютанк, Хеллер раздвинул ноги мужчины и провел рукой по внутренней стороне бедра. Вдруг он сделал резкое движение рукой, и мужчина закричал. В руках у Хеллера оказался плоский бумажник, который мгновение назад был приклеен скотчем к ноге «Ютанк».
Прижимая это существо коленом к полу, Хеллер открыл бумажник и принялся что-то читать. Потом повторил прочитанное вслух:
— Полковник КГБ Борис Гайлов! — Хеллер взглянул на меня и презрительно заметил: — Если он был вашей женщиной, то могу вас обрадовать: все это время вы нарушали Кодекс! Вы укрывали агента советской разведки! Это вы придумали весь этот маскарад?
Меня снова вырвало.
Хеллер повернулся к мужчине, припертому коленом к полу:
— Советую вам начать говорить, и говорить быстро! Чем вы здесь занимались?
Хеллер немного ослабил хватку на горле «Ютанк», и с искривленных болью и ненавистью губ сорвался целый поток разномастных — русских, английских, французских — проклятий.
Нагнувшись, Хеллер набрал целую горсть рассыпанного героина и прокричал:
— Если вы не заговорите, я забью вам глотку вот этим!
Злоумышленник снова закричал и задергался под тяжестью хеллеровского тела.
— России больше нет, — сказал Хеллер. — Так что вам уже нечего предавать: все русские секретные организации прекратили существование. Говорите! — С этими словами Хеллер поднес пригоршню героина к его рту.
— Ты сволочь! — завопил Гайлов.
— Информацию! — потребовал Хеллер, держа руку с героином на уровне его подбородка. — Вы доложили об этой базе в Москву?
— Ты (…) сын! — взвыл Гайлов. — Россия победила бы! Мы бы правили миром! У нас самая лучшая шпионская сеть, какую когда-либо создавали люди!
— Информацию! — настаивал Хеллер. Кристаллики смертельного наркотика уже касались перекошенных губ, Гайлов сплюнул.
— Я снабжал всю русскую разведку героином и деньгами с этой базы. А теперь все пропало. Давай, убей меня!
Взяв себя в руки, я попытался подняться. Сигнализация включена. И чем дольше они будут здесь возиться, тем лучше в ангаре приготовятся к атаке. Я был ранен, но конец мой еще не настал.
Гайлов снова начал вырываться.
— Вы доложили об этой базе? — зарычал Хеллер.
— Да, да, да! — простонал Гайлов, выплевывая кристаллики героина. — Я знал, что вы инопланетяне, с того самого момента, как заставил этого (…) думать, что он купил меня прошлой осенью!
Хеллер стряхнул героин с ладони. Разорвав одежду Гайлова-Ютанк на полосы, он связал секретного агента по рукам и ногам и сказал мне:
— Каждый раз, когда я начинаю думать, что знаю все о ваших преступлениях, вы преподносите мне новые сюрпризы! Не знаю, как суд посмотрит на остальные ваши прегрешения, но за это нарушение Кодекса вас точно приговорят к смерти.
Моргая, я смотрел, как он заклеивает Гайлову рот. Я уже начал отчаиваться, хотя еще несколько минут назад был абсолютно уверен, что Хеллер будет мертв. Сейчас я ненавидел его так, как никогда прежде, и главным образом за то, что он лишил меня самой большой любви в жизни — моей Ютанк! Теперь она потеряна для меня навсегда.
Перевернув меня на спину, Хеллер расстегнул на мне куртку и рубашку. Я боялся, что он наткнется на нож и отберет его у меня.
— У вас в боку пуля, — сказал он. — И еще одна в руке. — Отыскав где-то марлевые повязки и изоленту, он залепил мои кровоточащие раны, зафиксировав повязки клейкой лентой. — Не думаю, что задеты жизненно важные органы, артериального кровотечения нет. После сделаем нормальную перевязку. А сейчас надо заняться делом. Вы можете идти?
В ответ я застонал, но он поставил меня на ноги и направился к секретной двери. Мне было совсем плохо, но я притворялся, что мне еще хуже. Я мог свободно двигать правой рукой и был в состоянии быстро достать нож из кармана. Если бы мне хоть на минутку оказаться у него за спиной, хоть на секунду - я прикончил бы его одним ударом ножа, и все было бы хорошо. Но может, мне и не придется ничего делать: как только мы дойдем до конца туннеля, его тут же расстреляет охрана.
Дверь в туннель была не заперта. Хеллер оглянулся в последний раз на надежно связанного русского и втолкнул меня в туннель. Сзади нас захлопнулась дверь.
Мне показалось, что Хеллер ощупывает стену над выключателем, и я вспомнил, что он уже был здесь прошлой осенью. Наконец он, похоже, что-то там нашел.
Я оглянулся, но он подтолкнул меня вперед.
Вдруг до меня дошло, что сам я нахожусь не в меньшей опасности, чем он. Когда мы доберемся до ангара, первая же пуля угодит в меня. И это будет даже не пуля, а целый шквал огня из бластеров!
Я начал притворяться совсем слабым. Дверь в ангар была уже совсем близко, почти на расстоянии вытянутой руки. И вот она открылась.
Я отпрянул от Хеллера и, рухнув на пол, дико заорал:
— Убейте его!
И сразу же затрещали бластеры. Весь туннель осветился ослепительными красными вспышками.
Я почувствовал, что моя одежда объята пламенем.
Чья-то рука, схватив меня за воротник, оттащила меня назад.
— Ну, черт бы вас побрал! — сказал Хеллер. — Это была ловушка! — В голосе его зазвенела сталь. — Я вооружен! Не пытайтесь бежать. Где командир базы?
По громкоговорителю на весь ангар прозвучал голос Фахт-бея:
— Бросайте оружие, руки вверх, выходите по одному!
— Я действую от имени Великого Совета! — прокричал Хеллер. — Любая попытка воспрепятствовать выполнению моего задания приравнивается к государственной измене. Бросьте оружие и сделайте шаг вперед!
— Мы знаем, зачем вы здесь! — закричал Фахт-бей. — И так просто не сдадимся!
— У меня нет приказа убивать вас, — ответил Хеллер. — Но здесь взятый мною под стражу Солтен Грис, которого мне необходимо доставить на Волтар.
Из громкоговорителя донесся короткий, лающий смешок Фахт-бея:
— Вам не удастся нас одурачить. Может, Грис просто держит вас на мушке. Он должен понести наказание за то, что заложил нашу базу. У нас в заточении находится человек с черной челюстью, который во всем признался. Только Грис знал, как поднять тревогу. Грис! Сделайте шаг вперед, иначе мы откроем огонь!
— Остановитесь! — прокричал Хеллер. — Грис находится под моей охраной. Почему вы не хотите прислушаться к голосу рассудка?
— Не шутите с нами, Грис! — донесся голос из громкоговорителя. — Мы уже пережили сегодня землетрясение, а теперь еще вы! Вы окружены! Мы можем обещать вам честный общественный суд!
Я взвыл:
— Это не я устроил землетрясение! Это все он, агент Короны!
— Так, значит, вы все еще там! — проговорил Фахт-бей и приказал: — Огонь!
В нашу сторону метнулась стена пламени. От стен туннеля начали отваливаться камни, с грохотом падая на зеленый кафель плиток.
— Прекратить огонь! — заорал Хеллер командным голосом офицера Флота.
Выстрелы стихли.
— Если вы сейчас же не снимете окружение, я обрушу на ваши головы полкрыши, — прорычал Хеллер. — Бросайте оружие и выходите на свободное место, чтобы я вас видел!
Ответом ему был залп бластерного огня из всех стволов.
Хеллер растянулся на полу у меня за спиной, подальше от двери в ангар.
Я огляделся, ища способ оказаться сзади него, и вдруг сообразил, что вполне могу свалить рассекречивание базы на него, заставив Гайлова-Ютанк подтвердить, что именно Хеллер рассказал ему о базе. Тело мое пронзала острая боль, рассудок мутился, но сдаваться было еще рано.
В руках у Хеллера оказалось небольшое устройство — наверное, то самое, которое он нашел на стене у входа в туннель. Задыхаясь от дыма и пыли, он в гневе дергал за рычаг.
— Проклятье! — наконец выругался он. — Взрывчатка в стене испортилась!
Неожиданно я понял, о чем он говорил. В прошлый раз, когда Хеллер был здесь, ему удалось попасть в ангар под предлогом проверки стен на предмет разрушения, и тогда-то он, очевидно, и заложил в стены взрывчатку. А когда я выстрелил в Кроуба, неудивительно, что развалилось пол-ангара — просто я нечаянно попал в хеллеровскую бомбу! Теперь-то мне стало совершенно ясно, как я один смог наделать столько шума.
Лучи бластеров проникали в туннель все глубже, и Хеллер отполз назад, волоча меня за собой за пятку.
Потом он сделал что-то очень странное: порывшись в дорожной сумке, он достал две маски, одну натянул на меня, а другую — на себя. Кислородные маски? Зачем?
Хеллер снова взял в руки взрыватель, на панели которого, кроме рычага, находилось еще три кнопки.
Шум стреляющих ружей был перекрыт приглушенным грохотом отдаленных взрывов.
Вопреки моим ожиданиям крыша осталась на месте, выстрелы не прекратились. Что же он сделал?
Примерно через минуту после взрывов я заметил у входа в ангар струйку белесого дыма.
Потом я услышал кашель — кашляли люди в ангаре, потом к ним присоединился и Фахт-бей.
Раздался чей-то крик: «Опиум!» — подхваченный тут же десятком голосов.
Стрельба прекратилась.
Началась паника, люди толкались в дверях ангара, спеша выбраться наружу.
В туннель вползал густой, клубящийся зловещей белизной туман.
Пещеры с опиумом! Значит, Хеллер и там успел заложить бомбы прошлой осенью. Опиум горел целыми тоннами!
Электронная голограмма, имитирующая крышу ангара, не пропускала воздух — я видел, как Хеллер с помощью своих приборов проверял это.
Теперь весь ангар был полон мощного наркотика — опиумного дыма.
Скоро в суматохе послышались звуки падающих тел, потом наступила тишина, и до нас доносился только треск и гул пламени, пожирающего запасы опиума.
Хеллер потянул меня вперед.
Сквозь стену наркотического тумана я увидел безжизненные тела охранников, распростертые на полу среди мешков с песком и брошенных бластеров.
— Ведите меня в подвал, — приказал Хеллер.
Я все еще продолжал надеяться, время от времени нащупывая нож и строя планы о том, каким образом я могу добраться до Хеллера.
Мой идеальный план заманить Хеллера в ловушку с помощью погибшей графини Крэк находился на грани осуществления.
Сквозь плотную завесу опиумного дыма мы прошли к выходу из ангара и дальше — к тюремным коридорам. Я выполнял роль проводника, поэтому шел впереди, подгоняемый пинками Хеллера.
Пройдя до конца длинный коридор, мы наконец оказались у цели. Решетка двери была заперта, и Хеллер никак не мог открыть ее. Теперь я точно знал, что мне делать. Я незаметно нащупал в кармане нож. Хотя я отвратительно себя чувствовал, во мне еще остались силы, чтобы одним движением выхватить нож и вонзить его Хеллеру в спину, если только, конечно, он повернется ко мне спиной. Я заранее смаковал тот момент, когда он увидит мертвое тело.
И вот мой план начал осуществляться. Я потянул дверь на себя, так что между дверью и косяком образовалась небольшая щель, в которую могла пройти моя рука, и открыл задвижку.
Подвальное освещение было очень тусклым: наверное, большинство лампочек было разбито — их осколки ковром устилали каменный пол.
Я распахнул внутреннюю дверь и отступил назад, приглашая его войти.
Вот он наконец, долгожданный момент!
Хеллер зашел в подвальное помещение с высоким потолком; прямо передо мной оказалась его широкая спина.
В камере было светлее; казалось, свет поступал откуда-то с крыши.
В пятне света на полу чернел какой-то большой предмет.
Хеллер сделал несколько шагов и остановился посреди камеры, озираясь вокруг.
Наконец-то спина его была открыта!
Дрожащей рукой вытащив из кармана нож, я на цыпочках начал подбираться к своей цели.
Я замахнулся, направив острие прямо ему в позвоночник.
Вам!
Что-то ударило меня по голове, и, падая, я успел посмотреть назад.
Перед моими глазами мелькнула тяжелая книга, в следующий момент еще раз опустившаяся мне на голову.
На мгновение я оказался лицом к лицу с разъяренной графиней Крэк, снова огревшей меня по голове, и потерял сознание.
Через несколько минут я пришел в себя и сразу же поискал глазами нож — нигде поблизости его не было. Зато мои руки были больно связаны за спиной каким-то садистским способом — должно быть, проволокой.
Хеллер сидел на кровати; по лицу его катились слезы.
Перед ним, взяв его за руку, на коленях стояла растроганная графиня Крэк, свободной рукой гладя его волосы.
— Я знала, что ты придешь сюда, — говорила графиня. — Услышав перестрелку, я сразу же поняла, что вернулся мой Джеттеро.
От волнения слова не шли у него с языка.
На мне уже не было кислородной маски. Бросив взгляд на дверь, я с облегчением увидел, что она закрыта. Эта камера имела независимое воздуховодное обеспечение.
Наконец Хеллер сказал:
— Я думал, ты умерла. Я пережил самые ужасные дни в моей жизни. А когда этот, — он указал на меня, — сказал мне, что ты жива, я не осмелился поверить.
Обнявшись, они снова заплакали. Потом Хеллер окинул взглядом комнату и спросил:
— Что случилось со светом? И что это там, на полу?
— Всего лишь груда мусора и драного тряпья, — ответила графиня. — Я становилась на эту кучу и прорывала себе путь наружу. Несколько дней назад произошел забавный случай. Взрыв в воздушной шахте. Было сильное землетрясение, я даже на несколько минут потеряла сознание. Дыра, которую я пробивала, сразу же увеличилась. К тому же наверху разрушился плиточный пол.
Я проследил за ее рукой и увидел в потолке дыру, сквозь которую в камеру врывался поток пыльного воздуха. Потом я вспомнил, что в соответствии с разработанным планом убийства графини я сам установил там взрывное устройство, сам убрал скобы с подвальных стен в воздушную камеру, чтобы никто не мог проникнуть в нее снизу и чтобы уж точно быть уверенным, что никому не удастся выбраться из подвала живым.
Когда Ахмед бросил газовую гранату, подрывное устройство сработало, но ядовитый газ отнесло в сторону, а проход завалило обломками рухнувших стен, и графиня осталась жива. Значит, лампы в коридоре тоже разбились во время взрыва, и взрывом же развалило потолок камеры, вместе с которым вниз упали и скобы. А заполучив скобы, графиня Крэк без особого труда выбралась на свободу!
— Я заберу тебя отсюда, — говорил Хеллер графине в это время. — К счастью, прошлой осенью мне пришла в голову мысль, что, возможно, когда-нибудь мне придется брать эту базу. Но, к сожалению, мне пришлось взорвать тут кое-что, и теперь нам придется выбираться отсюда сквозь пелену опиумного дыма. — С этими словами он достал из сумки кислородную маску и надел на графиню.
Потом, нагнувшись надо мной, натянул маску и на меня.
— Зачем он тебе нужен? — спросила графиня.
Подобрав мой нож, валяющийся в противоположном углу камеры, она взглянула на меня. Я знал, что было у нее на уме в ту минуту: она собиралась перерезать мне глотку.
— Я дал слово, что доставлю его домой на суд, — ответил Хеллер.
— Ты хочешь сказать, что мы возвращаемся домой?
— Да, сразу после того, как я доведу до конца кое-какие дела и отремонтирую корабль. Да, мы летим домой. Моя миссия практически выполнена.
— О, чудесно! — расцвела графиня Крэк. — А когда мы будем дома, я устрою тебе грандиозный сюрприз!
Я вздохнул с облегчением. В тот момент когда нога Хеллера ступит на землю Волтара, он будет арестован под каким-нибудь предлогом, и Ломбар избавится от него!
Я знал, какой сюрприз готовила графиня Хеллеру и чему она так радовалась, но эти якобы королевские документы были фальшивыми, и если она попытается предъявить их, ее немедленно казнят.
Эврика!
Как бы мне подстроить, чтобы они предъявили эти фальшивки? Тогда Ломбару не пришлось бы выдумывать предлог для ареста этой парочки.
Нет, еще не все потеряно! Не так-то просто свести меня в могилу!
Я рассчитаюсь с ними за все пакости, которые они мне сделали!
Когда через несколько часов мы вернулись в ангар, тот представлял собой очень странное зрелище.
Хеллеру удалось кое-как взобраться по стене и отключить электронный проектор, чтобы немножко рассеялся дым. В кои-то веки в это помещение проник свежий воздух — наверное, впервые за восемь, а может, и больше, лет.
По вызову Хеллера примчался Прахд и сделал мне временную перевязку.
На скамье лежал связанный Гайлов-Ютанк.
Графиня Крэк с бластерным ружьем в руках охраняла входы и выходы на случай, если сюда заявятся нежеланные гости.
Хеллер поставил посреди ангара стол, вокруг него располагались стулья, на которых сидели все офицеры базы с надежно связанными руками и ногами.
Остальной персонал, принимавший участие в нападении и чудом оставшийся в живых, был также стреножен, сложен в ряд на полу и медленно приходил в сознание.
Прахд, обойдя по очереди всех офицеров и надев каждому кислородный респиратор, подал Хеллеру сигнал, что он закончил.
Хеллер постучал по столу рукояткой ручного бластера и спросил:
— Ну что, все проснулись?
Фахт-бей и другие офицеры испуганно таращились на него, сознавая, что им ни за что не освободиться из пут, которыми они были привязаны к стульям.
— Отлично, молчание — знак согласия, — сказал Хеллер. — Объявляю собрание открытым. Первым пунктом повестки дня значится обсуждение вопроса о статусе этой базы.
— Первым пунктом повестки дня, — прервал его Фахт-бей, мотнув головой в мою сторону, — значится проведение суда над Солтеном Грисом!
Я, связанный так же, как и офицеры, сидел на стуле чуть в стороне — там, где обычно размещается подсудимый.
— Нет, мы еще доберемся до этого вопроса, — возразил Хеллер. — До меня дошли слухи, что вам сказали, будто я пришел сюда с целью убить вас. Мне бы хотелось вывести вас из заблуждения. — С этими словами он извлек из кармана копию приказа Великого Совета и копию собственного офицерского удостоверения и зачитал вслух, очень серьезным голосом, все, что там было написано. Потом продемонстрировал бумаги, чтобы все убедились в наличии подписей и печатей. — Удовлетворены?
Все офицеры, в том числе и Фахт-бей, утвердительно кивнули.
— А теперь перейдем к пункту первому, — сказал Хеллер. — Как оказалось, эта база не значится ни в одном списке. Следовательно, она не существует. Что здесь происходит, ведомо только Аппарату, но, насколько я имел возможность убедиться, сотрудники базы занимались контрабандой. Я стал свидетелем того, что вы занимались нелегальным провозом опиума, героина и амфетамина на Волтар. Я положу этому конец.
— Вы не имеете права! — возмутился Фахт-бей.
— Имею, — ответил Хеллер. — В соответствии с полномочиями королевского офицера, предоставленными мне его величеством, я ликвидирую эту базу именем волтарианского Флота.
— Глава Аппарата убьет нас! — взвыл Фахт-бей. Хеллер направил бластерное ружье на офицеров и сказал:
— Думаю, что, когда я вернусь, на Волтаре произойдут кое-какие изменения. Но даже если нет, вы всегда сможете заявить, что вас принудили к этому под дулом ружья.
Офицеры беспокойно следили за стволом ружья.
— Весь волтарианский персонал на Земле, — продолжил Хеллер, — с настоящего момента переводится во Флот с сохранением всех рангов и званий. Флот вам будет платить.
Офицеры заволновались: Аппарат выплачивал своим служащим жалкие крохи, тогда как флотские получали намного больше.
— Значит, и мне будут платить? — спросил Прахд, застыв на месте с респиратором в руках.
— И вам будут платить, — заверил его Хеллер.
О боги, какую кашу он заварил! Официально Прахд считался мертвым! Большинство остальных были из числа приговоренных к смерти убийц, объявленных вне закона.
— Вы знаете, — проговорил Фахт-бей, — что многие из нас не имеют социального статуса?
— Я подозревал. Но, согласно уставу Флота, королевский офицер, независимо работающий на незавоеванной территории, может самостоятельно набирать и официально призывать на военную службу рекрутов любого социального положения и гарантировать им амнистию. Ваши гражданские права будут восстановлены.
Офицеры смотрели на него во все глаза, открыв рты, будто глотали каждое слово, и, когда Хеллер закончил говорить, начали переглядываться.
Вдруг Фахт-бей снова мотнул головой в мою сторону:
— А к нему это относится?
— Конечно, нет, — ответил Хеллер.
— А что с ним будет? — не унимался Фахт-бей. — Он выдал базу. Он виновен в множестве гнусных преступлений. Он не будет освобожден? Вы не допустите этого?
— Я обязался доставить его на Волтар, чтобы отдать под суд, — обнадежил его Хеллер и указал на Гайлова-Ютанк: — Я возьму с собой заверенные показания вот этой твари, и, если их присоединить к его обширному делу, думаю, суд незамедлительно приговорит Солтена Гриса к расстрелу.
Все вдруг зааплодировали, даже связанные охранники начали радостно вопить — ангар едва не лопнул от переполнявших его эмоций.
Когда волнение немного улеглось, Фахт-бей обвел взглядом своих бывших подчиненных и воскликнул:
— Мы принимаем предложение?
Шум восторженных голосов едва не оглушил меня.
— Теперь отвяжите нас, чтобы мы могли приступить к работе, — попросил Фахт-бей. — Нам нужно придать этому зданию подходящий для помещения Флота вид.
Я бросил на них разъяренный взгляд. Перебежчики. Подонки. И это после всего, что я для них сделал!
Но хорошо смеется тот, кто смеется последним. Никто из этих несчастных глупцов и не подозревал, что на Волтаре теперь заправляет Ломбар.
Я должен им подыграть. Я должен притвориться, будто смирился с тем, что мне конец. Может быть, мне даже удастся заставить их поверить, что я хочу им помочь.
На выходки Хеллера на Волтаре не посмотрят сквозь пальцы. Они думают, что я их пленник. На самом деле это они в моей власти.
Я так поверну дело, что королевский офицер, которому так аплодировали эти тупицы, скоро окажется в могиле. А потом туда же последуют и остальные! Они обманули доверие могущественного Ломбара Хисста, самого влиятельного человека на Волтаре.
Незадолго до рассвета Хеллер отправился в поле, где мы приземлились, и перегнал корабль ближе к вилле.
Сняв иллюзионную электронную защиту, он завел его в ангар, из-за небольших размеров которого корабль пришлось повернуть и положить на бок.
Заслышав голос Крэк, кот пулей вылетел из входного люка и, душераздирающе мяукая, бросился к графине, охраняющей меня, и с разбегу запрыгнул ей на грудь. Она поздоровалась с ним и принялась ласково гладить, совершенно забыв обо мне. Но мне это не принесло никакой пользы: я все еще был привязан к стулу.
Все вокруг раздражало меня. Поглядев на сотрудников базы, которые стояли у стен, чтобы освободить место для приземления корабля, я в первый раз подумал о том, что все они уголовники, обвиненные в совершении больших и маленьких преступлений, сосланные сюда в наказание. Я не мог спокойно слышать их реплики: «О, я снова увижу Модон», или «Представляете, каково будет разгуливать по улицам городов Флистена и не прятаться», или (в основном) «О, подумать только, мы можем вернуться домой!»
Несколько новоявленных морских пехотинцев где-то раздобыли краски и намалевали поверх нашивок на плече с изображением «бутылки» Аппарата круг с диагональной полосой — символ Флота.
Хеллер уничтожил целую базу!
Команда отличных преступников превратилась в сборище сентиментальных болванов!
Ну что ж, они сами накликали беду на свою голову. Мы еще увидим, кто в действительности главный, когда Хеллеру придется столкнуться с Ломбаром Хисстом.
Едва корабль приземлился, поднялся всеобщий галдеж. Вид изувеченного хвоста буксира вызвал взрыв негодования у бывших служащих базы: они ненавидели пилотов-убийц сильнее, чем прихвостней антиманковцев.
Подошли два охранника, чтобы сменить графиню Крэк на ее посту. Та, передав меня, в руки охранников, направилась к буксиру. Увидев разбитый тяговый механизм, она вздрогнула и прикрыла рот рукой.
— О, Джеттеро, — сказала она испуганно, — тебя могли убить!
Хеллер в это время разговаривал с начальником цеха по ремонту кораблей, но сразу же ответил:
— Всего несколько вмятин, дорогая. Просто оборваны концы электронного тягового кабеля. Линк говорит, что может починить корабль за пару дней.
— А если бы пробило корпус? — спросила графиня Крэк. — Но я рада, что у меня есть средство вернуть тебя к более спокойной жизни.
— О чем ты? — не понял Хеллер.
Я-то знал, что она имела в виду фальшивки, которые, как она думала, давали Хеллеру право поступить на службу в императорский Штаб и освобождали от «длительных командировок и прочих неудобств, связанных с прохождением службы во Флоте Его Величества», в том случае, конечно, если он успешно завершит свою миссию. Она также, наверное, надеялась, что сумеет добиться королевского помилования и возвращения ей всей семейной собственности. Но ее поджидал большой сюрприз. Как только она достанет фальшивые бумаги из своего тайничка и отправится с ними в императорскую канцелярию, их с Хеллером сразу же арестуют и казнят за подделку подписи императора.
— Пока не могу сказать, — с улыбкой ответила графиня Крэк. — Это секрет. Но могу тебя заверить, что не собираюсь смиряться с тем, что в моего мужа стреляют направо и налево. Что подумают дети?
— А что, есть дети? — поинтересовался Хеллер.
— Нет, но обязательно будут. И они имеют право на настоящего, живого отца. Я думаю, нам нужно вернуться домой как можно быстрее.
Начальник ремонтного цеха сообщил, что нашел необходимые инструменты и может восстановить поломанные детали. Хеллер и Крэк взошли на корабль и какое-то время не показывались. Когда они вернулись, я обратил внимание, что они переоделись, и хотя одеяние графини не слишком отличалось от земного, я мог бы поклясться, что в шкафу ее шикарной каюты в кормовой части корабля находится добрая половина ее богатого гардероба.
К Хеллеру, переваливаясь с ноги на ногу, подошел Фахт-бей.
— Что прикажете делать с заключенными, сэр? — Меня он никогда не называл «сэр», мерзкий предатель.
— Русского бросить в подвальную камеру. Черную Челюсть продолжайте охранять. А предателя Гриса мы захватим с собой, когда поедем в госпиталь.
Прахд еще не уехал — его машина стояла снаружи, у бараков. Меня запихали в автомобиль, и мы быстро примчались в госпиталь.
Хотя в этом не было особой необходимости, меня притащили в операционную и привязали к столу.
Туда же вошла медсестра Билдирджина, моя последняя жена. Считаясь со мной не больше, чем с мусорной корзиной, она шлепнула мне на лицо анестезирующую маску — и что было дальше, я не помню…
Когда я пришел в себя в палате госпиталя, наверное, стоял полдень. Я был привязан к больничной койке, а на груди моей восседал кот, косясь на меня злобным глазом; у окна стояла Билдирджина.
Заметив, что я проснулся, она швырнула в меня две свинцовые пули, недавно, по всей вероятности, из меня же извлеченные.
— Они промазали, — проговорила она.
— Ничего себе промазали! — возмутился я. — Я хорошо почувствовал, как они попали в меня!
— Они не задели ни одного жизненно важного органа. Если бы в тебе была хоть капля порядочности, ты бы встал немножко левее. И тогда я стала бы уважаемой вдовой.
— Ты (…)! — выругался я.
Кот тут же выпустил когти, собираясь впиться мне в лицо.
— Ты хочешь увидеть своего сына? — спросила Билдирджина.
Тут я впервые заметил, что у нее нет живота. Наверное, она совсем недавно родила. Я начал торопливо загибать пальцы на руках. С тех пор когда она вскочила на меня после моего возвращения из Нью-Йорка, определенно не успело пройти девять месяцев.
Билдирджина вышла и вскоре вернулась с каким-то свертком из одеял со штампом детского отделения госпиталя, который сразу протянула мне.
— Послушай, — сказал я. — Этого не может быть. Еще не вышло время.
— Да, — согласилась она. — Немножко преждевременно. Но ты только посмотри на него.
Заглянув в одеяла, я увидел чудесного крепенького малыша нескольких дней от роду.
От удивления я моргнул. У меня карие глаза и темно-русые волосы. У Билдирджины черные глаза и черные волосы.
Глаза ребенка были ярко-зеленого цвета!
И соломенные волосы.
Даже лицом он походил на Прахда!
Я застонал.
— По всей вероятности, ребенок был зачат в первую же ночь после приезда доктора.
Билдирджина загадочно улыбалась:
— Да, так бы и считалось, если бы ты не отказался ему платить.
Я тяжело вздохнул. Прахд потихоньку начинал возвращать себе свое.
— И теперь, — продолжала медсестра, — твой сын вырастет большим и здоровым, если ты станешь исправно выплачивать ему содержание.
— Будь ты проклята! — рассвирепел я. Ребенок заплакал. Кот выпустил когти. Билдирджина многозначительно посмотрела на мою прикрытую промежность.
— В противном случае придется посоветовать доктору Мухаммеду сделать тебе еще одну операцию.
Я весь съежился от страха, отлично поняв, что она имеет в виду, они превратят меня в евнуха!
— Хорошо, — пришлось солгать мне, — я прослежу, чтобы все было в порядке.
И именно в этот момент я составил продолжение моего плана. После того как мы прилетим домой и я передам Хеллера с его графиней Ломбару, я вернусь на Землю и уничтожу источник зла — дешевое топливо, подаренное людям Хеллером. А на десерт я потешу себя зрелищем, как все турки, имеющие отношение к базе и госпиталю, будут умирать ужасной смертью. Включая Билдирджину и ее (…) ребенка!
Я провел бессонную ночь. Кота сменили два охранника с базы, которые всю ночь смотрели на меня, не разговаривая и не шевелясь, положив ружья на колени.
В палату вошел молодой доктор Прахд Бителсфендер или, как его называли, доктор Мухаммед Ататюрк. В руках у него был чемоданчик с инструментами. Он сделал охранникам знак, и те вышли в коридор, заняв посты справа и слева от двери в палату.
Прахд плотно прикрыл за ними дверь и произнес самые возмутительные слова, которые мне когда-либо приходилось слышать в жизни:
— Я ваш друг.
Я тяжело вздохнул, в полной мере ощущая свое бессилие: если бы меня не прикрутили к кровати, я бы вырвал ему глотку!
— Ну-ну, не надо так расстраиваться, — утешил меня Прахд. — Эти полтора дня были для меня настоящей пыткой. Вы не можете себе представить, насколько тяжело что-либо делать под дулом бластера.
— Тот, кто не пристрелил вас, совершил ужасную ошибку, — ответил я.
— Давайте не будем ссориться, — предложил доктор. — Королевский офицер Хеллер под страхом смерти заставил меня извлечь «жучки» из головы графини Крэк, а когда она пришла в себя, то держала меня на мушке, пока я работал с ним. Теперь, как вы догадываетесь, у них нет «жучков». Вы знаете, я этому даже рад. Они прекрасные люди, да будет вам известно, не то что остальные мои знакомые.
— Так что же сделало вас моим другом? — в бешенстве воскликнул я.
Не ответив, он развязал веревку, прижимающую мою руку к ребрам, и стал проверять повязки — на руке и груди. Сняв бинты, Прахд присыпал мои раны целебным порошком, который обжег меня, как огнем.
Потом он наложил новые повязки, снова связал меня и, посмотрев мне в глаза, сказал:
— У дружбы разные лица. Сегодня утром благодаря мне вы спаслись от большой беды.
— Разве можно попасть в большую беду, чем теперешняя? — проревел я.
— Абсолютно в этом уверен, — спокойно ответил Прахд.
Взгляд его глаз не предвещал ничего хорошего. Я попытался взять себя в руки.
— Вы помните, как по вашей просьбе я кое-что вставил вам в череп?
Я снова испугался.
— Так вот, вы мне толком и не объяснили, что это было, — продолжал Прахд. — Но у меня сложилось впечатление, что вам бы очень не хотелось, чтобы кое-кто об этом узнал.
Я начал покрываться холодным потом. Он говорил о предохранительном электронном элементе, с помощью которого я мог противостоять воздействию гипношлема, иначе мне грозила настоящая беда в образе графини Крэк.
— Они допрашивали меня, — сказал Прахд. — Им хотелось знать, имплантировал ли я «жучки» еще кому-нибудь. Теперь перейдем к делу. Вчера вы дали еще одно пустое обещание медсестре Билдирджине. Я не верю, что вы в самом деле решили взять на себя ответственность за выплату содержания ребенка. И сомневаюсь, что вы собираетесь оплатить ремонт взорванной вами мечети.
— Но это же миллионы долларов! — простонал я.
— А маленькая штучка у вас в голове? Видите ли, офицер Грис, я ничего не рассказал об этом офицеру Хеллеру и графине Крэк.
— Шантаж! — возмутился я. — Вымогательство! Вы грязная свинья!
— Ну что же, полагаю, это останется между нами, правда? — сказал Прахд, собирая свои инструменты. — Иначе мне придется поставить вопрос по-другому. Я многому научился за годы службы в Аппарате: из вас получился отличный инструктор.
— Итак, вы ничего не скажете им, если я…
— Исполните свои прямые обязанности, — продолжил Прахд. — По правде говоря, я не имею ни малейшего представления, что это за штуковина в вашей голове. Просто я знаю вас. Поэтому буду продолжать молчать, как велит мне мой профессиональный долг. Офицер Хеллер довольно искренен в своих намерениях исправить то, что вы натворили, и теперь, когда я нахожусь на службе во Флоте, я считаю также своим долгом помогать ему всем, чем могу.
В его зеленых безразличных глазах отражалось столько самоуверенности, что я задушил бы его, если бы только мог.
— Значит, вы собираетесь ему все рассказать! — прорычал я.
— Я ничего не собираюсь рассказывать, — возразил доктор Прахд. — А вы единственный раз в жизни исполните свой долг. И все останутся довольны. Идет?
Я не мог ему ответить, потому что мои челюсти свело от гнева, но наконец мне удалось кивнуть.
Он удовлетворился таким ответом и вышел.
Начался один из самых мрачных дней в моей жизни. Я совсем упал духом, когда около полудня в кустах за окном запела какая-то птичка — песня ее была полна самой безудержной радости. Она знала, что я здесь, и откровенно насмехалась надо мной.
Над моей головой снова сгустились тучи.
Графиня Крэк!
Она вошла в палату легкой походкой — модный беспорядок на голове, бледно-голубой костюм под цвет бледно-голубых глаз. Ее портил только заживающий шрам над бровью. На ногах у нее не было обычных ботинок с металлическими каблуками; она принесла с собой коробку.
Охранники вышли, и она, поставив коробку у меня в ногах, сказала:
— Новая марка, специально для вас. — Она достала из коробки гипношлем и начала проверять его на годность.
Таким образом я получил первое доказательство того, что Прахд не выдал меня, иначе Хеллеру не составило бы особого труда догадаться, что в голове у меня имплантированный предохранитель, припомнив тот случай, когда на корабле загадочным образом замигал индикатор датчика. И если графиня собиралась нацепить на меня гипношлем, то, очевидно, не могла предполагать, что он не сработает — ни он, ни другие подобные устройства на этой планете. С помощью имплантированного электронного предохранителя мне удастся противостоять гипнозу.
Не считая нужным что-либо объяснять, она надела на меня шлем и нажала кнопку включения.
— Спи, спи, спи крепко, дорогой, — приговаривала она.
Я как можно крепче закрыл глаза и притворился, что гипношлем на меня подействовал.
— Теперь, Солтен, ты откровенно ответишь на все мои вопросы. Как тебе удалось снять мое внушение, когда я велела тебе не вредить Джеттеро?
Хорошо зная свою роль, я пробормотал:
— Город Трущоб.
— Говори все.
— Я заболел и обратился к доктору в Городе Трущоб. Он сказал, что меня загипнотизировали, вычислил установку и снял заговор.
— Ах вот как, — произнесла графиня Крэк. — А как случилось, что ты попытался меня убить?
— Я сделал все, что было в моих силах. Я спас вас от террористов, собирающихся саботировать ваш план. И спрятал вас в надежном месте.
Мне было ужасно интересно, как она отнеслась к моим словам, но я не осмелился открыть глаза. Последовала долгая пауза.
— Хорошо, — сказала она, и мне едва удалось скрыть радость: она клюнула! — А теперь слушай меня внимательно. Все, что внушил тебе врач из Города Трущоб, теперь не имеет смысла. Поэтому ты не должен больше вредить мне или Джеттеро никаким способом. Ты расскажешь все, что тебе известно, и этим поможешь нам. Если же ты откажешься это сделать, тебя будут мучить ужасные головные боли. Понимаешь?
— Да, — ответил я как можно тише.
— Ты также не станешь пытаться сбежать. Если ослушаешься, твои ноги будет жечь, как огнем. Понял?
— Да, — снова промямлил я.
— Теперь вот еще что. Хеллер выказал необычайное благородство и доброту, решив исправить нанесенный тобой вред этой планете. Даю тебе установку беспрекословно исполнять любые его приказы. Понял?
— Да, — послушно ответил я, хотя мне это ужасно не понравилось. Но если бы я как-нибудь проявил недовольство, графиня могла бы заподозрить, что шлем на меня не подействовал.
— Если ты откажешься делать то, что приказывает тебе Хеллер, тебя сразу же начнет тошнить. Понял?
— Да, — пробормотал я, внутренне сгорая от стыда. (…) ее! Она заманила меня в ловушку!
— Когда ты проснешься, то почувствуешь себя намного лучше. Ты будешь вынужден помогать Джеттеро исправить твою жизнь. Сейчас ты забудешь, что я внушила тебе эти мысли, и станешь думать, что сам так считаешь. Твои раны быстро заживут. Когда ты проснешься, то будешь думать, что я гипнотизировала тебя в лечебных целях. Ты не раз поблагодаришь меня за помощь. Понял?
— Да.
Графиня Крэк выключила шлем и, сняв его с моей головы, сказала:
— Теперь просыпайся.
Я постарался сдержать гнев и сказал как можно спокойнее:
— Спасибо за помощь.
Графиня убрала шлем в коробку и ушла.
Как только дверь за ней закрылась, с губ моих сорвался поток страшных ругательств. Я в ловушке! Мне нужно во всем повиноваться Хеллеру, иначе они поймут, что шлем на меня не подействовал, и тогда Крэк просто сделает из меня отбивную.
Все против меня. Прахд, база, весь турецкий народ, даже та пташка за окном.
Тогда я дал страшную клятву всем известным мне богам и богиням, включая Иисуса Христа, что месть моя будет ужасна и ни один из врагов не уйдет от нее!
Они думали, что я совсем беспомощен. Но они не догадывались о том, что у меня имеется надежное прикрытие и по первому же моему зову мне на помощь придет целая Конфедерация, если только мне удастся затащить на Волтар Хеллера с его проклятой графиней.
Всю ночь я ворочался с боку на бок и не мог заснуть. Наконец я принял решение: я схитрю, притворюсь, будто согласен со всем, что говорит мне Хеллер, — правда, я надеялся, что он не потребует от меня слишком многого. Я должен что-нибудь предпринять, чтобы он поскорее отправился на Волтар.
Но засыпая, я даже не мог себе представить, какие ужасные страдания готовил мне грядущий день! Хеллер оказался намного хуже, чем я мог себе представить!