ВАМ, миллионы любителей научной фантастики
и просто читателей, так тепло приветствовавших
мое возвращение в литературу, и вам, критики,
так восторженно встретившие «Поле боя — Земля».
Мне приятно работать для вас!
Лорд Инвей, Историограф Его Величества,
Председатель Комитета Цензуры.
Королевский дворец, Конфедерация Волтар.
По повелению Его Императорского величества
Вулли Мудрого
За время моего пребывания на посту Председателя Королевского Комитета Цензуры я сталкивался с разнообразными домыслами жителей, населяющих все сто десять планет нашей великой Конфедерации.
Но ничто не может сравниться с этим нелепым, лживым отчетом, в котором описана вымышленная планета под названием «Земля».
У Королевской власти нет претензий к автору, который создал воображаемый, вымышленный мир и населил его вымышленными персонажами. Нет претензий и к их поведению, а также к тем надуманным ситуациям, в которые они постоянно попадают, кроме моментов, где затрагиваются сами основы морали. Тем не менее существует предел, граница любого вымысла. Так вот. Это произведение перешло всякие границы.
Королевская власть решительно возражает против несанкционированного упоминания в книге реально существующих лиц — таких, как офицер Королевского Флота Джеттеро Хеллер и графиня Крэк, — предпринятого с целью убедить читателя, что Земля существует и что Хеллер отправился туда по поручению Великого Совета. Однако Земли не существует, и этот факт не может подвергаться сомнению.
Кроме того, представленное автором возмутительноe описание процесса, который обычно носит название «судебного», также превысило меру терпения Королевской власти. Подобной «системы судопроизводства» не существует ни в одном из известных миров. То, о чем рассказывается в данном произведении, не выдерживает никакой критики и, следовательно, не имеет места. Читатель должен помнить об этом. Закон — это цемент, скрепляющий общество. «Система судопроизводства», в которой можно подать «иск», просто чтобы добиться большого «вознаграждения», как это описано в данном произведении, будет настолько завалена подобными «исками», что человеку понадобится несколько лет, чтобы добиться справедливости. Да и какая справедливость может существовать при такой системе? Долой подобные вымыслы!
Вызывающе аморальное отношение к сексу на той же несуществующей планете Земля также вызвало негодование Королевской власти. Этим все сказано.
Если данное произведение вообще может послужить уроком, то оно учит тому, что бывает, когда люди берутся писать о несуществующем мире, таком, как так называемая Земля.
НЕТ такой планеты — Земля.
Это единственная разумная точка зрения.
Снова привет!
Это ваш переводчик, Чарли Девятый-54, робот-переводчик при Транслатофоне.
Замечание лорда Инвея об американской системе судопроизводства напомнило мне проблему, с которой я сам столкнулся при переводе этого произведения. Во-первых, я не могу представить себе, что общего у судебного «иска» и известного всем слова «искать».
Далее, эти «иски» обнаруживаются в месте, которое произносится как «сут», но пишется как «суд». Мне кажется, что следовало бы называть его «суп», учитывая сколько времени может там вариться каждое дело. Но хотя такое название более соответствует действительности, оно не соответствует правилам орфографии.
Еще несколько слов об акцентах. Мне пришлось иметь дело с доктором Кроубом, волтарианским целлологом, который выдает себя за психиатра (значит, он уже дважды свихнулся), и акцент у него, как у австрийца, которого схватили за горло и душат. Поскольку никто все равно не в состоянии понять, о чем говорят психиатры, то не имеет значения, как звучит его речь.
На самом деле этот текст — признание офицера Аппарата Солтена Гриса, продиктованное им в тюремной камере. Бесполезно подсчитывать, сколько логических ошибок и нелепостей я обнаружил, когда пытался представить себе образ жизни на несуществующей планете под названием «Земля».
Честно говоря, если офицер Джеттеро Хеллер и графиня Крэк отправились на Землю, чтобы остановить загрязнение окружающей среды и дать возможность волтарианским вооруженным силам захватить эту планету, то я не могу понять, как им удалось при этом остаться в добром здравии.
Солтен Грис — другое дело. Он все больше ведет себя как уроженец Земли, а не Волтара. Может быть, это произошло потому, что он провел много времени за изучением психологических трюков Зигмунда Фрейда и Багза Банни — Хитрого Кролика. А может быть, он в глубине души преступник и поэтому чувствует себя как дома на планете, которая больше похожа на тюрьму. В конце концов, задание Гриса состояло в том, чтобы помешать Хеллеру и не дать ему понять, что глава Аппарата Ломбар Хисст импортировал земные наркотики, чтобы сбросить правительство Конфедерации Волтар.
Не спрашивайте меня, какой еще смысл содержится в этом произведении. Но я приложу к данному тому словарик-ключ. Это вам поможет больше, чем россказни Солтена Гриса.
Искренне ваш Чарли Девятый-54, электронный мозг при Транслатофоне
Агнес, мисс — личная помощница Делберта Джона Роксентера.
Аппарат координированной информации — тайная полиция Волтара, возглавляемая Ломбаром Хисстом и укомплектованная уголовниками.
Аталанта — родная провинция Джеттеро Хеллера и графини Крэк на планете Манко.
Афьон — город в Турции, где расположена секретная база Аппарата.
Бац-Бац Римбомбо — отставной морской пехотинец, специалист-подрывник и член мафиозной семьи Корлеоне. Кроме того, он посещает вместо Хеллера занятия военной кафедры университета — корпус подготовки офицеров запаса (КПОЗ).
Биггс Стонволл — присяжный поверенный из Виргинии, который выписал Джеттеро Хеллеру свидетельство о рождении на имя Делберта Джона Роксентера-младшего. Хеллер спас Биггсу жизнь во время взрыва здания суда.
Бителсфендер Прахд — волтарианский целлолог, специалист по клеточной хирургии, который оперировал Джеттеро Хеллера, графиню Крэк и доктора Кроуба.
Блито-ПЗ — волтарианское название планеты, известной под названием «Земля». В Графике Вторжения она отмечена как промежуточный пункт на пути экспансии Волтара к центру Галактики.
«Блюфлеш» — яркая голубая вспышка, от которой все живое на время теряет сознание. Обычно используется волтарианскими космическими кораблями при посадке в районах, которые могут оказаться населенными.
Великий Совет — правящий орган Волтара, направивший миссию с целью предотвращения самоуничтожения Земли, что могло бы сорвать График Вторжения.
Видеоприбор — см. «жучок».
Волтар — планета, центр Конфедерации из 110 планет, основанной 125 000 лет назад. Волтар управляется императором с помощью Великого Совета и в соответствии с Графиком Вторжения.
Вундеркинд — прозвище, придуманное Дж. Уолтером Мэдисоном для Джеттеро Хеллера. Мэдисон использует двойника Хеллера, который выступает перед публикой, не ставя в известность Хеллера. У подставного «Вундеркинда» торчащие зубы, выступающая челюсть и очки. Он совершенно не похож на Хеллера. Его зовут Джерри Уистер.
Гипношлем — устройство, надеваемое на голову; применяется для стимулирования гипнотического состояния и усиления внушаемости.
«Глаза и Уши Волтара» — магазин электронных товаров на Волтаре, откуда Солтен Грис украл разнообразное оборудование, которое затем использовал на Земле. Графиня Крэк, в свою очередь, перехватила запасы электронной аппаратуры Гриса и привезла в США массу всевозможных приспособлений и приборчиков.
Г.П.Л.Г. — «Глотсон, Перштейн, Лопнинг и Гнусе», крупнейшая на Земле рекламная фирма.
График Вторжения — график галактических завоеваний. С ним согласованы все планы и бюджет правительства Волтара. Он составлен сотни тысяч лет назад далекими предками волтарианцев и считается священным и нерушимым.
Графферти Бульдог — хитрый инспектор полиции Нью-Йорка.
Грис Солтен — офицер Аппарата, начальник отдела по делам Блито-ПЗ (Земля) и враг Джеттеро Хеллера. Ломбар Хисст отправил его на Землю, чтобы сорвать миссию Хеллера.
Гробе — самый влиятельный адвокат Делберта Джона Роксентера.
Дьявол Манко — мифологический дух, обитающий на планете Манко.
«Жучок» — шпионское электронное устройство, которое Солтен Грис вживил Джеттеро Хеллеру, графине Крэк и доктору Кроубу, в результате чего получил возможность следить за всем, что они видят и слышат. Сигналы принимает приемник-декодер, который Грис держит у себя. Когда они находятся на расстоянии свыше двухсот миль от Гриса, включается ретранслятор 831, принимающий сигналы на расстоянии до десяти тысяч миль.
Замок Мрака — секретная крепость-тюрьма на Волтаре, где графиня Крэк и Хеллер отбывали заключение на Волтаре. Находится в ведении Аппарата.
«Занко» — волтарианская компания, поставляющая медицинское и целлологическое оборудование.
Инксвитч — одно из имен, которым пользуется Солтен Грис, когда прикидывается федеральным чиновником США.
Кэнди Лакрица — лесбиянка, «жена» мисс Щипли.
«Киннул Лизинг» — юридическая фирма, представляющая интересы Делберта Джона Роксентера.
Конфедерация — см. Волтар.
Координированной информации Аппарат — см. Аппарат координированной информации.
Кроуб, доктор — штатный целлолог Аппарата, склонный к чудачествам. Солтен Грис доставил его на Землю, чтобы помешать миссии Джеттеро Хеллера.
Крэк, графиня — возлюбленная Джеттеро Хеллера. На Земле известна под именем Рада Парадис Крэкл, или мисс Рада.
Ли Гарей по прозвищу Всмятку — бесчестный торговец подержанными машинами в Виргинии, который продал Хеллеру «кадиллак» вскоре после его прибытия в США.
Мамми Бумп — бывшая певица в ночном клубе, в настоящее время — президент и главный управляющий корпорации казино «Везучий денек» в Атлантик-Сити, подлинным владельцем которой является Джеттеро Хеллер.
Манко — родная планета Джеттеро Хеллера и графини Крэк.
Массакурович Морти — нью-йоркский таксист-сорвиголова, который научил Хеллера водить такси в Нью-Йорке.
Мили — хозяйка квартиры Солтена Гриса на Волтаре.
Мудур Зёнгин — финансовый царек самого большого объединения банков в Турции и держатель капитала Солтена Гриса.
Мутационе Майк — владелец гаража «Шик-Блеск». Он переделал «кадиллак» и допотопное такси в соответствии с требованиями Хеллера.
Мэдисон Дж. Уолтер — бывший агент Г.П.Л.Г., которого нанял Гробе, чтобы «обессмертить» имя Джеттеро Хеллера, не подозревающего о кампании Мэдисона против него; известен также как Балаболтер Свихнулсон.
Наркотичи Фаустино по прозвищу Петля — глава мафиозной семьи, занимающейся нелегальным сбытом наркотиков.
Нарушение Кодекса — определенный параграф Космического Кодекса, который под угрозой смертной казни запрещает жителям Волтара любые намеки на их внеземное происхождение. Цель: сохранение в тайне Графика Вторжения.
Нью-Йоркский университет — учебное заведение, в котором учится Джеттеро Хеллер.
«Покантикл» — поместье Делберта Джона Роксентера, расположенное в Хейритауне, штат Нью-Йорк.
Приемник-декодер — см. «жучок».
Психиатрическое регулирование рождаемости — финансируемый Делбертом Джоном Роксентером план сокращения населения Земли путем распространения гомосексуализма.
Разза Лузеини — советник главы банды Фаустино Наркотичи по прозвищу Петля.
Рат — агент Аппарата на Земле, который получил задание от Ломбара Хисста помогать Солтену Грису саботировать миссию Джеттеро Хеллера. Его партнер Терб убит.
Ретранслятор 831 — см. «жучок».
Роксентер Делберт Джон — уроженец Земли, который контролирует на планете топливо, финансы, правительства и наркобизнес.
Роксентер-младший Делберт Джон— придуманное земное имя, которое Ломбар Хисст дал Джеттеро Хеллеру, чтобы привлечь к нему внимание подлинного Роксентера и добиться его уничтожения.
Симмонс, мисс — преподаватель Нью-Йоркского университета, борец за разоружение. Она собиралась вышвырнуть Джеттеро Хеллера из университета, пока графиня Крэк не «уладила» дело.
Смит Джон — псевдоним, который использует Солтен Грис, когда выступает в роли служащего Делберта Джона Роксентера.
«Спрут» — компания Делберта Джона Роксентера, контролирующая мировую добычу нефти.
Спурк — владелец фирмы «Глаза и Уши Волтара», магазина электронных товаров. Солтен Грис убил его, чтобы завладеть «жучками» для слежки за Джеттеро Хеллером, графиней Крэк и доктором Кроубом.
Султан-бей — турецкое имя, которое использует Солтен Грис.
Торпедо Фиаккола — наемный убийца-снайпер, которого однажды нанимал Гробе, чтобы убить Джеттеро Хеллера.
«Транснациональная» — название корпорации, под прикрытием которой Изя Эпштейн управляет фирмами, принадлежащими Джеттеро Хеллеру. Располагается в Эмпайр Стейт Билдинг.
Уистер Джером Терренс — имя, под которым Джеттеро Хеллер живет на Земле.
Флот — элитный космический род войск Волтара, в котором служит Джеттеро Хеллер. Офицеры Флота ненавидят Аппарат.
Хеллер Джеттеро — военный инженер и офицер Королевского Флота. Великий Совет поручил ему выполнение миссии «Земля», цель которой предотвратить самоуничтожение планеты в результате загрязнения окружающей среды и ядерных катастроф. На Земле действует под именем Джерома Терренса Уистера.
Хисст Ломбар — глава Аппарата. Планирует свергнуть правительство Конфедерации, для чего направил Солтена Гриса на Землю с заданием саботировать миссию Джеттеро Хеллера.
Целлология — отрасль медицины на Волтаре, занимающаяся клеточной хирургией, с помощью которой можно восстанавливать отдельные органы и даже тела посредством регенерации тканей.
Щипли, мисс — садистка-лесбиянка; работает у Делберта Джона Роксентера, живет с Кэнди Лакрице и держит у себя 80 000 долларов, принадлежащих Солтену Грису.
Эпштейн Изя — специалист по финансам, анархист по убеждениям, нанятый Джеттеро Хеллером для создания корпоративной структуры, предназначенной заниматься его финансовыми делами.
Ютанк — исполнительница танца живота, которую Солтен Грис купил и сделал своей наложницей.
Его Светлости Лорду-Попечителю
Королевских судов
и тюрем Конфедерации Волтар.
Планета Волтар. Правительственный город
Ваша Светлость, достопочтенный сэр! Я, Солтен Грис, офицер нестроевой службы XI ранга, бывший администратор Аппарата координированной информации Конфедерации Волтар (Да здравствует Его Императорское Величество Клинг Гордый!), перехожу к изложению шестой части моего признания относительно проекта «Миссия "Земля"».
Я знаю, что человек, который сидит в тюрьме, как я, должен пораскинуть мозгами и осознать свои ошибки. Вы будете приятно удивлены, узнав, что заключение в вашей прекрасной тюрьме позволило мне сделать это.
Размышляя о преступлениях, совершенных мною на благо Аппарата во время выполнения миссии «Земля», включая убийства, вымогательство и шантаж, я сделал ценный вывод: женщины — это коварные, изворотливые, лживые животные, которые проводят время, потакая своим порокам и вынашивая планы уничтожения всех мужчин до последнего. Их всех самих надо уничтожить.
Вот, например, две лесбиянки, мисс Щипли и Кэнди. Мисс Щипли взяла мои деньги и заперла их в сейфе. Я вспылил и потребовал их обратно. В земной психологии есть понятие «терапия отвращением». (У себя в Аппарате мы называем это «пытками».) Поэтому я связал их и изнасиловал, невзирая на их протесты. И что они сделали? Разве они поступили в соответствии с незыблемыми правилами психологии? Нет! Им понравилось!
«Инксвитч (псевдоним, под которым я работаю в США), — сказали они, — мы отказываемся от идеи Роксентера о психиатрическом регулировании рождаемости, поощряющей гомосексуализм в целях сокращения населения планеты, и заплатим тебе, чтобы ты жил с нами и снова и снова проделывал это».
Вот поэтому женщинам невозможно доверять. Они слишком изворотливы.
И если существует на свете женщина, которая воплощает в себе всю порочность и жестокость, присущие данным особям, то это графиня Крэк, подружка Джеттеро Хеллера. Мне было гораздо проще, пока она не прибыла на Землю. Я должен был помешать осуществлению миссии Хеллера. Конечно, у меня бывали неприятности, но это ничто в сравнении с теми проблемами, которые возникли с ее появлением. Она постоянно подгоняла его и всякий раз расстраивала мои планы. И вовсе не потому, что она — опытный агент. Ей просто везло. Как всем женщинам. У них нет мозгов, но они созданы для того, чтобы причинять мужчинам неприятности. Особенно мне.
И вот тогда я понял, в чем проблема. Хотя Дж. Уолтер Мэдисон, специалист по общественным связям (ОС), беспрерывно фабрикует статейки про Хеллера (который известен на Земле как Джером Терренс Уистер, или Вундеркинд) на первых полосах газет, тот не обращает на них внимания. И все из-за Крэк. Она морально поддерживает его. Я понял, что для того, чтобы остановить Хеллера, нужно вначале убрать графиню Крэк.
У меня были превосходные шансы. Хеллер был занят своим безумным проектом очищения земной атмосферы, а не безопасностью графини Крэк. Кроме того, у Хеллера вообще не было причин подозревать, что ей может угрожать опасность. А благодаря видео и аудио-«жучкам», о которых они и не подозревали, я мог не только видеть и слышать то же, что и они, но и точно вычислить их местонахождение в любой момент. Я мог выбрать место и время для нанесения удара.
Все было очень просто.
Я нашел решение проблемы.
Я должен был убить графиню Крэк!
Мой план был очень прост. Нужно всего лишь заплатить за убийство!
Дальнобойная снайперская винтовка с выверенным оптическим прицелом в руках опытного стрелка — вещь, против которой не могла бы устоять даже графиня Крэк.
Все ее хитроумные штучки годились только при тесном контакте с человеком. Опытному убийце, стреляющему с двух или пяти сотен ярдов, не придется иметь дело с ее метательными приспособлениями, гипношлемами или иными трюками ловких рук графини. Он просто нажмет на курок, и она умрет.
Сколько стоит заказное убийство? Наверное, десяти тысяч долларов хватило бы.
Правда, где-то надо еще найти наемного убийцу. Но я представлял где. Их полно в банде Фаустино Наркотичи, прямо в центре города.
Когда это произойдет? Когда у меня будет десять тысяч баксов.
Я пересчитал свои деньги. У меня не было и четырех тысяч.
Стоял воскресный вечер. В квартире царил невообразимый шум. Кэнди и мисс Щипли пытались расставить вещи. На будущей неделе, я не понял, когда именно, они собирались устроить вечеринку.
Поскольку днем они обе работали, то для наведения порядка оставался только поздний вечер. В основном все уже было сделано, но еще оставалось повесить занавески и расставить вещи.
Я держался от них подальше, чтобы не напороться та карнизы для занавесок или не нырнуть случайно в корзину для мусора. Но мысль о столь необходимых десяти тысячах долларов придала мне храбрости.
Они обе возились в задней комнате. И я смело вошел прямо в это осиное, или, точнее, блошиное гнездо.
Мисс Щипли, наполовину раздетая и с повязкой на голове, что делало ее похожей на пирата, отчаянно рвала какие-то тряпки.
— Мисс Щипли, — начал я, — я нахожусь в очень трудном финансовом положении. Мне нужны десять тысяч долларов, чтобы заключить сделку.
Она резко повернулась ко мне:
— Вот ты где! — Точно! Ей только ножа в зубах недоставало, чтобы изображать пиратов, берущих на абордаж судно в штормовых грозных водах Испанского Мэйна. — Блохи! — снова заорала она. — Черт
(…)* их, Инксвитч, этих блох!
Кэнди, сжимая ручку метелки, нацелилась на меня словно канонир.
— Мы все думали и думали, — раздраженно начала она, — почему мы чешемся и чешемся. Мы обыскали и просмотрели все углы.
— Вот они! Вот они! — громовым голосом прорычала мисс Щипли.
Бог ты мой! Они потрошили мой саквояж! Они нашли одежду, которую я украл у старика на острове Лимнос. И там оказалось блошиное гнездо!
— Это вторжение в личную жизнь! — удалось мне выдавить из себя.
— Вот именно! — отозвалась Щипли с непривычной печалью в голосе. — Они вторгаются в наши личные владения!
— Кэнди, — скомандовала мисс Щипли таким голосом, словно отдавала приказ с квартердека своей команде. — Беги в магазин на углу и купи весь ДДТ, который у них есть.
Та понеслась как стрела.
— Как насчет десяти тысяч долларов? — робко спросил я.
Но ответа не получил.
Мисс Щипли продолжала раздирать мой саквояж на части. В отчаянии я попытался спасти жизненно важное оборудование и бумаги, но она заставила меня сложить их в кучу в центре комнаты.
Потом велела взять остатки саквояжа и всю, до последнего клочочка, одежду и отнести на задний двор, при этом сама шагала сзади с таким видом, будто у нее в руках была острая абордажная сабля. На заднем дворе она заставила меня засунуть все принесенное барахло в садовую печурку для мусора. Свирепо поглядывая на меня, она принесла бензин, налила туда и зажгла спичку.
Вещи вспыхнули, словно на пожаре в разграбленном городе.
— Мне кажется, это лишнее, — произнес я в десятый или двенадцатый раз. — Всего-то несколько блошек.
Но мне предстояло еще одно испытание. Кэнди вернулась, согнувшись под грузом инсектицидов. И тут они взяли меня в оборот. Они заставили меня обрызгать и продезинфицировать всю квартиру, а сами стояли сзади в марлевых повязках и бурчали что-то вроде: «Мы все украсили, а он…» или «Мы (…) вкалывали, чтобы все сверкало, а он…» Короче, не самая подходящая обстановка для того, чтобы просить десять тысяч долларов.
Под конец я должен был опрыскать свои вещи, бумаги и ботинки, а когда я решил, что все уже позади, меня ожидал еще один кошмар. Я задыхался от паров ДДТ и сказал, что сейчас упаду в обморок, и тогда они обе набросились на меня, схватили аэрозоль и начали меня опрыскивать. Они лили ДДТ мне на голову и в ответ на все мои протесты говорили:
— Если у тебя нет насекомых, то чего ты дергаешься? — После чего засунули меня в душ, а потом опрыскались сами.
Ночь я провел запертый в задней комнате, и мне пришлось спать на полу.
На следующее утро, до того как уйти на работу, они меня выпустили. Стоя голышом, я спросил:
— Могу я получить десять тысяч долларов?
Мисс Щипли в пальто и шляпке, с сумочкой в руках, остановилась в дверях и злобно уставилась на меня.
— Ну дайте мне хотя бы ежедневную тысячу долларов, — только и смог выдавить я, глядя ей в глаза.
В ответ хлопнула дверь. Они ушли. Всеми покинутый, я проверил свои видеоприборы, радио и другое оборудование. Оно было засыпано порошком от блох, и мне пришлось его чистить. Наконец я его включил.
Графиня Крэк пила что-то из чашки — возможно, кофе, приготовленный по-баварски с мятой, — и наблюдала, как Хеллер торопливо запихивает что-то в стеклянные банки.
— Что это, дорогой? — спросила она, сидя на стуле у бара.
— Споровые культуры, — ответил он. — Я хочу проверить формулу Кроуба. Через несколько дней я узнаю, в порядке ли они.
— А раньше нельзя, дорогой? Не думаю, что пребывание на этой планете пойдет нам на пользу.
— Видишь ли, золотко, не все получается так быстро, как хочется. Население этой планеты в состоянии мгновенно истощить все ее ресурсы. Но наша миссия должна увенчаться успехом, — ответил Хеллер.
— Да, — протянула графиня Крэк. — Миссия просто обязана быть успешной. — При этом она какое-то время смотрела в свою чашку, потом подняла глаза и спросила: — Я могу что-нибудь предпринять, чтобы ускорить события?
Хеллер подошел к ней, обнял ее и произнес:
— Просто продолжай быть такой же очарователь ной, улыбайся, и все будет прекрасно. — Он поцеловал ее, а она на мгновение прижалась к нему.
Неожиданно графиня Крэк улыбнулась и шутливо оттолкнула его.
— Милый, лучше иди работать. Я собираюсь пройтись по магазинам — хочу проветриться.
При этих словах они оба расхохотались.
А я нет. Она постоянно подбадривала его. Постоянно поддерживала все его начинания. И могла, вполне могла разрушить мои планы! Рассерженный, я выключил видеоаппаратуру.
Да, ничего смешного в этом не было. Пока эта злодейка жива и находится рядом с ним, он будет стремиться к завершению своей миссии, сметая все на своем пути.
Самое лучшее — это покончить со всеми проблемами одним метким снайперским выстрелом. Она всегда ходит одна и без охраны. Ничего не может быть проще.
Видение распростертой на земле мертвой графини Крэк побудило меня перейти к активным действиям.
Хотя есть люди, способные гулять по Нью-Йорку без одежды, все же это не лучший способ найти и нанять нужного мне человека.
Вся моя одежда исчезла. Правда, в Нью-Йорке это легко поправимо. Мне нужно было всего лишь сесть на автобус и доехать до Седьмой авеню, где продается одежда. Рядом с Тридцать седьмой улицей кругом одни магазины, магазины и магазины, и все они продают одежду, одежду и еще раз одежду.
Проблема состояла в том, в какой одежде поехать за этой одеждой. У меня оставались военные ботинки, хотя они и посерели от ДДТ. Сложнее обстояло дело с теми частями тела, которые расположены выше.
Мисс Щипли и Кэнди обработали и собственную одежду, но я, невзирая на приступы кашля, все-таки откопал старый плащ достаточно большого размера. Потом надел его, сунул в карман удостоверение личности и деньги и отправился в путь.
К счастью, в Нью-Йорке никто не смотрит друг на друга, и поездка на автобусе в розовом женском плаще не привлекла ко мне слишком пристального внимания.
Короче, я очутился в магазине, вывеска которого гласила, что здесь продаются любые товары для мужчин. Там было очень мило. Магазин походил на универмаг в миниатюре. Меня встретил сам хозяин. Он оказался хорошо информированным в вопросах моды евреем. О моде он знал все, причем о всех ее направлениях и в любом уголке земного шара. Когда я сообщил ему, что вся моя одежда сгорела во время пожара, он горячо выразил мне свое сочувствие и даже симпатию и сразу приступил к делу. В его поведении была только одна странность. Он надевал на меня очередную вещь, а потом звал свою жену — приятную женщину по имени Ребекка — и спрашивал ее мнение. Со мной они ни разу не посоветовались. Они обсуждали преимущества пиджака с четырьмя пуговицами по сравнению с двухпуговичным пиджаком для мужчины моего телосложения или спорили, насколько театральный воротник подходит к моей форме лица по сравнению со строгим воротничком. Но о чем бы они ни спорили, все кончалось тем, что хозяйка отступала назад, всплескивала руками и говорила: «Ой, как ему идет!» А хозяин отвечал: «Ладно, он берет это». Моего мнения они так и не спросили.
Я вышел нагруженный несколькими костюмами, пальто, ботинками, разнообразных фасонов шляпами и галантерейными товарами. Я шел в очень хорошей одежде и нес гору коробок. Плохо было только одно: путем каких-то таинственных подсчетов, которые я совершенно не мог постичь, они опустошили мой бумажник до последнего пенни. У меня осталась только пригоршня жетонов на автобус, которые им, очевидно, оказались не нужны. Настоящие чудеса математики.
Теперь мне нужно было добыть десять тысяч. Но представавшая в моем сознании картина умирающей и истекающей кровью графини Крэк обладала такой притягательной силой, что меня ничто не пугало. Я должен был что-нибудь придумать.
Разместив новый гардероб в квартире, охваченный нетерпением и надеждой, я отправился на автобусе в деловой центр города и вышел в Боуэри.
Я стоял и смотрел на небоскреб из хромированного металла и темного стекла с изящной изогнутой в виде арки надписью: «Корпорация "Всеобщий Контроль"» — офис банды Фаустино. Я собирался нанять убийцу в кредит.
А что? Выглядел я очень солидно. На мне был костюм угольно-серого цвета с блестками, безукоризненная рубашка из розового шелка и галстук патриотической окраски — красно-сине-белый. Пальто превосходного черного цвета. Я воплощал саму состоятельность. С кредитом у меня не будет проблем.
Я прошел мимо фресок, изображавших историю наркобизнеса в Америке. Оружия у меня с собой не было. Да и зачем оно? Там сидела Анжелина собственной персоной, прелестная брюнетка. Она узнала меня. А почему бы и нет? Ведь она сама столкнула меня в шахту лифта.
— Самое время тебе появиться, Инксвитч, — сказала она.
Наконец-то кто-то заметил, что меня не было!
— Твой счет чертовски вырос с тех пор, как ты исчез из отеля.
— Я не исчезал, — сухо произнес я. — Скажи Фаустино, что я пришел.
— Приятель, сегодня ты капо не увидишь. — Она что-то набрала на компьютере и прочла сообщение на экране. — Оказывается, ты на несколько месяцев опоздал на встречу с советником капо.
— Я уверен, здесь какое-то недоразумение, — произнес я.
— Вот и разбирайся сам со своим недоразумением. — Она кивнула охране, и я оказался в лифте. На этот раз настоящем. Это уже был прогресс.
Мы остановились на сороковом этаже. Меня вытащили из лифта и втолкнули в кабинет старшего помощника, или советника Фаустино.
Разза Лузеини, сидевший за столом, буквально впился в меня змеиными глазками. Шрам у него на лице от давнишнего ножевого удара, бегущий от уголка рта к левому глазу, казался мертвенно-бледным.
— Значит, ты и есть Инксвитч, — сказал он. — Я думал, ты выглядишь солиднее.
— Я хочу нанять убийцу в кредит, — сразу сообщил я, не желая, чтобы он пустился в вечные итальянские разглагольствования.
— Конечно, хочешь, — сказал Разза. — Именно поэтому я и пожелал увидеть тебя. Кредит. Когда ты собираешься платить? — Он помахал счетом. — В последний раз ты нанял двух снайперов. Они оба мертвы. И у тебя не хватило порядочности заплатить их семье компенсацию. Этот счет, — тут он широким итальянским жестом взмахнул руками, чтобы подчеркнуть значение своих слов, — стал более важным объектом переписки, чем все остальные бумаги на моем столе! Представитель за представителем, общие денежные сборы за общими денежными сборами. Письма, письма, письма! Я устал от них! У советников есть дела поважнее, чем возня с неоплаченными счетами.
Я почувствовал себя не в своей тарелке. За время моего отсутствия счет вполне мог стать астрономическим.
Разза уже полностью вошел в роль разгневанного итальянца.
— Ты знаешь правила. Ликвидируй сам, или тебя ликвидируют. Так когда же ты заплатишь по этому (…) счету и он уберется с моего (…) стола?
— А что в нем такого? — осведомился я.
Ошеломленный, он несколько раз повторил мой вопрос.
— А то, — начал он, — что «Киннул Лизинг» не заплатит по нему, потому что нет поручителя. Федеральное правительство не заплатит по нему, потому что ты его не подписывал. «Спрут» не заплатит, потому что третий помощник вице-президента не завизировал официальную заявку. Письма, письма, письма! Потоки писем! А ты? Где тебя носит? Тебя невозможно найти. Скрылся, сбежал из отеля…
— Подождите минутку, — сумел вставить я. — Я вообще не был ни в каком отеле.
— Да ладно, где бы ты ни был, Инксвитч, все (…) компьютеры в организации забиты информацией о тебе, и это будет стоить целое состояние.
— Какая сумма стоит в этом счете? — поинтересовался я.
— Две тысячи долларов, — ответил Разза Лузеини. — Но дело не в деньгах. Дело в организационной неразберихе. Нам нужно, чтобы ты заплатил и компьютеры успокоились. Сейчас они настолько взбесились, что стали ошибаться. Только вчера мы пытались рассчитать издержки по найму убийцы для ЦРУ, а получили распечатку о стоимости мыса Канаверал. Оплати этот чертов, (…) счет!
Я неплохо соображаю, когда речь идет о таких вещах, как деньги, и поэтому сказал:
— Ладно, советник, я знаю, что делать. Я заплачу по счету, а вы дадите мне убийцу.
Он задумался. Сицилийцы довольно быстро улавливают, у кого преимущество в споре.
— Когда? — спросил он.
— Через два или три дня. Мне нужно кое-что уладить.
Лузеини прищурил змеиные глазки.
— Ладно, — ответил он. — Я подожду.
От восторга я чуть не летел по воздуху. Теперь я был должен не десяток тысяч «рыжих», а всего-то навсего две тысячи.
Две тысячи долларов, и графиня Крэк мертва!
Удача улыбнулась мне тем же вечером. Я буду жить, как выразились мисс Щипли и Кэнди, в собачьей будке вместе со своим блошиным бизнесом. Женщины слишком много внимания обращают на разную мелочь.
Они весь вечер готовились к «приему», как это стало теперь называться, и расставляли вещи. Краем уха я услышал, что мероприятие состоится следующим вечером.
Я старался не попадаться им на глаза и размышлял, где взять две тысячи долларов. За вчерашний день мне не заплатили, и я сомневался, что заплатят за сегодняшний или завтрашний. Они работали до изнеможения, и спать меня опять отослали в заднюю комнату. У меня не было ни малейших шансов заработать деньги и оплатить счет.
Около одиннадцати, когда все другие планы потерпели фиаско, мне пришла в голову хитроумная мысль: может, мне проявить интерес к интерьеру? Новая мебель оказалась в форме ракушек и высоких толстых столбов с закругленными концами. Стены изображали зеленое море под желтым небом. Занавески и бордюры были похожи на морскую пену. Я часто смотрю рекламу по ТВ, поэтому подумал, что это реклама крема для бритья.
И вот, когда они в очередной раз проносились мимо, я спросил:
— Что это вы тут соорудили? Будем рекламировать крем для бритья?
Ответ, надо признаться, последовал немедленно.
— Афродита, богиня любви, — холодно фыркнула мисс Щипли, — а ты тупица. Море, неутомимые волны, образующие чувственные изгибы на поверхности, фаллические символы, пена. Ты что, никогда неслышал о греческой мифологии? Где, черт возьми, тебя учили?
Сгоряча я хотел ответить, что получил образование в Королевской академии Волтара и неважно, на скольких экзаменах я провалился, но Кэнди меня выручила.
— Нет-нет, Щипли, — сказала она. — Ты так волнуешься, когда речь заходит об Уране. Я ему расскажу.
— Ладно, давай, — произнесла мисс Щипли, успокаиваясь, — я всегда с таким удовольствием тебя слушаю.
— Афродита, — начала свой рассказ Кэнди, — это древнегреческая богиня любви и красоты. Греческое слово «афрос» значит «пена». Видишь ли, там был еще один бог по имени Уран, что значит «небо», а у него был сын по имени Кронос. Ну вот, как-то раз этот Кронос обозлился на своего старика. Он схватил нож, отрезал у своего отца (…) и швырнул в море.
— Красиво, правда? — с мечтательным взглядом произнесла мисс Щипли.
— Подождите, — прервал я, потому что ее взгляд мне совсем не понравился, — какое отношение это имеет к любви?
Мисс Щипли хотела ответить, но Кэнди быстро продолжала, сделав подруге знак молчать:
— Кронос бросил (…) старика в море, и от них пошла пена, конечно. Вот откуда получается морская пена. А Афродита родилась из морской пены, и все ее почитают.
— И обрати внимание, — вставила мисс Щипли, — что все знают и помнят Афродиту, но никому и дела нет до этого чертова Урана.
Они опять занялись своим делом, а я забился в угол, чтобы хорошенько обдумать сказанное. Я знал, что греки, кроме того, что разводят блох, еще приносят жертвы. Я только не мог припомнить, приносят они в жертву животных или людей. Тут мне в голову пришла ужасная мысль, что на Земле это не имеет никакого значения. Они считали людей животными, поэтому, вероятно, приносили в жертву и тех и других, без разбора.
Что еще, к (…), за «прием» они будут проводить? Что-то вроде мистического жертвоприношения, на котором отрежут мне яйца? Это меня расстроило, тем более что под рукой не было волтарианского целлолога, который вырастил бы мне новые.
Поэтому я вовсе не рвался в большую комнату и к ним в постель. Когда они наконец в два часа ночи рухнули без сил, я даже не пытался пробраться к ним. Мне было гораздо спокойнее на новой софе в задней комнате.
И тут я увидел доброе предзнаменование. Я был ужасно подавлен, но это происшествие здорово меня подбодрило. Греки специализировались на предзнаменованиях, поэтому это событие пришлось весьма кстати.
Видеоприборы, с помощью которых я наблюдал за Крэк, Хеллером и Кроубом, были снабжены звуковыми устройствами, которые включались по собственному усмотрению, отдельно от обзорного экрана. Наверное, я случайно включил одно из них, когда чистил прибор. Я уже почти заснул, когда услышал писк в туалете. Это означало, что кто-то из троицы открыл глаза и проснулся.
Я пошел в туалет, чтобы выключить прибор. Но не выключил.
Это была графиня Крэк. В ночной рубашке она сидела на кровати в «комнате для размышлений» в Эмпайр Стейт Билдинг и плакала.
Хеллер тоже проснулся. Он сел, привлек ее к себе, положил ее голову себе на грудь и погладил по волосам.
— Ну-ну, — услышал я его голос, — что случилось?
— Мне приснился ужасный сон. И все выглядело, как на самом деле.
— Мне так жаль тебя. Хочешь рассказать его мне?
— Я находилась в какой-то комнате и лежала на спине. Меня как будто парализовало. Я не могла пошевелиться. И тогда появилось жуткое чудовище и наклонилось надо мной. — Графиня Крэк зарыдала и вцепилась в Хеллера. Наконец она выплакалась и снова смогла говорить. — Потом я услышала, как какой-то голос сказал, что ты умер. — И тут она снова разразилась рыданиями.
— Ну, оглянись вокруг, — ласково сказал Хеллер. — Здесь нет никаких чудовищ. И я не умер. Я здесь.
Она судорожно обхватила руками его шею и сбивчиво заговорила:
— О, Джеттеро, я боюсь этой планеты. Если с тобой что-то случится, я тоже умру. Я не переживу этого. Если я не смогу жить вместе с тобой, то вообще не хочу жить, и дело с концом.
— Ну-ну, — снова успокаивающе произнес Хеллер. — Ты же знаешь, что я люблю тебя. У нас все будет хорошо.
— Джеттеро, — умоляюще заговорила графиня Крэк и заплакала, — пожалуйста, давай поскорее все закончим и поедем домой. Я чувствую, что-то ужасное произойдет со мной, а потом с тобой.
Хеллер попытался успокоить ее и уложить спать, но я уже достаточно увидел и услышал.
Сны предвещают грядущие события. Я это точно знал.
Это было предзнаменование.
У графини появилось предчувствие, что они оба умрут.
Я вернулся на свою софу и рассмеялся в темноте. Это был замечательный знак. Все мои прежние колебания исчезли.
У меня не осталось ни малейшего сомнения.
Графиня Крэк уже идет по дороге смерти!
Единственное, чего мне не хватало для осуществления плана, так это денег. И я не подозревал, что вскоре они бурной рекой потекут в мои карманы.
Следующим вечером после предзнаменования состоялся наконец званый прием. Весь день меня осаждали всевозможные поставщики пррдуктов и им подобные люди: был рабочий день, и Кэнди и мисс Щипли, сопровождая свои слова недвусмысленными угрозами, свалили на меня всех посетителей. Я машинально что-то делал, но мои мысли витали далеко, поскольку я упорно размышлял над тем, где бы раздобыть две тысячи долларов, заплатить по счету Фаустино и нанять убийцу.
Поэтому я был весьма озадачен, когда мисс Щипли, придя с работы и обнаружив, что я еще не закончил уборку и не оделся, набросилась на меня.
— Гости вот-вот придут! — бушевала она, срывая с себя рабочую одежду и натягивая вечернее платье. — Быстро надевай фрак, или что у тебя есть в этом роде, и помоги мне убрать с пола весь этот упаковочный мусор.
Старый еврей из магазина одежды, похоже, не любил весну и лето и поэтому снабдил меня белым фраком и черными брюками. Но я не знал, как завязывать бабочку, и мисс Щипли чуть не придушила меня, пытаясь пристроить ее на место. А потом Кэнди заметила, что на мне солдатские ботинки. Они стащили с меня грубые башмаки и натянули кожаные туфли как раз вовремя, потому что в дверь позвонили и появились первые гости.
Я осмотрелся, и меня удивило, сколько все-таки свободного места в наших комнатах. Инструменты для пыток убрали, и холл почти сливался с комнатами, поэтому гостиная стала выглядеть большим салоном. Задняя комната, которую мне обещали отдать для работы, была почти таких же размеров.
Теперь в ней появились огромные окна, выходящие прямо в сад. Все вокруг, включая только что разбитый сад, было залито светом. С потолков свешивались гирлянды. Расставленные столы ломились от похожих на пену тортов и сверкавших бутылок. Звучала музыка, какое-то классическое произведение под названием «Весенние пляски». Очень впечатляюще. Наверное, тут не обошлось без изрядного количества пустых чеков, которые я столь неосмотрительно подписал.
Я думал, что увижу сослуживцев из «Спрута», например шефа безопасности. Но дверной звонок звонил и звонил, входили все новые и новые пары. Поначалу мужские плащи и шляпы ввели меня в заблуждение. Но увы, это были пары лесбиянок. Некоторые из «мужчин» даже были во фраках. Они сердечно приветствовали меня и старались говорить басом. Они трепали меня по плечу и называли «старина». Но меня трудно обмануть. Грубые голоса неожиданно переходили в тенора, а похлопывания по плечу преследовали цель отодвинуть меня подальше от их «жен».
Никогда раньше не видел, чтобы вечеринка развивалась в таком темпе. Хлопали пробки, и лилось вино. Торты смели мгновенно. А ведь музыка начала играть по новой всего третий раз.
Неожиданно мисс Щипли отделилась от толпы и, понизив голос, сказала мне:
— Инксвитч, у меня ужасно болит голова. Вечеринка через пару минут закончится, Тебе не обязательно прощаться с ними: Вот пять баксов. Сбегай вниз, в аптеку, которая работает круглые сутки, и купи мне пузырек аспирина. Когда вернешься, все уже разойдутся, поэтому входи в комнату тихо. Я так плохо себя чувствую, что хочу сразу же лечь в постель. И не зажигай свет, потому что он режет глаза.
Круглосуточная аптека располагалась в пяти кварталах от нас. Я не спешил. После бокала шампанского у меня тоже болела голова. Прохлада весенней ночи овевала меня. Я купил аспирин и выпил у стойки бромо-содовой воды. После чего побрел обратно домой.
Свет, конечно, уже не горел, все было тихо. На цыпочках я вошел в квартиру.
В гостиной слышалось слабое сопение. Я хотел зажечь свет и вручить мисс Щипли ее аспирин, но лампа неожиданно перегорела. Я послал к черту аспирин — она ведь все равно спит — и попробовал проникнуть в заднюю комнату. Дверь была заперта. Ну и к (…), я все равно устал спать на софе.
Я сбросил одежду. Мне пришлось двигаться на ощупь; потому что в комнате я уже не ориентировался. Я помнил, что новая кровать напоминала огромную раковину с гигантскими фаллическими символами с обеих сторон. Днем она складывалась и становилась похожей на диван, но сейчас была разобрана.
Воткнувшись головой в подушку, я обнаружил таким образом кровать и забрался на середину. Потом потянул за край одеяло и укрылся. Обычно я сплю между Кэнди и мисс Щипли. Именно так я расположился и на сей раз и собрался поразмыслить перед сном о деньгах.
Но тут чья-то рука дотронулась до моего правого бедра. Чьи-то пальцы пробежали по моему животу.
Я неожиданно вспомнил, что если мне нужны две тысячи долларов, то лучше соглашаться сразу.
Я повернулся на правый бок и приступил к выполнению своих обязанностей.
Внезапно я замер.
Что это?
Странно. Как это Кэнди снова стала девственницей?
Ладно, сейчас не время задумываться о таких пустяках. Кровать привычно затряслась, и я чуть не оглох от дикого визга.
Ну ладно, Кэнди всегда визжала.
Но стонала она чересчур возбужденно, слишком громко даже для Кэнди.
Одеяло взлетело в воздух.
Визг стал еще громче.
Связка ракушек на стене гремела, словно кастаньеты.
Раз!
Тело подо мной обмякло.
Ну, если Кэнди снова решила брякнуться в обморок, то это ее дело.
Я откинулся назад, на середину кровати. На какое-то мгновение мне показалось, что ракушки все еще стучат. Мне было их видно в свете уличных фонарей, который проникал через окно. Но побрякушки не шевелились.
Откуда же этот стук?
Зубы? Они на мгновение сверкнули в луче света из окна. Щипли стучит зубами?
Глупости! Она просто смеется надо мной.
Я повернулся и схватил ее.
Послышался звук, как будто кто-то в ужасе втянул в себя воздух.
Что опять задумала эта Щипли?
Какого дьявола? С каких это пор Щипли снова стала девственницей?
Очередные женские штучки. У них полно разных трюков про запас.
Вскрик!
Потом тяжелое дыхание в такт.
Стоны в такт!
Раз!
Одеяло слетело.
Послышался отчаянный вопль.
Тело обмякло, как мертвое. В уличном свете мелькнула рука и, свесившись с кровати, замерла.
Я очень удивился: какого дьявола мисс Щипли вырубилась?
И тут зажегся свет.
Я озадаченно огляделся.
С потолка свешивались микрофоны. На штативах стояли две телевизионные камеры, приспособленные для съемок в инфракрасном освещении.
Дверь распахнулась, и в комнату ввалилась целая толпа.
Возглавляли ее мисс Щипли и Кэнди.
Я уставился на лицо той, которая все еще лежала подо мной. Глаза закатились, рот открыт, и нижняя челюсть отвисла. Это была крашеная блондинка!
Щурясь от света, я взглянул на другую девушку. У нее была мужская стрижка. Волосы с голубоватым отливом. Никакой косметики. Она играла роль мужа в лесбиянской семье. Глаза у нее были открыты, но зрачки закатились. Девушка пребывала в глубоком обмороке.
Мисс Щипли сдерживала толпу, которая напирала на кровать.
— Видите! Видите! — вопила мисс Щипли, стараясь перекричать шум. — Я же говорила вам, что бывает после настоящего секса. Теперь вы мне верите?
Я слез с крашеной блондинки, закутался в простыню по самую шею и рявкнул:
— Что все это значит, черт возьми?
— Ну, дружище, — сказала одна из лесбиянок, игравшая роль мужа, — я все видела на экране. — Она вплотную придвинулась ко мне и, начисто позабыв о своем басе, добавила: — Должна сказать, что тебе положен «Оскар». Это надо показать по национальному телевидению!
— (…) тебя! — крикнула мисс Щипли. — Это не представление. Это на самом деле!
— О! Ну-ну. — Одна из лесбиянских «жен» фыркнула. — Все можно симулировать, Щипли, и ты прекрасно это знаешь. Все! Здесь только одно новшество — Инксвитч носит нижнее белье. — И она кивнула на простыню.
— Фильм ужасов, — отозвался лесбиянский «муж». — Но самая замечательная подделка — все равно подделка.
— Черт вас (…), — зарычала мисс Щипли. — Если это подделка, то как вы объясните, что наша пара добровольцев все еще в отключке?
— Не возражаешь, если я потрогаю твой инструмент, старина? — спросил какой-то лесбиянский «муж», пробираясь поближе.
Я взобрался на подушку в форме фаллоса. Щипли и Кэнди приступили к бесчувственной паре и стали тереть им запястья и хлопать по щекам.
— Кто-нибудь, принесите мокрое полотенце! — распорядилась мисс Щипли. Она занималась одной из моих клиенток. Той, с волосами голубоватого отлива, игравшей до недавнего времени роль лесбиянского «мужа». Отшлепав его (или ее) полотенцем, она все-таки ухитрилась привести его (или ее) в чувство.
— Спайк, черт (…) тебя! — сказала мисс Щипли. — Сядь и поделись впечатлением.
Первая из тех, с кем я имел дело, села покачиваясь.
— Господи! — только и произнесла она, сиречь Спайк.
— Расскажи им! — решительно потребовала мисс Щипли.
— Господи…
Мисс Щипли оставила Спайка и, протиснувшись к другому краю кровати-ракушки, где Кэнди билась со второй девушкой, хлестнула крашеную блондинку мокрым полотенцем по лицу.
— Красотка, черт (…) тебя! — вскричала мисс Щипли. — Ну, давай, потаскушка!
Красотке с трудом удалось на время сфокусировать взгляд, но потом глаза у нее съехали к переносице. Она отказалась от попытки утвердиться в сидячем положении и упала навзничь.
— Вы должны рассказать об этом! — вопила мисс Щипли.
— Ну и парень! — пробормотала Красотка и снова вырубилась.
В разговор вмешался лесбиянский «муж»:
— Надо признать, Щипли, это было превосходное шоу. Но совершенно ясно, что Спайк и Красотка тоже участвовали в представлении. Мы все знаем, что естественный секс никуда не годится.
— (…) щс всех! — завизжала мисс Щипли. — Это психиатрическое регулирование рождаемости никуда не годится. Они только лгут и решают за тебя. Вот вам естественный секс. Вы видели его. Вы слышали его. Вот валяется парочка без сознания. Что (…,...,…) вам еще надо?
— Доказательств, — отозвался лесбиянский «муж» в котелке. — Любой может разыграть представление, Щипли. Ты нам голову морочишь.
Все согласно закивали.
Одна из присутствовавших «жен», брюнетка, сказала:
— Хорошее шоу, Щипли. Возбуждающее. Поэтому, если ты не возражаешь, мы отправимся домой и вернемся к нашим старым добрым методам. Сохраним в чистоте старинные лесбиянские традиции.
— Марлен! — взвизгнула мисс Щипли. — Ты не сдвинешься с места. Представление еще не окончено! — Она схватила коробку соломинок для коктейлей. —А теперь слушайте, вы все. Вы считаете, что Спайк и Красотка со мной заодно. А в то, что все в этой комнате со мной заодно, вы поверите?
— Ерунда, — откликнулась Марлен.
— Чушь, — сказал еще кто-то.
— Не может быть, потому что я тоже здесь, — произнесла фигура в котелке.
— Отлично, — сказала мисс Щипли. — А теперь послушайте еще. Вы поверите мне, если одна из вас, которую определит жребий, поведет себя точно так же?
Все, в общем, согласились, что это доказательство, но выглядели при этом как-то неуверенно. Мисс Щипли решительно протянула коробку:
— Жребий — короткая соломинка. Согласны?
В комнате было около сорока женщин, все лесбиянки. Конечно, каждая надеялась, что ей-то короткая соломинка недостанется, поэтому они в предвкушении нового представления и возможного поражения мисс Щипли стали по очереди тянуть соломинки из коробки. Одна за другой взглядывали на вытянутый жребий и вздыхали с облегчением.
И вдруг «муж» в котелке воскликнул:
— О нет! — Ей (ему) досталась короткая соломинка!
— Элджернон, — сказала мисс Щипли, — вытряхивайся из одежды!
Он (она) не хотел, поэтому на него (нее) накинулись всем скопом, сорвали одежду, и мисс Щипли сунула ему (ей) в рот какую-то противозачаточную таблетку.
Затем бесчувственных Спайка и Красотку перетащили к стене и на их место швырнули лесбиянку по имени Элджернон. Пружины кровати загудели.
— Йнксвйтч! — рявкнула мисс Щипли. — Слезай с этой (…) подушки и принимайся за работу!
Меня всегда тошнит от гомосексуалистов. Я старался не смотреть на лесбиянку по имени Элджернон. Но когда в глазах мисс Щипли появляется зловещий огонек, ее команды внушают мне чувство уважения — чтобы не сказать, страха. Сидя на гигантской подушке в форме фаллоса, я поглядел на распростертое нагое тело, которое удерживали на кровати возбужденные лесбиянки.
Это была брюнетка, на сей раз натуральная. С нее сорвали корсет, скрывавший грудь, которая не отличалась экстраординарными размерами, но все же это была женская грудь. А бедра, хотя и узковатые, были вполне женскими бедрами.
Я стал слезать с подушки. Она в ужасе глядела на меня диким взглядом, пытаясь сжаться в комок.
Я нагнулся, и в нос мне ударил запах въевшегося сигаретного дыма.
Я чихнул и потряс головой. Мгновенно сообразив, в чем дело, Кэдди убежала и, вернувшись через секунду с пузырьком туалетной воды, пахнувшей весенними фиалками, щедро окропила Элджернона.
Все еще колеблясь, я вдруг почувствовал, что мисс Щипли схватила меня за лодыжку.
И я с шумом свалился на кровать.
Толпа моментально окружила ложе, и я приступил к делу.
Лесбиянка по имени Элджернон что-то бормотала в ужасе.
Лесбиянка-«жена» округлившимися глазами глядела на кровать.
Лесбиянка-«муж» замерла, а потом отвела глаза.
Раздался визг Элджернона.
Лесбиянка с лицом мадонны отвернулась и стала молиться.
— Заткнись! — прикрикнул на нее я. — Если она девственница, то это еще не повод беспокоить Деву Марию!
— Господи Боже мой, — сказала лесбиянка-«муж». — Она потеряла сознание!
— Да нет! — крикнула другая, выглядывая из-за спин. — Она в сознании!
Связка ракушек начала подрагивать. Сквозь стоны Элджернона пробился голос лесбиянки-«мужа»:
— Эй! Вы только поглядите! Ей это нравится! — При этом он (она) выглядел несколько ошеломленным.
Ракушки раскачивались все сильнее и сильнее. — Боже мой! — стонала брюнетка, сиречь Элджернон.
Лица присутствующих побледнели.
Раз!
Брюнетка отчаянно вскрикнула.
Верхняя створка кровати сложилась, захлопнулась и накрыла нас.
Зрители попытались поднять ее, и им удалось ее приоткрыть.
Одна из лесбиянок заглянула в отверстие и завизжала:
— Она мертва!
— Нет-нет, она всего лишь без сознания! — отвечала ей другая.
Лесбиянки потеряли дар речи и не верили своим глазам.
Я выбрался из-под створки и завернулся в простыню. Все с благоговейным ужасом воззрились на меня.
Неожиданно кровать содрогнулась.
— Она еще раз кончила, сама по себе! — крикнула какая-то лесбиянка, и глаза ее от изумления округлились.
Все снова уставились друг на друга. В комнате было так тихо, что можно было услышать, как в полумиле отсюда капает вода из крана.
Тогда мисс Щипли нагнулась к темному отверстию полуоткрытой кровати и спросила:
— Ну, и как тебе это понравилось, Элджернон?
Кровать снова затряслась.
— Она снова это сделала! — сказала лесбиянка-«муж», вытаращив глаза.
Наконец мисс Щипли и Кэнди ухитрились открыть кровать. Они откинули верхнюю створку и увидели лежащую брюнетку, накрывшуюся простыней до самого подбородка. На лице у нее сияла счастливая улыбка.
— Ох, Щипли! — сказала она. — Это было чудесно. Чудесно.
Все, бывшие в комнате, неожиданно оживились, глаза у них заблестели. Слюни распустили, попросту говоря.
Внезапно Марлен рухнула на пол, содрогаясь в оргастических конвульсиях.
— Щипли, — просительно произнесла лесбиянка по имени Спайк, сидевшая у стены, — можно мне еще раз?
Это вывело мисс Щипли из себя.
— Убирайтесь отсюда, неверующие (…)! — рявкнула она и махнула толпе рукой.
Лесбиянка-«муж» уже срывала с себя галстук и рубашку.
— Но, Щипли, теперь мы тебе верим.
Лесбиянка-«жена» опустилась на колени и с мольбой протянула к мисс Щипли руки:
— Ради Бога, Щипли, скажи, скажи нам, где достать мужчину?
— Его вы не можете забрать, — ответила та. — Он является частной собственностью, так записано в контракте. — Она повысила голос и обратилась уже ко всем сразу: — Ну и что вы теперь думаете о психиатрическом регулировании рождаемости, вы, (…)?
— Пошел он (…)! — ответила Марлен, подходя поближе.
— Сегодня ночью я убедилась, — произнесла лесбиянка-«муж», — что психиатрическое регулирование рождаемости — это сплошное дерьмо. — Она вытащила портсигар и яростно швырнула его в камин.
— Но, Щипли, — сказала Марлен, — это подло с твоей стороны. Ты (…) прекрасно знаешь, что все неженатые мужчины в фирме — гомосексуалисты. Мужчин больше не осталось!
— У этой (…) мисс «Вселенная» монополия на всех мальчиков-лифтеров, и она опозорит нас перед Рокки, если мы возьмем их себе, — в смятении заметила лесбиянка-«жена».
— Женатые мужчины помешаны на наркотиках, поэтому они все импотенты, — пробормотала лесбиянка-«муж».
— Мы поищем не только там, не только в компании. Это наша проблема, — отозвалась другая.
— И что же нам теперь делать, (…)? — спросила еще одна.
— Что-нибудь сделать придется, — заметила из своего угла так и не одевшаяся Красотка. — После такой встряски я уже никогда не смогу кусаться, щипаться и называть это сексом. Нет, сэр!
Они пошептались и направились вслед за Щипли в заднюю комнату.
Мне ужасно хотелось спать. Конечно, это было не очень порядочно с моей стороны, но виновато эмоциональное напряжение.
Наверное, я задремал. Но неожиданно проснулся. Надо мной стояла мисс Щипли в халате. Гости ушли. Кэнди разделась и облизывала блюдо из-под торта у стойки бара.
Когда я увидел, что Щипли держит что-то за спиной, мне стало не по себе. Я плохо соображал, но сразу вспомнил о греческих обрядах жертвоприношения. Теперь, когда меня всем показали, может быть, пришло время отрезать мои (…), чтобы я составил компанию Урану?
И это подозрение только усилилось, когда она наклонилась и потрепала их.
— Инксвитч, — сказала она, — у меня для тебя есть сюрприз.
Я вздрогнул. Мне не нравились сюрпризы мисс Щипли.
— Как тебе понравились Спайк и Красотка?
— Я не ожидал этого, — ответил я.
— А Элджернон?
— После того как от нее перестало вонять сигаретами, терпимо.
— Так же хорошо, как со мной и Кэнди? — спросила она, и в ее глазах зажегся опасный огонек.
Страх, ужасный страх подсказал мне ответ.
— Даже и сравнивать нельзя! — с возмущением вскричал я.
— Ну вот и хорошо, Инксвитч, — и, к моему облегчению, она отпустила мои (…). — Потому что я и все остальные, Инксвитч, пришли к соглашению. Каждый вечер, после работы, пара девушек будет забегать к нам, чтобы ты их трахнул. Они все согласны. Они будут вести себя примерно и соблюдать очередь.
Я сглотнул. Мне совсем не нравилось свирепое выражение ее лица.
— Но, (…) тебя, Инксвитч, это не имеет никакого отношения к тому, чем мы с Кэнди занимаемся с тобой целую ночь.
Она снова потянулась к моим (…).
— Обещаю, — поспешно произнес я. — О, мисс Щипли, я не нарушу условия контракта. Я человек слова.
— Рада слышать, — сказала она. — Потому что в противном случае я отрежу твои (…).
Я так и знал!
Но тут она улыбнулась и сказала:
— Есть и хорошие новости, Инксвитч. Они высыпали в эту мусорную корзину содержимое своих кошельков. Я добавила от себя пять тысяч долларов за чудесное представление. Ты просил десять тысяч.
А здесь двенадцать тысяч баксов.
Я заглянул в мусорную корзину, которую мисс Щипли сунула мне под нос. Она была полна денег!
— А теперь кончай прохлаждаться, — сказала мисс Щипли, — полезай в душ, смой с себя кровь, а мы поменяем белье. Кэнди и я несколько дней берегли тебя для этого рывка. А сейчас мы, (…), просто помираем от сексуального голода, не говоря уж о том, что мы чертовски возбудились после твоего шоу!
Я, напевая, отправился в душ.
Двенадцать тысяч!
Я могу заплатить по счету Раззе.
Я могу нанять убийцу.
Графиня Крэк, ты мертва!