Миссия Земля «Дело инопланетян» (Книга 4, Часть 29)

Лорд Инвей, Историограф Его Величества,

Председатель Комитета Цензуры,

Королевский дворец, Конфедерация Волтар

По повелению Его Императорского Величества Вулли Мудрого

Ради физического и душевного здоровья любого читателя, а также ради его безопасности нелишним будет снова и снова напомнить, что так называемой планеты Земля, о которой повествуется в данном отчете, на самом деле НЕ существует.

Более того — следует также заявить, что существование такой планеты НЕВОЗМОЖНО.

Во-первых, волтарианские астрографические карты дают наиболее полное представление об этой галактике. Они охватывают миллионы световых лет, и в них нет НИКАКОГО указания на существование какой-либо Земли, или так называемой планеты Блито-ПЗ. Если бы таковая и существовала на расстоянии всего лишь двадцати двух световых лет от нашей планеты, мы бы узнали об этом первыми. Но, как свидетельствуют астрографические отчеты, в зоне координат местонахождения Земли не обнаруживается НИЧЕГО, кроме космической пыли.

Посему к существованию на Земле секретной волтарианской базы можно отнестись как к вымыслу, поскольку планеты такой на самом деле нет. Существовал когда-то грузовой корабль под названием «Бликсо». Согласно официальным документам, он бесследно исчез — вероятно, оказался в руках пиратов. Таким образом, любое утверждение, что на нем совершали регулярные шестинедельные рейсы для доставки на Волтар земных веществ под названием «наркотики» (еще одна бредовая идея), лишено всякого здравого смысла.

Поэтому не могло быть такой личности, как Роксентер, который распоряжался всеми запасами горючего планеты, а также ее наркотиками и средствами массовой информации.

Джеттеро Хеллер и графиня Крэк действительно существуют, но они никогда не могли совершать свои так называемые подвиги на этой вымышленной планете. Имя Солтен Грис действительно обнаруживается в некоторых официальных документах, но сей факт не придает ни грама достоверности рассказу, приписываемому носящему это имя повествователю.

Также недостойна комментариев нелепая идея, будто Хеллера, королевского офицера, направили по приказу Великого Совета со специальным заданием уберечь эту планету от самоуничтожения, чтобы впоследствии ее можно было захватить и использовать. Если бы такая планета существовала, ее бы изолировали как злокачественную опухоль, а не включали в Конфедерацию.

Это совершенно очевидно, если учесть, какие экстравагантные деяния людей описываются в данной книге. Самому смелому и бурному воображению было бы не под силу представить себе существование таких существ. Это, без всяких сомнений, доказывает одно: такая планета существовать НЕ МОЖЕТ.

Не могло бы, наверное, существовать ни одно общество, которое терпело бы такое поведение, уж не говоря о профессиях, название которым «психиатрия» и «психология». Если бы сексуальное поведение, описываемое в данном томе, только сохранялось, не говоря уж о его развитии в каком-либо виде, получилось бы общество, поощряющее развитие и распространение порнографии и извращений. Преступ ность в таком обществе достигла бы такого уровня, что убивали бы даже глав государств, и терроризм дестабилизировал бы целые страны.

Нет, не может существовать такое общество, а планета и подавно, где упадок мог бы достичь таких крайностей. Это невозможно. Оно бы со временем само себя уничтожило. Вот почему Земля не существует и существовать не может.

Привет.

Я Чарли Девятый-54, электронный мозг при Транслатофоне и переводчик данного труда.

В подтверждение слов почтенного лорда Инвея могу сказать, что в моих самых обширных банках данных нет ничего, что могло бы сравниться с описанным в этой книге. Собственно говоря, некоторые земные дела явились таким потрясением, что один из моих субкомпьютеров отказал в знак протеста и все еще не желает со мной разговаривать, а другой попытался совокупиться с самим собой.

Тем временем двое еще жарко спорят над доказательством теоремы «Земля грязна», один пишет мюзикл «Обдолбанный», двое в соавторстве работают над книгой под названием «Еще 101 способ использования горчицы и скалки», а остальные истерически хохочут над ними.

Мне остается только попытаться снова внести некоторый порядок в эту область, после того как я составлю краткий словарь персоналий и терминов к данному тому, который последует непосредственно за моим предисловием.

Для несуществующей планеты, Земля доставляет контурным цепям слишком много хлопот.

Искренне ваш Чарли Девятый-54, электронный мозг при Транслатофоне

Агнес, мисс — личная помощница Делберта Джона Роксентера.

Альпеншток, генерал — последний из оставшихся в живых членов генерального штаба Адольфа Гитлера.

Антиманко — род, давно изгнанный с планеты Манко за ритуальные убийства.

Аппарат координированной информации — тайная полиция Волтара, возглавляемая Ломбаром Хисстом и укомплектованная преступниками.

Аталанта — родная провинция Джеттеро Хеллера и графини Крэк на планете Манко.

Афьон — город в Турции, в котором расположена секретная база Аппарата.

Барбен ИГ— фармацевтическая компания, контролируемая Делбертом Джоном Роксентером.

Билдирджина, медсестра — девушка-турчанка, ассистентка Прахда Бителсфендера.

Бителсфендер Прахд — целлолог, специалист по клеточной хирургии, который вживил Джеттеро Хеллеру «жучки» на Волтаре. Его Солтен Грис привез с собой на Землю, чтобы открыть фальшивый Всемирный благотворительный госпиталь милосердия и любви в Афьоне.

«Бликсо» — грузовой корабль Аппарата, совершающий регулярные рейсы между Блито-ПЗ и Волтаром. Рейс в один конец длится шесть недель. Пилотируется капитаном Больцем.

Блито-ПЗ — волтарианское название планеты, известной среди ее обитателей под именем «Земля». Она включена в График Вторжения в качестве перевалочной базы при грядущем продвижении к центру галактики с целью расширения владений Волтара.

Больц — капитан грузового корабля «Бликсо».

«Бомбер» — обычный земной автомобиль со снятыми стеклами и металлическими дугами, установленными в качестве дополнительной защиты. Он предназначен для «разрушительных гонок», в которых один автомобиль должен таранить другие, чтобы лишить их способности двигаться. Победителем такой гонки считается водитель единственного оставшегося автомобиля, способного двигаться самостоятельно. Это название также употребляется применительно к водителю.

Ботч — старший клерк 451 -го отдела на Волтаре, подчиненный Солтена Гриса.

«Буксир-один» — космический корабль, используемый Джеттеро Хеллером для преодоления расстояния в 22,5 световых года до Земли. Хеллер переименовал его, дав ему название «Принц Каукалси».

Вантаджио — управляющий шикарного публичного дома «Ласковые пальмы», принадлежащего семье Корлеоне и расположенного напротив здания ООН.

Великий Совет — правительственный орган Волтара, организовавший миссию с целью предотвращения самоуничтожения Земли, чтобы сохранить ее для осуществления Графика Вторжения.

Волтар — столица и административный центр Конфедерации, состоящей из ПО планет и образованной 125 000 лет назад. Волтар управляется императором с помощью Великого Совета в соответствии с Графиком Вторжения.

«Волшебная» почта — трюк Аппарата, заключающийся в том, что посылаемое по почте письмо не будет доставлено адресату, если определенная открытка посылается регулярно.

«Восхищение природой, 101» — предмет, преподаваемый мисс Симмонс, которая включила в свою группу Джеттеро Хеллера, намереваясь выгнать его из Нью-Йоркского университета.

«Вселенная», мисс — секретарша Делберта Джона Роксентера.

Всемирный благотворительный госпиталь милосердия и любви — название, используемое как прикрытие для предприятия, основанного Солтеном Грисом в Афьоне во главе с Прахдом Бителсфендером, которое занимается пластическими операциями по изменению лиц и отпечатков пальцев гангстеров за крупное вознаграждение.

Вундеркинд — прозвище, данное Джеттеро Хеллеру Уолтером Мэдисоном. У Мэдисона есть и двойник Хеллера, нужный ему для достижения рекламных целей без согласия самого Хеллера. У лже-Вундеркинда торчащие зубы, выступающая челюсть и очки. Он совсем не похож на Хеллера.

Гипношлем — устройство, надеваемое на голову и используемое для усиления внушаемости.

Г.П.Л.Г. — «Глотсон, Перштейн, Лопнинг и Гнусе» крупнейшая в мире рекламная фирма.

График Вторжения — расписание галактических завоеваний. Планы и бюджет любого из подразделений правительства Волтара должны строго соответствовать ему. Созданный далекими предками владык нынешнего Волтара, он свято соблюдается в течение сотен тысяч лет, являясь руководящим догматом Конфедерации.

Грис Солтен — офицер Аппарата, назначенный начальником отдела по делам Блито-ПЗ (Земли); враг Джеттеро Хеллера.

Гробе — главный поверенный, адвокат Делберта Джона Роксентера, член юридической фирмы «Киннул Лизинг».

Джованни — один из телохранителей Малышки Корлеоне.

«Жало» — гибкий хлыст примерно восемнадцати дюймов длиной с электрошокером на конце.

«Жучок» — электронное устройство, подобное тем, которые Солтен Грис вживил Джеттеро Хеллеру. Грис пользуется видеоустановкой, чтобы следить за всем, что Хеллер видит или слышит. Сигналы воспринимаются с помощью приемника-декодера, который носит с собой Грис. Когда Хеллер удаляется от Гриса на расстояние, превышающее 200 миль, включается ретранслятор 831, усиливающий сигнал так, что он уже воспринимается на расстоянии до 10 000 миль.

Замок Мрака — тайная горная крепость-тюрьма на Волгаре, в которой Аппарат содержал в заключении графиню Крэк и Джеттеро Хеллера.

Занко — компания по производству целлологиче-ского оборудования и материалов на планете Волтар.

Инксвитч — имя, которым пользуется Солтен Грис, выдавая себя за федерального служащего США.

Карагез — турецкий крестьянин, домоправитель Солтена Гриса в Афьоне.

«Киннул Лизинг» — юридическая фирма, представляющая интересы Делберта Джона Роксентера.

Контрольная звезда — электронное устройство, замаскированное под медальон в форме звезды, способное парализовать любого члена экипажа, состоящего из антиманковских пиратов, которые доставили на Землю Солтена Гриса и Джеттеро Хеллера.

Координированной информации Аппарат — см. «Аппарат координированной информации».

Корлеоне — мафиозная семья, возглавляемая Малышкой Корлеоне, бывшей хористкой и вдовой Святоши Джо.

Космический Кодекс — см. «Нарушение Кодекса».

Кроуб, доктор — целлолог Аппарата, специалист по клеточной хирургии, получающий удовольствие от создания уродцев; он работал в Замке Мрака.

Крэк, графиня — осужденная за убийство преступница, узница Замка Мрака и возлюбленная Джеттеро Хеллера.

«Ласковые пальмы» — шикарный публичный дом, где проживает Джеттеро Хеллер; находится напротив здания Организации Объединенных Наций и управляется семьей Корлеоне.

Лепертидж — крупное, похожее на кошку животное высотой в холке примерно в рост человека.

Лузеини Разза — советник главы банды Фаустино Наркотичи по прозвищу Петля.

«Мадлик», строительная компания — частная компания в Турции, выплачивающая Солтену Грису комиссионные каждый раз, когда он устраивает ей контракт.

Малышка Корлеоне — двухметровая предводительница мафиозной семьи Корлеоне, вдова Святоши Джо.

Манко — родная планета Джеттеро Хеллера и графини Крэк.

Международный центр переподготовки фермеров — название, служащее прикрытием для секретной базы Аппарата в Афьоне (Турция).

Мейсабонго — небольшой африканский народ, представителем которого сделали Джеттеро Хеллера. Изя Эпштейн создал для Хеллера несколько коммерческих корпораций республики Мейсабонго.

Милашка — прозвище Одура. Солтен Грис заставил его и Тик-Така собирать информацию на Волтаре и посылать ее ему на Землю.

Мутационе Майк — хозяин станции быстрого техобслуживания автомобилей, который выполнил по индивидуальному заказу Хеллера ремонт давно устаревших моделей «кадиллака» и такси.

Мэдисон Дж. Уолтер — уволенный из фирмы Г.П.Л.Г., когда его стиль в освещении общественных отношений привел к самоубийству президента Патагонии. Он был нанят на службу адвокатом Гробсом, чтобы обессмертить имя Джеттеро Хеллера в средствах массовой информации. Известен также как Балаболтер Свихнулсон.

Наркотичи Фаустино по кличке Петля — глава мафиозной семьи, промышляющий реализацией наркотиков, тайно поставляемых фармацевтической компанией ИГ Барбен, и пытающийся установить свой контроль над территорией семьи Корлеоне.

Нарушение Кодекса — оповещение местных жителей о том, что ты инопланетянин. Согласно статье Космического Кодекса, это автоматически влечет за собой наказание — смерть. Цель — сохранение в тайне Графика Вторжения.

Нью-Йоркский университет — учебное заведение, где учится Джеттеро Хеллер.

Одур — см. «Милашка».

Отдел 451 — одно из подразделений Аппарата, возглавляемое Солтеном Грисом.

Пилоты-убийцы — космические пилоты, которых используют для уничтожения любого служащего Аппарата, пытающегося уклониться от участия в сражении.

Поглощающий покров — покрытие, которое поглощает световые волны, делая объект практически невидимым и не поддающимся обнаружению.

«Принц Каукалси» — название, данное Хеллером космическому судну «Буксир-один» в честь героя планеты Манко.

Рат — агент Аппарата на Земле, который, как и Терб, получил задание от Ломбара Хисста помогать Солтену Грису саботировать миссию Джеттеро Хеллера.

Ретранслятор 831 — см. «Жучок». Римбомбо Бац-Бац — бывший подрывник и член банды Корлеоне.

Роксентер Делберт Джон — уроженец Земли, который держит под своим контролем горючее, финансы, правительство и наркотики планеты.

Роук Таре — астрограф императора Волтара, Клинга Гордого и старый друг Джеттеро Хеллера. Его сообщение о том, что Земля может самоуничтожиться, побудило Великий Совет организовать миссию Джеттеро Хеллера, поскольку необходимо было сохранить График Вторжения.

Святоша Джо Корлеоне — глава семьи Корлеоне до тех пор, пока его не убили. Он не верил в торговлю наркотиками, за что и получил такое прозвище.

«Семь братьев» — секретный консорциум на Земле, включающий нефтяную компанию «Спрут» в качестве старшего члена.

Сильва Гансальмо — бывший телохранитель Святоши Джо, подозреваемый в убийстве босса. Послан Солтеном Грисом убить директора ЦРУ, после чего должны были убрать и его самого.

Симмонс, мисс — преподавательница Нью-Йоркского университета, пообещавшая Джеттеро Хеллеру, что выгонит его из университета.

«Служба ножа» — один из отделов Аппарата, прозванный так из-за наиболее предпочитаемого его сотрудниками оружия.

Смит Джон — вымышленное имя, которым пользуется Солтен Грис на службе у Делберта Джона Роксентера.

«Спрут» — нефтяная компания Делберта Джона Роксентера, осуществляющая контроль над производством бензина во всем мире.

Стэбб, капитан — командир экипажа антиманковцев, пилотировавший «Буксир-один».

Султан-бей — под этим турецким именем Солтен Грис живет в Афьоне (Турция).

Тейвилнасти Джимми по кличке Подонок — профессиональный наемный убийца, служащий семье Корлеоне до тех пор, пока его не убирает Гансальмо Сильва.

Тейл, вдова — одержимая нимфоманией жительница планеты Волтар. У нее имелась небольшая больница, в которой Прахд Бителсфендер по распоряжению Солтена Гриса вживил Джеттеро Хеллеру электронные «жучки».

Терб— агент Аппарата на Земле, который, как и Рат, получил задание от Ломбара Хисста помогать Солтену Грису саботировать миссию Джеттеро Хеллера.

Тик-Так — прозвище Туолы. Солтен Грис заставил его и Милашку собирать информацию на Волгаре и посылать ее ему на Землю.

«Транснациональная» — название корпорации, расположенной в Эмпайр Стейт Билдинг и организованной Изей Эпштейном для управления другими компаниями Джеттеро Хеллера.

Триллер Дж. П. — вице-президент фирмы Г.П.Л.Г.; был уволен при найме Дж. Уолтера Мэдисона.

Туола — см. «Тик-Так».

Уистер Джером Терренс — имя, под которым Джеттеро Хеллер действует на Земле.

Фахт-бей — земное имя командира секретной базы Аппарата в Афьоне (Турция).

Флот — элитный космический род войск Волтара, в котором служил Джеттеро Хеллер и к которому Аппарат относится с крайней неприязнью.

Фронтовой «прыгун» — небольшой космический корабль на службе волтарианской армии, используемый для быстрой переброски грузов массой до ста тонн через боевые порядки противника.

Хаклуит — землянин, живший в XVI веке и писавший о различных исследованиях на востоке Соединенных Штатов.

Хеллер Джеттеро — военный инженер и офицер флота его величества, направленный приказом Великого Совета на Землю, где он действует под именем Джерома Терренса Уистера.

Хеллер Хайти — сестра Джеттеро Хеллера, самая популярная шоу-артистка в Конфедерации Волтар.

Хисст Ломбар — глава Аппарата координированной информации, который, чтобы предотвратить раскрытие собственных планов Великим Советом, направил Солтена Гриса на Землю с заданием саботировать миссию Джеттеро Хеллера.

Целлология — отрасль медицины на Волтаре, занимающаяся клеточной хирургией, с помощью которой можно восстанавливать тела посредством генерации тканей, включая полную замену органов.

Чанк-попс — маленький шарообразный баллончик, при нажатии выбрасывающий пахучий туман. Используется на Волтаре в качестве освежителя.

451-й отдел — см. «Отдел 451».

Эпштейн Изя — студент Нью-Йоркского университета и специалист по финансам, которого Джеттеро Хеллер нанял для организации корпоративной структуры, управляющей его финансами.

Ютанк — танцовщица-рабыня, исполнительница восточного танца живота, которую купил Солтен Грис.

Его Светлости Лорду-Попечителю

Королевских судов и тюрем

Конфедерации Волтар.

Планета Волтар. Правительственный город

Ваша Светлость, достопочтенный Сэр! Я, Солтен Грис, офицер нестроевой службы XI ранга, бывший администратор Аппарата координированной информации Конфедерации Волтар (Да здравствуют Его Величество Клинг Гордый и Его благороднейшее правление!), смиренно представляю на Ваше рассмотрение четвертый том моей исповеди, относящийся к миссии «Земля».

Мне стоило огромнейшего труда выразить словами то, что содержится в этом томе, и должен предупредить Вас заранее: потребуется сильный организм, чтобы все это прочесть и переварить. Те преступления, в которых я открыто и чистосердечно признавался до сей поры, просто ничто по сравнению с тем, что Вы услышите. Кровь и вопли еще так живы в моей памяти, словно я воспринимаю их и сейчас.

Оглядываясь назад, я расскажу в данном томе, в каком ужасном положении я оказался.

Не моя вина в том, что я натворил. К этому меня принудил Джеттеро Хеллер. Опасный он тип, и чем скорее его отыщут, арестуют и убьют, тем лучше. И это я знаю не только по опыту, но и по книгам Фрейда и Хитрого Кролика — Багза Банни, из которых я почерпнул информации не меньше любого психиатра на Земле.

В безумствах Хеллера ищет выхода его сексуальная природа. Он является классическим примером того случая, когда эдипов комплекс находится в конфликте с сублимированной фиксацией на личности отца.

Взгляните-ка на следующий блестящий психиатрический анализ.

1. Хеллер жил в борделе «Ласковые пальмы» напротив ООН. А что находится перед фасадом ООН? Флагштоки. А ведь каждому известно, что означают флагштоки. Фрейд никогда не ошибается.

2. «Ласковые пальмы» держит мафиозное семейство Малышки Корлеоне. Малышка — и это при двух-то метрах роста. Она вдова и стала для Хеллера на Земле кем-то вроде матери. Вот корень его эдипова комплекса.

3. Инфантильное поведение Хеллера подтвердилось, когда, чтобы прославить его, наняли Дж. Уолтера Мэдисона, этого специалиста по ССО (связи с общественностью — еще одна блестящая идея землян). Он назвал Хеллера Вундеркиндом. Выбор имени является бесспорным доказательством.

4. Для составления отчетов, которые он посылал на Волтар, Хеллер пользовался трафаретом с круглыми отверстиями. Трафарет накладывается на документ, в отверстие видны кодовые слова, по которым читается настоящее сообщение. Это еще одно доказательство его сексуальной агрессивности. (И его тайный способ злить меня. Он знает, что я не могу подделать его отчеты без трафарета и не могу прикончить его до тех пор, пока не найду эту штуку. Типично для его агрессивной натуры.)

5. Правой рукой Хеллера был Бац-Бац, бывший морской пехотинец, член семьи Корлеоне и специалист не только по взрывчатым веществам, но и по огнестрельному оружию. Пистолеты и пулеметы — это же фаллические символы для сублимированного суперэго, а имя Бац-Бац, или иначе Трах-Трах, достаточно красноречиво свидетельствует о наличии у Хеллера сексуальных проблем.

6. Хеллер основал корпорацию, управляемую этим анархистом Изей Эпштейном. Она помещалась в Эмпайр Стейт Билдинг, а каждому известно, на что похоже это здание. Еще один факт для психиатра.

7. Хеллер купил большой «кадиллак», который потом переделал, снабдив его волтарианской системой питания горючим. Ясно, что выбрал он именно эту машину из-за двух «л» в названии «cadillac». Как и флагштоки перед ООН, эти буквы, без сомнения, являются фаллическими символами. (И заметьте, что в имени «Хеллер» (Heller) имеются те же два знака. Возможно, это мой самый блестящий фрейдистский анализ, окончательно доказывающий, что преступная природа Хеллера имеет сексуальное происхождение.)

Заключение: Хеллер является источником моих проблем, и его следует предать медленной мучительной смерти.

Это пример того, как могут помочь земные психиатрия и психология. Меня они никогда не подводили. Я пользовался ими, чтобы держать в строгости подонков, подобных двум никчемным агентам Аппарата, которых зовут Рат и Терб.

Я также испробовал свои знания на этом сумасшедшем киллере Гансальмо Сильве, когда узнал, что его наняли охранять Ютанк, мою единственную настоящую любовь. Дикий цветок из пустыни Каракумы, она, возможно, и нуждалась в защите, но только не Сильвы. Поэтому я ловко убедил его убить директора ЦРУ — задание, равносильное самоубийству. Затем я привез Ютанк с собой в Соединенные Штаты. Вот как надо пользоваться психологией для собственного благополучия.

Поездка в США была довольно удачной. Помимо того, что я приобрел фальшивое удостоверение личности федерального служащего, я встретил самого Главного, Делберта Д. Роксентера. Он и его адвокат Гробе были в высшей степени благодарны мне за предупреждение в отношении намерения Хеллера производить дешевое экологически безвредное горючее. (В конце концов, как идут дела у Роксентера, так и развивается план Ломбара Хисста из главы Аппарата стать императором.)

Благодаря своему бесценному вкладу я был приведен к присяге, и Мисс «Вселенная» нанесла на мою грудь невидимую татуировку, означающую, что я служу семье Роксентера в качестве «шпиёна» — уж так хитро умеет она зашифровать слово, чтобы никто другой его не понял. Удивительная девушка!

Гробе представил меня агентству по связям с широкой общественностью. Чтобы разделаться с Хеллером, он нанял Мэдисона, известного также как Балаболтер Свихнулсон.

Хеллер привез с собой на Землю небольшой волтарианский преобразователь химических элементов, способный производить горючее фактически из любого источника. Он намеревался продемонстрировать его в своем «кадиллаке» в тысяче-этапной автогонке на скоростной трассе в Сприпорте, когда Балаболтер Свихнулсон приступил к делу.

Мэдисон создал двойника Хеллера, назвал его Вундеркиндом и, пока Хеллер готовился к автогонке, помещал на первых страницах газет одну статью за другой, в которых фальшивый Вундеркинд бросал вызов всем автогонщикам мира. Он устраивал для Вундеркинда ток-шоу по телевидению, в которых тот нападал на нефтяные компании. Он появлялся во всякого рода рекламе, в радионовостях. Никогда еще средства массовой информации не видали такой мощной рекламной подготовки к автогонкам.

Хеллер не мог понять, почему все газеты, радио и телевизионные станции утверждают, будто брали у него интервью. Он же возился с «кадиллаком». Кроме того, этот «Вундеркинд» с выступающей челюстью, торчащими зубами и очками и похож-то не был на Хеллера!

Да, мало он знал правила, по которым осуществляются связи с широкой публикой! Мэдисон не нуждался в его согласии. Да и правда была тут ни при чем. Мэдисон работал под девизом: «Делай все, что годилось бы для первой полосы». Поэтому он стряпал один газетный материал за другим, а Хеллер только пожимал плечами и засучивал рукава в гараже за пределами Сприпорта.

У Хеллера не было шансов. Во-первых, Мэдисон добился превращения автогонок одновременно и в «разрушительное дерби», и в «пробег на выносливость», с участием полторы дюжины киллеров, каждый из которых жаждал крови Хеллера. Во-вторых, Ломбар Хисст еще раньше тайком испортил волтарианский преобразователь химических элементов, которым Хеллер пользовался как карбюратором: его срок службы был уже на исходе, а оставшихся нескольких часов вряд ли хватило бы, чтобы Хеллер успел закончить гонки.

Но чтобы действительно убедиться в том, что с Хеллером покончено навсегда, я последовал совету, который когда-то давали преподаватели школы Аппарата: если хочешь, чтобы работа была сделана правильно, поручи ее кому-нибудь другому.

Я нанял парочку снайперов, вооруженных винтовками с глушителями и оптическими прицелами, и одел их в белое, чтоб они сливались со снегом, непрестанно шедшим в течение трех дней. Взяв напрокат фургон с прекрасным обогревателем, я выбрал удобное местечко на пригорке с видом на трек Сприпорта, установил звуковой сигнал на следящем, мониторе, настроенном на датчики Хеллера, чтобы он разбудил меня, когда тот поднимется с постели, и улегся спать.

Если уж «бомберы» на треке, думал я, не прикончат Хеллера, то это сделает пуля многозарядной винтовки, летящая со скоростью 4080 футов в секунду.

Засыпая, я блаженно улыбался.

Хеллер был обречен.

Меня разбудил сигнал заработавшей видеоаппаратуры, следящей за Хеллером. А ведь не было еще и четырех часов утра! Должно быть, он нервничал, что поднялся так рано даже в эту роковую субботу. Но тут я сообразил, что шоссейные дороги, ведущие к гоночному треку Сприпорта, будут забиты толпами людей, снегоуборочными машинами и легковушками. Хеллеру захочется их опередить.

Я провел ночь в фургоне, припаркованном на холме с видом на трек. Несмотря на морозец, внутри фургона обогреватель сохранял уютное тепло. Чтобы видеть, как идут дела у Хеллера, я подтянул к себе экран. Благодаря волтарианской технике, «жучки», вживленные рядом со зрительными и слуховыми нервами, передавали сигналы при любой температуре. Он находился в номере мотеля. По своей хеллеровской привычке он тщательно и быстро почистил зубы и оделся в очень аккуратный, красного цвета теплый костюм автогонщика. Собрал ящичек для инструментов. Затем натянул на лицо снегозащитную маску и вышел. На улице сильно метелило. Освещение автостоянки мотеля позволяло видеть не далее чем на тридцать футов.

Для перевозки своего «кадиллака» он использовал огромную машину-полуприцеп. Я видел массивный металлический корпус тягача с торчащими вверх выхлопными трубами, похожими на фабричные. На дощечке с заводской маркой значилось «Питербилт» Судя по размеру кабины, это был, вероятно, один из тех дизелей на пятьсот лошадиных сил, которыми иногда самолично пользуются на автогонках. Потом я отбросил мысль о том, что Хеллер задействует его на сегодняшних гонках. Ему не разрешат.

Хеллер обошел вокруг тягача. Десять здоровенных колес, и на каждом мощные цепи. Судя по тому как в темноте падал снег и наметало сугробы, они сегодня понадобятся. Он поднялся на ступеньку у топливного бака, потом на выступ повыще и отпер дверцу. Когда же Хеллер открыл дверь и включил свет, я обомлел: внутри все выглядело как на флотском космическом корабле! Просто невероятно: везде обивка, хромированные поверхности, даже стерео!

Хеллер вставил ключ в зажигание и нажал на стартер. Взревел мотор. Он убавил обороты и включил обогреватели и противообледенительные устройства.

Подняв сиденье, Хеллер достал молоток среднего размера с шаровым бойком, затем, выпрыгнув из кабины и подойдя к фарам, осторожно постучал по ним, сбивая лед. Закончив, он бросил молоток на сиденье, закрыл дверцу и рысцой побежал к придорожному кафе, а дизель, как я полагал, оставил разогреваться.

Хеллер вошел в кафе, потопал ногами, сбивая с обуви снег, и я заметил, что он обут в бейсбольные шиповки. Видимо, предполагал-таки, что придется ему туго. Народу в кафе было мало, и он сразу взял себе яичницу с ветчиной и кофе. Еще он купил большой пакет с гамбургерами и галлон кофе в термосе с краником. Никто не обратил на него внимания, хотя, похоже, разговор касался предстоящих автогонок и имя «Вундеркинд» упоминалось несколько раз.

Когда Хеллер расплачивался, кассир спросил:

— Как по-твоему, Вундеркинд победит?

— Надеюсь, — отвечал тот.

Он добежал до тягача, вскочил в кабину и поехал. Без прицепа его здоровенный «Питербилт» утюжил снежные заносы так, словно их и не существовало. На дороге он обогнал снегоочистительную машину.

Здоровенная машина мчалась теперь по небольшой дороге, и я сообразил, что его мотель располагался еще дальше к востоку, чем Сприпорт. Когда метель ненадолго улеглась, я увидел, что дороги между Сприпортом и Нью-Йорком забиты машинами. Образовались пробки. Наверное, предположил я, на их расчистку брошены все снегоочистители Лонг-Айленда. Ньюйоркцы, очевидно, полагали, что гонки стоят того, чтобы, замерзнуть из-за них насмерть. Действительно, было холодно. Еще не рассеялись сумерки, а люди все прибывали.

Но там, где ехал Хеллер, никого не было. Его гаражи располагались за пределами Сприпорта, на границе с парком. Вскоре они появились в свете его фар, едва различимые в густом снегопаде. Не доезжая до них, Хеллер развернул тягач, открыл окошко и стал подавать назад к гаражу, в котором, как мне было известно из прошлых наблюдений, стоял прицеп с «кадиллаком».

Он высунулся и смотрел назад. В паре ярдов от подвесной металлической двери он остановился, чтобы ее можно было открыть. Внезапно что-то мелькнуло у него перед глазами, и он моментально убрал голову в кабину. Высокий худой человек в куртке защитного цвета с капюшоном подскочил к подножке топливного бака, вспрыгнул на верхний выступ и сунул в лицо Хеллеру пистолет. Раздались еще какие-то звуки. Справа от Хеллера. Кто-то рвался в другую дверь. За тем, что случилось потом, я с трудом мог уследить — так быстро все произошло. Хеллер, наверное, потянулся за молотком с шаровидным бойком, лежавшим на сиденье. Вот он вскинул левую ладонь и ребром ее ударил по запястью руки, державшей пистолет. Оружие нападавшего вылетело и упало в кабину.

Тут же в правой руке Хеллера появился молоток и с размаху вошел в череп налетчика. Другая дверца начала открываться. Хеллер отпустил сцепление. Тягач с грохотом двинул задом по стальной двери гаража.

Дверца кабины резко захлопнулась, прищемив другому налетчику руку.

Хеллер ударил ногой в дверцу, и та распахнулась.

Нападавший полетел спиной вперед и грохнулся оземь.

Хеллер врубил тормоз. Пошарил на полу кабины и подобрал пистолет первого, здоровенную пушку. Потом, словно парашютист, выбросился из кабины, ударился о землю и покатился.

Второй нападавший уже убегал. Хеллер взвел курок. Кажется, там что-то заело.

Нападавший, смутно различимый в пробивающемся сквозь падающий снег свете фар, повернулся и выстрелил.

А Хеллер все никак не мог сладить с пистолетом. От мороза его заклинило. Убегавший исчез. Хеллер отбросил никчемное оружие в сторону и повернулся к тягачу. Тот плотно уперся в открывающуюся вверх дверь гаража. Двигатель работал вхолостую. Мощная машина стояла на тормозах. Дверь, открывающаяся снизу, надежно держалась на своем месте.

Хеллер взглянул на другие подвесные двери, расположенные в ряд. Их сильно завалило снегом. Около этой же сугроба не было. Его взгляд устремился на небольшое ромбовидное окошко в верхней части двери, около восьми дюймов в ширину.

Он пошел туда, где упал первый нападавший. Парень лежал, не подавая признаков жизни. Молоток проломил ему череп. Под капюшоном куртки на нем была шапка. Хеллер стянул ее с трупа, вскочил на подножку кабины и достал трубу для заправки горючим. Затем насадил шапку на трубу и поднял ее перед дверью.

Трах!

Окно разлетелось вдребезги. Шапка отлетела назад. Взвизгнула пуля, задев рикошетом трубу.

Выстрел прозвучал очень приглушенно — стреляли изнутри, оттуда, где стояли «кадиллак» и прицеп. Окно же располагалось слишком высоко, неудобно для снайперской позиции.

Хеллер перебежал к ближайшей мастерской и поднял створку двери. Внутри было темно, но свет он включать не стал. Вокруг стояли ящики с инструментами. Хеллер открыл один из них, натянул асбестовые рукавицы, схватил большие кусачки и бегом вернулся к тягачу. Прозвучала еще пара приглушенных выстрелов внутри гаража — видимо, пытались открыть таким способом дверь.

Позади кабины находилась система из двух выхлопных труб. Хеллер перекусил удерживающие хомуты одной из них, дважды энергично сомкнув кусачки, и схватил трубу обеими руками. Хромовая S-образная труба легко сгибалась в основании.

Он гнул трубу назад все больше, пока не всунул ее конец в ромбовидное оконце.

Трах!

Из гаража стреляли и пытались вытолкнуть трубу из оконца.

Хеллер закрепил выхлопную трубу в этом положении, вскочил в кабину и завел мотор.

Он наполнял гараж выхлопными газами дизеля! Окисью углерода!

Трах!

Еще один приглушенный выстрел изнутри. Труба держалась на месте.

Хеллер выпрыгнул из кабины и стал снимать свой красный анорак. Затем стащил с мертвеца парку защитного цвета и кое-как напялил на него свою куртку.

Перетащил тело вправо от кабины и еще дальше, туда, где лучи фар смешивались с темнотой. Бросил его там лицом вниз в небольшой сугроб, а ноги присыпал снегом.

Чутко прислушался. За шумом работающего двигателя «Питербилта» можно было различить отдаленный звук другого мотора.

Хеллер заскочил обратно в мастерскую, стянул с крючка белый маскхалат и надел его.

В свете фар тягача показался большой быстро двигающийся фургон. Должно быть, водитель нажал на педаль тормоза, потому что, несмотря на цепи на колесах, машину занесло — ее фары светили в левую от «Питербилта» сторону. Мастерская осталась в темноте. Из фургона выпрыгнули трое человек с ружьями и бросились в снег, стараясь зарыться поглубже.

С пассажирского места из кабины выпрыгнул еще один и, пригнувшись, нырнул под защиту машины.

Тут и водитель, согнувшийся в кабине, осторожно поднял голову над нижним краем лобового стекла. Зафиксировал тормоз и открыл дверцу.

— Черт! — выругался он. — Вот (…)* идиот! Застрелил его все-таки! — Он указывал на тело, запорошенное снегом так, что виднелась только спина в красном анораке.

Остальные вышли из укрытия.

— Где Бенни? — спросил один, вглядываясь в снежную муть, куда не проникал свет фар «Питербилта».

— Небось, сбежал, — сказал другой. — Этот (…) вылетел из кабины, как (…) ракета!

Все стали приближаться к красному анораку. Я услышал рядом с Хеллером слабое звяканье металла.

Тот, что с дробовиком, перевернул тело ногой.

— Это же Бенни! — потрясенно воскликнул кто-то.

Правая рука Хеллера на мгновение расплылась на экране.

В воздухе что-то просвистело!

Это что-то летело, крутясь вокруг своей оси, и угодило человеку с дробовиком в лицо!

Хеллер опустил глаза. В руках он держал набор гаечных ключей. Выбрал большой торцевой ключ.

Швырнул его.

Крутясь, смертоносная сталь со свистом пронеслась по воздуху.

Один из стоявших увидел летящий предмет и попытался отбить его. Из руки в перчатке хлестнула кровь.

Еще один торцевой ключ сверкнул в воздухе. Парень свалился как подкошенный.

Тот, что с дробовиком, попытался пустить свое оружие в ход, прицелившись в темноту гаража. Смутное пятно крутящейся стали! Лоб его раскололся напополам!

Еще один попытался спастись бегством. Рука Хеллера расплылась пятном! Крутящийся снаряд срезал капюшон куртки и с ним половину головы убегавшего.

Последний добрался до фургона. Он лихорадочно пытался открыть дверь, но поскользнулся.

Хеллер быстро устремился вперед. На бегу он метнул гаечный ключ. Тот угодил водителю в запястье.

Хеллер бросился на него. Тот пытался отбиваться здоровой рукой. Тяжелый торцевой ключ Хеллера опустился ему на череп. И тот лопнул, как дыня!

Теперь тишину нарушал только легкий шорох падающего снега.

Хеллер заглянул в фургон сзади. Никого. Он прошелся по дороге и прислушался. Ни звука.

Он оглядел лежащие на снегу тела. Их было шестеро, включая Бенни. Хеллер прошел от одного к другому, ногой отталкивая в сторону пистолеты, проверяя, есть ли живые. Все были мертвы.

Он подошел к двери гаража, приложил к ней ухо, прислушался. Стукнул пару раз ногой. Тишина.

Хеллер перевел дроссель «Питербилта» на холостые обороты, включил передачу, проехал несколько футов вперед и поставил машину на тормоз. Потом снова надел асбестовые рукавицы, выправил выхлопную трубу и закрепил ее куском проволоки. Затем вернулся к двери гаража и еще раз прислушался. Ни звука. Подошел к висячему замку. Тот оказался незащелкнутым. Хеллер снял его, откинул запорный брус и, подняв дверь, отскочил в сторону.

Клубы угарного газа, продукта перегоревшего дизельного горючего, вырвались наружу. Хотя Хеллер находился довольно далеко, он помахал руками, отгоняя дым. В темноте гаража было плохо видно. Он включил задние огни тягача — и увидел четверых мертвецов!

Лица их посинели, на щеках проступили розовые пятна.

Внутрь врывался ветер со снегом. Хеллер приблизился к лежащим. Они не подавали никаких признаков жизни.

Он подобрал принесенные ими ремни и катушки с веревкой. У одного имелось любопытное оружие: пневматическое ружье с инжекторными стрелами.

Хеллер проверил «кадиллак» и прицеп, но бомб не обнаружил и вышел наружу. Снег валил еще сильнее, и на улице совсем потемнело. Он глянул на часы. Было только 5.20 утра.

Потом стал подтаскивать тела к фургону. Отравленных окисью углерода он бросил в кузов фургона, а затем подлез под него и отверткой пробил дыру в глушителе выхлопной трубы.

Двоих с явными ранениями на лице Хеллер поместил в кабину, с пассажирской стороны. Других четверых — сзади.

Он собрал их оружие и снаряжение — получилась большая куча — и все это забросил туда же, в кузов фургона.

Затем удостоверился, что не оставил никаких улик.

Постоял немного в раздумье. Наконец зашел в мастерскую и отыскал черный полиэтиленовый пакет для мусора. Залез в фургон и стал по очереди извлекать у трупов удостоверения личности, бумажники и прочее. Работа была не из приятных, хотя кровь уж давно замерзла. Он положил все эти вещи в мусорный пакет и забросил его в кабину «Питербилта».

Снова зашел в мастерскую и нашел несколько каких-то шариков. Забрал три канистры, полные бензина, и поставил их в заднюю часть фургона.

Хеллер еще раз оглядел место происшествия. Потом нашел в гараже суконные боты, натянул их на ноги поверх шиповок, сел в фургон и поехал.

В таком густом снегопаде очень трудно было разобрать, куда он едет. Он-то, видимо, это знал. Проехав довольно долго, Хеллер наконец остановился и вышел.

Справа стоял стол для пикников. Хеллер прошел вперед и оказался у края обрыва: прямо за участком для пикников зиял глубокий темный овраг. Очевидно, Хеллер находился где-то в парке около моря, среди дюн и лощин. Кругом было пустынно.

Он забрался в фургон. Открыл три канистры с бензином. Взглянул на часы. В каждую из канистр бросил по шарику. Канистры снова завинтил колпачками.

Ага! Я понял. Это были волтарианские капсюли, которые со временем растворялись и срабатывали.

Он сел в кабину, включил передачу, и фургон покатился к пропасти.

Наконец Хеллер выскочил наружу, а фургон, продолжая движение, перевалил через край и исчез в темноте и снегопаде. Снизу послышался глухой удар и дробный стук камней. Двигатель заглох.

Хеллер, стремительно пожирая прыжками дорогу, понесся прочь. Снег падал такими плотными хлопьями и так густо темнели сумерки, что я бы заблудился в считанные секунды. Но на то, что заблудится Хеллер, рассчитывать не приходилось. Черта с два заблудился бы он с компасом, вмонтированным в мозг.

Пробежав некоторое расстояние, он остановился, высветил циферблат и посмотрел на часы. Пробежал еще немного и оглянулся.

Слабенькая зеленоватая вспышка, еле видимая сквозь плотную снежную завесу, мелькнула в трех пятых мили позади, а секунды через три донеслось чуть слышное «Ух!».

Хеллер стоял на коленях в снегу и говорил по-волтариански: «О бог путешественников, благодарю тебя за сегодняшнее спасение. Я знаю, в твоем обычае подвергать души космопроходцев таким испытаниям, чтоб быть им более достойными в будущей жизни. Но, о бог путешественников, нужно ли тебе заставлять обитателей этой планеты так противиться нашей попытке оказать им помощь? По-моему, здесь, на Блито-ПЗ, ты чуть-чуть переборщил. Всеобщий привет».

Он перешел на английский: «Прости меня, Иисус Христос, за то, что я прикончил кое-кого из твоих людей. Похоже, я не дал им времени подставить другую щеку. Прошу, прими эти души с погребального костра и в сердце своем вынеси решение не давать им больше того, что они заслужили. Аминь».

Хеллер встал и зажег карманный фонарик. Разводы снежных заносов. Следы его так быстро заметало снегом, что в считанные минуты от них ничего не останется. Довольный, он выключил фонарик и пошел, все больше прибавляя шагу, своей дорогой.

О, наконец-то я мог что-то видеть. И слышать тоже. Свет фар и шум дизельного двигателя.

Хеллер замедлил шаг и описал большой круг, двигаясь очень тихо, — видимо, проводил разведку, чтобы не напороться на еще каких-нибудь нежеланных гостей. Удовлетворившись, он приблизился к гаражу.

Он глянул на часы. Циферблат промигал 6.15 утра.

Хеллер поспешно приступил к делу.

Он извлек пластиковый чехол дымчато-серебристого цвета и укрыл им «кадиллак». Затем достал из полуприцепа распылитель с черной краской и, действуя очень проворно и аккуратно, написал на обеих сторонах чехла большими буквами: «СМЕРТНИК РОДС».

Меня это озадачило. В списке участников, копию которого я имел, такого водителя не было.

Паяльной лампой он превратил небольшое количество снега в грязную жижу и залепил ею номерные знаки тягача и прицепа, к которым она тут же примерзла. Вы бы ничего на них не разобрали.

Я не знал, что «Питербилт» взят им напрокат, пока он не уперся взглядом в наружный маркировочный знак на дверце кабины: «Биг Бой. Аренда. Номер 89». Он обрызгал его грязной водой и залепил снегом. Точно так же он поступил и со знаками на прицепе. Затем паяльной лампой растопил еще немного снега, положил в воду мыло и позаботился о том, чтобы все стекла кабины стали непрозрачными, за исключением пары отчетливо видных окошечек и зоны стеклоочистителя. Он ехал инкогнито!

Хеллер сел в тягач и подал его назад к прицепу так, что главная пластина совместилась с большим гнездом на переднем конце прицепа и с лязгом проскользнула внутрь. Он вылез и протолкнул шкворень, поставив прицеп на замок. Затем присоединил электропроводку прицепа к тягачу, и его задние огни зажглись. Наконец он подогнал концы пневмотруб и, крутанув, запер их на замок. Проверил тормозные колодки и стяжные муфты «кадиллака». Сев за руль «Питербилта», Хеллер вывел прицеп из гаража и проехал немного, испытывая пневмотормоза.

Снова остановил машины, вышел, пробежался всюду, все запер и наложил на каждую дверцу едва заметную нитку. Кое-чему он научился, но даже теперь ему не хватало подозрительности, чтобы стать хорошим шпионом. Ему бы следовало сделать это раньше, до того, как явились люди в капюшонах. Настоящий шпион должен все время пребывать в откровенно параноидальном состоянии. Нет, Хеллер никогда не научится. В деле шпионажа безумие должно быть обязательным качеством. Хеллер был чокнутым, без сомнения, но только не в том направлении.

Тягач с прицепом, взрывая сугробы, выбрался на дорогу побольше. Несмотря на то что на ней уже трудились снегоочистительные машины, она снова покрылась слоем в несколько дюймов. Снегопад, правда, пока кончился.

Вот Хеллер влился в поток людей и машин из Нью-Йорка и ехал теперь гораздо медленнее. Машины, битком набитые пассажирами, люди, закутавшиеся в одеяла и пальто, — все спешили на большие гонки, чтобы им досталось или место для парковки, или сиденье на трибуне.

Хеллер преодолел небольшой подъем, с вершины которого стал отчетливо виден трек. Он проехал еще немного, что-то высматривая сквозь визирное отверстие ветрового щитка, и наконец увидел ремонтный бокс номер один, ворота которого были открыты. Он съехал к обочине дороги и остановился в нескольких сотнях ярдов от предполагаемой цели.

Дизель работал вхолостую. Слева от него по дороге двигались толпы людей и машины. Впереди большой указатель со стрелкой сообщал: «Стоянка машин $20».

Я недоумевал: чего это Хеллер так прячется? Да-да, он действительно прятался. Ведь никто бы не узнал его «кадиллак», никто бы не увидел, кто там сидит в кабине. Он, видно, подозревал, что кто-то его преследует.

Хеллер достал из пакета гамбургер и сунул его в миниатюрную микроволновую печь, расположенную в приборном щитке. Немного погодя вынул его оттуда, разогретый, и присмотрелся к нему. Нормальный гамбургер, как показалось мне, но он положил его на колени и, похоже, расстроился. Сквозь визирное отверстие он следил за воротами бокса. Подвинулся и взглянул на огни трибуны, потом на полную энтузиазма толпу, плывущую к стадиону слева от «Питербилта». Казалось, Хеллер что-то пытается обмозговать. Он был явно обеспокоен.

Что ж, если он полагал, что в программе предстоящих гонок наблюдается нечто странное, то, уж поверьте мне, он не ошибался.

Хеллер отложил гамбургер и достал пакет с удостоверениями личности. В основном это были все итальянские имена: Чеччино, Фьотаре, Рапиторе, Лаццио, Скиммиоттаре, Чаттиво, Ладро, Первертире и Серпенте. Одно из них не было итальянским: Бенни Хейст. Любопытно, что все налетчики имели американские паспорта, непросроченные, и у каждого в бумажнике оказалось по пять тысячедолларовых купюр, кроме Хейста, у которого было целых пятьдесят пять тысяч. Итого сто тысяч, не считая мелких банкнотов!

Хеллер вернулся к бумажнику Бенни Хейста и заговорил вслух:

— Ты мог бы застрелить меня, когда я подъезжал, Бенни. Пушку твою, что ли, заело или как? Что же ты собирался сделать и почему? И какое это имело отношение к гонкам?

Он бросил документы обратно в пакет для мусора и засунул его под сиденье. Гамбургер есть не стал.

Уже перевалило за семь часов. Все гуще становились толпы возбужденных болельщиков. По-прежнему было темно, и в довершение всего снова повалил снег.

Хеллер закрыл глаза. Может, решил отдохнуть? Я готов был поклясться, что это ему сегодня пригодится. Я еще пока за него не взялся.

…А вот и Джэб Тошуа. Ему уже сто один год. Джэб, ну как вам эта буря?

— Да, Джерри, такой скверной бури я не припоминаю с шестьдесят пятого… или… постой, когда же это было? В семьдесят пятом? Нет, может быть, в восемьдесят втором? Дай-ка сообразить. Я потерял своего кота…

— Спасибо, Джэб, — поспешно прервал его спортивный комментатор. — Куча денег поставлена не только на гонки, но и на погоду: спорят, прояснится или будет идти снег, когда придет время старта…

Привет! С нами "Бандит" Брэг, главный "бомбер" Джорджии. Ну, "Бандит", что скажете об этих гонках?

— Это самая сумасшедшая компания гонщиков в истории. Снег идет, а этот (…) комитет не желает менять правила гонок и позволить нам применить цепи и шипы. Эти (…)...

— Спасибо, "Бандит" Брэг…

Народ все прибывает. Вот подошел полный автобус. Из него выходит марширующий оркестр девственниц средней школы Джексона. Здесь их, похоже, ужас как много…»

Восемь часов. Снег прекратился. Просветлело. Толпы людей, насколько мне было видно с моего пригорка, все еще стекались к месту гонок. Грузовые транспортеры из Лонг-Айленда отбуксировывались автобусами на последнем участке пути. Снегоочистители поднимали белые гейзеры, ложившиеся по обе стороны от дорог. Один из них занимался расчисткой трека.

Восемь тридцать. Надвигалась новая зловещая стена серовато-черных облаков. Снег повалил вдвое гуще, чем прежде.

Голос по радио сообщал: «По словам местных синоптиков, которые передаются вам благодаря любезности Коммерческой палаты Флориды, сегодня здесь столкнулись два метеорологических фронта. Один очень холодный, принесенный сюда с Манхэттена, с температурой до минус десяти градусов. С ним сражается другой, несущий на север обилие снега теплыми и сухими ветрами с Майами-Бич, Флорида. Там сейчас восемьдесят два градуса тепла. Прекрасное тропическое утро. И самые красивые девушки Флориды, отдыхающие в Гайалее, будут следить за пробегом первоклассных автомобилей. У нас же два соперничающих погодных фронта продолжают биться друг с другом прямо над Сприпортом, Лонг-Айленд. А сейчас реклама авиакомпании "Тропикал Эйруэйз"…»

Что бы там ни врали флоридцы о своей Флориде, это только подчеркивало жестокость разгулявшейся здесь непогоды. Всю местность до горизонта занесло смерзшимся на морозе снегом. Колеса машин взбивали на дорогах жидкую снежную кашу, которая тотчас превращалась в грязные комья льда. Когда я высунул нос из окошка фургона и попытался рассмотреть хоть что-нибудь в бинокль, то едва не отморозил эту существенную деталь своего лица, а линзы бинокля, попавшие из тепла на холод, быстро запотели и покрылись ледяной коркой. Мне пришлось повесить бинокль снаружи, чтобы через какое-то время им стало можно пользоваться. Я искал своих снайперов. С этой высоты уж мне ли было их не увидеть. Но снег все завесил своим покровом.

Люди валили толпами, но не во Флориду. Похожие на двигающиеся горы одежды, они сходились сюда, в Сприпорт, чтобы увидеть автогонку с Вундеркиндом.

Хеллер старался не спускать глаз с первого ремонтного бокса. Но даже окошечко в ветровом стекле то и дело залепляло снегом. И ему приходилось периодически прогревать стекло, чтобы вообще что-нибудь увидеть. Время незаметно подползало к девяти часам. Радио сообщало: «…а народ все прибывает. О Вундеркинде пока ни слуху ни духу. Другие водители уже повстречались с официальными устроителями гонок. А вот и "Кувалда" Мэлоун. Как прошла встреча, "Кувалда"?

— (…) побери, весь день будет вот так валить — снег-то пойдет, то перестанет. Попробуй-ка при такой (…) погоде сохранить этот (…) трек в чистоте. Если мы вообще хотим, чтобы гонка состоялась, то без цепей и шипов нам никак не обойтись. А эти (…) устроители никак не хотят изменять правила. Отменить гонки — и все тут!»

Перед трибуной стадиона загрохотали громкоговорители: «Леди и джентльмены! К сожалению, нам приходится объявить, что гонщики отказываются состязаться без цепей и шипов. Устроители не желают менять…»

Ревущая волна возмущения, которую радио разносит по окрестностям. Десять тысяч человек в ярости орут как полоумные!

Громкоговорители: «Леди и джентльмены! Просим вас успокоиться. Просим вас успокоиться, леди и джентльмены…»

Какое-то ворчание, сплошной стук.

Затем голос в громкоговорителе торопится сообщить: «Устроители только что, сию минуту, пришли к новому решению. Они отменят все правила, касающиеся цепей, шипов и колес! Гонки состоятся!»

— Это все, чего я ждал, — пробормотал Хеллер.

На мгновение снег прекратился. Сквозь свое окошечко Хеллер видел, как из ворот выкатились два здоровенных фургона. Они повернули и остановились позади первого бокса. На обоих красовались надписи: «Гараж "Шик-Блеск", Ньюарк, Н. Дж.».

Из фургонов посыпались люди.

У меня засосало под ложечкой. Вот оно что! Его бригада в ангаре состояла из людей Майка Мута-ционе. То ли еще будет.

Хеллер протянул руку к шлему гонщика и опустил темный козырек. Включил передачу и, встроившись в вереницу еле ползущих машин, скоро свернул к воротам. У пункта охраны он опустил стекло и высунул руку с карточкой НАСКАР и десятидолларовой купюрой. Охранник от неожиданности резко всосал в себя воздух. Хеллер поспешил предупредить его:

— Не надо орать, кто приехал.

Охранник закрыл рот, взял купюру, и Хеллер проехал в ворота. Он остановился позади своего бокса. Майк открыл дверь и сказал:

— Спешили как черти, но управились. Вкалывали три ночи напролет. У меня для тебя отличная ремонтная бригада.

Хеллер передал Майку пакет для мусора:

— Припрячьте-ка это для меня, Майк, хорошо?

Тут меня ожидало еще одно расстройство. Я уж было решил проскользнуть как-нибудь туда и забрать этот мешок. Теперь же вот ищи, куда его запрячут! А это еще что такое?

Бригада Майка разгружала большие кислородно-ацетиленовые емкости и складывала их на поддоны с мягкими прокладками. Что это они собирались делать? Открыть самую деловую в мире сварочную мастерскую?

И вот еще что: когда Хеллер обводил взглядом работавших, я заметил по оттопыренным местами комбинезонам, что они вооружены.

— И чего это ты не разрешил семье сделать на тебя ставку? — заговорил Майк, обращаясь к Хеллеру. — Мы здорово поработали над колесами. Теперь ты уж точно победишь.

С «кадиллака» сняли брезент. Машину увидели с трибун стадиона. Радость зрителей выплеснулась волной.

Когда Хеллера удалось расслышать снова, он говорил:

— Не знаю, Майк, ей-Богу, не знаю. Гонка эта просто сумасшедшая, даже чересчур. Давайте-ка посадим колеса.

Снова повалил снег, и вся работа снегоочистителей пошла насмарку. Ремонтники Майка столкнули «кадиллак» с прицепа, завели в бокс и установили на подъемник. На машине красовалась большая черная единица, обрамленная золотом, и надпись «Вундеркинд». Рабочие натягивали веревки на месте выбитого ветрового стекла.

Подошли трое уполномоченных, закутанные до макушек.

— Запаздываете, — проговорил первый.

— Прошу вас, убедитесь, что ни внутри машины, ни снаружи нет никакого бензобака, — сказал Хеллер, — и заверьте это.

Рабочие подняли «кадиллак» с правой стороны гидравлическим домкратом. Инспектора молча сделали то, что им было предложено.

— А теперь проверьте, пожалуйста, капот и поддон под двигателем, — продолжал Хеллер, — и удостоверьтесь, что они запломбированы. Поставьте на них собственные пломбы.

Они сделали и это.

— Ну и колеса! — воскликнул один инспектор.

Рабочие уже сняли с правой стороны два обычных колеса и подкатывали им на смену два других. Выглядели они странно. Целиком серебристого цвета. С виду это были действительно колеса, но они имели очень глубокие зигзагообразные бороздки и шипы.

Инспектор постучал по одному из них. Колесо гулко звякнуло.

— Э-э, да это же не резина. Это же металл!

— Металлизированные тороидальные камеры с внутренними связями жесткости, — пояснил Хеллер. — И вы только что отменили все ограничения в отношении колес. Кажется, инспектора приняли это спокойно. Но только не я! Ведь они же не лопнут!

Хотя нет. Подождите-ка… Ну да, пуля калибра 30.06, выпущенная из винтовки, оснащенной ускорительной системой, двигаясь на выходе из ствола со скоростью 4080 футов в секунду, смогла бы продырявить одно из них и разбалансировать. Я снова успокоился.

Бригада уже насадила все колеса. Хеллер осмотрел каждое из них. Я увидел, что над тормозными цилиндрами имеется нечто вроде диска. Хеллер занимался тем, что тянул проволоку от мотора к дискам и устанавливал нечто похожее на электрощетки. Я понял, что он такое делает. Этот карбюратор развивал большую мощность от электричества, чем от горючего. Хеллер заземлил его через четыре металлизированных колеса.

Инспектора заинтересовались и пожелали узнать, нет ли внутри колес двигателей. В этом случае пользоваться ими было бы не дозволено, поскольку колесам надлежало быть колесами, а не моторами.

— Просто заземляю их, — пояснил Хеллер. — Столько сейчас кругом электричества. А в колесах нет никаких моторов.

Инспектора выслушали и этим ответом удовлетворились. Им вовсе не хотелось злить в такую холодину и без того возбужденную публику.

Плотность падающего снега выросла раз в пять. Как только очищали какой-то участок дороги, его тут же заваливало снова.

До старта оставалось минут двадцать. Хеллер влез в кабину тягача, разделся и напялил на себя что-то вроде защитного костюма. Затем надел теплый комбинезон гонщика из красного синтетического меха с тепловыми спиралями внутри. На ноги он натянул подбитые мехом резиновые сапоги с мощными утолщениями на подошвах.

Я вдруг сообразил, что гонка в злющий холод ему не в новинку. Он космонавт и проносился сквозь такие пространства, где температура приближалась к абсолютному нулю. По сравнению с этим сегодняшние минус десять по Фаренгейту могли бы даже сойти за теплую погоду.

Хеллер натянул на руки волтарианские перчатки с теплоизоляцией. Затем нахлобучил на голову красный гоночный шлем с микрофоном у рта и, очевидно, с радио внутри. Опустил темное забрало. Наконец Хеллер выбрался из кабины тягача и пересел в «кадиллак». Завел мотор, прогревая его. Сквозь густеющую пелену снега было видно, как по всей линии старта гонщики-«бомберы» заводили машины, прогревая двигатели. Из их боксов доносились низкие угрожающие звуки моторов. Хеллер защелкнул на себе пояс, проверил механизм его аварийного расцепления, снова закрепился. Бригада ремонтников лазила со всех сторон машины, проверяя исправность всех частей.

— Вы на месте, Фэнси-Дэнси? — проговорил в микрофон Хеллер.

— На месте, — ответил голос в наушниках.

Постойте, кто такой этот «Фэнси-Дэнси»? И на каком таком «месте»? Тут я сообразил, что он, должно быть, проверяет радио с кем-то из своей бригады в боксе. Сигнальщик и направляющая машина выехали, пытаясь пробиться сквозь снег.

Хеллер проверил «кадиллак» на больших оборотах.

— Славно мурлычит, — сказал ему в окошко Майк.

Вдруг я вспомнил, что нужно запустить хронометр. У Хеллера теперь оставалось часов пять, пока этот карбюратор будет ему служить. Но я не хотел, чтобы это меня связывало.

Кто-то подал сигнал. Хеллер взялся за баранку и стал выруливать на стартовую черту.

«Пока, Хеллер», — сказал я. О, как же мне хотелось посмотреть, как этот (…) потерпит поражение! Он и его паршивые снобистские манеры и привычки флотского офицера! Скоро его дешевая популярность превратится в дым!

Радио вещало: «Машина номер один, с самим Вундеркиндом, выезжает на старт. Только взгляните на эту прекрасную машину!»

И в самом деле, я с моего удобного места обзора даже сквозь снежную пелену увидел внизу, на треке, вспышку красного цвета. Ребята Хеллера, должно быть, в последнюю минуту постарались разгрести снег у него на пути. Я включил свой маленький портативный цветной телевизор. Да, на Хеллере была камера. И она как раз переключилась на других гонщиков.

Эти гоночные «бомберы», насколько их можно было разглядеть под снегом, выглядели полными развалинами: лишенные стекол, сильно обшарпанные уличные машины, подходившие для гонок потому, что от них можно было избавиться. «Кадиллак» среди них, нужно признаться, казался аристократом среди последних алкашей.

У «Кувалды» Мэлоуна в его черной машине имелась некая система усиления мощности. Что это была за машина? Укороченный катафалк? Он орал: «Эй, ты! (…), ты влез на мое место у старта! Ну смотри, уделаю тебя так, что от твоей тачки мало что останется, чтобы довезти тебя до морга!» Что это за штуки торчали у него на втулках? Ножи? А, чтобы вспарывать шины у других гонщиков!

Трибуны неодобрительно закричали и засвистели.

Хеллер занял место за направляющей машиной и впереди других участников. Они собирались сделать круг по треку перед тем, как взять старт. Какой ужасный трек! Вся работа снегоочистительных машин пошла насмарку. Снег лежал на асфальте восьмидюймовым слоем, а порывы ветра наносили его все больше и больше. Колеса машин взрывали его колеями, а образовавшееся месиво моментально превращалось в лед.

Внезапно, пробившись под облаками, сверкнули лучи низко стоящего солнца. А снег все падал. Неожиданно заговорило радио:

«Десять часов! Солнце и снег одновременно. Конец всем ставкам насчет погоды! А вот и они: разворачиваются, заезжают к трибунам. Направляющий отъезжает в сторону. Сигнальщик дает старт. С места срывается… Вундеркинд!»

Хеллер дал полный газ. «Кадиллак» с могучим ревом вырвался вперед.

Одна за другой и остальные машины прибавили свой рев к общему оглушительному крещендо. От этого нарастающего вибрирующего ревущего вала у меня чуть не попадали на пол экран слежения, телевизор и радио.

Трибуны сходили с ума. Вопили что есть силы, размахивали одеялами, подгоняли Хеллера.

Сквозь рев пробился поднявшийся до визга голос радиокомментатора. Он с такой поспешностью произносил слова, словно голосом своим гнал машины. «Номер один прошел полкруга. Другие пытаются сократить разрыв. Номер два, "Кувалда" Мэлоун, сел на хвост лидера. Номер двенадцать только что обогнал пятый номер. Двенадцатый — это "Бандит" Брэг. У него специально переоборудованный грузовик корпорации "Дженерал Моторс"! Только посмотрите, как он идет! Вот уже поравнялся с "Кувалдой" Мэлоуном. "Бандит" Брэг бросает вызов лидеру!»

Мне со своего места было это видно. Хеллер набирал скорость. Он не давал номеру двенадцатому обогнать себя, удерживая его справа сзади.

Комья снега из-под колес летели в отсутствующие окна, облепляя водителей. Не перестающий падать снег так и хлестал по забралу Хеллера.

И все же видимость была четкой. Я этого не понимал. Тут я сообразил, что забрало его, должно быть, обогревается и покрыто каким-то водоотталкивающим составом. Ага, он уже мошенничал!

«Бомберы» не таранили друг друга. Они вытянулись в цепочку, стараясь нагнать лидера. Тут я понял, что между ними, наверное, существует молчаливое соглашение — сперва разделаться с Вундеркиндом! О, разве я был против такого соглашения! Хеллер завершил первый круг по стадиону. Он держался чуть впереди от «Бандита» Брэга и не хотел гнать настолько быстро, чтобы, оторвавшись на круг, догнать хвост довольно тесно сплоченной стаи.

Цепи и шипы на колесах машин позволяли им не проигрывать в тяге. Но они рвали трек на куски и, пройдя один круг, наскакивали на превратившиеся теперь в лед гребешки. А потому заскользили и завибрировали. Шквальный порыв ветра с воем пронесся по гоночной трассе, сковывая и заволакивая ее снегом, словно мыльной пеной, и пряча под ним колеи.

Ярче заблестело солнце. Снегопад внезапно прекратился.

Хеллеру приходилось тяжело: он стремился держаться на расстоянии от последней машины и вместе с тем впереди «Бандита» Брэга. Шел он не на такой уж высокой скорости. Может, только на сотне. Но когда машины проходили повороты на концах стадиона, их из-за малого наклона трека заносило вбок. Нарастал рев, и водители боролись с управлением, чтобы не вылететь через край.

Но у машины Хеллера колеса хорошо держали дорогу. Поэтому он преодолевал повороты лучше остальных. Хеллер входил в поворот слегка притормаживая, затем давал полный газ и снова вырывался на прямую трека.

Пять кругов!

Пришла пора вступать в действие моему первому снайперу. Я внимательно наблюдал.

Звяк! Рулевая баранка заплясала в руках Хеллера. «Кадиллак» тут же завибрировал.

«Бандит» Брэг стрелой пронесся мимо него!

— Фэнси-Дэнси, — сказал Хеллер в микрофон. — Только что получил одну.

Голос в его наушниках:

— Понял!

— Внимание в боксе, — сказал Хеллер. — Заезжаю. Замените колесо!

Двигаясь по инерции, он одолел последнюю половину круга и заехал в свой бокс.

За считанные секунды его команда поддомкратила машину с одного бока. Завертелись автоматические гаечные ключи. Выкатили другое колесо. У окошка появилось лицо Майка:

— Черт возьми! Полегче! У нас только четыре запасных! — Он взглянул на снимаемое колесо. Нагнулся. — Боже, пулевая дыра!

Уполномоченный инспектор следил, чтобы не было дозаправки горючим. Домкрат оттолкнули, и машина плюхнулась на колеса. Инспектор гонки поднял большой палец вверх.

Хеллер вывел свой «кадиллак» на трек. Теперь машины шли с довольно большим разбросом. Одна нацелилась на таран. Зеленая. Сделала рывок в сторону Хеллера. Тот нажал на тормоз, чтоб его занесло, и тем самым увернулся от столкновения. Зеленая машина промахнулась.

Для Хеллера наступил новый этап гонки — этап уверток. Радио разорялось: «Вундеркинд потерял свое лидерство! Сделав непредвиденную остановку в своем ремонтном боксе…»

Но я немного входил в раж. Пуля калибра 30-06 из винтовки «уэзерби», оснащенной ускорителем, попала в цель довольно точно, и хотя металлизированная «шина» не разлетелась от нее вдребезги, как это случилось бы с обычной, она все же вывела из строя колесо, а поскольку у них только четыре запасных, я был уверен, что мы своего добьемся. Но кто такой был этот «Фэнси-Дэнси» и где он находился?

На склоне холма стояли здания, все выходящие окнами на стадион для скоростных автогонок. Двое моих снайперов должны были находиться на крышах ярдах в трехстах от ближайшего конца ограды гоночного трека. Одному надлежало засесть чуть слева от меня, другому — справа от него на другой крыше.

Увидеть их было очень трудно. Одетые в белые маскхалаты, они сливались со снегом, и различить их можно было только по темным винтовкам с телескопическими прицелами.

А это что такое? Третий снайпер!

Он лежал на крыше, возвышавшейся над двумя другими и гораздо ближе ко мне. Я направил на него свой бинокль. Армейская винтовка М-1. Длинная трубка глушителя. Никакой оптики! Снайпер ухватил зубами кончик рукавицы на правой руке и при этом немного повернулся ко мне.

Бац-Бац!

Я лихорадочно огляделся. Мне не из чего было в него стрелять! Я снова прильнул к биноклю. Бац-Бац отодвинул маленький передатчик, чтобы не мешал, и поводил плечами, как обычно поступают стрелки, устраиваясь поудобней. Я судорожно перевел бинокль на левого своего снайпера. Бац-Бацу его трудней было различить, чем мне. Вероятно, выстрел обнаружил его для бывшего морского пехотинца. Глушитель, конечно, ослабляет звук выстрела, но недостаточно, а моторы ревели далеко.

У моего снайпера слева что-то не ладилось с выбрасывателем. Пустой патрон не вышел после выстрела. Коробка ускорителя подвергается огромному давлению газов, и, возможно, она расширилась. Или, может, на таком холоде ее заклинило. А может, винтовки были не на высоте — ведь я приобрел их сильно подержанными. Они перезаряжались обоймами. Снайпер повернулся на бок, пытаясь выковырять застрявшую обойму ножом.

Мысленно я крикнул ему что есть мочи: «Берегись!»

Слишком поздно.

Магазин винтовки в руках снайпера внезапно взорвался.

Все происходило так быстро, что я едва успевал переводить бинокль с Бац-Баца на моего человека.

Взрывной волной его перебросило через край крыши.

Он упал на проходившую внизу улицу, исчезнув из поля моего зрения и пролетев, вероятно, сотню ярдов, не меньше.

Бац-Бац потянулся к своему радио.

Я резко перевел бинокль на второго своего снайпера.

Он видел это.

А Бац-Бац со своего места не обнаружил его!

Мой стрелок развернулся и тщательно прицелился в Бац-Баца. Выстрелил.

Я мгновенно поймал Римбомбо в свои окуляры. Его отбросило назад. Попал!

Бац-Бац опрокинулся навзничь на покатую крышу. Вместе с небольшой лавиной снега его понесло вниз, и он исчез из поля моего зрения.

Мой снайпер осмотрелся немного, затем повернулся, очевидно, считая, что он слишком уж уязвим сверху, сдвинулся в сторону, и я потерял его из виду. Но вскоре я заметил кончик его глушителя, торчащий из-за вентиляционной трубы в направлении трека.

Слава богам, обрадовался я, у меня в деле еще имеется снайпер! Хеллеру далеко до победы!

Пятнадцать машин растянулись в цепочку, грохоча и бешено сопротивляясь заносам на поворотах.

Возбужденный голос спортивного радиокомментатора сообщал об их местоположении и маневрах.

Залп снега из-под задних колес идущей впереди машины ударил Хеллеру в лицо, ослепив его. Потом каким-то чудесным образом видимость полностью восстановилась. Хеллер поднял руку и содрал слой пластика с забрала своего шлема. Наверное, забрало состояло из множества тонких листов водоотталкивающего пластика, которые можно было просто отдирать один за другим. Это только лишний раз доказывало его способность к надувательству. Теперь он отчетливо видел колею на треке и заносимые перед ним машины.

И вот он пошел обгонять их одну за другой. Каждый раз, когда Хеллер обходил очередную, голос радиокомментатора заглушался восторженным воем ликующих трибун. Радио вещало: «Для тех, кто запоздало настроился на нашу волну, объясняю: эти состязания в отваге, сообразительности и просто бешеном темпе вождения выиграет первый, кто пройдет тысячу кругов, и последний, кто все еще сможет маневрировать на собственной тяге.

Приз на четверть миллиона долларов будет разделен на две части: половина — за пройденные круги и столько же — последнему, кто удержится на колесах и сможет двигаться самостоятельно. Уже сейчас я вижу, что эти адские водители, каждый из них, стремятся получить оба приза. К сожалению, несмотря на скверное состояние трека, никто еще не угробился. Послушайте, как ревут моторы! Вы слышите металлический лязг — это ослабевшие цепи…» Радиоголос потонул в реве трибун. «Вундеркинд только что обошел "Кувалду" Мэлоуна!»

Хеллер, мчась со скоростью около 120 миль в час, стрелой прошивал рассеянную по мототреку стаю гонщиков.

Один из них бросил машину вбок, желая долбануть его. Хеллер поднажал, и тот промазал.

Еще одна машина рванула в его сторону, намереваясь ударить, когда он приближался к ней для обгона. Это был номер девятый.

И этот промазал!

Другая, подходившая сзади, резко свернула и долбанула деревяшку. Обе врезались в ограждение. Клубы дыма. Запоздалый звук удара.

«Номера девять и четыре, похоже, выбывают из игры! — прокричал радиоголос. — Какой удар! Нет, простите, я ошибся. Четверка — это "Убийца"

Мак-Ги — еще на ходу. Да, он возвращается на трек! Нет, снова идет на таран девятки! А вместо этого врезается в машину "скорой помощи"! Но вот "Убийца" Мак-Ги опять на треке! Он снова участвует в гонке!»

На место столкновения пробивалась бригада телевизионщиков, чтобы заснять изувеченные тела. Их комментатор говорил: «А вот и мы, друзья. Канал "Шесть и семь восьмых" всегда с вами! Мы обещали вам сегодня кровь, и вот, пожалуйста, мы ее вам показываем. Тут все залито кровью. Трое мертвых, водитель и двое врачей "скорой помощи". Смотрите на эту кровь, друзья. Наша реклама: полотенца "Баунси"».

Теперь на треке осталось четырнадцать машин. Желтый флаг вынудил их сбавить скорость. Это позволило им растянуться в цепочку. Вдруг снова дернулась баранка в руках Хеллера.

Его здорово занесло, и он чуть не столкнулся с семеркой. Он притормозил и вывернул руль, чтобы увернуться от тарана сзади.

— Фэнси-Дэнси. Еще один, — сказал он в микрофон.

Ответа никакого.

— Фэнси-Дэнси, — повторил Хеллер, — действуйте, прошу вас.

Никакого ответа.

Я поздравил себя. Мы ему еще покажем!

Колесо «кадиллака» дребезжало Хеллер обошел две машины и юркнул в свой бокс. Ремонтники подвели под «кадиллак» домкрат, и машина накренилась.

— Cogliones!(Олухи! (ит.)) — воскликнул Майк. — Еще одна пуля!

Поставили запасное колесо. Инспектор удостоверился, что в бак не влито ни капли бензина. Трибуны, заглушая радиокомментатора, кричали: «Давай, Вундеркинд!»

Комментатор пояснял: «Теперь Вундеркинд до вольно сильно отстает. У него были два заезда в бокс из-за пробоя колес. Уполномоченные проследили, чтобы он не дозаправился горючим»

Снова Хеллер помчался по треку с рассеянными в беспорядке машинами. Кажется, им еще больше хотелось протаранить его.

Хеллер с заносом прошел часть трассы, чтобы увернуться от шестерки, выровнял машину и пустил ее полным ходом по ближайшей ко мне части трека.

Снова баранку рвануло у него из рук.

Он едва не врезался в ограждение. Но овладел управлением и едва увернулся от одиннадцатого номера. В тяжелых колеях колесо «кадиллака» вибрировало.

— Фэнси-Дэнси, — проговорил Хеллер. — Еще одно!

Ответа не было. Он свернул к боксу.

— Cogliones di Cristo!(Олухи царя небесного! (ит.)) — вскричал Майк. — Еще пуля! Заменим это, и у тебя в запасе останется только одно! Ты там полегче!

Телевидение показало, как Хеллер выезжает из бокса. «Вундеркинд уже точно потерял лидерство. С тремя остановками на ремонт он теперь в хвосте. Он может немного наверстать, когда другие гонщики будут останавливаться на дозаправку, но теперь от него как от гонщика потребуется очень многое…»

Снова шел снег. Радио говорило: «Синоптики Коммерческой палаты Флориды сообщают, что для вас наступил разгар самой скверной, самой паршивой зимы, каких вы давно уже не видели. Снова идет снег, если вы еще не заметили. Сегодня днем в Сприпорте будет снег и еще раз снег. Увидите, пока идут часы, вас просто завалит снегом. Если кто-нибудь из вас после гонок в Сприпорте останется жив и выиграет пари, срочно во Флориду, чтобы потратить там свой выигрыш. Мы любим деньги и обчистим вас так, что вы и не заметите».

Я не различал гоночного трека, но был доволен. Как только кончится снежная канитель и снайперу снова будет все видно, он испортит Хеллеру еще одно колесо. А там последнее — и Хеллер выйдет из игры! Этому «кадиллаку» уже и так изрядно досталось. Вряд ли машина останется целехонькой при езде на пробитом пулей колесе.

И тут вдруг голос. На мне было три звуковых приемника. Какую-то долю минуты я не мог определить, откуда он исходит.

Из наушников Хеллера!

— Извини, Честолюбец. Подбили мою переговорную коробку, но с номером два покончено. — Это говорил Бац-Бац!

Хеллер спросил:

— Вы в порядке?

— Всего лишь синячок, Честолюбец, пустяки. Вперед к победе!

— Эне-бэне ряба, квинтер-финтер жаба! — произнес Хеллер, как заклинание, и уже по-настоящему нажал на дроссель. Дорога под ним помчалась лентой с размытыми очертаниями.

Я оглядел в бинокль раскинувшееся передо мной заснеженное пространство. Где-то в этой промерзшей округе лежал мертвым второй мой снайпер. Вероятно, с торчащим в теле ножом, насколько я знал итальянцев. Я же ничего не мог обнаружить. А может, и никому другому тоже, думал я, никогда его не найти.

Я провел несколько скверных минут. Может, Бац-Бац, заподозрил я, где-нибудь там, наверху, и вынюхивает меня. Я надежно запер двери фургона и достал нож, выданный мне «службой ножа». Но тут до меня дошло: Бац-Бац должен сейчас находиться в ремонтном боксе Хеллера. Ведь ему нужно было туда зайти, чтобы связаться с Хеллером по радио.

Чтоб ему провалиться, этому (…) Бац-Бацу! Чтоб ему, чтоб ему, чтоб ему! Теперь у Хеллера появился шанс одержать победу!

Снег то прекращался, то начинался снова — и так бесконечно, пока машины все кружили и кружили по стадиону.

Телевизионный канал «Шесть и семь восьмых» не отставал от машин. «Наверняка наши местные болельщики с восторгом воспримут новость, что Вундеркинд, не раз уже терявший лидерство, снова впереди. Трек в ужасающем состоянии. А, вот и Джэб Тошуа. Ему сто один год.

— …Джэб, вы помните, чтобы трек когда-нибудь был таким скверным?

— Кажется, это было в восемьдесят третьем, когда я потерял своего кота…

— Спасибо, Джэб…

Номер семь, "Клинок" Дугтан, только что завернул к себе в бокс. Он заправляется горючим… Впрочем, нет, он потягивает "Пиграмз корн виски". Посмотрите, какое блаженство написано на лице "Клинка" Дуггана, пока он осушает свою пинту… А теперь рекламная пауза для наших спонсоров "Пиграмз корн виски"».

Рекламный квартет мальчиков спел песенку:

«Корн виски», «корн виски», «корн виски», ору.

Без «Пиграмз корн виски» я просто помру.

Снова на экране появилась картина автогонок. «"Клинок" Дугган покидает свой бокс. Вот он, видите? Машет вам в объектив камеры. Эй, он свернул направо и оказался на пути у Вундеркинда! Вундеркинд затормозил и ловко обошел его! Номер семь — это "Клинок" Дугган… Люди! Не может быть! Он только что отскочил от восьмерки! Врезается в ограду! Взлетает в воздух. Машина переворачивается! Она приземляется на защитные дуги! Ее охватывает пламя! Дугган в ней как в ловушке! На нем загорается одежда…

Сейчас мы покажем эти кадры в замедленном повторе».

Замигал сигнал повтора.

Зазвучал низкий хрипловатый голос: «Уберите эти (…) кадры с экрана, или мы закроем ваш счет!» Тут же по кадру со взрывающимся Дугганом пробежала цепочка мигающих букв: «Смоделированная драматизация».

Еще одна машина вылетела с трека и угодила в груды наваленного при расчистке снега. Другая еле заползла в свой ремонтный бокс: у нее порвался ремень вентилятора и перегревался двигатель.

Осталось только одиннадцать машин. Время приближалось к трем. Разбрасывая снег в обе стороны, ухитряясь ловко прошмыгнуть между машинами, Хеллер несся вперед под крики ликующих трибун. Меня от этого просто воротило. Я все время посматривал на часы: теперь уже очень скоро этому карбюратору предстояло выйти из строя, и тогда с Хеллером будет покончено.

Но за последние полчаса он настолько прочно утвердился в положении лидера, что некоторые гонщики стали, очевидно, подумывать, что не видать им победы как своих ушей, если они его не устранят.

Вместо того чтобы накручивать круги, они гнали, заботясь теперь лишь о том, как протаранить проходившего мимо Хеллера.

«Мочила» Бенсон в машине под номером десять, разоборудованном микроавтобусе международного класса, притаился в засаде в ближнем ко мне конце овала. Он собирался, насколько я понимал, сделать бросок в центр трека и долбануть там Хеллера.

«Кадиллак» притормозил, въезжая в зону поворота, затем прибавил скорость, идя юзом в фонтанах разлетающегося снега.

«Мочила» выжал из своей тачки все, что мог, и погнал ее параллельно машине Хеллера, целясь ей в левое переднее колесо.

Сквозь жуткий вой истязаемых двигателей я различил голос «Мочилы»: «На, получай, (…)!»

Микроавтобус коснулся колеса «кадиллака», прежде чем Хеллер успел увернуться.

Вспышка!

Электрический разряд!

Десятка отскочила, словно молнией пораженная!

Ее бросило в сторону, на ограждение!

Гонщик сидел в ней ошарашенный.

Болельщики выли и ревели от восторга!

Телевидение сделало повтор. Это и впрямь была молния! Десятка ткнула Хеллера в левое переднее колесо, и сверкнула электрическая вспышка диаметром не менее пяти футов!

Через эти колеса заземлялось избыточное электричество карбюратора. И любая другая машина, прикоснувшись к ним, пропускала через себя целую молнию.

«Мочила» Бенсон, шатаясь, выбирался из своей десятки. Похоже, он представления не имел, что с ним произошло, но дальше участвовать в гонках ему совсем не хотелось.

Радиокомментатор пытался как-то это растолковать и наконец удовлетворился объяснением, что у Вундеркинда магнетическая личность.

Хеллер и остальные продолжали гонку, рев моторов смешивался с воплями зрителей.

Другие водители толком не знали, что произошло. Когда при столкновении машин металл ударяется о металл, всегда возникают искры.

Снег прекратился, и появилось тусклое солнце.

Еще одному гонщику, в старом «додже», пришла в голову мысль долбануть Хеллера сбоку на дальней от меня прямой. Он ехал рядом с ограждением, и, когда Хеллер стал обгонять, «додж» набрал скорость и резко свернул в его сторону.

Вспышка!

Раздался треск, как при разряде молнии.

Хеллер зацепил-таки его колесом.

«Додж» завертелся, потеряв управление.

Он перевернулся и по инерции проскользил футов пятьдесят на своих защитных металлических дугах.

Народ просто с ума сошел от восторга.

Желтый флаг. К «доджу» поспешил буксирный тягач и зацепил разбитую машину, готовясь уволочь ее с трека. Гонщик постоял в ожидании машины "скорой помощи", а затем попытался забраться в тягач. Он шел так, словно до сих пор описывал круги.

Водители снова разогнали свои машины. Их теперь оставалось девять.

Я сидел как на иголках. Вполглаза я следил за экранами, а остальное внимание сосредоточил на секундомере. Время перевалило за три.

Я всерьез забеспокоился: неужели Хеллер все-таки победит?

Мощный рев «кадиллака» с выхлопной трубой без глушителя перекрывал гул двигателей остальных машин, когда он, набирая скорость, приближался к ближайшему ко мне повороту. Хеллер взялся за гонки всерьез. Уже на двадцать кругов опережая любого своего соперника, он решил теперь показать все возможности своего «кади».

Оставшиеся восемь гонщиков, включая «Кувалду» Мэлоуна и «Бандита» Брэга, вероятно, понимали, что если они не предпримут каких-нибудь мер, то их песенка спета. По-видимому, подстегивало их и то, что время от времени с трибун орали нараспев: «Вун-дер-кинд, Вундер-кинд, Вундер-кинд!»

Брэг, Мэлоун и другие были ветеранами гоночного трека, «бомберами» высшего класса. Они все повидали и поучаствовали во всем и теперь не собирались бесстрастно взирать на свое приближающееся поражение. В стратегию «дерби на выживание» входило и создание группировок. Стоит им всем вместе избавиться от Хеллера, и на протяжении оставшихся кругов они смогли бы помериться силами между собой. Но Хеллер должен уйти.

Я уяснил их замысел по тому, как они согласованно замедляли ход, проходя мимо трибун. Гонщики сделали еще круг, причем Хеллер, ловко петляя, легко обошел всех, как будто их вовсе не существовало.

Хеллер делал свыше полутораста миль в час. Он сидел весь начеку, стараясь предвидеть маневры соперников, чтобы успеть увернуться. Его «кадиллак» казался мне красной чертой, так быстро он проносился мимо. Мотор его непрестанно ревел, словно все время напоминал о своей исключительной мощи. Остальные восемь машин подтягивались друг к другу, образуя нечто вроде неровного круга. Четверо избрали ту сторону прямой, что ближе к трибунам, остальные четыре машины — другую ее сторону. Они отказались от попыток обогнать друг друга и собирались в классически правильный «строй разрушительного дерби».

Комментаторы телевидения и радио возбужденно трещали о том, что предвидится что-то особенное.

Хеллер понял, что готовится какая-то ловушка. Он неожиданно сбавил ход и перешел на более низкую передачу — видимо, хотел обеспечить себя сверхмощным ускорением для внезапного рывка.

«Кади» приблизился к выжидающему кругу машин, которые делали только миль шестьдесят в час, и вошел внутрь своеобразной петли.

Когда машины гонщиков устремились к нему, Хеллер сделал рывок.

Взвыв, «кади» резко набрал скорость.

Удар и скрежет металла!

Это «Кувалда» Мэлоун столкнулся с другой машиной.

«Кади» проскочил ловушку и был таков.

Соперники изменили тактику. Они развернулись так, чтобы на сей раз таранить его задом. Похоже, гонщики заранее обговорили этот маневр, да и чему удивляться — они были совсем рядом и могли легко докричаться друг до друга.

Широкая брешь, оставленная для Хеллера, так и звала проскочить ее одним махом.

И он, очевидно, намеревался проскочить ее снова.

Гонщики дали обратный ход. Цель была уж близка!

Но он вдруг нажал на тормоз и резко вырулил налево.

Машина завертелась на месте.

Гонщики долбанули друг друга.

Хеллера между ними не было.

Он дал полный газ, одновременно выворачивая руль в другую сторону, вывел машину из вращения и молниеносно промчался мимо соперников, едва не царапая отделявшую трибуны ограду.

Он обошел их, воспользовавшись только что освободившейся полосой трека.

Трибуны взвыли от радости.

Гонщики развели свои машины в стороны. Их подбадривали криками, и они вернулись на исходные позиции.

Хеллер заканчивал новый круг.

Но что бы он ни задумал проделать на сей раз, этому не суждено было сбыться.

Когда он преодолел дальний от меня поворот, делая миль семьдесят в час, у него отказал мотор.

До остальных гонщиков ему оставалось всего лишь около сотни ярдов.

Возможно, он думал, что сумеет пройти сквозь строй их машин накатом.

Машина шла по сугробам. Это здорово гасило скорость, и Хеллер ничего не мог поделать.

С заглохшим мотором он въехал прямо в середку готовящейся ловушки. Его скорость составляла в тот момент всего лишь около двадцати миль в час.

Трах!

Восемь машин врубились в Хеллера задом и сгрудились единой массой, сцепившись с его «кадиллаком».

Крышка капота у машины Хеллера становилась вишнево-красной.

Это же короткое замыкание карбюратора!

Резким рывком Хеллер избавился от ремня безопасности.

Просунул руку в окно, ухватился за крышу и вылезая произнес: «Прощай, "кадиллак броэм купе элегант". В том не было твоей вины!»

Как и подобает гимнасту, коим он был на самом деле, Хеллер подтянулся и вылез в окошко.

Кругом обездвиженные машины.

Ругань водителей.

Из под капота «кадиллака» стал выбиваться дым.

— Полундра! — крикнул Хеллер знакомым мне флотским высоким голосом.

С крыши своей машины он перепрыгнул на другую, затем еще на одну.

Оттолкнувшись, он взлетел в воздух и приземлился на снег. Покатился, вскочил на ноги и пустился бежать к своему боксу.

«Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг выбрались из свалки, с треском врубили передачи и вместе рванули за Хеллером.

В груде из шести машин прозвучало два взрыва. Я знал, что это взорвались кислородно-водородные баллоны.

Пламя взметнулось вверх.

Другие водители убегали прочь.

Но «Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг уже настигали Хеллера.

Он повернулся, чтобы встретить их лицом к лицу.

Обе машины устремились с двух сторон в одну точку, и этой точкой был Хеллер!

Он руками оттолкнулся от их капотов, взлетел, кувыркнувшись, вверх, еще раз оттолкнулся ногами от крыши машины «Кувалды» Мэлоуна, перелетел через нее и приземлился сзади.

С визгливым скрежетом две долбанувшие друг друга машины отскочили в стороны и завертелись на льду.

Бензобаки «Бандита» Брэга, должно быть, получили пробоину. Остальное доделали искры, высекаемые колесными цепями на льду. Обе машины мгновенно объяло зелено-оранжево-красное гудящее пламя, со свистом рассекшее воздух. Брэг, выскочив из машины, старался отбежать подальше.

На «Кувалде» Мэлоуне загорелась одежда. Он бросился в снежный сугроб, стараясь сбить пламя.

Хеллер бежал к своему боксу.

Майк Мутационе хлопал по гоночному костюму Хеллера, гася на нем искры.

Трибуны сходили с ума.

Радиокомментатор срывался на крик: «У Вундеркинда заглох мотор, вот так-то, дорогие мои…»

Телевизионный обозреватель спортивных новостей вещал на сильно повышенных тонах: «Загорелось девять машин…»

Разорялись громкоговорители: «У Вундеркинда, наверное, кончилось горючее…»

Видно было, как «Кувалда» Мэлоун выбирается из сугроба. Он помчался назад к своей машине. Сбил огонь с мягкой обивки. Вскочил в кабину. Старая рухлядь завелась. Ей только слегка досталось от взрыва машины «Бандита» Брэга.

Из машин, что пылали в погребальном костре перед трибунами стадиона, не двигалась ни одна.

«Кувалда» Мэлоун повел машину в объезд гоночной дорожки.

На трибунах поднялся рев возмущения.

Из громкоговорителей стадиона кричал уже кто-то другой: «Из-за этого (…) Вундеркинда мы спустили все до последней рубашки!»

Никто не обращал внимания на «Кувалду» Мэлоуна, который со скоростью около двадцати миль в час неуверенно катил по стадиону. Он победил в состязании на сохранность машины и теперь стремился к призу за выносливость в пробеге. Его совсем не замечали.

Громкоговорители надрывались: «Этого чертова Вундеркинда — к ответу!»

Ставившие на Хеллера и проигравшие волной перехлестнули через заграждения и высыпали на трек.

С воплями о мщении они ринулись к его боксу.

Хеллер наблюдал за их приближением.

— Прямо как у Хаклуита в его «Плаваниях», — пробормотал он. — «Очень трудно чувствовать себя в безопасности при высадке на берег среди туземцев Северной Америки!»

Бригада Майка стояла полукольцом вокруг территории бокса.

Толпа угрожающе валила по треку, словно взбесившаяся грозовая туча. Про гонки забыли. Кровь, им нужна была одна только кровь.

Полиция стадиона пыталась остановить их. Те разбрасывали полицейских в разные стороны.

Толпа угрожающе надвигалась. В ней раздавались истерические крики: «Вундеркинда к ответу!», «Ты стоил мне десять тысяч!», «Убить его!» и прочее, похожее на яростный воинский клич.

А Хеллер только посиживал себе да посматривал.

Передние ряды толпы, недовольно рычащие, размахивающие кулаками, приблизились к линии обороны Майка уже на расстояние двадцати футов.

— Давай! — рявкнул Майк.

Внезапно из дюжины кислородно-ацетиленовых шлангов вырвалось пламя.

И распустилось огненным веером над головами людей.

Какое-то мгновение они, пораженные, не верящие своим глазам, притихли, стараясь перевести дыхание, и тогда отчетливо слышалось шипение пламени.

Потом толпа разразилась воплями ужаса.

Передние ряды резко подались назад.

Они сбивали людей позади себя, как кости домино. Недавно жаждавшие крови в панике удирали, оставляя в снегу упавших и затоптанных. Затем и эти нашли в себе силы подняться и бежать. Кислородно-ацетиленовые факелы мгновенно погасли, когда люди Мутационе перекрыли вентили. Старая колымага «Кувалды» Мэлоуна, вихляясь, прошла мимо трибун и разбитых машин и заковыляла дальше, усердно трудясь, чтоб набрать свою тысячу призовых кругов.

Но для болельщиков на стадионе гонки уже закончились. Они расходились по домам.