Миссия Земля, План Вторжения (Книга 1, Часть 5)

Ровно через полчаса после описываемых событий я уже находился в тренировочном зале за письменным столом. В тот момент меня более всего волновали две вещи: тупая боль в желудке и тошнота, а также ясное осознание того факта, что если я окажусь вдруг отстраненным от этой миссии, то сразу же выяснится, что мною опрометчиво забраны все грядущие выплаты; одним словом, вскроется, что я — растратчик и банкрот, а значит, должен быть с позором изгнан со службы. Сидел я так и раздумывал, как бы мне вытащить Хеллера из Замка Мрака, в глубине души надеясь, что происходящее перед моими глазами хоть как-нибудь натолкнет меня на нужное решение.

Огромный зал был разделен на несколько площадок, каждая из которых предназначалась для занятий определенным видом спорта. Четверо ассистентов, каждый на отдельной площадке, были заняты отработкой техники своих подопечных. На одной занимались борьбой, на другой — жонглированием, еще на двух занятия велись с явными новичками, и пока дело ограничивалось самыми простыми физическими упражнениями.

Графиня Крэк находилась у дальней стены зала на довольно значительном расстоянии от меня. Она инструктировала одного из ассистентов, разъясняя ему какие-то тонкости жонглирования. Жонглировать нужно было шестью среднего размера ящерицами из тех, что имеют острые как бритва шипы. Вообще-то жонглирование такими животными довольно увлекательное зрелище, однако в данном случае жонглер явно опасался за свои руки, и ассистент никак не мог заставить его преодолеть страх и обрести уверенность в себе. Расслышать, что говорила графиня, я не мог, но я видел, как она, демонстрируя отдельные приемы, несколько раз подбрасывала вверх этих ящериц и ловила их безупречной хваткой, а потом передавала ассистенту, чтобы он повторил прием.

Да, не завидовал я этому ассистенту — ловя такую летящую ящерицу, можно запросто остаться без пальца. Но графиня проявляла предельное спокойствие и терпение. На ней опять был новый наряд, и мне подумалось, что она наверняка не станет надевать его, такой богатый, на показательные выступления, глупо было бы так рисковать — ведь Ломбар всегда кружит, как коршун над добычей, и обязательно поинтересуется, откуда у нее такие обновы.

На Хеллера я не обращал особого внимания — просто удостоверился в том, что он находится здесь. Правда, об этом мне и так доложили выставленные у двери охранники. Хеллер, видимо, завершил свой дневной урок и теперь в противоположном от графини Крэк конце зала занимался физическими упражнениями, просто для поддержания спортивной формы. В данный момент он проделывал упражнение, которое называется «брать на испуг». Назвали его так потому, что публичное выполнение его почти всегда вызывает испуганный крик у зрителей, которые искренне считают, что спортсмен сорвался с колец и падает. Выполнялось оно на одиночном кольце, подвешенном примерно в десяти футах над полом.

Гимнаст поначалу выполняет стойку на одной руке. Тело его, вытянутое в струнку подымается вверх параллельно тросу, держащему кольцо. Такая стойка сама по себе считается упражнением высшей категории трудности. Мне, например, никогда не удавалось его выполнить. Но тут добавляется еще один хитрый элемент, из-за которого упражнение и получило свое название. Рука Хеллера в определенный момент соскальзывала, и тело его срывалось вертикально вниз. Однако ступни подавались при этом чуть вперед, захватывали трос и резко останавливали летящее вниз тело, натолкнувшись на верхнюю поверхность кольца. У него это получалось с невероятной легкостью, причем, сделав упражнение одной рукой, он тут же без передышки проделывал его другой. Птицей летая над кольцами, он как будто совсем не чувствовал усталости. Все движения его были удивительно грациозны. Видимо, для него это было чем-то вроде самой обычной разминки. Он раз за разом проделывал упражнения то правой, то левой рукой, и казалось, что он вообще думает о чем-то совершенно постороннем. Мне нетрудно было догадаться, о чем он думает: о вечере и, конечно же, ночи в обществе графини Крэк.

Но тут мое внимание привлекла площадка, на которой выступали борцы. Они тренировались рядом с тем местом, где упражнялся Хеллер. Похоже было, что здесь тренер столкнулся с явными осложнениями. Этот ассистент графини был высоким мускулистым парнем. Как и все тренеры, он был всего лишь в набедренной повязке. Пара, с которой он занимался, похоже, не желала следовать его указаниям. И не удивительно — слишком уж они разнились: один из тренируемых был приматом — лохматый зверь, весь покрытый шерстью, пойманный в тропических джунглях какой-то из диких планет; второй — желтокожий, скорее всего из района Дальних гор Представителей этой расы часто можно увидеть на цирковых аренах, где им обычно поручают исполнение силовых номеров. Их отличает полное отсутствие волосяного покрова на теле, великолепная мускулатура, а на арене они обычно ревут во все горло и демонстрируют свои незаурядные мускулы. Оба — и примат, и желтый человек — были примерно одинакового роста — никак не меньше шести футов восьми дюймов, а весили они примерно фунтов по триста.

Я с интересом следил за их действиями. Скорее всего, примат и желтый должны были, по замыслу, завязать драку из-за крупного красного муляжа, изображавшего какой-то неведомый плод. Отрабатывалась борьба с элементами акробатики и клоунады, где все действия точно рассчитаны по времени и отлично отрепетированы. Предполагалось, что публика воспримет этот номер как забавную, но серьезную схватку. Сначала на арену должна была спрыгнуть обезьяна и надкусить плод. Затем на примата должен был напасть желтокожий, вырвать у него плод, после чего у них, естественно, должна была завязаться борьба, состоящая из прыжков, бросков и сальто. Завершить же представление предполагалось сценой, когда примат кладет конец спору, разделив плод поровну, после чего они мирно усядутся рядышком и съедят общую добычу. Вся соль этого забавного выступления заключалась именно в последнем эпизоде: решение найдено приматом, обезьяной, короче говоря.

С приматом у ассистента не возникало никаких проблем. Как и все крупные обезьяны, он прыгал и вертел сальто с превеликим удовольствием. Трудности возникали из-за поведения желтокожего. И тут я должен признаться, что мне никак не хотелось бы столкнуться с таким типом на узенькой дорожке. Все его действия определялись уверенностью в превосходстве своей грубой силы. Он лупил примата от всей души, что, естественно, не могло тому нравиться. Даже обезьяне было ясно, что все эти пинки, удары и колотушки, что сыплются на нее, никак не предусмотрены сценарием.

В какой-то из моментов желтокожий должен был захватить примата удушающим приемом. Обезьяне же полагалось уйти от захвата, сделав ловкое сальто. Но тут желтокожий решил, повидимому, не ослаблять хватки и не дать примату сделать сальто. Глаза желтокожего горели злобным огнем. Сейчас он пытался завершить свой прием и понастоящему задушить обезьяну. Из-за шума в зале я почти не слышал голоса тренера. Но коечто все-таки разобрал.

— Посмотри, — говорил он желтокожему. — Я сейчас займу его место, а ты попробуешь свой захват на мне. Я же покажу тебе, куда именно нужно класть руки, чтобы обезьяна могла выскользнуть, а со стороны не было бы заметно, что это ты дал ему возможность крутануть сальто.

При этих словах мне подумалось, что на месте тренера я не стал бы так рисковать, потому что желтокожий явно настроен на убийство. Примат с мрачным видом отошел в сторонку, потирая шею. Тренер занял его место и знаком велел желтокожему начинать. Мне уже случалось видеть выражение предвкушения на лице готового к убийству человека, но столь явственно это проявлялось впервые. Скорее всего этого типа привезли сюда из тюрьмы внутренней полиции, где он сидел по обвинению в убийстве, иначе он никак не мог бы попасть в Замок Мрака. Он наверняка испытал на себе и несправедливость, и дурное обращение и успел буквально пропитаться ненавистью ко всему, что имеет отношение к Замку Мрака. Теперь ему явно предоставлялся шанс свести счеты хоть с одним из обидчиков. Подобно кровожадному хищнику он бросился на тренера и со звериным рыком обвил руками его шею. Затем, захватив горло в замок и используя одну руку как рычаг, он надавил на горло. Жажда убийства светилась в глазах желтокожего, злобное рычание вырывалось из искаженного в злобной гримасе рта. Я ждал, что вот-вот услышу хруст ломающихся позвонков тренера. Кричать он уже не мог. Шум в зале стоял такой, что мне казалось, будто никто не замечает происходящего. А очень может быть, что такое здесь вполне в порядке вещей. Единственное, в чем я был уверен, так это в том, что желтокожий впишет в свой послужной список еще одно убийство. Краем глаза я уловил какое-то движение.

Хеллер неуловимым движением изменил траекторию полета над кольцами, в самый последний момент умудрился сделать сальто и точно приземлился на обе ноги рядом с борющимися.

Без каких-либо эмоций машинальным движением он вытянул руку и, казалось бы, легонько сжал большим и указательным пальцами локоть желтокожего гиганта. Собственно говоря, это довольно простой прием, с помощью которого освобождаются от захвата противника, но он весьма болезнен и оказывает парализующее действие. Только вот откуда Хеллер мог знать, какие точки следует нажимать, — это непостижимо: ведь у желтокожих совсем другое строение тела. Рев желтого гиганта тут же сменился воплем боли!

Он отбросил тренера с такой поспешностью, будто это был кусок раскаленного металла, и, моментально развернувшись всем телом, бросился на Хеллера. Хеллер же с необыкновенной ловкостью спокойно нанес ему удар в затылок носком ноги. Удар этот не был смертельным. Однако желтокожий упал ничком, потеряв сознание.

Тренер силился подняться на ноги. Хеллер протянул ему руку. После такой передряги парень не мог говорить, но по выражению лица было понятно, что он благодарит своего спасителя. Я не мог расслышать, что ответил ему Хеллер, но было видно, что он указывает на горло тренера. Потом он принялся осторожно массировать горло и плечи парня. И тут к ним подошел примат и, на удивление всем, заставил рассмеяться и Хеллера, и тренера — он весьма торжественно пожал Хеллеру руку. Это было особенно смешно, потому что никто не ожидал, что обезьяны могут знать такие вещи. Я и сам рассмеялся — и это был мой последний смех в тот день! Тренер быстро оправился и пошел за своим электрическим бичом.

Гигант все еще валялся на полу, не подавая признаков жизни. Хеллер окинул взглядом эту картину и, видимо, решил, что на сегодня ему упражнений хватит. Он натянул тренировочную куртку, рысцой пересек зал, чмокнул графиню Крэк в щечку и вышел.

Отлично зная, что охранники, выставленные у дверей, не отпустят Хеллера от себя ни на шаг, а также зная его распорядок — сейчас он наверняка искупается, потом станет переодеваться, — я немного задержался, смущенный поведением графини. В конце концов, именно она является сейчас моим злейшим врагом, потому что именно из-за нее Хеллер задерживает отлет миссии.

Внешне она была воплощением спокойствия, но казалось, что она просто тянет время, дожидаясь, когда Хеллер уйдет из зала. И, долагая, очевидно, что я тут же последую за ним, она поспешно пересекла зал, направляясь в мою сторону. Следует отдать должное этому прожженному мошеннику Таймио — он, хоть и был жуликом, обладал все-таки несомненным вкусом. А может быть, он просто выполнял вполне определенные указания Хеллера, делая эти закупки. Как бы там ни было, но в новом наряде графиня Крэк выглядела просто великолепно. На ней были новые черные блестящие сапоги выше колен с блестящими бронзовыми каблучками. Телесного цвета лосины подчеркивали стройность фигуры, отлично гармонируя с короткой, до пояса, кожаной курткой черного цвета с блестками. На голове, венчая ее пышные светлые волосы, красовалась конусообразная шапочка с козырьком, украшенная черными дисками и маленьким султаном, задорно возвышающимся впереди. Костюм по фасону очень походил на тот, в котором она и раньше выступала здесь, но сделан он был из самого дорогого материала и отличался какимто особым шиком.

Конечно же, она была изумительно красива. Тут ничего не скажешь. Это была особая красота, величественная и одновременно очень соблазнительная. И эта ослепительная красавица — мой враг. Она тем временем присела на подлокотник кресла напротив меня, спиной к залу, и обратила свое благородное лицо ко мне.

— Солтен, — сказала она, — вы должны мне помочь! При этом на глазах у нее выступили слезы.

Какой-то беззвучный сигнал тревоги прозвенел у меня в мозгу Неужто предо мной, со слезами на глазах, сидит холодная, бесчувственная Графиня Крэк? Что за новый заговор задуман против меня? Я вообще никогда не доверял женщинам, а уж графине Крэк я не доверял втройне.

— Солтен, — начала она снова. — Джеттеро уже изучил английский язык. Он прекрасно усвоил и виргинское произношение, и произношение жителя Новой Англии. Надо сказать, он справился со всем великолепно. Я даже прошла с ним курс жаргона, а потом еще и светских манер. Он быстро усвоил и то и другое. Кроме того, мы прошли с ним курс географии и геологии Земли. Он теперь довольно свободно ориентируется в политических структурах и в демографии планеты. Он восстановил в своей памяти некоторые особенности Солнечной системы… — Слеза скатилась с ее ресниц и заскользила по гладкой коже щеки. — Солтен, я уже просто не представляю себе, чему еще можно обучить его! — Это прозвучало как самый настоящий крик о помощи.

«Ага, теперь ясно! — подумал я. — Ты уже исчерпала все средства, которыми можно затягивать его отлет!»

— Солтен, не могли бы вы вытребовать для меня разрешение пройти с ним курс шпионажа? Он будет подвергаться смертельной опасности, если не научится разбираться в этом деле. А мне кажется, что у него нет ни малейшего представления об этой сфере деятельности.

«Вы, леди, наверняка даже не представляете себе всю глубину его невежества в этой области», — возразил я ей про себя.

Графиня, — сказал я вслух, надеясь, что чувство мстительного торжества не отражается на моем лице, — Ломбар на этот счет дал весьма четкие указания.

Но почему, Солтен, почему? Он же подвергнется смертельной опасности, если не будет знать самых элементарных вещей по этому предмету! — И новая слеза покатилась по ее щеке.

У Ломбара, должно быть, есть на то свои причины, — ответил я. Интересно, а по каким это причинам я вдруг внезапно ощутил тошноту? — И должен сказать, — продолжал я, — что причины эти у Ломбара всегда бывают весьма основательными. Я полагаю, что он просто хочет, чтобы Хеллер там выглядел более естественно. Вы ведь знаете, как обычно действуют настоящие специальные агенты: суются всюду, заглядывают в мусорные ящики и вообще явно привлекают к себе внимание. Надеюсь, вы сознаете, что Ломбар свободно может убить нас обоих за то, что я и так допускаю много лишнего. Ведь задачи данной миссии весьма просты — внедрить там кое-что из современных технологий для того, чтобы планета могла… — Тут мое внимание внезапно переключилось на то, что происходило за ее спиной.

Желтокожий гигант пришел в себя. Ассистента нигде не было видно. И сейчас желтокожий двигался к нам. Он сердито потирал локоть и выглядел при этом весьма угрожающе. Холодок страха пробежал у меня по спине. Графиня тем временем старалась подыскать новые аргументы, которые могли бы убедить меня. Она не заметила, что внимание мое переключилось на гиганта. Видимо, я все же не разучился скрывать свои чувства. У меня зародилась слабая надежда, что это грубое чудовище, которое было уже совсемрядом за ее спиной, убьет ее и тем решит все мои проблемы. Она была безоружна. Я же намеренно следил за тем, чтобы рука моя непроизвольно не потянулась к оружию. Она продолжала сидеть на подлокотнике кресла. Позиция ее была весьма неудобной. Если Она попытается вдруг резко подняться, кресло может опрокинуться. Гигант медленно приближался, попрежнему продолжая массировать локоть. Вот он уже принял угрожающую позу, так и не замеченный никем, кроме меня.

Графиня все никак не могла найти нужный аргумент и просто умоляюще глядела на меня. Желтокожий оставил наконец свой локоть в покое и ухватил ее за плечо!

— Тебе придется держать от меня подальше этого (…) Хеллера, иначе я сверну ему его (…) шею! — проревел он.

Графиня резко повернулась, все еще не вставая с кресла, и окинула взглядом возвышающуюся над ней фигуру.

— Не смей в таком тоне говорить о Джеттеро! — резко бросила она. Словно единый вздох прокатился по залу.

Человек пятьдесят, присутствовавших в зале, шумно втянули в себя воздух и замерли, затаив дыхание. В помещении воцарилась гробовая тишина. Гигант медленно поднял руку, собираясь схватить женщину за горло. Голос его прогремел столь страшно, что каждое слово, казалось, несло смертельную угрозу.

— Я буду говорить о нем так, как мне вздумается! Он всего лишь (…) офицер Флота! Хвастливый, жалкий, гнусный, надутый (…). — Руки его снова потянулись к ее горлу.

Лицо графини побелело как мел.

Рука же скользнула за спинку кресла, и оно, вертясь по.полу, откатилось в сторону.

Она обошла противника справа.

Раздался звук, похожий на выстрел. Я не разглядел движения ее руки, однако левая кисть желтокожего оказалась сломанной и бессильно повисла!

И тут начался адский танец, наблюдать который еще раз я не согласился бы ни за что в жизни. Нет, это не была бесчувственная, лишенная эмоций статуэтка! Графиня превратилась в комок ярости, и карающего гнева. Она ударила гиганта в лицо левым свингом и тут же снова заняла боевую стойку. Правая рука широким свингом направилась к его лицу, однако перед самым ударом, когда тыльная сторона ее кисти уже должна была коснуться цели, бронзовый каблук с силой ударил об пол. Казалось, что этот прозвучавший подобно выстрелу щелчок придал дополнительное ускорение руке. И в то же мгновение раздался хруст ломаемой кости! Сделав шаг вправо, она чуть занесла левую руку и резко выбросила ее вперед. Каблук левой ноги щелкнул по полу. Удар тыльной стороны кисти пришелся по скуле, и снова послышался хруст ломаемых костей! Уход влево! Удар! Удар справа! Удар слева! Щелчок каблука об пол. Удар в челюсть!

Нанося удар за ударом, действуя как точно выверенная беспощадная машина, она заставляла противника пятиться все дальше и дальше. У желтого гиганта за спиной оставалось еще футов пятьдесят. Шаг за шагом графиня сокращала это расстояние. Кровь потоками заливала его грудь. Он рычал, как зверь. Шаг за шагом, удар за ударом она загоняла его в угол. Это было жуткое и впечатляющее зрелище, самый настоящий балет ужаса, балет крови и мучительной кары. Странное музыкальное трио сопровождало этот страшный танец: ритмичное щелканье каблука, глухой звук нанесенного удара и отчаянный вопль желтого гиганта.

Так они прошли уже футов пятьдесят или шестьдесят, и каждый шаг был оплачен мучительной болью. И тут желтокожий предпринял попытку атаковать графиню!

Он решил ударить ее ногой. Если бы нога его достигла цели, то наверняка проломил бы женщине грудную клетку. Но точно рассчитанным движением она перехватила пятку гиганта, а потом, используя вес и инерцию противника, дернула на себя с такой силой, что массивное тело его вытянулось в воздухе параллельно полу. И в тот же момент в воздух взвилась ее нога и черной молнией врезалась в то, что осталось у него от нижней челюсти. Подобно гигантской стреле, желтокожий полетел через зал, в том направлении, где стояли электрошоковые машины. Голова его натолкнулась на один из выступающих рычагов. Послышался звук раскалываемого арбуза. А сам гигант грохнулся на пол. Графиня на этот раз отнюдь не походила на хладнокровного убийцу. Она была олицетворением гнева и ярости. Даже сейчас она не оставила его в покое, а бросилась к лежащему и стала наносить удары ногами в грудь, в бока и в лицо! Наконец она отошла в сторонку, тяжело дыша и все еще охваченная гневом.

— Эй, вы! — Она кивнула в сторону своих помощников, парализованных страхом. — Возьмите этого типа в подсобку, и пусть его там заштопают!

Кто-то из ассистентов осторожно приблизился к желтому гиганту и попытался нащупать пульс. Повозившись немного, он обернулся к графине.

— Он мертв! — изрек он.

Графиня Крэк в этот момент как раз поправляла чуть сбившуюся набок шапочку.

— Хорошо. Это научит его больше никогда не грозить Джеттеро! — заявила она, не совсем согласуясь с логикой.

До этого момента я был просто парализован страхом. Но когда она произнесла эти слова, возясь одновременно со шляпкой, в то время как сапоги ее были сплошь покрыты кровью, а на полу вокруг натекли солидные кровавые лужи, меня пронзил самый настоящий ужас. Я просто не знал, как бы поскорее убраться отсюда, и, недолго думая, выскочил из зала и помчался по коридору, ведущему неизвестно куда, только бы оказаться подальше от нее.

Немного поостыв, я нашел коридор, который вел к моей комнате, но, прежде чем войти к себе, остановился. Мне просто необходимо было хоть немного успокоиться. Я испытывал тошноту и очень боялся, что опять начнется приступ рвоты. Руки у меня тряслись. Я постарался добыть из кармана чанкпопс, но пальцы не подчинялись моей воле. Я даже не смог откупорить баллончик и выронил его на пол. Мой мозг сверлила одна мысль. Любой ценой и любыми средствами я должен сделать так, чтобы Хеллер улетел отсюда. Если я запоздаю с отлетом хоть на один день, день этот может оказаться днем моей смерти. Если графиня Крэк хоть на мгновение заподозрит нас в том, какую судьбу мы уготовили для Хеллера, то экзекуция, которой только что подвергся этот желтый гигант, покажется мне легкой поркой.

Ладно, пора прекращать оплакивать себя. Еще не все потеряно. Говорят, что, когда человеком целиком овладеет страх за собственную жизнь, он становится способным на невероятные свершения. Мне нужна была такая встряска, и я ее получил. Одернув на себе мундир для придания бодрости и стараясь дышать как можно ровнее, я прошел мимо комнаты охраны и вошел к себе. Хеллер успел уже выкупаться и теперь сидел, развалясь в кресле и слушая музыку, которую передавали по хоумвизору. Я швырнул фуражку на постель и присел к столу. Я не решался распечатать баллончик, чтобы Хеллер не обнаружил, как трясутся у меня руки. Зато я умел отлично владеть своим голосом — этому нас учат в Аппарате.

— Джеттеро, — сказал я, — не кажется ли вам, что это довольно грязное место?

Сначала он только бездумно поглядел на меня, продолжая слушать музыку. Но потом улыбнулся.

— И это вы спрашиваете у офицера Флота его величества? — ответил он вопросом на вопрос.

— Это место плохо приспособлено к приличной жизни. Вы ведь привыкли к иному окружению.

Он задумался над моими словами; значит, мне удалось завладеть его вниманием — он уже слушал не только музыку. Но сработает ли это? Отчаянная молитва бродила у меня где-то в подсознании, но я надеялся, что слова ее долетят до богов.

— В сущности, вы уже завершили курс обучения, — сказал я, стараясь, чтобы голос мой звучал свободно и по-деловому. — Теперь у нас нет причин оставаться на Волтаре.

Хеллер окинул взглядом комнату. Можно было подумать, что он видит ее впервые. Грязный, почти что черный пол, ветхая мебель, растрескавшиеся каменные стены. Потом он поглядел на меня:

— Вы совершенно правы, Солтен! Замок этот неудобен для проживания!

Тут он внезапно вскочил, сделал шага три в одну сторону, повернулся и отмерил три шага в другую. Немного постоял, опираясь о спинку кровати, как это обычно делают астролетчики, даже находясь на планете, а не в полете. Эти его метания немного сбили меня с толку. Я никак не мог проследить за его мысленным процессом, но смутно чувствовал, что именно сейчас он приходит к какому-то важному решению. По глупости я даже решил было, что мне улыбнулась фортуна и я сумел наконец заставить миссию сдвинуться с мертвой точки!

За весь этот вечер он не проронил больше ни единого слова на эту тему. Он лишь улыбался чему-то, напевал какую-то мелодию в полголоса, даже негромко посмеивался и вообще был сплошное обаяние. Ему даже удалось довольно быстро вывести графиню из мрачного настроения, в котором она пребывала некоторое время после того, как охранники доставили ее сюда. Она обмолвилась, что ей пришлось устроить сцену — правда, не уточнила, что это была за сцена и чем она кончилась. Она только призналась со вздохом, что испортила в результате новые сапоги, которые он презентовал ей. Хеллер расхохотался и ответил, что там, откуда появились эти сапоги, есть еще масса других сапог, и тут же принялся рассказывать одну за другой презабавнейшие истории о всяких казусах, случавшихся на космических кораблях. Я решил тогда, что мозг его уже занят мыслями о предстоящем рейсе. Доброе предзнаменование.

Но было в его поведении и нечто еще более ободряющее. Он вытащил откуда-то составленный мной список «замышляемых переворотов и претендентов на престол» на планете Манко, и вскоре эта парочка уже сидела над ним, сдвинув головы и держа в руках баллончики с зеленой шипучкой. Под звуки музыки они стали прорабатывать этот материал. Я был настолько обрадован его явным интересом к предстоящей экспедиции, что, пожалуй, и сам стал с некоторой симпатией относиться к истории Манко.

Видишь? — говорила, тем временем графиня Крэк, тыкая очаровательным пальчиком в какойто из листков. — Значит, Непогат и в самом деле там была когда-то! Вот, читай сам, — но, не утерпев, зачитала вслух: «А девица служанка Непогат, которая воистину пыталась соблазнить принца, была изгнана из крепости Дар с приказом никогда более не появляться в этих местах».

Ого, — воскликнул Хеллер. — Здесь, правда, ничего не говорится о том, что это был за принц, но ты ведь тоже, наверное, считаешь, что им вполне мог быть Каукалси?

Естественно, это он, — решительно заявила графиня Крэк. — А женщина, оскорбленная в своей любви, способна на самые страшные дела.

Нет, тут я уж совсем ничего не понимал. Ведь это просто-напросто ненаучный подход. Прямо на моих глазах эта парочка выдумывала свою собственную историю.

Вот здесь перечислены осужденные принцы, но имена их, правда, так и не названы. Не думаешь ли ты, что в этом списке может оказаться и принц Каукалси? — спросил Хеллер после до вольно продолжительных поисков.

Я совершенно уверена, что он здесь назван, только не по имени!— воскликнула графиня Крэк. — Разве ты не видишь, что это тот же период?

Да, период явно тот, — согласился Хеллер. — Следовательно, это можно считать установленным фактом! — И оба они счастливо расхохотались.

Я горько усмехнулся про себя. А еще считается военным инженером. Надеюсь, что мне никогда не придется разгуливать по мосту, построенному им, это было бы слишком опасно при такой его способности к научному мышлению. И я улизнул потихоньку, предоставив им заниматься своим делом, и пошел в свою грязную, забитую всяческим хламом конуру где я уже привык спать, уступая им на ночь свою комнату. Но сейчас меня согревала дурацкая надежда на то, что вскоре я окажусь вне пределов досягаемости графини Крэк!

Проснулся я от яркого света, бьющего мне в глаза, — Офицер Грис! Нам пора собираться.

Я застонал и перевернулся на бок на грязном полу своего пристанища. Поглядев на часы, я сообразил, что до рассвета остается еще полчаса.

— Время собираться, — настаивал охранник.

Пошарив рукой, я извлек из-под каких-то объедков свою фуражку и, еще не проснувшись как следует, зашагал вслед за ним в на правлении моей комнаты. В комнате царили гам и суета! Она была полна каких-то пакетов, свертков и веселого возбуждения. Обычно у нас дежурил взвод охраны из семи человек. Каждые двенадцать часов они сменялись. Одним словом, здесь никогда не торчало больше семи охранников, но сегодня их здесь было значительно больше.

Снелц восседал верхом на стуле, обхватив руками спинку. В руке у него был баллончик с горячим стимулирующим бульоном, которым он как бы дирижировал работающими в комнате людьми. А те были заняты упаковкой вещей. Казалось, будто они решили упаковать здесь буквально все! Работая, они бодро переговаривались и весело хохотали.

Хеллер как раз увязывал какой-то тюк. Одет он был в белый комбинезон гонщика с красными прорезями. На голове у него была натянута красная шапочка с козырьком, похожая на те, что обычно принято надевать под шлем. Выглядел он свежим, будто только что вышедшим из душа — и как только он умудряется так выглядеть с самого раннего утра? Увидев меня, он сразу же снял с плитки для подогрева баллончик с горячим бульоном и вручил его мне. При этом он улыбался во весь рот. Что его могло так рассмешить, неужто мой жалкий и усталый вид? С явным виргинским акцентом он сказал мне вместо приветствия по английски: «Меня зовут Ровер. У меня есть пес по имени Джордж». Ну вот, и здесь он все перепутал.

— Нужно: «Меня зовут Джордж. А это — моя собака, которую зовут Ровер».

Мое замечание почему-то вызвало у него взрыв хохота. Не рано ли он начал так весело смеяться?

— Вы собираетесь оставить за собой эту комнату? — спросил у меня Снелц. — Если нет, мы упакуем и ваши вещи.

Оставлю ли я за собой эту комнату? Я всегда держал в Замке Мрака кое-что из своих личных вещей, просто так, на всякий случай. Собственно, все эти вещи свободно могли бы уместиться в одном портфеле. Но тут внезапно до меня дошло — мне не понадобится теперь эта комната, может быть, многие годы. По правде говоря, у меня вообще не было желания когда-либо возвращаться в Замок Мрака!

— Да, я тоже выезжаю отсюда!

— Пакуйте и его вещи, — приказал Снелц своим людям. Просто удивительно, как много вещей успело накопиться в ходе столь краткого пребывания здесь Хеллера. Шкафчики для еды оказались битком набитыми. На кроватях вдруг появились покрывала, в ванной — полотенца… Хеллер в это время снимал со стены свой хоумвизор. Один из охранников понес его к упаковочному ящику.

— Заворачивайте, и пусть они убираются отсюда! — шутливо бросил Хеллер

Все охранники расхохотались этой милой шутке, и работа оживилась еще больше. Я никак не мог понять, что это их так рас смешило, пока не припомнил, что это первая строка модной песенки «Улетаем в небо». Впервые с того момента когда я раскрыл утром глаза, мне пришло в голову, что есть какая-то несуразность во всем происходящем на моих глазах. Неужто мы и в самом деле собираемся в путь?

Я допил последние капли бульона и задумался. Постойте, постойте. Зачем ему упаковывать хоумвизор? На Земле он не работает. И неужто он так безропотно распростился с графиней Крэк — сказал ей «Прощай, детка!», и все? Весьма сомнительно. И почему это так весело расхохотались охранники, едва услышав песенку астролетчиков? Неужто они знают нечто такое, чего пока не знаю я? Неужто бодрое поведение Хеллера скрывает что-то такое, что и приводит их в столь веселое настроение?

Длительная служба в системе Аппарата приучает человека внимательно следить за такими, казалось бы, незначительными деталями. Нет, здесь что-то явно не так. С другой стороны, они все просто энергично работали, не позволяя себе ничего лишнего, никаких сомнительных шуточек или уловок.

Наконец все вещи были рассованы по пакетам и ящикам, пакеты вынесены в коридор, а там перегружены на обслуживающий туннели грузовик, в который уселись и мы сами.

В пути на меня обращали внимание только в тех случаях, когда путь нам преграждали барьеры и бдительные стражи требовали пропуск. Хеллер в таких случаях молча указывал большим пальцем на меня, а я предъявлял свои приказы и удостоверение личности. Любопытство часовых было вполне оправданно — вылощенный, само уверенный тип в наряде гонщика не так уж и часто бывает гостем Замка Мрака или Лагеря Закалки. У Хеллера полностью отсутствовало чутье на опасность: если бы он прошел надлежащую подготовку, то наверняка одел бы что-нибудь незаметное, старое или даже потрепанное, чтобы ничем не выделяться на общем фоне. И уж во всяком случае, не стал бы надевать такое, в чем он привлекал к себе внимание не хуже сигнальной ракеты!

Но, как говорится, дуракам закон не писан, и Хеллер еще более усиливал этот отрицательный эффект, раздавая часовым ароматические палочки, пожимая им руки, отдавая приветствия по всей форме и при этом самым изысканным образом. По правде говоря, и часовые попадались не такие уж и добросовестные, поэтому они охотно смеялись в ответ на его шутки и сами отвечали тем же. В шпионской же работе самое главное — не привлекать к себе внимание!

Да, этот парень и двух минут не продержится, выполняя нашу миссию, — если только мне удастся, наконец, его туда заслать, мрачно отмечал я про себя.

Наконец мы добрались до моего персонального аэромобиля на летной площадке Лагеря Закалки. Мой водитель наверняка был предупрежден и поздоровался с сопровождающими нас охранниками, как со старыми друзьями. Расплываясь в приветливой улыбке, он по всей форме приветствовал Хеллера, скрестив поуставному руки на груди. Рассвет только начинался. Что это его с утра пораньше так растопило, чему, собственно, он так радостно улыбался? Мои подозрения с каждой минутой становились все глубже и глубже. Хотя водитель широко распахнул перед Хеллером заднюю дверь, тот посторонился, не сказав ни слова. Подъехали тележки с нашим багажом, и охранники быстро побросали его в багажное отделение на заднем сиденье. Вещей набралось столько, что они заполнили багажное отделение почти полностью.

— Давайте-ка и вы туда, — распорядился Хеллер, и мой водитель без лишних слов забрался поверх багажа.

Хеллер уселся на место водителя и жестом пригласил меня занять на переднем сиденье место сопровождающего. Оказывается, он собирался сам вести машину!

Никто из охранников не садился в аэромобиль. Да им бы все равно и места там не хватило. Однако, судя по их поведению, они не собирались занимать и какой-нибудь другой аэромобиль. Мне не хотелось показать Снелцу, что я совсем не понимаю, что тут творится. Не очень соображая, что к чему, я на всякий случай решил про себя, что нужные указания смогу дать ему позже, когда, наконец, сам разберусь в ситуации.

Встретимся позднее! — успел прокричать я Снелцу.

Да, я знаю, — ответил он.

Меня даже охватило сомнение, а не участвую ли я в побеге Хеллера из тюрьмы. Но я был хорошо вооружен и решил спокойно ждать, что будет дальше. Хеллер тем временем разогревал мотор. Я забрался на место сопровождающего рядом с ним. Остающиеся на площадке люди Снелца стояли вокруг аэромобиля, приветливо улыбаясь нам. Но они не прощались с нами.

Машина взмыла почти вертикально вверх, и люди, стоявшие внизу, моментально превратились в черные точки в неверном свете занимающегося дня. Красные лучи солнца ослепительно ударили нам в лицо, когда мы, набрав высоту, как бы ускорили его восход. Нет, аэромобили вообще так не водят. Во всяком случае, этого не делают люди, которые с чистой совестью могут называть себя вполне нормальными. Да и машины Аппарата никак не приспособлены к подобным подвигам — у нас на это нет ни механиков, ни средств. А Хеллер между тем спокойно откинулся на спинку сиденья, одной рукой управляясь с рычагами управления, а ногой — со всем остальным.

— Вы там удобно устроились? — осведомился он через плечо у моего водителя.

Пилот аэромобиля свил себе удобное гнездышко среди узлов и коробок с вещами. Нам были видны только подошвы его ботинок. Затем над этими подошвами бодро поднялась рука с баллончиком, полным горячего бульона. Где это он умудрился его раздобыть?

— Все отлично, офицер Хеллер! Благодарю вас, сэр! — донеслось из багажного отделения.

Нет, этот Хеллер явно оказывает разлагающее воздействие на дисциплину, мрачно отметил я про себя.

Теперь Хеллер обернулся в мою сторону. Наконец и мне настал черед сказать свое веское слово и восстановить, в конце концов, контроль над ситуацией.

— Посадочная площадка и товарный терминал Аппарата лежит на юго-западе от Правительственного города. У нас еще масса времени в запасе. Ни один грузовой корабль не будет запущен до послеобеденного времени.

Он поглядел на меня так, будто я сказал что-то совершенно неприличное.

— Грузовой корабль?

Я только раскрыл, было, рот, собираясь подтвердить, что, дескать, действительно, мы отправимся на грузовом корабле, одном из тех, что каждую неделю совершают рейсы на Землю. И тут я сразу же заткнулся. Да, скорее всего дело было в том, что я просто не выспался и мозги у меня еще не вполне работали. Я не имел права говорить Хеллеру или вообще кому бы то ни было без особого на то указания о том, что между Землей и Волтаром осуществляется с помощью Аппарата регулярный товарооборот. Только предай это огласке — и на Аппарат со всех сторон, подобно метеоритам, посыплются запросы! А больше всего — со стороны правительства и Великого Совета.

Хеллер вел аэромобиль на высоте примерно шести тысяч футов. Он уже долго удерживал его на этой высоте, что весьма опасно. Эти машины легко теряют управляемость, если только водитель — не специалист высочайшего класса. Аварии у нас уже давно стали повседневным явлением. Естественно, что это все действовало мне на нервы.

Ну? — поторопил он меня с ответом. — Вы сказали «грузовой корабль»? — Сообразив, однако, что мне больше нечего добавить или что я вообще не собираюсь пускаться в объяснения, он решил высказаться сам. — Солтен, вы что, и в самом деле хотите сказать, что миссия будет обеспечиваться «грузовым» кораблем? Но это же глупо. Солтен, если лететь на грузовике, полет до Земли займет целых шесть недель, а очень может быть, что пройдет даже больше времени, прежде чем такой корабль доползет до БлитоПЗ. Не говоря уж о том, что у нас и груза не будет буквально никакого. А, кроме того…

У нас нет судов, специально предназначенных для выполнения подобных миссий, — удалось мне вклиниться в его монолог.

Ага, понятно, — пробормотал Хеллер и погрузился в раздумье, чуть сдвинув шапочку на затылок.

Аэробус он удерживал сейчас на одном месте, как это делают жонглеры, заставляющие шар вертеться у них на пальце. Неуж-то он не знает, как часто гробятся машины именно этого класса?

Внизу простиралась бескрайняя пустыня, освещенная яркими лучами уже довольно высоко поднявшегося солнца. Вскоре службы контроля над воздушным транспортом обнаружат наше присутствие и начнут интересоваться, чья это машина и что это она позволяет себе вытворять в воздухе. Не следовало бы ему так привлекать к себе внимание.

Ну, как вы там себя чувствуете? — снова бросил он через плечо. В багажном отделении поднялось облачко душистого дыма.

Все отлично, офицер Хеллер! Благодарю вас, сэр! — тут же последовал ответ.

Но ведь у вас имеются какие-то машины в ангаре Аппарата, — сказал Хеллер. Он, повидимому, увидел, что я утвердительно кивнул в ответ. — Вот и отлично. Мы сейчас отправимся туда и поглядим, что там есть приличного.

С оглушающим ревом, который один, казалось, способен был разнести на клочки эту колымагу, аэромобиль устремился к цели. Хеллер, ведя машину одной рукой, связался с диспетчерской службой.

— Аэробус 46998БРИ, курс на ангары Аппарата, место отправления Лагерь Закалки. — Он зачитал эти данные переговорному диску. А потом тут же передал его мне.

Я полез в карман за своим удостоверением личности. У меня сразу возникло неприятное предчувствие, что весь последующий день мои действия будут ограничиваться именно этим — я буду предъявлять свое удостоверение! Не затевая спора, я приложил удостоверение к диску. Этим самым я как бы одобрял любую безумную затею, рожденную лихорадочным мозгом Хеллера. Как бы там ни было, но мы все-таки стремительно удалялись от графини Крэк, а это тоже немало.

Под нами пролетала пустыня. Замок Мрака постоянно уменьшался в размерах за нашей спиной. Еще немного, и из-за горизонта возникнут очертания тех мест, где лежит Дворцовый город, но сам город со стороны просто невозможно разглядеть. Торговый город был сейчас виден, как черное пятно, поскольку там пока царила ночь. Правительственный город разворачивал нам навстречу свою панораму, все увеличиваясь в размере, по мере того как, пересекая пустыню, мы приближались к отрогам гор.

Эту машину следовало бы отдать в ремонт, — сказал Хеллер. — Я не могу выжать из нее более пятисот миль в час. Вы должны отдать ее в ремонт! — крикнул он через плечо.

Ага, — послышалось из облака ароматического дыма. — Да, я постоянно твержу об этом офицеру Грису.

Вот уже сошлись два идиота. Всем известно, что безопасная езда на аэромобиле осуществляется на скорости, не превышающей четырехсот миль в час. А сейчас машину трясло, как старого паралитика. Впрочем, может, так оно и было, потому что машина была отнюдь не нового выпуска. Я только закрыл глаза. Обидно все-таки погибать именно в тот момент, когда стала появляться уверенность в том, что мне все-таки удастся в конце концов отправить Хеллера с Волтара, избавив тем самым от опасности себя самого, одновременно поставив этого храбреца в весьма опасное и подчиненное положение. А тут все разваливается!

Я поглядел вниз, собираясь полюбоваться местом, которое судьба выбрала мне для могилки. Но под собой я увидел посадочный знак на летном поле при ангаре Аппарата. Хеллер в ту же секунду буквально всадил нас в точку, лежащую строго в центре знака «X».

Чуть поодаль возвышались гигантские ангары Космической службы Аппарата. Они, конечно, выглядели бы пигмеями рядом с ангарами Королевского Флота, но все-таки и эти строения смотрелись весьма внушительно. Они возвышались футов на сто пятьдесят, а по площади занимали целую квадратную милю. Вокруг ангаров беспорядочно громоздились подъемные краны, транспортные платформы и прочие механизмы в довольно-таки запущенном состоянии. Вооруженные бластганами часовые в черной форме бросились к нам со всех сторон. Эта часть владений Аппарата считалась совершенно секретной и охранялась весьма тщательно.

— Офицер Грис и его команда! — крикнул им Хеллер. И тут же пальцем сделал мне знак, чтобы я предъявил свое удостоверение и приложил его к пластине, которую сержант из службы охраны держал уже наготове. — Оставайся в машине! — крикнул он, обращаясь к моему персональному водителю. — Мы скорее всего пробудем здесь недолго. Идемте, — сказал он мне.

Мы вышли из машины. Часовые, моментально утратив к нам интерес, постепенно разбрелись. Им случалось видеть, как тут появляются и исчезают и более странные типы, чем этот гонщик.

Хеллер быстрым шагом направился прямо к ангару. Я шагал вслед за ним, правда, не так бодро. Контроль, я чувствовал, снова ускользает из моих рук. Я исполнял роль одушевленного удостоверения.

Мы прошли внутрь ангара. Что там ни говори, а ангары космического транспорта Аппарата представляют собой довольно скучное, грязное и крайне запущенное место. Корабли, которые только что вернулись, корабли, ожидающие отправки, корабли в ремонте, корабли, которые уже больше никогда и никуда не улетят, заполняли огромное помещение. Мрачноватые чудовища, полные тайн, загадок и уже почти вышедшего из строя оборудования, они несли на себе следы давно пролитой крови.

Я внутренне застонал при мысли о том, что нам предстоит бесконечно долго разгуливать здесь, среди этих механических чудовищ. При одной мысли об этом у меня заболели ноги. Однако Хеллер выглядел так, как будто знал, что именно ему хотелось бы здесь отыскать. И выглядело все это довольно странно, потому что за первыми тремя кораблями уже ничего нельзя было разглядеть.

Однако он все-таки высмотрел что-то. Только я никак не мог понять, чем вызван этот его интерес. Он разглядывал сейчас огромный кран, с помощью которого здесь передвигают крупные детали. Крановщик сидел в своей кабинке под самой крышей, поглядывая вниз со скучающим видом. Хеллер окликнул его.

Тут я должен пояснить. Офицеры Флота, привычные к несению службы на гигантских космических кораблях, вырабатывают у себя особый тип голоса. Он довольно высокой тональности и легко разносится по загроможденному пространству корабля. Так вот сейчас Хеллер использовал именно этот свой голос.

— Эй! Крановщик! Спустика сюда крюк и будь готов к подъему' Аппаратчики в этом ангаре не привыкли слушаться даже собственных бригадиров, поэтому я был просто изумлен, увидев, как крановщик, который отсюда казался крохотной точечкой в кабине зависшей под самыми сводами, помахал рукой в знак того, что услышал Хеллера.

Хеллер достал пару перчаток из кармана. Одну из них он отдал мне, вторую же натянул себе на руку. Крюк подъемного крана уже лежал на полу. Я похолодел от страха, как только мне стало ясно, что здесь затевается. Хеллер поставил ногу на крюк и ухватился рукой за перекладину блока над крюком. Крюк был гигантских размеров. И теперь Хеллер ждал, что я займу место рядом с ним!

Я видел, как рабочие иногда проделывают такие номера с подъемными кранами, однако мне никогда и в голову не приходило, что я сам мог бы прокатиться на таком крюке! Хеллер приглашающе помахивал мне рукой, хотя внимание его было занято совсем другим. Подыматься на крюке для него не составляло никакого труда. Вот она — жизнь рядом с военным инженером, мысленно заметил я. Натянув наспех перчатку, я поставил ногу рядом с его ногой, уцепился за что-то рукой и тут же плотно зажмурил глаза.

— Давай на самый верх! — крикнул Хеллер этим странным разрывающим барабанные перепонки голосом.

И поперли мы наверх! Желудок мой, повидимому, остался на полу ангара. Стальной крюк, взмывающий вверх, визжащие тросы над головой — и вот мы под самой крышей ангара. Затормозили мы и остановились настолько резко, что пружины амортизатора заставили нас зависнуть, подпрыгивая на месте. Я очень осторожно приоткрыл глаза и тут же зажмурил их снова. Одна нога Хеллера висела просто в пустоте. Тут я и второй рукой уцепился за какое-то кольцо.

— Гляньтека туда, — сказал Хеллер. И в этот момент он, должно быть, заметил, что я вообще никуда не смотрю, потому что глаза у меня закрыты. — Послушайте, да раскройте же вы наконец глаза. Здесь всего-то сотня футов.

Всегда говорят, что не следует смотреть вниз. А я вот так и не смог удержаться. И сразу же меня охватил ужас при виде пустоты, разверзшейся подо мной, и бетонного пола на дне этой пропасти.

— Нам тут нужно подыскать корабль для нашей миссии, — сказал Хеллер. — Поглядите, может, что и подойдет для нас.

Мысленно я проклинал все соображения безопасности, которые не разрешали мне просто сказать ему, что нам предписано отправиться туда на самом обычном грузовом корабле.

А какой величины корабль может принимать посадочная площадка, оборудованная на БлитоПЗ? — спросил Хеллер, беззаботно покачиваясь на крюке.

Она рассчитана на пять грузовых и пару боевых кораблей, — вынужден был честно признаться я.

Значит, там прекрасно могут принимать и большие корабли, — заключил Хеллер.

Он смотрел сейчас вниз на огромное пространство, по которому были в беспорядке разбросаны многочисленные корабли Аппарата. С нашей нынешней позиции закрытыми от обозрения оставались считанные единицы.

— Подайка вправо! — скомандовал Хеллер крановщику, кабинка которого была рядом с нами.

Крюк крана угрожающе пополз вправо, давая возможность Хеллеру разглядеть и те корабли, которые до этого были скрыты от наших глаз.

Грузовики. Транспортники. Кое-что из боевых кораблей устаревшего типа. — Он снова обернулся в мою сторону: — И где только Аппарат умудрился набрать всю эту рухлядь? Разве объявлялась какая-нибудь распродажа утиля на свалке?

Ну, знаете, мы все-таки не Флот, — нашелся я с ответом.

Это уж точно! — мрачно подтвердил Хеллер. — Ладно, нужно будет подумать над этим.

«А не подумать ли тебе заодно, как бы нам поскорее спуститься вниз?» — подумал я. Крюк все еще раскачивался. Мне показалось, что Хеллер и впрямь собирается висеть здесь весь день и продумывать свои планы. Отчаяние придало мне храбрости.

Было решено, что мы отправимся в экспедицию на грузовом корабле, — сказал я, чтобы покончить с этим делом.

О, нет-нет, нет, нет и еще раз нет, — ответил Хеллер. — Это отнимет у нас не менее шести недель только на одну дорогу туда. А кроме того, у нас в таком случае не будет вспомогательного корабля на орбите. Я полагаю, что мне удастся переубедить вас.

«Я уже и так переубежден, — мысленно взмолился я. — Делай что угодно, только опусти меня вниз!» Но он как ни в чем не бывало продолжал висеть под самой крышей, что-то сосредоточенно обдумывая.

— То, что собрано здесь, годится разве что для свалки металлолома, — сказал он. — Такая техника никак не подходит для миссии. Грузовые корабли для нее тоже не годятся. Вы ведь не будете отрицать, что для выполнения Миссии «Земля» нам потребуется корабль, способный выполнить поставленные задачи?

Моя рука вспотела настолько, что уже начинала скользить внутри этой инженерской перчатки. Вторая же рука и вовсе соскользнула с кольца!

— Да. Да! Нам нужен именно такой — достойный корабль! — завопил я. — Я соглааасен!!!

Хеллер тут же повернулся к кабинке крановщика и помахал ему рукой, привлекая к себе внимание. Потом он сделал наконец долгожданный знак, резко опустив руку ладонью вниз. И мы полетели вниз! Слышался только пронзительный визг троса. Сотню футов мы пролетели с такой скоростью, что ноги мои оторвались от поверхности крюка! Стальная махина с грохотом опустилась на пол ангара. Хеллер как ни в чем не бывало спокойно сошел с крюка. Мне же пришлось отползти от него и усесться бессильно на бетонном полу. Я просто не мог заставить свои ноги двигаться.

Казалось, Хеллер просто не замечал моего состояния. Какое-то время он с интересом поглядывал по сторонам, явно обмозговывая какоето дельце. «Ага!» — удовлетворенно хмыкнул он в заключение. Потом опять задрал голову вверх.

— Отлично сделано, крановщик! Спасибо за службу! — раздался его пронзительный голос флотского офицера.

Крановщик в ответ приветливо помахал нам рукой из поднебесья.

— Пойдемте, — коротко бросил Хеллер и сразу же зашагал к выходу.

О, силы ада! Куда это его теперь несет? Собираясь с силами, я молча глядел ему вслед. Что он задумал? Мысли лихорадочно мелькали у меня в голове. Я еще надеялся придумать способ, с помощью которого мне бы удалось восстановить контроль над развитием событий. Но результатом всех этих мучительных раздумий было одно — мне с полной очевидностью стало ясно, что голова моя лежит на плахе. Мой арестант расхаживал свободно, где заблагорассудится, будто он не узник Замка Мрака, а какая-то знаменитость, и ни один из охранников даже и не думал подстраховывать меня. Да он сейчас мог вообще податься куда угодно! Но ни одной здравой мысли так и не приходило мне в голову. Я даже в самых общих чертах не представлял себе, что он сейчас собирался делать. Если Ломбар пронюхает об этом… Беспомощно и совершенно безнадежно я поплелся вслед за Хеллером по направлению к аэромобилю.

Мы снова поднялись в воздух. Было все еще очень рано, и транспортные потоки между городами пока еще были довольно вялыми. Солнце, казалось, зависло над горизонтом, и все предметы внизу отбрасывали длинную тень. Я не имел ни малейшего представления о том, куда мы направляемся.

— Горючего у нас достаточно? — спросил Хеллер у моего водителя.

— Можно залететь куда угодно, если только это не клуб офицеров его величества, — ответил с улыбкой водитель.

Я укоризненно покачал головой. Хеллер ничего не должен знать о нашем визите туда. Да он буквально разлагает дисциплину в своем ближайшем окружении: мой водитель, например, спокойно распечатал баллончик с шипучкой и сейчас прихлебывал из него с явным удовольствием, любуясь открывающимся перед нами горизонтом.

— Верните мне перчатку, — сказал Хеллер. Я подал ему ее. Он собрался было сунуть перчатку в карман, но тут заметил, что у нее влажная подкладка.

Мы летели на высоте примерно двадцати тысяч футов, а скорость полета составляла около пятисот миль в час. К тому же в нашей полосе изредка стал появляться встречный и попутный транспорт. Но именно теперь Хеллер совсем снял руку с рулевой колонки и управлял машиной с помощью колен! Он вывернул перчатку на изнанку, подул в нее, чтобы расправить складки, и, достав свою инженерскую тряпицу с красными звездочками, принялся промокать ею внутренность перчатки.

— Должно быть, вы здорово переволновались, — сказал он как бы в утешение мне. — Я все никак не могу привыкнуть, что вы можете быть не приучены к некоторым вещам.

Хеллер, не торопясь, снова вывернул перчатку, подул в нее, чтобы расправить складки, а потом вместе с тряпкой положил в карман.

— Ладно, Солтен, вы только не волнуйтесь. Мы подыщем что-нибудь такое, что поможет нам быстро и безопасно проделать предстоящий нам рейс.

Не очень-то обнадеживающее заявление со стороны летчика, который ведет машину, пользуясь одним только коленом, и при этом не обращает ни малейшего внимания на проносящийся мимо транспорт. А перегруженный наш аэромобиль и без того на пределе своих возможностей и вибрирует так, будто готов в любую секунду рассыпаться в воздухе! Мы пролетали немного севернее главной базы Флота. Прямо под нами расстилалась плоская впадина горной долины. Аэромобиль трясло так сильно, что трудно было четко рассмотреть, что там внизу.

— Ну вот, мы и на месте. — И Хеллер быстро проделал все те действия, которые в любом учебнике могли служить иллюстрацией к вынужденной посадке.

Пыль вокруг нас постепенно осела, и стало ясно, что мы сели подле низкого административного здания, выбеленного белой краской и украшенного по фасаду старинными бластганами. Здесь было очень тихо. Казалось, что во всей округе нет ни души. Сразу же за зданием простиралось огороженное сеткой огромное и на первый взгляд совершенно пустое пространство. На заборе гигантскими буквами была выведена надпись: АВАРИЙНЫЙ РЕЗЕРВ ФЛОТА.

Хеллер решительно направился к зданию, и я тоже поднялся вслед за ним по ступенькам крыльца. Внутри был довольно большой холл, уставленный столами, за которыми никто не сидел, с доской для объявлений на стене, без единого объявления на ней. Каждый звук в этом холле отзывался громким эхом.

Хеллер, повидимому, прекрасно знал планировку этого здания. Он уверенно направился к дальней стене холла и, без стука распахнув дверь, ввалился в помещение, здорово смахивающее на склеп. Грузноватый и мрачный старик в форме астролетчика сидел в кресле, приспособленном для больших перегрузок, держа в руке баллончик с горячим бульоном. Блеклая неясная табличка над ним гласила: «Командор Крап». Он глянул на нас, и грозовые тучи начали собираться на его лице. И вдруг он просиял, как ясное солнышко.

— Джеттеро! — воскликнул он, вскакивая с места.

Они бросились друг к другу, подобно двум сталкивающимся космическим кораблям, громко похлопывая друг друга по спине. Оба радостно посмеивались. Наконец командор чуть отстранился.

— Дайка мне поглядеть на тебя! Ведь я не видел тебя уже целый год!

Но тут он вдруг заметил мое присутствие. Мрачная гримаса тут же вернулась на место.

— Да это же «алкаш»!

И как это все они сразу узнают нас?

Хеллер без промедления извлек на свет наши бумаги: приказ Великого Совета и его собственное назначение — по всей форме передал их для обозрения командору. Этот достойнейший человек, бегло глянув на них, снова уставился на меня мрачным взглядом.

— Он в полном порядке, — сказал Хеллер. — Командор Крап, позвольте представить вам офицера Гриса.

Однако Крап руки мне не подал. Он внимательно просмотрел бумаги и несколько сменил гнев на милость.

Итак, Джет, чем мы можем тебе помочь? — спросил он.

Да я сейчас просто присматриваю что-нибудь подходящее, — сказал Хеллер. — Не разрешите ли вы мне пока просто полетать над базой, посмотреть, что тут имеется.

Я могу предложить тебе нечто получше, — сказал Крап. — Я пойду вместе с тобой. — Он взял свою фуражку, папку с бумагами, и мы выбрались наружу.

Безлюдное пространство, которое так недавно показалось мне чуть-ли не вымершим сейчас выглядело вроде бы даже перенаселенным. Шестерка гигантов могучего телосложения, все в форме десантников Флота его величества, мрачно сгрудились вокруг аэромобиля, поигрывая электрокинжалами. Мой водитель, бледный как смерть, сидел, не смея пошевелиться, в багажном отделении.

— Все в порядке, сержант, — сказал Крап. — Это Джеттеро Хеллер.

Самый крупный из десантников сразу как-то расслабился и подобрел. Приветливо улыбнувшись, он отдал честь одной рукой, как это заведено среди десантных войск.

— С каких это пор вы водитесь с «алкашами», сэр? — игривым тоном осведомился он.

Я затаил дыхание.

Стоит только Хеллеру сказать этим безжалостным громилам, что он в плену и фактически содержится под стражей, то можно быть уверенным, что они тут же прикончат и меня, и водителя, и сделают это с превеликим удовольствием.

Это моя маскировка, — сказал Хеллер с совершенно серьезным видом. Однако слова эти почему-то у всех вызвали дикий взрыв хохота.

Сержант, — сказал Крап, когда мы рассаживались на переднем сиденье, — созвонитесь с охраной периметра и сообщите ей, что этому аэромобилю разрешен полет над нашей территорией.

Хеллер поднял машину в воздух, пролетел над забором и двинулся дальше, ведя машину очень низко и на малой скорости. Эти места я уже видел, но всегда с очень большой высоты и не раз ломал себе голову, прикидывая, что же здесь может находиться. Примерно пятьдесят квадратных миль, сплошь заставленные выкрашенными в черный цвет космическими кораблями, стоящими вертикально. Длинные тени, отбрасываемые кораблями в лучах низкого утреннего солнца, создавали впечатление, что этих кораблей несметное число. Среди них были высокие и приземистые, широкие и узкие. Просто великолепная коллекция!

Я очень быстро разрушил и ту маленькую толику терпимости, которую как будто бы начал проявлять в отношении меня командор Крап.

— Аварийный резерв Флота, — сказал я, — а выглядят эти корабли, как кладбище давно отживших машин!

Крап смерил меня испепеляющим взглядом. Сначала он хотел вовсе не реагировать на мою реплику, однако гордость, похоже, оказалась сильнее сдержанности.

Эти машины никак не могут считаться просто грудой металла! Они числятся по разряду «отстраненных от активной службы». Когда появляется новая модель, пригодные к службе корабли старой модели сразу же переводятся в аварийный резерв Флота.

Но я что-то не вижу команд, и вообще здесь нет людей, — возразил я.

Всегда найдется достаточное количество ушедших в отставку офицеров и отслуживших свой срок астролетчиков, которыми в случае необходимости можно укомплектовать команды этих судов, — сказал Крап. — И можете быть уверены, в случае необходимости Флот с благодарностью вновь примет их на службу.

Хеллер поспешил переменить тему:

— Посмотритека, а вот и старина «Джуба»! Я и не думал, что класс пятитысячников заменен новой моделью, во всяком случае, такого я пока не слыхал!

Я поглядел в указанном направлении. Там возвышался огромный черный корабль, слегка уже покрытый пылью. Он больше всего походил на крупное административное здание в Правительственном городе. Но я так и не успел как следует полюбоваться им, потому что Хеллер чуть было не зацепил одну из его антенн нашим шасси.

Ряды за рядами — и все это корабли, многие тысячи их. Мы пролетали вдоль этих стройных рядов, и Хеллер внимательно осматривал чуть ли не каждый корабль. Я предпочел бы, чтобы он часть этого внимания переключил на рычаги управления машиной.

— Если бы ты сказал мне, что тебе нужно, — сказал Крап, — то очень может быть, что я сумел бы тебе помочь. Что это за миссия?

Зная, насколько неискушен Хеллер в вопросах секретности, я был уверен, что он сейчас выболтает все. Но он сумел все же уйти от прямого ответа.

— Странное довольно задание, — сказал он. — Я лучше сам погляжу.

Так мы оказались в самом конце огромного поля.

— Солтен, вы видите вон того старичка?

Это было нечто чудовищное. Казалось, что корабль этот был выстроен из отдельных кубов, которые беспорядочно валили один на другой, пока не получилось это чудище высотой в целую гору. Более неуклюжего космического корабля я в жизни своей не видывал.

Это «Апперкот», — сказал Хеллер. — Перед вами последний образец самых первых межгалактических боевых кораблей. Он входил в состав флота, атаковавшего Волтар. Это — иммиграционный корабль. Ему сто двадцать пять тысяч лет. Он, повидимому, погрузился в грунт футов на тридцать.

А мне послышалось, будто здесь говорили, что все суда здесь в рабочем состоянии, — не удержался я от колкости.

Крап пренебрежительно фыркнул:

Да ведь этот корабль оснащен временными двигателями первого поколения, благодаря которым стала возможной иммиграция из одной галактики в другую. Курсанты Академии приходят сюда на практику, когда изучают корабельные двигатели.

Ну, этот курс никогда не входил в число моих самых любимых, — довольно неуклюже выкрутился я.

Мне припомнилось, что и в самом деле были у нас такие выезды на практику, но как-то так выходило, что во время таких поездок я всегда умудрялся получать внеочередные наряды и поэтому оставался в расположении Академии.

И тут дикий вопль Хеллера заставил меня вздрогнуть.

Вот он! Вот он! Да вы только посмотрите! Вот он стоит! Ах ты мой красавец!

Что там? — спросил Крап. — Где?

Да вот же! Вот! — выкрикнул Хеллер, и аэромобиль резво нырнул на посадку.

О нет, — почти простонал командор Крап. — Джеттеро! Несмотря на всю мою любовь к тебе, мой мальчик, только не это!

Наконец-то до меня дошло, что корабль, о котором они говорили, стоял прямо передо мной. Выглядел он, как пигмей среди великанов. А внешний вид у него был самый непрезентабельный, неуклюжий и запущенный. Он стоял вертикально на своем хвостовом оперении. С первого взгляда он показался мне похожим на безголовую старуху с двумя широко раскинутыми и вытянутыми вперед руками. Ее грузное тело как бы прикрывали черные одежды, спадавшие до самой земли. Корабль этот был не выше ста десяти футов. Но зато он был невероятно толст или, вернее сказать, объемен. Вокруг него стояли удивительно стройные корабли, изящные крейсера и патрульные суда, любой из которых я бы смело предпочел этому обрубку устрашающей внешности.

Хеллер был уже на площадке и, не сдерживая восторга, нежно поглаживал бока этого чудища.

— Ну, как ты тут, мой хороший? — приговаривал он. — Ты мой красавец! — И тут же он обратился с просьбой к Крапу побыстрее отыскать видеопластинку, с помощью которой можно было бы открыть люк.

В ответ на это Крап только грустно покачал головой. Я тем временем подошел к Хеллеру, чтобы попытаться понять причину его восторгов.

—Что это? — спросил я.

— Да неужто вы сами не видите? — спросил Хеллер. — Это же «Буксир один»! Он был командирским кораблем Управления буксировки! — Он даже дрожал от волнения, подобно мальчишке, которому на день рождения подарили самый желанный подарок. По выражению моего лица, наверное, легко можно было догадаться, что я не разделяю его восхищения этим кораблем. — Солтен, тут все дело в двигателях! Ведь по существу корабль этот — сплошной двигатель! Как и всякий буксир, он имеет машины, равные по мощности машинам самого мощного во всем космосе боевого корабля. А кроме того, это самая быстрая машина во всей Вселен ной!

«Вот мы и приехали, — заключил я. — Скорость. Наконец-то я узнал твое слабое место, гоночный чемпион Хеллер». Да, все дело в скорости. На нее-то мне и нужно делать ставку! Пусть теперь воображает себе, что я до сих пор так его и не понял.

Вы, наверное, слышали о локомотивах, которые ходят по транспортным магистралям, таская за собой до дюжины трейлеров? Ну вот, если отцепить от такого моторного локомотива все эти прицепы и запустить его на полную скорость, то получите самую скоростную машину из всех возможных. Точно так обстоят дела и с этими буксирами! Это двигатели самого настоящего броненосца, только спрятанные в такой невзрачной оболочке. Так сказать, только кожа дамышцы. Мощь и скорость! Командор, открывайте же люк! Пусть он сам посмотрит!

Здесь где-то поблизости должен быть смотритель этого сектора, которого ты хорошо знаешь, Джет, — сказал Крап.

Он достал из кармана небольшой диск и нажал какие-то кнопки, а потом сообщил в микрофон наши координаты. Потом он взял лестницу и полез наверх, чтобы открыть входной люк.

Что могли мы увидеть внутри? Пыль! Пыль и полный мрак. Однако Хеллер очертя голову полез вверх по этой лестнице, да еще поволок и меня за собой. В люк, разумеется, он прошел первым. Оказавшись внутри, я с трудом разглядел очертания большого зала, панели управления с множеством рукояток, рычагов и кнопок. Здесь все было покрыто черной противокоррозийной смазкой и выглядело более чем мрачно. Двери, похоже, вели в каюты. Мы стали подниматься, хватаясь за перекладины переборок, которые служат лестницами, когда корабль находится в вертикальном положении. И здесь — кругом пыль!

Так добрались мы до рубки управления, стены которой были плотно увешаны различными экранами. Но и здесь все тоже было покрыто толстым слоем пыли. Хеллер попытался включить свет, но у него ничего не получалось — повидимому, корабль был отключен от электроснабжения. Открыв небольшую дверь, он проник в машинное отделение, целиком забитое обычными двигателями.

— Здесь располагаются ускорители корабля, которыми пользуются для маневрирования в атмосфере при скорости, меньшей скорости света. — Он быстро опробовал панели и какие-то блоки. — Все вроде бы в полном порядке.

Мы спустились вниз, и он прошел в дверь второго машинного отделения, освещая дорогу фонариком. Я же оказался перед каким то механизмом, равного по размерам которому еще нигде не видел. Собственно, мне никогда вообще не приходилось иметь дело с чем-нибудь подобным. Да, здесь явно установлен двигатель, не уступающий по размерам двигателю линейного корабля, однако об остальных его качествах я просто не мог судить. Настроение у Хеллера улучшалось буквально с каждой минутой. Он прогрохотал по ступенькам узкого перехода и открыл дверцу в задней стене центрального машинного отделения. Там я разглядел какие-то гигантские странного вида металлические барабаны.

— А это — генераторы буксирных механизмов! — объявил он. — По мощности они превышают все известные до сих пор! С их помощью корабль захватывает и тащит все, предназначенное для буксировки.

Мы выбрались оттуда через боковой выход. Хеллер обвел лучом фонарика огромную рубку. Честно говоря, помимо того, что все было покрыто черными пятнами смазки, я не разглядел ничего примечательного. На редкость грязное судно!

Наконец мы выбрались наружу. Какой-то древний астролетчик с трудом выбрался из трехколесника — это, оказывается, и был тот смотритель сектора, о котором упоминал Крап. Заметив Джета, спускавшегося из люка по стремянке, он некоторое время внимательно вглядывался в его фигуру.

— О боги!— воскликнул он наконец.

Они с Хеллером бросились навстречу друг другу, и опять нача лисьэти традиционные объятия и похлопывания по спине.

— Этти! Этти! — восклицал растроганный Джет.

Наконец старик — а ему было никак не меньше ста семидесяти лет — высвободился из объятий Хеллера и тыльной стороной кисти смахнул слезу.

Джет! О, парень! Как хорошо знать, что ты все еще жив! — Джет, обернувшись, представил ему меня, и старик счел нужным пояснить: — Я был старшим механиком у Джета во время его рекордных гонок в команде Академии.

Джет собирается взять у нас «Буксир один», — неожиданно объявил Крап.

Старик Этти сразу же помрачнел.

Джеттеро Хеллер, ты не хуже меня знаешь, почему «Буксир один» обречен на прозябание здесь.

Я все знаю, но я работал на корабле этой же модели, и работал успешно. Корабль функционировал как часы — отлично! — попытался отстоять свою позицию Хеллер.

Да-да. Я знаю. Скорость была отличной, — грустно сказал старый Этти. — Джет, а тебе известно, почему «Буксир один» поста вили здесь на мертвый прикол?

Он простоял тут не более трех лет, — сказал Хеллер.

Два, — поправил его Крап.

Я был на его борту три с половиной года назад. Сразу же после того, как адмирал Уине переоборудовал его под свой флагман.

О, это так, — сказал Крап. — Адмирал переоборудовал его как следует, — Он бегло справился с каким-то листком среди своих бумаг. — На переоборудование и специальную доводку он израсходовал два миллиона кредиток. Я помню, как он заявил тогда, что все адмиралы имеют флагманы, переделанные в соответствии с их вкусом и фантазией, и что он не видит причин, почему бы и ему не переделать так свой флагман. Естественно, что ему нечас-то приходилось пользоваться этим кораблем. Но и к мнению других он прислушивался ничуть не более, чем ты сейчас.

Волосы мои почему-то начали становиться дыбом. У Хеллера появилось непривычно упрямое выражение на лице. Куда еще ему не терпится вляпаться?

— А собственно, что в нем особенного, в этом корабле? — неуверенно поинтересовался я.

Этти живо обернулся в мою сторону:

— Этот корабль оборудован не обычными двигателями, где тяга создается за счет преобразования материи. Тут поставлены двигатели типа «будет-было».

Поначалу я решил, что это имя изобретателя или изготовителя.

— Временной движитель, — сказал Крап. — Этот тип движителей сконструирован для межгалактических рейсов, где расстояния исчисляются буквально невообразимыми величинами и когда на прямую приходится иметь дело со временем. Когда вы эксплуатируете двигатели такого типа на внутригалактических рейсах, не загружая их при этом достаточным грузом, они накапливают намного больше энергии, чем способны израсходовать. Это не страшно для двигателей огромных линейных кораблей, которые за счет ускорений и маневров при большой собственной массе расходуют этот избыток, но такого не происходит при работе буксиров. И Джет все это прекрасно знает.

Я, наверное, не имею права считать себя экспертом в области двигателей. Нужно будет как-нибудь попросить специалиста коротенько объяснить мне все эти штуковины. Единственное же, что я сейчас понял из всех объяснений, так это то, что этот (…) буксир опасен!

И только Этти ввел меня наконец в курс дела.

Когда старому адмиралу Уинсу сообщили, что корабль той же конструкции, что и «Буксир один», взорвался вместе со всей командой во время холостого пробега без груза на буксире, он тут же приказал отправить этот корабль в аварийный резерв Флота, и с тех пор он стоит здесь.

В этом случае вопрос решен, — сказал я. — «Буксиродин» нам не нужен.

Ладно, не будем спорить, — тут же отозвался Хеллер. — Готовьте на него документацию.

Я лихорадочно придумывал какой-нибудь способ остановить этого сумасшедшего. Но голова моя просто отказывалась работать!

Его прямое неподчинение моему приказу, а вернее — явное несогласие с принятым мной решением — лишило меня возможности постепенно овладеть ситуацией, вновь взять рычаги управления в свои руки. Его выступление против меня было сделано столь хладнокровно, а подрыв моего авторитета был настолько демонстративен, что в моральном смысле для меня это было равнозначно выстрелу в упор. И я не мог подыскать сколько-нибудь убедительных аргументов, разве что, набрав полные легкие воздуха, резко выкрикнуть: «НЕТ!» Скорее всего он уловил это. И прежде чем это решительное слово сорвалось с моих уст, он заговорил первым:

— Солтен, вы отлично знаете, так же, как и я, что мы не имеем права разглашать секреты Аппарата не посвященным в них официальным лицам.

Это была самая настоящая неприкрытая угроза — откровенная и весьма действенная. Мы с ним находились сейчас на территории Флота. Он был здесь среди своих друзей. С ужасом я припомнил и то, что он посвящен в свято оберегаемый секрет Аппарата — существование Замка Мрака. Вне всяких сомнений, больше он ничего не знал, но и одного этого было более чем достаточно! Что-то внутри меня как бы сломалось. Я и в самом деле утратил контроль над ситуацией. «Но это все временно, Хеллер, это только на настоящий момент ты — хозяин положения. Подожди, стоит нам возвратиться на территорию Аппарата, а еще лучше, как только мне удастся спровадить тебя с этой планеты, берегись — ты дорого заплатишь мне за все!» И я не возразил ему ни словом.

Не замечая разыгравшейся на его глазах драмы, командор Крап о чем-то вполголоса переговаривался с Этти. И, повидимому, они пришли к какому-то решению. Командор Крап грустно поглядел на Хеллера:

— Джет, я слишком люблю тебя, чтобы разрешить тебе пользоваться этой машиной.

Мои надежды, кажется, возрождались из пепла.

— Джет, мой мальчик, — продолжал старый командор, похлопывая рукой по приказу Великого Совета, — и ты знаешь, и мы тоже прекрасно понимаем, что никакого солидного груза у тебя не будет. Любой корабль, который окажется в твоем распоряжении, вполне справится с обычными для таких миссий функциями. Ты ведь наверняка не отправляешься в другую галактику. Ты будешь действовать в пределах этой. А при таких нагрузках «Буксиродин» выработает куда больше энергии, чем вы в состоянии будете израсходовать. Значит, неизбежно произойдет взрыв, как это и случилось с «Буксиром два». Поэтому не трать зря времени на уговоры. Мы слишком хорошо тебя знаем.

Хеллер улыбнулся своей обезоруживающей улыбкой:

— А что, если я скажу вам, что уже изобрел способ сбрасывать излишек накопленной энергии?

Надежды мои рухнули.

Ты хочешь сказать, что еще до отлета собираешься переделать этот корабль? — спросил Крап.

То, что корабль будет переделан, это я вам твердо обещаю, — сказал Хеллер.

«Погодите, погодите, — пронеслось у меня в голове. — Но ведь все эти переделки потребуют времени». Крап вопросительно поглядел на старого Этти. Потом оба как по команде молча пожали плечами.

— Но тут имеется еще одна закавыка, — сказал Крап. Мои надежды снова воспрянули.

— В обычных случаях, — продолжил командор, обращаясь на этот раз, однако, в мою сторону, — если Джету нужен какой-то корабль, он просто расписывается за него в инвентаризационной ведомости и улетает на нем куда заблагорассудится.

Я с напряжением ждал следующих слов.

— Не знаю уж по каким причинам, — сказал командор, похлопывая по тексту приказа Великого Совета, — директивой, касающейся этой миссии, все обеспечение ее возложено на Управление внешних связей. Я просто ума не приложу, каким это образом ваше управление заполучило для данной миссии офицера Флота… Скорее всего у них там не нашлось ни одного человека, способного командовать космическим кораблем, — со злобной насмешкой не преминул вставить старик Этти. — А уж такого человека, как Джет, у них и быть не может… но как бы там ни было, — продолжал невозмутимо Крап, — я в любом случае не могу передать боевую единицу Аварийного резерва Флота Управлению внешних связей, а тем более — их «алкашам». Его светлость лордпопечитель Флота мне голову оторвет за такое дело.

Спасен! О боги, я спасен!

— Однако… — Крап на мгновение прервался, доставая какие-то новые бумаги из своей папки.

Мои надежды вновь заколебались.

Он тем временем разыскал нужную бумагу.

— …по заведенному обычаю мы зачастую продаем сверхнормативные космические корабли коммерческим компаниям, занимающимся межпланетными грузовыми перевозками мирного характера. В таких случаях мы просто снимаем с корабля вооружение вместе с приборами секретного характера и передаем его новому владельцу. А любые сделки, совершаемые нами с коммерческими компаниями, могут производиться с равным успехом и со службами Управления внешних связей. Что же касается «Буксира один», то на нем нет ни вооружения, ни приборов, устройство которых могло бы представлять военную тайну, следовательно… — Он сверился с бумагой. — Стоимость строительства «Буксира один» составила четыре миллиона кредиток… Переделка корабля с учетом пожеланий адмирала Уинса обошлась примерно в два миллиона… Следовательно, по приблизительным подсчетам стоимость корабля составляет примерно шесть миллионов.

Я снова воспрянул духом. Вся смета Миссии «Земля» ограничена тремя миллионами. А шесть миллионов значительно превышали все фонды, выделенные для миссии.

Крап тем временем водил пальцем по столбцам цифр.

— Естественно, цена за подержанный и списанный корабль будет составлять несколько меньшую сумму.

Затаив дыхание, я молил небо; «Ради всего святого, сделайте так, чтобы сумма эта превышала три миллиона!»

— Посмотрим, посмотрим, — бормотал, листая бумаги, Крап. — Ага, а вот и оценка нашего «Буксираодин». Тут имеется специальное примечание. В силу того, что в настоящее время за Флотом числится две тысячи сверхнормативных буксиров обычного типа, а также при условии, что покупатель при совершении сделки возьмет на себя обязательство не предъявлять Флоту претензий в случае взрыва корабля, продажная цена на это списанное судно устанавливается в размере пятисот тысяч кредиток.

Надежды мои рухнули, и все козыри оказались битыми.

Условия нам подходят, — сказал Хеллер.

Но вы наверняка переделаете его? — спросил Крап.

Это абсолютно определенно, — заверил его Хеллер.

Тогда все в порядке, — заявил Крап и тут же принялся вписывать какие-то статьи, заполнять необходимые графы, вносить специальные оговорки в роковой документ, в силу которого «Буксир один» переходил из распоряжения Флота в полную собственность Управления внешних связей. Но прежде чем взять у меня удостоверение и приложить его оттиск к документу, он припомнил еще кое-что.

Не думаю, — сказал он, — что вы сможете забрать его прямо сегодня. Вам придется воспользоваться услугами специального инженера.

Но и это не пробудило ни единой искорки в холодном пепле моих погибших надежд. Как и следовало ожидать, старик Этти не преминул внести свою лепту:

— Так ему потребуется всего лишь человек, который возьмет на себя обслуживание ускорителей. А там механизм совершенно простой! Если вы отпустите меня на остаток сегодняшнего дня, командор, я с удовольствием возьмусь за это! — Он захихикал. — Если он не заставит меня включить «будет-было» и главные двигатели, а удовольствуется работой планетарных двигателей, можете считать меня его главным механиком! Но только на сегодня!

На занятиях я всегда отличался своим искусством скрывать собственные чувства. Поэтому я был уверен, что и сегодня не допустил, чтобы на моем лице отразилась хоть тень моих переживаний. Тем более странной и необъяснимой показалась мне скрытая угроза, прозвучавшая в голосе и тоне старого Этти, когда он сказал, обращаясь ко мне:

— У меня есть жена, есть дети, внуки и правнуки, но я все еще чувствую себя слишком молодым, чтобы погибнуть, сидя за пультом управления временного движителя!

Идиотское замечание. Но он почему-то счел его презабавным и, хихикая, отправился к соседним кораблям, надеясь добыть у них запасные стержни горючего для нас. Крапу пришлось дважды подтолкнуть меня, пока я заметил, что он намерен вручить мне полный комплект корабельных документов. С чувством, подобным тому, какое должен испытывать человек, подписывающий собственный смертный приговор, я приложил свое удостоверение к бумаге. «Буксир один» стал таким образом экспедиционным кораблем Миссии «Земля»! И я ничем не мог помешать этому. Я был вынужден признать собственное бессилие. По крайней мере на данный момент.

Хеллер стоял подле моего аэромобиля. Мой водитель, похоже, недурно позавтракал запасами, сложенными в багажнике. Он глядел на Хеллера преданными глазами, в то время как тот давал ему какие-то подробные инструкции. О чем мог Хеллер разговаривать с ним? Повидимому, он говорил ему что-то такое, чего водитель не мог понять, поэтому Хеллер вырвал листок из своей книжки, что-то быстро написал на нем и подал водителю. Я собрался было прервать это общение, ибо оно могло представлять собой нарушение режима секретности, но, прежде чем я подошел к ним, Хеллер успел вручить ему деньги. И мой водитель, даже не спросив у меня разрешения, сел в аэромобиль и улетел. Ну ладно. Им я займусь позже. Командор уселся тем временем на трехколесник старого смотрителя. Хеллер подошел к нему, они обменялись рукопожатием, и до меня донеслось окончание прощального напутствия Крапа.

— …знаешь, что делаешь. И помни — ты обещал переделать его. Ну что ж, если даже нам не суждено увидеться более, все равно я желаю тебе удачи.

При этих словах меня пробрала дрожь. Крап тем временем развернул трехколесник, отъехал на безопасное расстояние и, остановившись, решил проследить за нашим отлетом. Хеллер буквально загнал меня на корабль, подобно тому, как загоняют вернувшийся с пастбища скот. Он заставил меня подняться по лестнице, а потом и в рубку. Освещением здесь попрежнему служил только его фонарик, и пылинки, вспыхивающие в его свете, делали помещение как бы заполненным, взбаламученной водой. Мне было слышно, как старик Этти грохотал чем-то и ругался почем зря в машинном отделении как раз под нами. Похоже, что он обнаружил какой-то непорядок и пытался исправить его с помощью молота.

В рубке находилось два кресла, приспособленных для полетов в режиме перегрузок. Хеллер мягко уложил меня в одно из них. Облака пыли тут же взвились в воздух.

— Вот видите, кресло, в котором вы сидите, — место звездного навигатора, но нам пока не нужно лететь к звездам. Я же буду сидеть здесь, в кресле для местного маневрирования. У нас нет времени заниматься сейчас расконсервированием иллюминаторов и всех этих световых панелей у второго кресла, но вы только не волнуйтесь, что не сможете ничего видеть.

Говоря это, он ловко пристегивал меня к креслу ремнями. Пыль стояла столбом. Я начал кашлять и хотел усесться поудобней, но он мягко, но настойчиво удержал меня на месте.

— Видите ли, мы сейчас на буксире, — сказал он, затянув на мне последние ремни. — А буксир проводит маневры на предельной скорости — в этом он намного превосходит остальные суда. Так что вы старайтесь не отрывать голову от этих амортизаторов в виде подголовника, иначе вам может свернуть шею. Ведь буксир способен двигаться, меняя направления буквально в одно мгновение — в стороны, вверх, вниз, вперед, назад. Очень маневренная машина, что просто неоценимо, особенно когда бывает необходимо занять нужную позицию относительно боевого корабля. Поэтому ни в коем случае не поднимайте голову! Даже при движении с нормальным ускорением это смертельно опасно. Поняли?

Единственное, что я понял, так это то, что мне здесь предстоит захлебнуться в пыли. А потом, если он так заботливо пеленал меня, привязывая к креслу, то почему же сам считает возможным примоститься просто бочком на своем сиденье, да еще вести в таком положении корабль? Лязг металла и глухие удары продолжали доноситься к нам снизу из машинного отделения. Потом послышался крик старика Этти:

— Ток к вам поступает?

Хеллер пробежал пальцем по громадной панели, включая какие то приборы. Сейчас он походил на музыканта, нажимающего на клавиши неизвестного музыкального инструмента.

— Все включено. Панель не светится!

Новая серия ругательств донеслась до нас снизу.

— (…) все эти приборы! — изрек наконец Этти. — Знаешь, Джет, нам придется вести его на аварийной подсветке.

Экраны осветились слабым светом. Поднятая пыль стала походить на какой-то зеленоватый бульон.

(…)! Я сейчас вставляю эти (…) стержни, — снова донесся голос Этти. Затем последовали два мощных удара. — Я думаю, что дроссели теперь пойдут. Только погоди, пока я привяжусь здесь так, чтобы можно было до них дотянуться. — За этим последовал надсадный кашель — должно быть, пыли хватало и там.

Сейчас я разберусь тут, — сказал Джет. — Прошло уже столько лет, с тех пор как я вообще прикасался к рычагам буксира. — Он пригнулся, продолжая сидеть на краешке кресла, и прошелся рукой по панели, на которой было никак не менее двух тысяч кнопок и переключателей. — Ты уже готов, Этти?

Готов как нельзя лучше.

Дайка мне ток и местное управление.

Дрожь прошла по всему буксиру, как только Этти включил моторы. Хеллер сосредоточенно всматривался в панели.

— Эй, да тут засветились панели обзора. Подумать только! — И он нажал нужные кнопки.

У меня волосы встали дыбом. Судя по последнему выкрику, он собирался лететь вслепую! Но, несмотря на все мои опасения, «Буксир один» мягко поднялся в небо.

Я почувствовал, как Хеллер лезет в карман моего мундира. Ему, судя по всему, потребовалось мое удостоверение. Он доложил о нашем прибытии на базу Аппарата, передал изображение моего удостоверения, и я почувствовал, как он возвращает его на место.

Мне следовало бы понять, что он задумал уже тогда кое-что другое, но, честно говоря, я был настолько перепуган полетом в этом буксире, когда я чуть было не задохнулся в пыли, что был просто не в состоянии нормально соображать… Позже мне, естественно, пришло в голову, что он тогда мог без помех долететь до базы Флота, сдать там меня, а потом разоблачить все действия Аппарата. Но все это пришло мне в голову значительно позже, когда я узнал, что у него уже тогда были свои собственные планы.

Заработала система связи буксира, и у Хеллера возник небольшой спор с базой Аппарата по поводу каталки для доставки корабля после приземления в ангар. Потом я почувствовал, как мы круто идем на посадку. Должно быть, мы успели забраться довольно высоко, потому что спуск вызвал у меня небольшое головокружение. При посадке поднялось такое облако пыли, что смешалось с настоящими облаками! Я снова начал задыхаться. И тут я подумал: «Ну, погоди, дай только мне до тебя добраться на территории Аппарата, и я тебе, самоуверенный наглец, скажу пару ласковых слов по поводу твоих сегодняшних подвигов». И не успел я так подумать, как болезненный спазм сжал мой желудок. Меня даже чуть не вырвало. Наконец-то мы сели!

Хеллер отстегнул ремни и освободил меня. Потом он спустился по лестнице к выходу. Я шел за ним совершенно разбитый и обессиленный. Выйдя из корабля, я какое-то время наслаждался отвесными лучами утреннего солнца. Наконец-то мы были в полной безопасности на базе Аппарата. На поданной вовремя тележке возвышался «Буксир один».

Хеллер успел уже перекинуться словечком с диспетчером, принимающим корабли, и сигнальные жезлы замелькали в воздухе. Тележка торжественно поплыла сквозь распахнутые ворота, увозя «Буксир один» под крышу ангара. Вес корабля был так велик, что тележка прогнулась под ним.

Я продолжал откашливаться и отплевываться, стараясь не поддаться приступам тошноты. На какое-то время я отвлекся от того, что происходило вокруг. Я просто стоял, прислонившись к окну внутренней конторки ангара, и пытался понемногу прийти в себя и оклематься. Если этот короткий перелет считать моим первым знакомством с условиями, в которых нам придется совершать полет на «Буксире один», то закрадывалось сомнение, как мы вообще сможем попасть хоть когда-нибудь на Землю — я имею в виду то, каким образом я попаду туда живьем. Жуть какая-то!

Однако Хеллер действовал весьма нагло. Можно было подумать, что его тут сделали полновластным феодальным владыкой. Он подвел тележку под подъемный кран и заставил крановщика использовать крюк, чтобы прихватить мощные выступы на тыльной части «Буксира один». Потом под тщательным присмотром Хеллера корабль приподняли в воздух. Подумать только, какая силища в этом кране! Тележку вывели из-под корпуса корабля, и Хеллер указал, где следует поставить подпорки на полу ангара, чтобы закрепить корабль в нужном положении. Потом, опять-таки подчиняясь указаниям Хеллера, крановщик опустил махину брюхом на эти подпорки. Теперь корабль оказался в нормальном положении, которое он занимает во время полета, то есть в горизонтальном. Ничего особенно сложного в таком маневре не было. Потом крюки отцепили, и кран отъехал.

Начальник ангара подошел к Хеллеру. Как и все аппаратчики, он отнюдь не принадлежал к числу людей приятных — весь в рубцах от старых драк, он явно не избегал и новых стычек.

— Учти, ты занял лучшее место во всем ангаре! — сказал он.

Мне нужна команда для уборки и чистки судна, — сказал Хеллер. — Мне потребуется много людей, так что бросьте на это все, что у вас имеется.

Чтооо? — взревел начальник ангара. Можете поверить мне на слово, но команды по уборке никогда не представляли собой предмет забот Аппарата.

— Они должны завершить все работы до обеда, — сказал Хеллер. Похоже было, что начальник ангара собирался ударить Хеллера.

Было совершенно очевидно, что он сейчас решает вопрос, что это за птица появилась тут, какой-то придурок в наряде гонщика, имеющий наглость приказывать мне — мне! — да к тому же в моем собственном ангаре.

— Простите, я не расслышал — как, вы сказали, зовут вас? — сказал Хеллер.

— Стайп! — проревел начальник ангара. — Меня зовут Стайпом, и я…

Тут Хеллер горячо пожал ему руку.

Начальник ангара схватил протянутую руку, почти наверняка собираясь произвести захват с последующим болевым приемом. Но внезапно он застыл на месте. Выпустив ладонь Хеллера, он тут же глянул на свою руку, и я заметил блеск золотистой банкноты.

Лицо Стайпа приняло весьма странное выражение. Приоткрыв ладонь, он попытался определить номинал золотистой бумажки. Когда он вновь поднял глаза, то могу сказать одно: если я когда-либо видел сияющего от счастья человека, то это был Стайп.

— Значит, так: вам понадобится вода, тара для мусора, брандсбойты, правильно? Значит, уборочная команда, так вы сказали? Видите ли, вообще-то у нас никогда таких команд не бывало, но мы срочно постараемся укомплектовать! — И он помчался собирать бригадиров, которые без промедления принялись формировать рабочие бригады. Тут на сцене появился мой водитель. Он вошел, пошатываясь под грузом целой кучи свертков и канистр.

— Офицер Хеллер, здесь все. Флотские моющие и чистящие препараты. Я сейчас смотаюсь еще за тряпками! — Он свалил в кучу все принесенное и побежал к аэромобилю.

Старик Этти стоял все время в сторонке, пристально наблюдая за внезапно воцарившимся здесь рабочим оживлением, столь несвойственным службам Аппарата. Потом он подошел к Хеллеру. Тот горячо поблагодарил старика, и они обнялись на прощание. Потом старый астролетчик направился ко мне.

— Я тут подумал, что вы наверняка отправитесь куда-то там вместе с Джетом. Так вот, я хочу сказать вам кое-что, что вы должны обязательно иметь в виду. Джет — отличный парень. Его любят буквально все. Но, знаете, он при этом просто чокнутый. Скорость — вот на чем он помешан. Для него это и еда, и питье. Я часто думаю о нем — когда работаешь смотрителем, времени на думы хватает, — и хотя, вспоминая о нем, часто улыбаюсь, всегда остается место и для тревоги, для беспокойства за него. Старею. У меня такое чувство, что мне уже никогда не придется свидеться с Джетом. «Буксир один» — это корабль-убийца. — Он сурово уставился на меня слезящимися глазами и продолжал, при каждом слове пронзая меня пробирающим до костей взглядом. — Придерживайте его. Следите, чтобы он хоть изредка не жал на полную катушку. Смотрите, чтобы «Буксир один» не убил его. Потому что иначе, офицер Грис, — да-да, я видел вашу фамилию на этих приказах и знаю, что вы из «алкашей» — если что-нибудь случится с Джеттеро Хеллером, что-нибудь такое, в чем вас можно будет заподозрить, среди нас найдется очень много таких, которые разыщут вас хоть в другой галактике и обязательно убьют вас, офицер Грис.

Ну, где здесь логика? И потом, это так несправедливо! Да это же я, а не кто иной, всеми силами старался помешать Хеллеру, заполучить этот корабль! Этот старый астролетчик, пусть впавший в полное одряхление и пусть с шариками наперекосяк, сейчас, вне всякого сомнения, угрожает мне, причем не только тоном, но и содержанием сказанного. Или, может быть, он интуитивно почувствовал, что я — враг Хеллеру?

Я поспешил усадить Этти в аэромобиль и приказал водителю доставить старца обратно на базу аварийного резерва Флота. Я искренне надеялся на то, что он так никогда и не узнает и тем более не догадается, какая судьба уготована Хеллеру. Я глядел им вслед, когда они улетали. Тошнота мучительной волной снова подступила к горлу.

Мне следовало бы не быть таким доверчивым. Оправдать меня может только тот факт, что я был сбит с толку и несколько растерян из-за событий сегодняшнего утра. Я помню, как, бросив взгляд на часы, я удивился, что все еще раннее утро. Хеллер, однако, растерян не был. Он действовал быстро и решительно, заставляя всех вокруг действовать споро и целенаправленно. Я заметил, как он направился в ангар и затеял там разговор с капитаном службы безопасности. И опять я отметил крепкое рукопожатие, при котором деньги сменили владельца, и опять — то же выражение радостного изумления, осветившее лицо капитана.

— Слушаюсь, сэр! — отчеканил начальник охраны, пряча в карман мундира золотистую бумажку. — Приказано расставить часовых и проследить за тем, чтобы абсолютно ничего не было украдено с этого корабля. Можете считать, что ваше приказание выполнено, сэр!

И он тут же помчался расставлять часовых.

Целый рой механиков, грузчиков и прочего подсобного персонала собрался вокруг пышущего энергией начальника ангара, который бойко комплектовал из них бригады для уборки корабля. Мой водитель стоял у целой пирамиды разных ящиков и канистр, раздавая подходящим по очереди рабочим тряпки и моющие средства и направляя их прямиком на судно. Хеллер с помощью одного из механиков привинчивал шланги к вакуумной машине и просовывал эти шланги в иллюминатор и люки «Буксира один». Еще одна бригада возилась с кабелями и шлангами, подающими воду и отводящими стоки в канализацию. Народу было так много, и все они сновали туда-сюда с такой скоростью, что у меня просто в глазах рябило.

Венцом всей этой суматохи стало появление огромного грузовика, который с ревом вкатил в ангар. Мой водитель немедленно оказался рядом с кабиной, не меньшую прыть проявили и рабочие, которые не мешкая занялись разгрузкой. Неужто сюда пропустили грузовик какой-то торговой фирмы? Да, по борту машины шла надпись огромными буквами:

ПЕЙТЕ ТАП — НАПИТОК БОГОВ!

Тап? Вроде бы это напиток довольно приятного вкуса, получаемый в результате брожения и как будто пользующийся огромной популярностью в рабочей среде.

Грузчики, прибывшие с грузовиком, нашли где-то рядом большой лист обшивки, поставили его на козлы, соорудив некое подобие бара. Потом они сгрузили несколько ящиков с баллончиками тапа прямо на этот лист, а остальные сложили штабелями возле импровизированной стойки.

Компания, которая выпускала тап — я где-то встречал ее рекламу, — специализировалась на товарах, необходимых для пикников. «Устраивайте пикник — компания позаботится обо всем». И действительно, рабочие тут же принялись сгружать переносные столики с установленными на них флажками. Мало того, они украсили их разноцветными гирляндами, и все это было расставлено полукругом на полу ангара. Потом они быстро погрузились в машину, и она с ревом убралась отсюда. Хеллер издал пронзительный свист — сигнал, который в таком ходу на боевых кораблях. Это моментально приостановило все работы. А Хеллер, своим всепроникающим голосом флотского офицера, произнес маленькую речь.

— Внимание всем! — объявил он. — Если этот корабль успешно пройдет принятую на Флоте проверку и будет признан чистым к четырем часам дня, вы все приглашаетесь на пикник с раздачей тапа!

Из всех дверей и иллюминаторов корабля высовывались удивленные лица. Люди изумленно оглядывались, не веря своим глазам. Прямо перед ними были невесть откуда появившаяся стойка, столики с цветами, а на стойке и рядом с ней — целые штабеля ящиков с тапом!

Радостные восклицания перешли в единый вопль восторга. Казалось, что ангар вот-вот рухнет на все это великолепие. И если до этого работа шла споро, то сейчас она просто закипела, забила ключом! Нет, такого никогда раньше не бывало, и уж, по крайней мере, такого никогда не бывало в этом ангаре!

У меня за спиной раздался мрачный голос начальника ангара. Я быстро оглянулся, ожидая чего угодно, вплоть до неожиданного нападения. Но он смотрел не на меня. Он с восхищением глядел на занятого работой Хеллера.

— Кто это? — спросил он. — Можно с уверенностью сказать, что он офицер королевской службы, это точно. Но у меня такое чувство, будто я уже видел где-то его лицо.

Совершенно машинально, не задумываясь о результатах — в тот день голова у меня вообще неважно работала, — я сказал правду:

Джеттеро Хеллер.

Да не может быть! — воскликнул многое повидавший на своем веку начальник ангара. — Неуж-то сам Джеттеро Хеллер, знаменитый гонщик! Ну, что будет, когда я дома скажу жене и детям, что познакомился с самим Джеттеро Хеллером. Вот потеха!

О боги! Если до Великого Совета дойдет, что мы до сих пор не вылетели… Первым моим желанием было схватить его за отвороты мундира, тряхнуть хорошенько и наорать на него. Но уж слишком здоров он был. Поэтому мне пришлось прибегнуть к иной тактике.

— Ему поручено выполнение совершенно секретного задания. О том, что он в данный момент находится здесь, не должно быть сказано ни словечка. — Перспектива появления здесь целой своры инспекторов Короны, которые примутся выяснять, почему мы до сих пор находимся здесь, а не на Земле, заставила меня содрогнуться. — Ты должен вообще забыть его имя! И учти, это приказ!

Судя по вниманию, которое он уделил моим словам, я с равным успехом мог бы просто открывать и закрывать рот. Он продолжал неотрывно глядеть на Хеллера.

— Да, это парень хоть куда! И дело у него идет, и к людям он относится почеловечески. — После этих слов ой перевел взгляд на меня и, смерив взглядом, добавил: — Нам бы в Аппарат хоть пару таких парней! — Не прибавив больше ни слова, он отошел.

Это никак не исправило моего морального состояния. Тем более что одного взгляда на «Буксир один» было достаточно, чтобы настроение испортилось окончательно. Споткнувшись о какую-то старую канистру из-под горючего, я подошел к кораблю почти вплотную. Сейчас он лежал на брюхе. При примерно шестидесяти футах в поперечнике он возвышался надо мной футов на сорок, что выглядело довольно неуклюже, поскольку корпус его был длиной всего сто десять футов. А уж массивные выступы по бокам и вовсе придавали всему корпусу какой-то совершенно нелепый вид.

Водитель транспортной тележки как раз собирался отвести в сторону свою машину, кабинка его оказалась рядом со мной, и я решил разузнать побольше об этом странном буксире.

А что это за выросты, ну те, что торчат у него по бокам? — спросил я у него.

Эти? — спросил он, приглядываясь к кораблю. — Для смягчения ударов. Ведь это космический буксир. Скорости в космосе огромные. А для буксировки им приходится состыковываться с боевыми кораблями и с прочими предметами. Если бы не выступы обшивку корабля при буксировке могли бы просто протаранить. У него и корма мощная, и ее тоже не пробить с налету. Ведь им приходится не только буксировать грузы, но и толкать различные предметы, раздвигать в стороны выведенные из строя корабли, да мало ли что бывает необходимо передвинуть в боевой обстановке. Такой модели я еще никогда не видел. Корабль этот выглядит значительно мощнее обычных буксиров, а уже одно это говорит о многом. Даже обычные двигатели, устанавливаемые на буксирах, по мощности равны двигателям линейных кораблей. А о мощности этого даже и подумать страшно. А он еще имеет и буксирный луч в запасе. С буксировкой на этом луче нужно быть очень аккуратным — один неосторожный маневр, и луч разрежет пополам целый крейсер. Этот буксир весь напичкан всякими механизмами. Я слышал, что несколько лет назад один такой просто взорвался. Погибли все, кто был на борту. Жуть берет. Меня бы не затащили на такой корабль силком. А вообще — что он здесь делает?

Я сам хотел бы знать это! Но одно я знал твердо — это самый жуткий из всех кораблей космического Флота. И вид у него какой-то отталкивающий.

Похоже, Хеллеру удалось организовать все как надо, и работа шла полным ходом. Я увидел, что он направился в административную пристройку на другом конце ангара. Заметил я и то, что он на ходу сверяется со своей записной книжкой. И тут я со страхом обнаружил, что он направляется к помещению, где осуществляется контроль над связью. Значит, он собирается лично связаться с внешним миром! С его представлениями о соблюдении секретности, он способен провалить все дело! Я тут же помчался вдогонку.

И вот он стоит у центра связи во всей своей красе — красная шапочка гонщика лихо сдвинута на затылок, белокурые волосы спускаются из-под нее до самых плеч, лицо сосредоточенно, но спокойно. Когда я подбежал к нему, он просматривал длинный список цивильных контрагентов, вывешенный на справочной доске для сведения ангарных служб. Это была довольно обшарпанная доска с потрепанным и засаленным списком, рядом с которым висели визитные карточки представителей самых различных фирм, остав ленные здесь их владельцами с целью рекламы своих товаров и услуг. Он уже взялся за аппарат и собирался набрать номер, когда я остановил его руку.

— То, что вы собираетесь сейчас сделать, является грубейшим нарушением режима секретности, — сказал я.

Он посмотрел на меня отсутствующим взглядом — видно было, что мозг его занят тем, что было записано в его записной книжке.

— Мы оба прекрасно знаем, что все эти фирмы не могут представлять угрозы режиму секретности. Ведь они и сами занимаются установкой секретного оборудования. А кроме того, они прекрасно понимают, что любая утечка информации, допущенная одной из фирм, вызовет аннулирование всех заказов и навсегда выведет их из бизнеса. — Он высвободил руку и снова потянулся к аппарату.

Но я все-таки успел заметить, что список в его записной книжке очень длинный, и весь испещрен карандашными пометками.

И учтите, — сказал я, — на все наши расходы выделено всего три миллиона кредиток. Пятьсот тысяч мы уже израсходовали на приобретение буксира. Если мы перерасходуем выделенные нам…

Весь этот список укладывается менее чем в полмиллиона, — сказал он.

Но я тем временем успел увидеть еще кое-что в его книжке.

Но главное, я не вижу здесь ничего такого, что имело бы хоть какое-то отношение к сбрасыванию излишков накопленной энергии, что, как я понял, может привести к взрыву при данном типе корабля.

А, вы об этом, — сказал он. — Так я пока что еще не придумал, как это сделать. Понимаете, дело в том, что до сих пор это вообще считается неразрешимой проблемой. — Дав столь исчерпывающее объяснение, он спокойно принялся набирать нужный номер. — Алло, алло! Альпи? Привет, старик, это я—Джет… Очень рад слышать твой голос. Как твой отец?.. У меня тут «Буксир один»… Нет, нет, совсем не шучу. Знаешь, он просто великолепен!.. Да, Альпи, я хочу, чтобы ты прислал сюда группу разработчиков теоретиков… Да, к завтрашнему утру… Нет, тут нужно поработать с механизмами управления… Да, я тоже буду очень рад повидаться… — И он отключил связь.

Я все никак не мог подыскать.достаточно убедительный аргумент Хеллер тем временем внимательно изучал список нужных ему фирм. Потом он снова подсел к аппарату.

— Алло! Алло! Соедините меня с Петалвом… Эни? Ты?.. Да, ты угадал, верно, — говорит Джет. Эни, не мог бы ты привезти группу конструкторов и оценщиков на космическую базу Аппарата, ангар номер один?.. Завтра утром… Хаха. Нет, я не сошел с ума и не перешел на службу в Аппарат… Просто обычный технический осмотр по первой категории… Вот и отлично. Встретимся обязательно! Жду!

Еще один звонок, а потом еще и еще. И со всеми он на «ты», все они — его старые и добрые приятели. Специалисты по гирокомпасам, по оснащению экранов. По гравитационным спиральным преобразователям. По системам раннего обнаружения противника. И так далее, и так далее. Казалось, что он обзвонил буквально все фирмы, внесенные в список на доске. Наконец я не выдержал.

— Хеллер! — сердито одернул я его — Если сюда прибудут все, кому вы звоните, работа затянется на многие месяцы!

— Не месяцы, а недели. — Но и это огорчительно. Грозная тень Ломбара возникла в моем воображении.

— Хеллер, — взмолился я в полном отчаянии, — нам необходимо побыстрее убраться отсюда! Мы просто обязаны приступить к выполнению нашей миссии!

Он удивленно поглядел на меня:

— Я это прекрасно знаю! Но ведь вы собирались взять грузовой корабль. А у торгового судна на рейс до БлитоПЗ уйдет масса времени. Допустим, что грузовой корабль отправляется буквально сию минуту, — так вот, мы на «Буксире один» через несколько недель все равно намного обгоним грузовик и прибудем на Землю значительно раньше. Таким образом мы сэкономим массу времени!

«А возможно, еще и взорвемся в пути, — добавил я про себя саркастически. — Ну ничего, — пообещал я про себя, — у меня еще будет возможность свернуть тебе шею!» И тут как назло у меня случился такой приступ тошноты и боли в желудке, что я просто не мог больше продолжать спор.

Я ушел от Хеллера и, подыскав укромный уголок, где я был укрыт от посторонних взглядов, присел, погрузившись в мрачные и горестные раздумья. По зрелом размышлении передо мною раскрылась вся мрачная ирония моего положения. Ведь Хеллер был здесь в полной безопасности, его всюду окружали друзья, с которыми ему было довольно просто связаться. Опасности начинались для него с того момента, когда мы прибудем на Землю. Но именно этого я ему и не мог сказать. Поэтому мне любыми способами нужно поскорее убрать его с этой планеты. А тут еще вдобавок ко всему, едва я начинал задумываться обо всем этом, на меня обрушивался приступ боли и тошноты.

Впрочем, очень может быть, что последнее объяснялось и тем, что меня совершенно вымотало путешествие в этом (…), зловещем буксире!

В спешке и суете время летело так быстро, что вечер приблизился совершенно незаметно. Ровно в четыре часа Хеллер произвел полный осмотр корабля. Когда он появился в выходном люке, все глаза были вопрошающе устремлены на него.

— Отличная работа! — выкрикнул он. — Корабль принят! Можно начинать вечер!

Двести людских глоток испустили радостный вопль, заставивший содрогнуться стены ангара. Веселой дурачащейся толпой рабочие ринулись к импровизированному бару, и сразу же послышались хлопки открываемых баллончиков с тапом. Хватало тут и сдобных булочек, и шутовских шапочек, и флажков.

Следующие два часа тут творился самый настоящий бедлам с криками, песнями и громкими тостами в честь Хеллера и «Буксира один». Пили за всех, кого только удалось вспомнить, за исключением Аппарата.

Охранники из службы безопасности ангара оставались на своих постах, но и им разносили баллончики с тапом. Капитан охраны, нетвердо держащийся на ногах, набив рот печеньем, попытался положить руку мне на плечо.

— Ну что за прекрасный парень этот Хеллер! — попытался втолковать он мне.

Но я сбросил его руку со своего плеча.

Хеллера нигде не было видно. Незадолго до этого я видел, как он вместе с моим водителем переносил багаж из аэромобиля в буксир. Повидимому, сейчас Хеллер находится внутри судна. Мой водитель — впрочем, с равным основанием его теперь можно называть и водителем Хеллера — за весь день не присел ни на минутку. Он сделал не менее дюжины рейсов в город. И даже попал в число тех, кому доверено было раздавать баллончики с тапом, когда начался праздничный вечер. Теперь он, по всей вероятности, освободился и, раздобыв баллончик тапа, приканчивал его.

Он подошел ко мне счастливый и улыбающийся как идиот.

У вас не будет каких-нибудь указаний?

Нет, — холодно ответил я.

Тогда я пойду к нашему аэромобилю и немного вздремну. Судя по тому, как заплетался его язык, это был далеко не первый его баллончик с тапом за сегодняшний день. Да, Хеллер способен полностью разложить дисциплину в любых войсках. Водитель даже не спросил у меня разрешения, не отдал мне чести и даже не обратился по форме, употребив положенное в таких случаях: «офицер Грис».

В какую же сумму обошелся Хеллеру сегодняшний день? Никак не меньше трехсот пятидесяти кредиток. Обошелся Хеллеру, я сказал? Нет, мне следовало бы сказать: обошелся мне. Он сейчас тратит мои деньги! И тратит их на какой-то заскорузлый и неуклюжий кусок старого металла!

Шум общего веселья постепенно замирал. Аппаратчики постепенно расходились со счастливыми, блаженными улыбками. Приближался закат.

«Ну, наконец-то, — подумал я, — наконец-то все кончилось». Но, как оказалось, я ошибался.

Внезапно издалека я услышал знакомый еще по строевой подготовке особый командирский голос, отсчитывающий шаг: раз… раз… раз, два, три! У меня даже промелькнула мысль, что Флот высадил здесь десант с целью выкрасть у нас Хеллера. Только десантники Флота отсчитывают шаг таким образом.

Четко печатаемые шаги военных ботинок приближались. И вдруг в распахнутых воротах ангара появился Снелц с половиной своего взвода. Восемь охранников так усердно печатали шаг, что их можно было принять за целый полк. Тяжелые ботинки затопали по полу ангара, стук их эхом отдавался от стен.

Тут только я припомнил, что Снелц в свое время служил в десантниках Флота. В руках у него был офицерский жезл. Собственно, роль эту играл сейчас бластер, но Снелц лихо размахивал им, задавая темп. Надо признать, он свободно мог бы сойти за самого настоящего инструктора по строевой подготовке. А его полувзвод… Постойтека, да ведь они зачем-то надели защитные шлемы и вооружились бластганами! Их можно было принять за часть отборного войска. Вся восьмерка двигалась как часы. Капитан, командующий охраной ангара, сидел, прислонившись к корпусу буксира и держа в руке полупустой баллончик с тапом. Сейчас он был единственным оставшимся здесь охранником.

Капитан удивленно вскочил и вытянулся во весь рост — изумление его еще больше возросло, когда он сообразил, что прибывшие — одно из подразделений Аппарата.

— …вод! Стой! Напрво! — выкрикнул Снелц. — Равняйсь! Смирно! К ноге!

С лихостью, которая является отличительным признаком десантников, полувзвод сорвал бластганы с плеча, так же лихо проделал ими полный оборот перед собой, перекинул за спину, затем снова крутанул перед собой и только потом одновременно грохнул прикладами у правой ноги об пол. Такого я не видывал, пожалуй, с выпускного парада в Академии, коронным номером которого были показательные выступления десантников.

— Рррняйсь! Нннправо! — пролаял Снелц.

Приклады чуть приподнялись над полом, ноги проделали четкий маневр, а приклады снова грохнули об пол одновременно с каблуками. Печатая шаг, Снелц приблизился к выпучившему от растерянности глаза капитану и доложил:

— Прибыли-на-смену-караула, сэр! — и лихо отсалютовал ему своим жезлом.

Несмотря на весь этот немыслимый спектакль восьмерки обычно неряшливых, грязных, полупьяных уголовников из числа подонков, собранных Аппаратом в Лагере Смерти, я очень обрадовался при виде их. Это было отделение, присланное нести здесь ночную охрану. Утром его сменит второе отделение того же взвода, а это отправится на двенадцатичасовой отдых. Так они попеременно и будут охранять здесь нас. У них наверняка имеется какой-то воздушный транспорт, оставленный снаружи, для доставки смен сюда и обратно. Ну, хотя бы это наконец наладилось. И Хеллер здесь будет под надежной охраной. Я даже залюбовался защитными касками и от личной строевой подготовкой этой восьмерки.

А почему, собственно, восьмерка? В отделении должно оставаться только семь человек, после того как я проломил череп одному из них. Опытный офицер Аппарата всегда обращает внимание на такие детали. Я попытался приглядеться к ним повнимательней, но разглядеть лица в защитных шлемах, скрытых за опущенными забралами, было невозможно. Скорее всего Снелц получил замену выбывшему.

Совершенно ошарашенный, капитан из службы безопасности ангара в ответ на лихой салют Снелца отсалютовал ему баллончиком с тапом.

— Караул сдан, валяйте, — сказал он при этом, пародируя флотскую выправку.

Снелц повернулся к выстроенной шеренге. Жезл его снова проделал замысловатый круг.

— Каррраул, смирно! — И жезл, проделав очередной круг, оказался направленным на фигуру, стоящую в самом центре шеренги.

— Часовой Ип! Заступить на пост внутри корабля! Шагом марш! Охранник, которого он назвал Ипом, демонстрируя великолепную выправку, вышел из строя, повернулся кругом и, застыв на мгновение, с особым шиком прищелкнул каблуками. Потом он сделал немыслимо сложный маневр своим тяжелым бластганом — переворот перед собой, переворот за спиной — и взял «на караул». Отсалютовав таким образом строю, он с прежней четкостью повернулся кругом через левое плечо и, печатая шаг, направился к лестнице. Его сапоги простучали по ступеням, и вот уже входной люк захлопнулся за ним.

И тут произошла очень странная вещь, произошла настолько быстро, что я просто растерялся. Оставшиеся в строю охранники Снелца разом издали торжествующий вопль. Вся их воинская дисциплина моментально улетучилась куда-то. Они принялись прыгать, размахивать руками, подбрасывать вверх свои бластганы. Потом они начали радостно обниматься, хлопать друг дружку по спине и даже кружиться в каком-то диком танце, выкрикивая во все горло какую-то бессмыслицу.

Куда девалось вымуштрованное и дисциплинированное отделение? Даже Снелц поддался всеобщей эйфории и на глазах у всех исполнил некое подобие вальса. А тут еще и капитан службы безопасности, который тем временем пристроился у импровизированной стойки, подлил масла в огонь.

— Давайте сюда, ребята, хватит (…), — крикнул он им. — Тут еще осталось немного тапа. — И вся компашка с возгласами и смехом направилась к выпивке.

Вплоть до этого момента я все еще не подозревал ничего дурного, но тут догадался, что происходит что-то неладное. Я опрометью бросился к буксиру, открыл входной люк и проник внутрь. Дверь за моей спиной захлопнулась. Я открыл вторую… И тут я остановился как вкопанный.

В проходе стоял Хеллер. Свежевыкупанный, ухоженный Хеллер в синем пиджачном костюме в блестку.

Напротив него стоял «часовой», который как раз снимал с головы защитный шлем с визором. Волна белокурых волос каскадом вы валилась изпод шлема, и предо мной во всей красе предстала смеющаяся графиня Крэк собственной персоной!

Они бросились в объятия друг друга, будто не виделись целые годы. Они обнимались, нежно поглаживали друг друга и снова обнимались. Наконец, после затяжного поцелуя, Хеллер не много отстранился от графини.

— Погоди, — сказал он, — у нас в запасе почти целая ночь.

Он явно сдерживал свои чувства, потому что всего минуту назад казалось, что выдержки их хватит только на то, чтобы добраться до стоявшего у стены дивана.

— А теперь, дорогая, — сказал Хеллер, все еще задыхаясь, — я должен показать тебе, что за прелесть это волшебное судно!

Поначалу мне показалось, что я улавливаю в его словах оттенок сарказма. Я недоверчиво поглядел на них, но с еще большим недоверием окинул взглядом окружающую обстановку. Да, здесь теперь было чисто. Но картина в целом ничем не отличалась от офицерских или даже просто служебных помещений на любом из кораблей Флота.

— Наверху, прямо над нами находится рубка управления. Идемте, посмотрите, как там хорошо. — И он повел нас туда.

Теперь там все блестело чистотой, и хотя корабль все еще не привели в рабочее состояние, освещение здесь было отличным. Рубка выглядела почти точно так же, как и на остальных судах, разве что было больше приборов и панелей управления. Однако ничего особенного в ней не оказалось. Хеллер не стал докучать нам детальным описанием приборов и механизмов. Радостное выражение на лице графини Крэк несколько увяло. Я не мог не отметить про себя, что она была попрежнему прекрасна даже в черной и мешковатой форме охранников Аппарата, однако сейчас, при осмотре рубки, она смотрела на все эти приборы как на врагов, которые унесут от нее Джеттеро — в тот момент я просто мог читать ее мысли.

Хеллер толкнул дверь, расположенную недалеко от входного люка.

— Здесь находится кают-компания команды. — Это было совсем тесное помещение, рассчитанное не более чем на восемь человек. Он тут же подметил удивление, отразившееся на лице графини. — О, на этом корабле очень малочисленный экипаж — капитан, два астро-пилота, два инженера-механика. Остается всего лишь три места!

«Я вижу, что ты все еще мыслишь категориями боевых кораблей, команда которых насчитывает до пятисот человек и более», — подумал я.

Хеллер провел графиню дальше в сторону кормы и отворил еще одну дверь.

— А это — каюта капитана. — Каюта была крохотной, но отлично оборудованной.— Точно таких же размеров каюта расположена по другому борту, и там размещена судовая библиотека с большим выбором справочной литературы.

Она смотрела на все это, слегка помахивая шлемом, который держала за ремешок. Видно было, что интерес к этим помещениям она проявляет только ради того, чтобы не обидеть Джеттеро. А может, чисто поженски пыталась разгадать тайную силу того восторга, который вызывал в нем этот корабль. Очень может быть, что в корабле этом она видела возможного соперника.

Хеллер сделал еще несколько шагов в сторону кормы и отворил новую дверь.

— А здесь — кухня для команды. Видишь, помещение совсем маленькое, но все необходимые машины тут имеются. Здорово, правда?

Графиня без особого энтузиазма подтвердила, что это действительно здорово.

— А по другому борту такое же точно помещение занимают прачечная и пошивочная мастерская.

«А почему бы тебе не сказать ей, — подумал я, — что тут, прямо за переборкой, скрывается смертоносная угроза — главные двигатели, двигатели, которые взрываются, когда ими управляют восторженные психи вроде тебя?»

— Следующие три двери — это каюты команды. — И Хеллер приоткрыл одну из них. Каютка была крохотной — только разворачивающаяся на триста шестьдесят градусов койка с искусственной гравитацией, шкафчик и спрятанные в стене душ с туалетом. — Три точно такие же каюты располагаются по противоположному борту. Так что места для команды здесь хватает с избытком.

По выражению лица графини я понял, что она в это время прикидывает в уме, как вообще кто-то может в такой каюте хотя бы одеться.

— А прямо под нами и над нами располагаются кладовки и шкафы. Они очень легко открываются, стоит вдвинуть эти пластины. Такие же точно идут и по другому борту. Так что и места для запасов здесь сколько угодно. Здорово, правда?

Графиня подтвердила: здорово и правда. Она начинала проявлять некоторое нетерпение. Мы снова двинулись в сторону кормы и остановились перед большой герметически закрытой дверью.

— Итак, мы осмотрели помещения для рядового и офицерского состава, — сказал Хеллер. — А теперь закройте на минутку глаза.

Она послушно закрыла. Я закрывать не стал. Хеллер принялся вертеть колесо запорного устройства, и наконец с легким щелчком дверь отворилась. На какое-то мгновение мне показалось, что за дверью произошло короткое замыкание, настолько ярким был свет. О боги, да что же это такое? Ослепительный блеск до боли в глазах!

— А теперь откройте глаза, — сказал Хеллер.

И графиня Крэк открыла, а открыв, произнесла: «Оооо!» Это было продолжение коридора, но здесь все было совсем иным. Колеса запорных механизмов на дверях, ручки, поручни — все сделано из блестящего белого металла. Утопленные в стены светильники рассеивали разноцветные лучи, образуя сложный рисунок.

А что это за металл? — отважился я наконец. — Когда я осматривал утром корабль, все было черным-черно.

Серебро, — сказал Хеллер. — Здесь все сделано из кованого серебра. Когда корабль ставили на консервацию, забыли покрыть металлические части консервантом. Завтра их смажут в несколько слоев антикоррозийным составом, и они уже никогда не потемнеют

Кованое серебро? — только и спросила графиня Крэк, глядя в глубь коридора.

Совершенно верно, — подтвердил Хеллер. — Ведь на буксире не приходится учитывать вес. Честно говоря, на нем постоянно ощущается нехватка собственного веса. И начиная от этой двери и до самой кормы все детали отлиты из серебра. Присев у стены, графиня ощупывала заинтересовавшую ее чемтопанель.

Просто невероятно, — проговорила она. — Неужто это знаменитая черепица с Астобола — практически вечная каменная пряжа, которой украшен императорский дворец? — Она недоверчиво прикасалась к стенам и даже ощупала пол.

Правильно, — сказал Хеллер. — Вещество это не горит, не ломается, не бьется, не проводит ток, а кроме того, не пропускает и не резонирует звук. Поэтому сюда не доходит шум от двигателей. Вся кормовая часть корабля полностью звукоизолирована — И это было несомненно так. Как только дверь закрылась за нами, глухой шум, доносившийся из ангара, моментально исчез. — Именно таким способом адмирал избавился от шума главного двигателя. Однако мне, наверное, следовало бы для начала рассказать тебе историю этого судна.

И он довольно сжато поведал историю адмирала Уинса и буксира, переоборудованного по воле адмирала под флагманский корабль, полностью исключив из рассказа все, что касалось движителей на основе «будет-было». Не упомянул он и о судьбе судна той же модели, что и «Буксир один».

— Я не знал даже, что он находится в аварийном резерве Флота, — продолжал Хеллер. — Я надеялся найти там один из флагманов патрульной флотилии. Среди них попадаются весьма забавные корабли. И вдруг вижу — «Буксир один»! Такая неожиданная удача. Да, но вы тут еще не все видели. Уинс израсходовал на него два миллиона кредиток, а судну всего около десяти лет и оно, можно сказать, так и не побывало в космосе. Идемте дальше.

Теперь он уже ни к чему не прикасался. У следующей двери он просто скомандовал: «Откройся», и дверь отворилась.

— Приготовление пищи, — пояснил он. — Здесь создаются образцы, а воспроизводство по образцам происходит у другого борта. — Он направился к следующей двери, скомандовал: «Откройся», и дверь открылась. — Склад оборудования. У противоположного борта в таком же помещении расположен банк данных.

Мы подошли к переборке с герметической дверью. Когда мы впервые попали на борт, дверь эта была открыта, но я сумел разглядеть лишь мрачную и пыльную металлическую пещеру за ней.

Закройте глаза, — сказал Хеллер. Графиня закрыла. Я — нет.

Откройся, — скомандовал Хеллер.

Бесшумно завертелись колеса, дверь распахнулась. Я не поверил своим глазам.

— Откройте глаза, — сказал Хеллер.

И если в прошлый раз графиня Крэк сказала «Оооо!» тихо и изумленно, то сейчас она громко воскликнула. Перед нами раскрылась большая и просторная, прекрасно меблированная столовая.

Помимо гиро-столов со стульями и диванами, здесь были и поворачивающиеся полки с книгами, и загадочные приспособления, которые, повидимому, служили разогревателями для пищи и сервизами. Все было сделано с безукоризненным вкусом. Но не это повергло меня в изумление. Тарелки, баллончики, вазы и даже уголки стола и стульев отливали золотом.

Это золото? — спросил я.

Чистое золото, — ответил Хеллер. — Теперь вы понимаете, почему я сегодня же расставил охрану. Все сервизы находились в шкафах, а их легко мог открыть любой.

Хеллер скомандовал: «Отражение!»

До этого момента я не замечал здесь зеркал. Стены были нейтрального матового тона. Теперь же, однако, все стены осветились и стали отражать окружающее, а поскольку они еще отражали и друг друга, то создавалось впечатление, будто столовая эта бесконечна.

— Оооо! — воскликнула графиня Крэк.

— И это еще не все, — сказал Хеллер. — Вся кормовая часть построена вокруг генератора буксирующего луча, а эти генераторы занимают меньше места, чем главные двигатели. Поэтому адмирал сконструировал то, что в архитектуре называется «кругом ящиков». Приглядевшись внимательней, вы обнаружите, что в каждом переходе из одного помещения в другое имеется ступенька, ведущая вверх или вниз. Под ступенькамито • и скрываются кабели генератора. Так что здесь использовано буквально все пространство. Адмирал весьма остроумно решил задачу, не правда ли? Но пойдемте дальше.

Мы двинулись вдоль стены и скоро оказались еще в одном довольно просторном помещении. Это была богато украшенная золотом и серебром спальня с огромной кроватью с искусственной гравитацией. Свежие покрывала были соблазнительно отброшены. Хеллер и графиня многозначительно переглянулись.

— Идемте, идемте, — сказал Хеллер. — Ночь еще не скоро кончится.

Переступив порог, мы оказались в гимнастическом зале! По правде говоря, он был не очень велик и, подпрыгивая, можно было очень даже свободно стукнуться головой о потолок, но тем не менее это был гимнастический зал, вполне пригодный для тренировок..

— Гимнастика! — отдал команду Хеллер.

Из стены мягко и бесшумно выдвинулись гимнастические машины, беговые дорожки и станки с переменной нагрузкой, заменяющие целый набор гантелей и штанг.

— Загар! — произнес, Хеллер.

Из стены выдвинулся и принял рабочее положение стол, на который можно было лечь так, чтобы оказаться почти целиком под лучами искусственных солнц.

— Массаж!

Тут же появилась лежанка для массажа, поверхность которой начала мягко вибрировать.

— Рукопашный бой! — приказал Хеллер. Лежанка немедленно исчезла.

Не могу сказать, что именно я ожидал увидеть, но уж во всяком случае совсем не то, что произошло на самом деле. Открылся настенный шкаф, и появилось нечто, более чем похожее на живого дуэлянта. Я почувствовал, как графиня подсознательно напряглась и приняла боевую стойку. Это создание выглядело достаточно агрессивным. Хеллер сделал выпад и нанес ему быстрый и весьма квалифицированный удар ребром ладони, от которого тот ловко увернулся.

И тут я разобрался, что это такое. Да это же трехмерное изображение! Сквозь пританцовывающую перед нами фигуру я мог различать стоящие за ним предметы, детали обстановки. Создавалось изображение благодаря очень сложному световому эффекту, и я рассмотрел даже тонкие лучики, идущие от потолка. О таком тренажере я уже где-то слышал и раньше. Устройство это используется для практических парных занятий.

Хеллер нанес ловкий удар ногой. Появилась легкая вспышка. Эта штуковина грохнулась навзничь на пол, и чей-то голос произнес: «Пощадите, мой повелитель!»

— Хватит, — коротко бросил Хеллер. Призрак исчез. — Он может вести поединок электрическими кинжалами, мечами, дубинкой и просто голыми руками. До сих пор я еще ни разу не видел, чтобы кто-нибудь из них падал. Обычно при получении удачно нанесенного в жизненно важную точку удара они подают сигнал вспышкой. А вы обратили внимание, что массажный столик не использует карданные передачи? И знаете почему? Дело в том, что вся эта задняя часть судна,— он похлопал по переборке и выразительно обвел глазами пространство, — оборудована автоматически регулируемыми спиралями гравитационного имитирования. Обычно на них требуется такое количество энергии, что от установки их приходится отказываться. Здесь же на «Буксиреодин» запасов энергии более чем достаточно.

«И если ты от избытка этого не избавишься вовремя, — подумал я, — то и тебя, и корабль твой разнесет в пыль!»

Все это означает, в частности, — продолжал Хеллер, — что тут можно заниматься сколько угодно и какими угодно упражнениями, абсолютно не заботясь об экономии энергии. Совершенно неизбежные гравитационные удары, которые так часты на других буксирах, здесь гасятся полностью. А главное — здесь, в кормовом отсеке, не приходится «плавать» в режиме невесомости. А это значит, что тут не наставишь себе шишек.

Это прекрасно, — сказала графиня.

Интересно, что бы она сделала, если бы узнала, что Хеллер сообщает ей не более однойдесятой всей правды. И тут мне стало ясно, что она употребила бы все свое влияние, чтобы отвести его от этого опасного корабля. И я торжественно поклялся не допустить, чтобы она узнала, какую смертельную ловушку для ее красавчика представляет этот буксир.

— И еще один маленький секрет этого помещения, — прошептал нам Хеллер с видом заговорщика. — По команде вход сюда закрывается и весь комплекс моментально преобразовывается в парную баню. — И он повел нас дальше.

Следующей комнатой была великолепно отделанная ванная. Он снял с крюка полотенце, и, тут же, подчиняясь этой команде, по стенам и по потолку начали плавать трехмерные изображения разно цветных рыбок. Создавалось впечатление, что ты находишься на морском дне. Да, это запросто заставит астролетчика забыть о том, где он находится! Хеллер повесил полотенце на место, и рыбки моментально исчезли.

Затем мы поднялись по небольшой лесенке. Теперь мы, похоже, попали в верхнюю часть кормового отсека.

И тут снова из уст графини вырвалось: «Оооо!» И в самом деле, здесь было чему подивиться. Мы вошли в огромную комнату. Полы были устланы драгоценными коврами темных тонов. Мебель здесь тоже была из светящегося черного дерева. Но помещение это не являлось рабочим кабинетом. Кругом были расставлены удобные кушетки с обивкой из черной кожи. Неужто из кожи? Да, вне всяких сомнений, из натуральной кожи! Черные плоскости стен блестели как зеркало.

— Садитесь, — сказал Хеллер. — А вот теперь вам и в самом деле предстоит кое-что увидеть!

Я просто недоумевал: чем же еще он собирается нас удивить? Графиня опустилась в кресло и вся обратилась в ожидание, небрежно покачивая шлемом, который держала за ремешок. Подобно церемониймейстеру, Хеллер торжественно поднял руку.

— Осенний лес! — скомандовал он.

И в тот же миг вокруг нас появилось трехмерное изображение великолепного осеннего ландшафта. Казалось, вокруг нас шумел настоящий лес. Даже деревья покачивались как бы под ветром, да и ветерок легкий тоже ощущался. О небо! Этим ветерком доносило даже аромат с полей. И все это выглядело таким настоящим!

— Оооо! — в восторге воскликнула графиня.

— А посмотрите, что сейчас будет, — сказал Хеллер. — Зима!

И перед нами возник совершенно иной ландшафт — царственные величавые горные вершины, заснеженные поля, застывшие черные деревья без листьев. И мрачный вой зимнего ветра. Мне стало так холодно, что пришлось даже проверить, не изменилась ли темпера тура в помещении. Нет, температура осталась прежней.

— Весна! — сказал Хеллер.

И сразу же послышался хор птичьих голосов. Буйное цветение деревьев заполонило пространство. Повеяло легким теплым ветерком. Сквозь полупрозрачные кроны деревьев хорошо просматривался цветущий сад, в глубине которого влюбленная пара шагала по дорожке, держась за руки.

Это мне нравится больше всего, — сказала графиня.

Тут целая коллекция времен года с самых разных планет. Просто на этот раз я выбрал планету Манко, чтобы доставить вам удовольствие.

И выбрал совершенно правильно, это просто великолепно! — Однако, похоже было, что графиня вот-вот расплачется, и Хеллер, полный раскаяния, бросился утешать ее. — Нет, нет, все нормально, — бормотала она, утирая слезы. — Просто дело в том, что, если не считать сегодняшнего рейса, я не видала ни неба, ни полей уже целых три года! — Усилием воли она сдержала слезы и проговорила: — Я не хотела портить тебе этот спектакль.

Хеллер внимательно посмотрел на нее, как бы желая убедиться, что с ней все в порядке. Потом подал новую команду:

— Космос!

Я невольно поежился. Должен сказать, что я недолюбливаю космическое пространство. Я не люблю смотреть во время полетов в иллюминаторы, даже в тех случаях, когда мне попадается место рядом с ними. Безграничное, бессердечное, грубое пространство, поле действия яростных первозданных сил, невообразимые расстояния, жестокая черная пустота, особенно когда ты вдруг оказываешься как бы в центре ее, вызывают не восхищение, а ужас. Меня такое зрелище только подавляет. А сейчас все вокруг меня вдруг превратилось именно в такое пространство. Мрачная беспредельность космоса дышала нам в лицо. Мириады далеких звезд и туманностей, подавляя неумолимой заданностью этого гармоничного хаоса, рождали чувство подвешенности в этой кромешной бездне. Вид же какой-то планеты с ее холодной луной только усиливал ощущение. Я постарался перевести глаза на мебель, надеясь, что добротная массивная обстановка кабинета вернет ощущение стабильности и позволит мне хоть както сохранить достоинство.

Чтобы переменить ситуацию, я громко, стараясь как можно лучше сымитировать тон и голос Хеллера, подал команду: «Осень!» Я рассчитывал, что сейчас вернется прежняя картина осени. Однако ровным счетом ничего не изменилось. «Зима!» — скомандовал я. Снова никакой реакции. А ведь механизм настройки здесь явно подчиняется голосу. Вокруг нас, однако, попрежнему царствовала безграничная пустота космоса. Мрачные и жестокие просторы. Я посмотрел на Хеллера.

Почему ничто не меняется?

Весь кормовой отсек корабля, все шкафы, двери и прочее настроены на частоты и модуляции моего голоса, — пояснил Хеллер. — А двух одинаковых голосов вообще нет в природе. — Он повернулся в сторону графини: — Правда, есть возможность настроить этот механизм таким образом, что он будет реагировать на два и даже более голосов. Мне нужно будет обязательно ввести твой голос в банк данных.

А как же насчет меня? — спросил я. — Имейте в виду, вы обязательно должны показать мне, как производится перенастройка и вообще как управлять всеми этими механизмами. Ведь мне тоже предстоит лететь на этом судне.

Хеллер молча посмотрел на меня. Он так и не показал ни мне, ни кому-либо вообще, как изменять настройку всех этих устройств. И я так и не освоил, как там все открывается и закрывается. По правде говоря, я вообще не мог попасть в кормовую часть корабля. Думаю, что Хеллер в конце концов изменил процесс настройки таким образом, что даже техники Флота его величества ничего не могли там поделать. Но в тот момент я просто пришел в ярость. Ну, только бы мне убрать тебя с этой планеты, а там… Дикая тошнота подступила у меня к самому горлу. Должно быть, сказалась эта подвешенность в пустоте, когда от космоса тебя отделяет только ковер на полу.

— А теперь, — ласковым тоном обратился Хеллер к графине, — я подготовил сюрприз специально для тебя. Тут есть одна вещица, которая была весьма популярна лет пятьдесят назад. Мне удалось раздобыть части пленки. — Он достал из кармана крохотную кассету, пошарил под софой, на которой сидел, нажал какуюто кнопку и вдвинул кассету в приоткрывшуюся щель. Я старательно запомнил это место, ведь таким образом он выдал, где находится механизм настройки. Это пригодится на будущее! Окружающий нас космос исчез. Наконец-то!

Теперь мы очутились в театральном зале. Мы сидели там в качестве зрителей наряду примерно с двумя сотнями других. Все эти люди выглядели как живые. Прямо перед нами находилась не большая сцена. Декорации представляли лесную опушку. Деревья были явно сделаны из папьемаше, и между ними виднелась нарисованная дорожка. Сцена освещалась прожекторами. Заиграла музыка. Актер в костюме животного, изображавшего опасного хищника лепертиджа, вышел из-за кулис. На нем были короткие гетры и шляпа, а в передней лапе он держал тросточку. Всем своим видом он изображал, будто ищет что-то, заглядывая за деревья. Затем, весело пританцовывая и поглядывая по сторонам, он запел, и деревья на сцене тоже начали покачиваться в такт музыке.

Сегодня на тропе лесной.

Попал я прямо в сети.

И пал я ниц перед тобой,

Забыв про все на свете.

Выйди, выйди, детка,

Выйди на поляну,

Или мое сердце

Не снесет обману.

Опутан сетью сладких чар,

С тобой я счастлив был.

Но ты, раздув в душе пожар,

Исчезла, словно дым.

Выйди, выйди, детка,

Выйди на поляну,

Или мое сердце

Не снесет обману

Ах, лепертидж, душа моя,

Поверь словам ты этим:

Ты самая-пресамая

Красивая на свете!

Выйди, выйди, детка,

Выйди на поляну,

Или мое сердце

Не снесет обману.

После этого дурацкого припева между деревьями показалась пара огромных светящихся фосфорическим блеском глаз, которые дважды подмигнули, и кокетливый голос, здорово напоминающий мурлыканье зверя, сказал: «А почему бы и нет?» И тут занавес задвинулся. Зал разразился продолжительными аплодисментами.

Графиня расхохоталась так безудержно, что вынуждена была прислониться к Хеллеру. Затем она обвила руками его шею и прошептала: «Дорогой мой». После чего чуть отодвинулась и, блестяще имитируя последнюю фразу песенки, промурлыкала: «А почему бы и нет?» И они оба принялись хохотать.

— Знаешь, таких песенок тут сколько угодно, — сказал наконец Хеллер. — И множество всяких игр. Но мы еще не все осмотрели. У меня для тебя подготовлен приятный сюрприз.

И когда только у него иссякнет запас этих сюрпризов? Песенка показалась мне достаточно глупой. Может быть, таким образом Хеллер хотел напомнить графине об их первой встрече, когда она заводила в клетку настоящего лепертиджа. Скорее всего так оно и есть. Да, сюжетик подобран вполне подходящий для злобной и кровожадной графини Крэк. Вот уж действительно — самый на стоящий лепертидж!

Хеллер провел графиню по узкому проходу на новый уровень, но, прежде чем позволить ей ступить на ведущую вниз ступеньку, рукой прикрыл ей глаза.

— А теперь — гляди, — сказал он, отнимая руку.

И графиня тут же издала свое обычное «Оооо!». Здесь находилась вторая гардеробная с гирокроватью и платяными шкафами. И на этой кровати лежали два совершенно великолепных туалета. Один представлял собой прозрачный ночной халат, сшитый из тончайших серебряных кружев. Второй был бальным платьем золотистого цвета.

Графиня бросилась к нарядам, прижала их к груди и снова заплакала. Немного успокоившись, она поцеловала Хеллера.

— У меня еще никогда в жизни не было ничего подобного, — сказала она.

Хеллер обнял ее. Потом он счел необходимым пояснить.

— У адмирала была жена, которая обычно летала вместе с ним. Теперь же все это принадлежит тебе, дорогая. — И он снова поцеловал ее.

Потом он подошел ко мне и взял меня за локоть.

Собственно говоря, мы осмотрели теперь все, — сказал он. — Давайте перейдем в гостиную и дадим леди избавиться от своего слишком воинственного наряда, искупаться и переодеться.

Я быстро! — выкрикнула графиня, глядя влюбленными глазами вслед Хеллеру.

Не торопись, спокойно занимайся своими делами! — крикнул тот в ответ. — Теперь у нас времени сколько угодно!

Мы сидели в гостиной с ее золотыми тарелками.

«Время… — мрачно подумал я. — Да, теперь ты уверен, что у тебя есть время. Как же ловко ты обвел меня вокруг пальца. Ты и не собирался улетать отсюда. Тебе просто нужен был этот роскошный и чуть ли не волшебный корабль».

— Поражаюсь вашей выдержке! — сухо заметил я. — Вы ведь просто водили меня за нос весь этот день!

В ответ Хеллер только пожал плечами и добродушно улыбнулся:

— Видите ли, Солтен, вы ведь сами сказали, что Замок Мрака слишком неудобен для нормальной жизни.

И он как ни в чем не бывало принялся потчевать меня алой шипучкой из золотого баллончика. Но я прекрасно понимал, что ему не хочется, чтобы я засиживался здесь.

— До завтра, — так же сухо сказал я и, встав, зашагал к выходу. Сейчас я уже точно знал, что теперь мне никакими силами не выпихнуть Хеллера с этой планеты, если даже под него подсунуть целый мешок взрывчатки. А отвечать за все придется мне!